Хотел бы в жизни обрести я смысл 4 страница

 

Глава 4

Узнай же, кто ты есть

 

You said the air was singing

It’s calling you, you don’t believe

These things you never see

And never dream

 

Что ветер пел, и звал с собой,

Ты слышал сам.

Но не привык ты доверять

Ни ветру, ни мечтам.

 

 

Твердое намерение Гарри оттащить Малфоя в сторону и как следует отчитать так и осталось неосуществленным: тот опять передвигался только в плотной толпе слизеринцев. Он был необыкновенно популярен – этот мерзкий, невыносимый придурок, который даже не соблюдал уговоры! Только перспектива получить шанс сказать Малфою, что он о нем думает, заставила Гарри пойти на озеро на следующий день. Необходимость пойти на это унижение злила его еще больше. Окончательно добил Гарри Малфой, который сидел у озера и собрался было уходить, когда заметил Гарри.

– Что тебя задержало, Поттер? – потребовал он.

И ни следа виноватости. Это было последней каплей.

– Где ты шлялся вчера вечером?!

Малфой поднял светлую бровь, как будто слегка удивленный вопросом.

– Играл в карты у себя в гостиной.

– Почему? – резко спросил Гарри, чувствуя, что под слоем гнева прячется… сильная обида.

Малфой перестал изображать равнодушие.

– Потому что меня попросили мои товарищи, а они слизеринцы.

– И что?

Гарри гневно выстрелил этим вопросом в Малфоя.

Малфой, который явно спланировал всю сцену, легко принял подачу.

– Поэтому они всегда идут первыми, – сделал он ответный бросок. – Ты не понимаешь, да? Ну и… я проясняю ситуацию.

– Проясняешь, значит, – холодно повторил Гарри.

Малфой заходил взад и вперед, сцепив руки за спиной и очистив лицо от всякого выражения.

– На чем я стою.

В смысле – на берегу озера с гигантским кальмаром?

– Ты вообще о чем? – возмутился Гарри.

– Это вопрос верности. Моя верность принадлежит Слизерину. Потому что так должно быть.

И какое это имеет отношение к договоренностям?

Гарри удивил сам себя: вместо того чтобы пинком отправить Малфоя в озеро, он спросил:

– Почему?

Малфой остановился и резко обернулся к нему. Ветер отдувал его серебряные волосы назад, и без этого сверкающего обрамления его лицо казалось не таким уверенным.

– Ты когда-нибудь слышал что-нибудь плохое о Слизерине?

– Слышал? Я такие вещи говорил, – заявил Гарри. – Вы мухлюете в квидиш, козлы.

– О-о-о, а Гриффиндор отличается неожиданным талантом уходить от темы. Ты прекрасно знаешь, о чем я – в глазах общественного мнения колледж Слизерин представляет собой лагерь подготовки Стервятников.

Гарри почувствовал, что его лицо выдает его, и потому не ответил.

Но вспомнил: Не было никого, кто пошел бы… по плохой дорожке, кроме как из Слизерина.Малфой куда лучше умел контролировать свое выражение лица. Гарри не увидел на нем ни тени эмоции, когда тот заметил:

– Вижу, что слышал. Так вот, Поттер, идет война, а тебе известно, как пышно во время войны расцветают предрассудки. Каждый раз, когда исчезает кто-то очередной, люди все больше отворачиваются от Слизерина. А мы не собираемся подлизываться ко всем и каждому. Мы не играем с остальными по правилам, потому что по правилам играть неинтересно. Мы слизеринцы, и это значит, что мы играем грязно и нам нельзя доверять – но не все из нас лелеют горячее желание стать лакеями Темного Лорда.

– Я никогда такого не говорил, – и услужливая память Гарри тут же подсунула ему воспоминание, как он говорит шляпе: «Только не в Слизерин…»

– Вот как? – спросил Малфой. – Никогда, ни слова? И даже не слушал, когда рядом с тобой говорили такое? В твоем крошечном, непорочном гриффиндорском мозгу не возникало и тени сомнения?

Вонючий слизеринец! Почему бы всех слизеринцев просто не выгнать? Гарри молчал.

– Я так и думал.

Разговор шел совсем не так, как планировал Гарри.

– Это не значит, что ты имеешь право…

– Подводить тебя? – Малфой улыбнулся. – Значит. Имею. И буду. Я так хочу. Теперь ясно?

– Абсолютно. Вы, слизеринцы, должны держаться вместе, поэтому ты будешь вытирать об меня ноги всякий раз, когда тебе заблагорассудится.

Гарри надеялся услышать возражения. Вместо этого Малфой подарил ему странную улыбку и медленно кивнул.

– Ну и… – сказал Гарри, – Что-то меня эта перспектива не привлекает.

– Ну, не знаю, – ответил Малфой. – Ты тоже не обязан вести себя со мной предельно вежливо. Я никогда не ценил вежливость так уж высоко. Опаздывай, груби, вообще не приходи. Видишь ли, я предлагаю тебе шанс не играть по правилам с остальными, для разнообразия.

Он снова улыбнулся, на этот раз более озорно и свободно.

– Если тебя это не устраивает, можешь катиться в задницу. Я знаю, что меня не так просто л… – Он замолчал, раздумывая. – Со мной не так просто дружить.

Гарри задумался. Он не… думал, что разговор так повернется. Он ожидал перепалки между разгневанным гриффиндорцем и мерзким слизеринским отродьем. И ожидал с нехорошим предчувствием. Собственно, почти так и случилось. Но… Малфой был прав. Гарри знал, как вели себя слизеринцы. Они всегда ходили группами. Они горой стояли друг за друга – в том числе и Снейп. Если подумать, Малфой… играл честно, по-издевательски честно. Он считал, что должен дать Гарри предупреждение. Малфой никогда не скрывал, на чьей он стороне. Гарри не был уверен, что делать. Но, в конце концов, он был гриффиндорцем. Гриффиндорцы кидаются в бой, не думая. Кроме того, он был заинтригован. Если он сейчас уйдет, то может умереть от любопытства. Он улыбнулся в ответ.

– Тебя почти невозможно любить, Малфой. Но мне кажется, я постепенно набиваю руку.

Малфой напустил на лицо скучающий вид.

– Теперь, когда ты выпустил пар, пошли.

– Малфой, я не пойду опять в паб… Мне вчера весь день было плохо.

– Опять в паб? – оскорбился Малфой. – За какого предсказуемого кретина ты меня держишь?

Гарри не успел ответить: Малфой покачал головой и продолжил:

– Нет, мы идем на квидишное поле.

Гарри огляделся по сторонам в сгущающихся сумерках. Прикинул, что до сих пор до конца не оправился от похмелья.

Он взглянул на Малфоя и поднял брови.

– Ну, если тебе так хочется в очередной раз сесть в лужу…

– Ну давай, Поттер. Покажи мне, что у тебя там есть.

Гарри тупо смотрел на Малфоя. Тот глядел на него с таким выжидательным выражением, которое подобало скорее светскому джентльмену на вечере поэзии, а не мальчишке, который сидел посреди квидишного поля и требовал черт-те что.

– Прошу прощения?

Малфой выдохнул.

– Да, есть за что. Давай, покажи, что ты умеешь.

Гарри пребывал в растерянности. Только что Малфой жизнерадостно (и, насколько Гарри мог судить, умело) взломал спортивную кладовку, вытащил две метлы, бросил одну Гарри, плюхнулся на скамейку и потребовал… Чего, собственно? Гарри отшвырнул метлу и сел на другой конец скамьи.

– Малфой, блин, ты вообще о чем?

– О полёте, – Малфой озадаченно взглянул на Гарри, чуть нахмурив бровь. – Ну, знаешь… выделывать всякие штуки с метлой…

Гарри слишком оскорбился, чтобы обращать внимание на то, как именно выглядит развеселившийся Малфой.

– Малфой, ты на что намекаешь?!

Брови Малфоя взлетели так высоко, что скрылись под челкой.

– Господи помилуй, Поттер, ну и больное воображение у гриффиндорцев. Это все сидячий образ жизни и шахматы, не иначе. – Он замолчал и с легкой улыбкой отбросил в сторону выбившуюся из прически прядь. – Шахматы кого угодно доведут до пошлых мыслишек.

– Тебя вряд ли надо до них специально доводить, Малфой, – осторожно ответил Гарри. – А теперь объясни мне, пожалуйста, что ты имеешь в виду?

Малфой не удостоил его ответом: он слишком увлеченно хихикал.

А Гарри было полагал, что друзья – это не те, кому постоянно хочется отвесить затрещину.

Отсмеявшись, Малфой не слез с полюбившейся темы.

– Просто наяву вижу, как Грейнджер и Уизли коротают эти зимние часы. «Да-да, вот так, детка, вставь мне мат как следует!» – Гарри мгновенно, инстинктивно нахмурился, и Малфой пожал плечами. – Зануда. Ну давай… ты что, в детстве никогда не летал?

– Едва ли, Малфой. Я же вырос в магловской семье, помнишь? Мы метлами полы подметаем.

На губах Малфоя заиграла недоверчивая улыбка.

– Бред какой… хотя нынешние метлы… попадаются такие, что ими действительно только полы подметать. – Он снова пожал плечами: такой привычный для Гарри жест избалованного маменькина сынка. – Да, но ты же наверняка летал до школы. Ты знал, что такое квидиш.

– Э… нет, не знал.

Малфой обернулся к нему и начал возбужденно жестикулировать.

Гарри снова заметил, какие у Малфоя выразительные жесты. Он одинаково легко и мастерски мог и изобразить мерзкую пародию на других, и объяснить, что имеет в виду.

– Но… когда мы встретились в первый раз, в магазине одежды, я заговорил о квидише и ты сказал, что не играешь. И на первом уроке полетов сразу стало ясно, что ты не впервые сел на метлу…

– Впервые, – прервал Гарри.

По лицу Малфоя пробежала тень эмоции.

– Правда? Я годами считал это мелким недостойным враньем. – Он замолчал, обдумывая что-то. – Поттер… что-нибудь из того, что я сказал, может сойти за скрытый комплимент?

– Да, пожалуй.

– Давай сделаем вид, что нет. Я не говорю комплиментов. – Малфой встал, отряхивая руки, которые никоим образом не могли испачкаться. – Ну что ж… если ты никогда ничего такого не делал, придется тебя учить. – Он вздохнул с видом мученика. – До чего же с тобой скучно, Поттер. Ладно… давай за мной и постарайся не свалиться.

Гарри поднял метлу и взвесил ее в руке, чувствуя знакомый прилив уверенности.

– Не бойся, не упаду. А если тебе повезет, могу даже тебя попытаться поймать, если свалишься.

– Я свалюсь?! Это не я вырос среди маглов.

– Да, и самый молодой ловец столетия тоже не ты.

Малфой чуть удивленно поднял брови. Однако сказал он…

– Видишь ли, Поттер… это не совсем квидиш. С этими словами он схватил метлу и взвился в воздух.

Гарри и забыл, что Малфой двигался со змеиной грацией. Он рванулся за ним. День был ветреный, и Гарри пришлось прищуриться, чтобы разглядеть его. Он поднимался вверх, вверх и вверх. Как правило, во время матчей так высоко никто не залетал – это было бы неэффективно, так как снитч часто появлялся у земли и никогда не взлетал выше колец. Гарри начал нервничать, когда понял, что плохо видит не только из-за волос, но и из-за облаков.

– Малфой! – крикнул он. – Мы зачем так высоко?

– Страшно, Поттер? – проорал в ответ Малфой.

– Ни фига! Но это школьные метлы – Фред и Джордж говорили, что там есть такие, которые на высоте начинают вибрировать!

Насколько Гарри мог различить выражение лица Малфоя, тот, казалось, заинтересовался.

– А они случаем не говорили, какие именно?

– Малфой!!

Малфой пожал плечами, улыбнулся и повис на метле вверх ногами.

– Малфой! – Гарри дернул метлу вниз и оказался на одном уровне с безумным, перевернутым лицом Малфоя.

Тот хохотал.

– Ну давай, Поттер, попробуй – только держись крепче!

Гарри замялся. Он что, совсем псих? Оказывается, совсем. Он перевернулся. Весь мир, казалось, лежал под ним, далеко-далеко под ним, и на мгновение у Гарри закружилась голова. Держаться крепче за метлу, изо всех сил, это единственное спасение, он слишком высоко… Господи, какой кайф! Гарри вспомнил, что это же метла. На метле он мог что угодно. Малфой заметил, что Гарри более-менее освоился, и решил попробовать что-то другое. Садист чертов.

– Неплохо, Поттер, – сказал он, возвращаясь в нормальное положение. – А как насчет этого?

– Малфой, прекрати!!! Свалишься же!

Малфой стоял на метле во весь рост, с напряженным, сосредоточенным лицом.

Нет, вот это – только через мой труп! Одно дело Малфой, который был грациозен на земле. А себя Гарри считал кем-то вроде Крума – он был грациозен только сидя на метле.

– Что, Поттер, слабо?

– Не дождешься! И тут Гарри понял, насколько правы были учителя, постоянно упрекавшие его в безрассудстве.

Не хочу, – думал он, карабкаясь на колени. Метла угрожающе накренилась. – Не хочу, не хочу…

Он отпустил рукоятку и встал во весь рост. Метла по-прежнему неслась вперед, и он мог упасть от малейшего толчка, от малейшего рысканья рукояти. Он раскинул руки, пытаясь удержать жалкое подобие равновесия, полы мантии трепало ветром, сердце заходилось от страха.

– Помру щас! – заорал он.

Малфой засмеялся.

– Здорово?

– Ага!!

– О, моя прическа, – скорбно заявил Малфой некоторое время спустя, когда они наконец приземлились. – Самый большой недостаток полетов. Моя прическа…

Он безуспешно пытался пригладить волосы, растрепанным светлым ореолом торчащие во все стороны. Гарри подозревал, что смахивает на ежа, но ему было наплевать. Он тяжело дышал и обливался потом, но Малфой, разумеется, был ничем не лучше. Он справился. Ему казалось, что справился неплохо. Очевидно, Малфой был того же мнения. Он взглянул на Гарри с явным одобрением.

– Неплохо, совсем неплохо, Поттер. Когда я впервые попробовал этот трюк на метле, я был в двух дюймах от земли. У Гарри отвалилась челюсть. Малфой без малейшего раскаяния продолжал:

– А как иначе? Это же очень опасно, сам понимаешь. Я что, похож на самоубийцу?

– Вообще-то да, – полузадушенным голосом ответил Гарри. – Я в двух дюймах от того, чтобы забить тебя метлой до смерти.

Малфоя угроза не впечатлила.

– Немного практики, Поттер, и ты наконец разберешься, с какого конца за нее браться.

– Много практики, Малфой, и ты когда-нибудь обыграешь меня в квидиш. Может быть. – Гарри закатил глаза.

Малфой задрал нос.

– Я не могу унижаться до перепалок на уровне первого класса.

– С каких это пор?

– Да ну тебя, Поттер. До завтра. – Малфой призадумался. – Пожалуй, мы займемся чем-нибудь не столь губительным для прически.

– Сколько же вы о себе мните, слизеринцы, – заметил Гарри, – и все на пустом месте.

Малфой нахмурился.

– Иди причешись, Поттер. Ты на ежа похож.

 

* * *

 

На следующий день Гарри уже взял плащ, когда вдруг вспомнил.

Я предлагаю тебе шанс не играть по правилам с остальными.

В общем, ничего особенного. Просто… Гарри не собирался покорно терпеть выходки Малфоя. Он никогда не терпел никакие малфоевские художества. А еще он хотел проверить, лукавил Малфой или нет. Гарри медленно положил плащ на место. Затем он направился в гостиную.

– Рон! Давай в подрывного дурака?

Рон согласился мгновенно и радостно – Гарри был уверен, что если бы он в последние дни не проводил столько времени в компании Драко Малфоя, то и готовности, и радости бы поубавилось. Итак, он остался в теплой, уютной гостиной, и осознание того, что сейчас он мог бы быть где-то еще с кем-то еще, что там его абсолютно точно ждали… здорово добавило ему удовольствия.

Игре в карты несколько мешало разгоревшееся между Гарри и Роном бурное обсуждение того, как у Рона наконец получился финт Вральского. Рон был самым энергичным нападающим в команде Гриффиндора, но по технической подготовке занимал почетное последнее место. Гермиона, устроившаяся у камина с очередной книгой, на третьем повторе закатила глаза.

– В магловском мире женщины жалуются по поводу гомосексуализма и помешательства мужчин на футболе, – заметила она. – Попробовали бы они жить в мире, где в самую популярную игру играют четырьмя предметами в форме яйца, а игроки сидят на летающих фаллических символах.

Рон поперхнулся.

– Взрыв, – заявил Гарри, воспользовавшись его растерянностью.

Рон смерил его и Гермиону оскорбленным взглядом, но быстро успокоился.

– Пусть ты и жульничаешь, Гарри, – продолжил он, отчитав обоих как следует, – хорошо, что ты снова с нами.

– Да, мы оба тебя любим, – улыбнулась Гермиона поверх книги. – И почему бы это?

– Не говорите глупостей, – ответил Гарри. – Вы мои лучшие друзья.

– Смотри не забудь об этом, – укоризненно произнесла Гермиона. – До сих пор не могу поверить, что ты по собственной воле связался с Малфоем. Чистой воды мазохизм.

– Ну, не знаю, – Гарри выложил на стол карту. – Он не так уж и плох.

– Я все равно считаю, что это какой-то трюк, – нахмурился Рон. – Ты хоть раз видел, чтобы он вел себя прилично с кем-нибудь еще?

Гарри задумался.

– А это идея.

– Что?.. Какая идея? – забеспокоился Рон.

– Так, ничего. – Гарри выложил еще одну карту. – Кстати, взрыв!

Когда дым рассеялся, он расплылся в улыбке.

– И я выиграл.

На следующий день Гарри отправился к озеру с твердым намерением больше пяти минут не ждать. К его легкому удивлению, Малфой уже был там. Его длинный черный плащ плохо сочетался с джинсами и футболкой, но, будучи Малфоем, он и в этом наряде держался величественно.

– Ты заставил меня ждать, – произнес он.

– Извини, что я вчера не пришел, – сказал Гарри, которому вдруг позарез захотелось увидеть реакцию. – Мне надо было провести некоторое время с гриффиндорцами.

Малфой, казалось, растерялся.

– Тебя не было? Я не заметил. Пошли, Поттер…

– Нет.

Малфой вопросительно поднял бровь.

– Мы все время делаем то, что тебе хочется, – объяснил Гарри. – Теперь моя очередь.

Малфой недобро посмотрел на него.

– Мне нравится все время делать то, что мне хочется.

– Я заметил, – сухо произнес Гарри. – Пошли, Малфой.

– И куда ты меня потащишь?

– Ну… – Гарри помолчал. – Понимаешь… Рон сказал, что ты ни с кем не способен вести себя прилично…

– Что-о? – взорвался Малфой. – Какая наглость!

Гарри глубокомысленно покивал.

– Ну, я и решил – давай докажем, что он неправ.

– Именно! Как он посмел, я же Малфой, я прекрасно воспитан, у меня безупречные манеры… – Малфой долго бормотал себе под нос нечто в этом духе, пока Гарри вел его к выбранной цели.

Кто знает, думал он. Может быть, оба избавятся от страха, а может – кто знает? – может, Малфой и правда докажет, что способен вести себя прилично. Ему же лучше будет. А кроме того, бесплатный цирк обеспечен.

– Я ему покажу, этому… – Малфой поднял голову, и его глаза испуганно расширились. – Поттер! Зачем ты меня сюда привел?

– Доказать, что ты способен вести себя прилично, – с невинным видом ответил Гарри.

– Не здесь же! Нет, ни за что! Отпусти сейчас же!

Гарри вцепился Малфою в руку и одновременно постучал в дверь хижины Хагрида. Лесник почти сразу открыл дверь – и уставился на Гарри, который крепко держал отчаянно брыкающегося Малфоя.

– Привет, – выдохнул Гарри. – Чаем не угостишь? Я друга привел.

И втолкнул Малфоя внутрь.

В хагридовой прихожей лицо Малфоя казалось белым.

Одним углом рта он произнес:

– Поттер, я тебя убью.

– Что такое, Малфой? – прошептал Гарри. – Страшно?

Малфой сощурился.

– О, едва ли.

– Так докажи.

Хагрид все еще смотрел на них с совершенно обалдевшим видом. Гарри увидел, как Малфой взглянул на Хагрида. Снизу вверх. И увидел, как его губы рефлекторно изогнулись. Ну давай, Малфой... Малфой с видимым усилием согнал неприязненное выражение с лица.

– Хороший домик, – произнес он с легчайшим оттенком пренебрежения. – Э… относительно говоря. По сравнению с хижиной.

Домик действительно был хороший. Когда Бельстэк опустел настолько, что его пришлось закрыть, мадам Максим настояла на доме. Гарри подумал и решил, что Малфой так пытается вести себя прилично. Надо сказать, что существенной разницы с его обычным поведением было мало. Хагрид бросил на Гарри взгляд, говоривший: «А этот еще что здесь делает?!» Гарри пытался держаться, как ни в чем не бывало.

Хагрид откашлялся.

– Э… ну вы тогда заходите, что ли.

– Спасибо, – быстро сказал Гарри, схватил Малфоя за рубашку и потащил вперед.

– Воздержись от грубой силы, Поттер, – прошипел Малфой. – Я сказал, что утру нос Уизли, и утру.

Он вырвался и прошел в гостиную, где у колыбели сидела мадам Максим. Малфой откинул волосы назад, и его лицо приняло решительное выражение, которое Гарри хорошо знал по квидишным матчам. Обычно оно появлялось перед особо злостным нарушением правил. Малфой ослепительно улыбнулся, подошел к мадам Максим и поцеловал ей ручку. Боже мой! Что он задумал?!

– Как любезно с вашей стороны открыть мне ваш дом, – произнес Малфой, неотрывно глядя ей в глаза.

Мадам Максим даже покраснела.

– Я очарована.

Гарри пялился.

– Хотите взглянуть на ребенка? – спросила мадам Максим, все еще краснея.

– С огромным удовольствием, – учтиво ответил Малфой.

Прямо фестиваль ухаживаний. Она даже дала Малфою подержать ребенка – честь, которой удостаивались немногие. Малфой чуть не упал. Он послал Гарри взгляд, в котором ясно читалось: «На помощь!», и Гарри, подавив улыбку, подошел к Малфою и принял на себя часть веса младенца.

– Угадайте, сколько ей, – мадам Максим разглядывала ребенка влюбленными глазами.

– Э… четыре? – наугад предположил Малфой.

– Так и есть! Ей ровно четыре месяца.

– Месяца?! – воскликнул Малфой, все еще шатаясь под весом младенца. – То есть… э… как точно я угадал.

– Моя малышка, – заохала мадам Максим.

– И до чего же очаровательная, – торжествующе заявил Малфой.

Хагрид ощутимо смягчился. Это означало, что он по-прежнему смотрел на Малфоя так, как большинство людей смотрит на взрывастого дракла, но до того, как он их ужалит. Хагрид обожал свою дочку, хотя у нее не было ни клыков, ни лишних голов.

– Садитесь и выпейте чаю, молодые люди, – милостиво предложила мадам Максим.

Малфой с облегчением положил ребенка. Усаживаясь за чайный стол, Гарри заметил, как Малфой тайком массирует руки.

– Замечательные котлокексы, мад… миссис Хагрид, – сказал Гарри.

Вообще-то пора бы и привыкнуть. В конце концов они уже были женаты полтора года. И спустя недолгое время он уже привык к тому, что у Хагрида теперь кормили вполне съедобно.

– Зовите меня Олимпия, – мило улыбнулась она. – Вы оба.

– Какое прекрасное имя, – сказал Малфой.

Его нельзя никуда водить!

– Выпей с нами чаю, Руби, – сказала мадам Максим.

Малфой попытался спрятать улыбку за своей чашкой. Хагрид порозовел.

– Руби любит чай, – продолжала мадам Максим, с чуть заметной сталью в голосе. – Никогда ничего больше не пьет.

Хагрид помрачнел. Малфой отчаянно пытался не захихикать, закрывшись чашкой.

– Да, с этим вам исключительно повезло, – полузадушенным голосом произнес он. – Скажите мне, Олимпия, когда вы снова планируете посетить Францию?

– Ничего не могу сказать, – ответила мадам Максим. – Это так печально. Франция такая красивая страна.

– Да, разумеется, – согласился Малфой. – Мы с матерью прошлым летом были в Бордо.

Мадам Максим просияла.

– Вы бывали во Франции?

Малфой и мадам Максим затеяли оживленную беседу о Франции. Гарри беспомощно улыбнулся Хагриду.

Хагрид расцвел от подвернувшейся возможности посекретничать.

– Вчера письмо от Чарли Уизли получил, – сказал он. – Норберт теперь вожак стаи. Прежнему кишки выпустил, – в его голосе звучала гордость.

– Э… это здорово, Хагрид.

Малфой повернул к ним голову.

– Это тот самый дракон, который жил у вас в первом классе? – как ни в чем не бывало спросил он. – Красавец.

Гарри моргнул.

– Ты… ты любишь драконов?

– Да, конечно. Отец меня всему о них научил. Потому и назвал меня Драко. Он тоже их любил, – сказал Малфой. – Кстати, потому я и не заложил вас сразу. Хотел еще раз взглянуть. Это был норвежский зубцеспин, правильно?

Хагрид еще больше смягчился.

– Да.

– Они мне нравятся больше всех, – сообщил ему Малфой.

Гарри расслабился. И чего он так дрожал? В конце концов, Хагрид любил мерзких существ.

– Заходите еще, – мадам Максим стояла в дверях, не сводя одобрительного взгляда с Малфоя.

Хагрид, судя по всему, не был целиком «за» – Гарри его, собственно, и не винил, – но прочистил горло и уступил:

– Ну, ты заходи, и все такое.

Когда дверь закрылась, из-за нее раздался голос мадам Максим:

– Какой милый молодой человек.

Малфой бросил на дверь торжествующий взгляд.

– Расскажешь Уизли, – распорядился он. – Ха. Ха. Думаю, мои манеры безупречны.

– А что ты сказал Хагриду, когда он предложил тебе что-то из своей собственной стряпни? «Ты убить меня хочешь, мужик?»

– Временный провал памяти.

– А. Понятно.

– И не надейся, что я тебя за это когда-нибудь прощу, – продолжал Малфой. – Во-первых, после этого ребенка я наверняка стал калекой. Что ты скажешь, если я завтра потащу тебя в гости к профессору Снейпу?

– Ты что, серьезно? – ужаснулся Гарри.

– Нет, конечно. Я его люблю. Стал бы я устраивать ему наказание в виде твоего общества. – Малфой задумался. – Не-ет, на завтра у меня другие планы.

– Что такое? – насторожился Гарри.

Малфой ослепительно улыбнулся.

– Увидишь.

 

* * *

 

– В Запретный лес?! Ты псих. Абсолютный, полный, законченный псих. И чего я с тобой связался?

– Моя очередь, мой выбор, – уперся Малфой. Он неторопливо рассматривал лес. – А меня сегодня тянет на природу.

– На природу? Малфой, ты что, забыл, как мы последний раз были в Лесу?

– Нет, конечно. Но мне почему-то кажется, что в нынешние времена Темный Лорд вряд ли будет шататься по Лесу. Он немного занят, если ты не заметил.

– Там и другие опасности есть. А насколько я помню, у тебя есть привычка в трудную минуту удирать со всех ног и орать, как девчонка.

– Вместо того чтобы стоять, парализованному ужасом? Да, это гораздо более разумно… Я же был уверен, что ты рванул за мной, чучело. И вовсе я не орал, как девчонка. – Малфой с видом собственника оглядел опушку Леса. – Это был… э… мужественный боевой клич.

– Ну да, конечно…

Гарри улыбнулся и вслед за Малфоем направился в лес. Он начал понимать, что представления слизеринцев о том, как приятно провести время, отличались исключительной странностью. И при этом не сказать, чтобы Малфой был совсем уж неправ насчет того, как приятно провести время. Пока.

– Интересно, почему школу решили построить прямо на краю такого чудовищного, рокового леса, – походя заметил Малфой. – Наверное, решили, что хорошая доза смертельного ужаса закаляет характер.

«Тогда я вообще железный человек», – подумал Гарри.

Честно говоря, Запретный лес вовсе не казался ему таким пугающим, как в детстве. В слабом свете листья казались почти прозрачными, а на светлых волосах Малфоя плясали бледно-зеленые тени. Гарри немного расслабился.

– Пожалуй, не так тут и страшно.

Малфой задрал нос.

– Наверно, у меня просто плохие воспоминания. Эти гигантские пауки, которые чуть не съели нас с Роном… – Гарри передернуло.

Малфой прекратил задирать нос.

Идти он тоже прекратил.

– Гигантские кто?

– Э, пауки.

– Врешь.

Малфой всегда был бледен. Наверняка Гарри всего лишь показалось, что он побледнел еще больше.

– Не врешь, – Малфой уперся в него взглядом. – Маньяк! Как ты мог мне позволить пойти сюда?

– А кто это предложил?..

– А кто из нас знал, что тут водятся кровожадные арахниды?

Малфой развернулся и быстро пошел назад.

Гарри с трудом сдерживал смех.

– А как насчет того, что страх закаляет характер?

– Мой характер достаточно закален, – огрызнулся Малфой. – А кроме того…

Он замер, прислушиваясь. Гарри услышал шелест листьев за спиной и увидел, как расширились глаза Малфоя.

– Ложись!

 

Глава 5