Еще слишком рано скучать по тебе? Арчер. 3 страница

Мне снился папа. Только теперь он не умер мгновенно. Он вполз в кухню как раз в то время, когда мужчина выскочил через заднюю дверь.

— Ты жив! — воскликнула я, приподнимаясь с пола, где мужчина меня оставил.

Он кивнул и нежно улыбнулся.

— Ты в порядке? — сбивчиво спросила я в страхе.

— Да, — ответил он. Я вздрогнула. Мой отец никогда не разговаривал. Он общался жестами.

— Ты можешь говорить, — прошептала я.

— Да, — тихонько смеясь, ответил он. — Конечно.

В тот момент я заметила, что его губы не шевелятся.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, папа, — сказала я, и глаза наполнились слезами. — Я так сильно по тебе скучаю.

Его лицо стало серьезным, и, казалось, расстояние между нами увеличивалось, хотя никто из нас не двигался.

— Мне так жаль, что мы не можем вернуться, маленькая Бри, — сказал он, называя мое прозвище.

— Мы? — прошептала я, сбитая с толку, наблюдая, как расстояние между нами все увеличивается.

Неожиданно он исчез, и я осталась одна. Я плакала. Мои глаза были закрыты, но я все еще ощущала его присутствие рядом со мной.

Я вздрогнула, просыпаясь. Теплые слезы струились по моим щекам, остатки сна превращались в дымку. Пока я лежала там, пытаясь побороть эмоции, могу поклясться, что я слышала удаляющиеся сквозь лес шаги позади себя.

 

***

 

На следующий день рано утром я пришла в закусочную. Хотя я выспалась, с утра на меня вновь нахлынули воспоминания. И мне никак не удавалось избавиться от сильного приступа депрессии, которая меня сопровождала.

Я окунулась в утреннюю суматоху, опустив голову и занимая свои мысли заказами, доставкой еды и, доливая кофе. К девяти, когда закусочная опустела, я почувствовала себя лучше, легче.

Я пополняла запасы приправы на стойке, когда дверь закусочной открылась, и вошел молодой парень в полицейской форме. Он снял шляпу и, перед тем как кивком поздороваться с Мэгги, провел рукой по своим коротким каштановым волнистым волосам. Она улыбнулась ему и произнесла: «Трэв».

Его взгляд переместился на меня, когда он подходил к стойке. На секунду наши глаза встретились. На его лице расцвела улыбка. Его прямые белые зубы сверкали. Он занял место напротив меня.

— Итак, должно быть, благодаря тебе Мэгги улыбается этим утром, — он протянул руку. — Я Трэвис Хейл.

Очередной Хейл. Я улыбнулась в ответ, пожимая его руку.

— Привет, Трэвис. Бри Прескотт.

Он сел, вытянув свои длинные ноги под барную стойку.

— Приятно познакомиться, Бри. Что привело тебя в Пелион?

Я осторожно подбирала слова. Не хотелось, чтобы он подумал, что я какая-то странная бродяга. Хотя в эту минуту это определение подошло бы мне, если бы я решила быть полностью откровенной.

— Трэвис, я недавно окончила колледж и решила устроить что-то похожее на путешествие в честь свободы. — Я улыбнулась. — Заканчивается оно здесь, в вашем милом городке.

Он усмехнулся.

— Исследуешь мир, пока есть время, — сказал он. — Мне нравится. Я бы хотел иметь на это больше времени.

Я улыбнулась, вручила ему меню как раз в том момент, когда Мэгги подошла сзади. Она выхватила меню и засунула его под стойку.

— К этому времени Трэвису Хейлу пора бы уже выучить его наизусть, — она подмигнула мне. — Он приходит сюда с тех пор, как маме приходилось усаживать его на детский стул, чтобы он дотянулся до стола. Кстати о маме, как она?

Он улыбнулся.

— О, она в порядке. Вы знаете, она постоянно занята. Никогда не испытывает недостатка в общении. К тому же, она очень увлечена планами по расширению города.

Мэгги почти незаметно сжала губы, но сказала:

— Ну, передавай ей привет, — она дружелюбно улыбнулась.

— Обязательно, — сказал Трэвис, поворачиваясь ко мне.

— Итак, твоя фамилия Хейл, — сказала я. — Должно быть, ты родственник Арчера Хейла.

Брови Трэвиса слегка нахмурились, и на долю секунды он выглядел сбитым с толку.

— Арчер? Да, он мой двоюродный брат. Ты знакома с ним?

— Нет, — я покачала головой. — Я столкнулась с ним в городе пару дней назад и спросила о нем потому... он был немного...

— Странный? — закончил Трэвис.

— Другой, — поправила я, размышляя. Я махнула рукой. — Я познакомилась всего с парой человек в городе, и он был одним из них... поэтому... В смысле, не то чтобы я встретила его непосредственно, но...

Я вытащила кофейник из кофемашины и вопросительно подняла его. Он кивнул, и я стала наливать ему чашку кофе.

— Тяжело знакомиться с кем-то, кто не разговаривает, — сказал Трэвис. На секунду он задумался. — Несколько лет я пытался его разговорить, но ничего не получилось. Он в своем мире. Прости, что он стал частью приветствия тебя у нас. В любом случае приятно видеть тебя здесь. — Он улыбнулся, отпивая кофе.

— Спасибо, — ответила я. — Итак, ты полицейский Пелиона? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— Ага.

— Он собирается стать главой полиции, — прервала Мэгги. — Как и его отец до него.

Она подмигнула, проходя мимо него к столику по соседству со стойкой. Мы пользовались им, чтобы передохнуть.

Трэвис поднял брови и улыбнулся.

— Посмотрим, — сказал он, хотя не выглядел сомневающимся.

Я просто улыбнулась ему, и он улыбнулся мне. Я не упомянула, что Энни рассказала о его отце, которым, как я поняла, был Коннор Хейл. Я подумала, что это может показаться странным, что я расспрашивала о его семье. Или, по крайней мере, о трагедии, которая с ними случилась.

— Где ты остановилась? — спросил он.

— О, прямо у озера, — ответила я. — Роквелл-лейн.

— В одном из домов Джорджа Конника, сдаваемых в аренду?

Я кивнула.

— Итак, Бри. Я с радостью покажу тебе окрестности, когда у тебя будет время. — Его глаза цвета виски осматривали меня.

Я улыбнулась, изучая его. Он был привлекателен, без сомнений. Я была почти уверена, что он приглашает меня на свидание, а не просто ведет себя приветливо. Сейчас свидание было не самой хорошей идеей для меня.

— Извини, Трэвис, сейчас у меня … все сложно.

Пару секунд он изучал меня, и я покраснела под его взглядом.

— Я отношусь к довольно простому типу парней, Бри, — он подмигнул.

Я засмеялась. Я была благодарна, что он разрядил обстановку. Мы с легкостью болтали, пока он допивал свой кофе. Я продолжала пополнять приправы на стойке и делать уборку.

Норм вышел из кухни как раз, когда Трэвис собрался уходить.

— Ты флиртуешь с моей новой официанткой? — проворчал Норм.

— Приходится, — ответил Трэвис. — По какой-то неведомой причине Мэгги все еще не бросает тебя, занозу в заднице, ради меня. — Трэвис подмигнул Мэгги, которая вытирала стол рядом со стойкой. — Хотя она передумает когда-нибудь. Я надеюсь.

Норм фыркнул, вытирая руки о заляпанный жирными пятнами фартук, прикрывающий его пузо.

— Ночью она вернется домой к этому, — сказал он. — Что она получит от тебя?

Трэвис ухмыльнулся, собираясь уходить, и бросил Мэгги:

— Найдешь меня, когда устанешь от этого сварливого мужика.

Мэгги засмеялась, поправляя свои короткие седые кудряшки, а Норм, ворча, направился в кухню. У двери Трэвис повернулся ко мне и сказал:

— Мое предложение в силе, Бри.

Я улыбалась, пока он закрывал за собой дверь.

— Будь осторожней, — сказала мне Мэгги, — этот парень снимет с тебя штаны своим очарованием.

Но она произнесла это с улыбкой.

Я засмеялась, покачала головой, наблюдая в окно, как Трэвис Хейл садится в полицейскую машину и отъезжает от обочины.

 

***

 

Тем вечером я снова поехала на велосипеде вниз по Брайар-роуд, собирая ежевику вдоль дороги. Когда я заполнила сумку наполовину, а мои пальцы приобрели темно-фиолетовый цвет, я направилась домой. По пути я остановилась напротив дома Арчера и опять, по неведомой причине, стала смотреть на забор передо мной. По крайней мере, себе я не могла объяснить, почему. Через пару минут я двинулась в сторону своего дома.

Той ночью мне снилось, что я лежу на берегу озера. Я чувствовала песок на своей голой коже. Песчинки врезались в мое тело, когда я вжималась в них под тяжестью мужского тела на мне. Ни страха, ни напряжения. Я хотела, чтобы он был там. Вода доходила до ног, словно гладкий, прохладный шелк, лаская мою кожу и смягчая жжение жесткого песка.

Я проснулась, тяжело дыша, мои соски болезненно напряглись под футболкой, и между ног пульсировало. Я ворочалась, пока, наконец, не заснула под утро.

 

Глава

 

Бри

 

На следующий день у меня был выходной. Когда я проснулась и посмотрела на часы, стрелки показывали восемь семнадцать. Я слегка вздрогнула. Так поздно я не просыпалась уже много месяцев. Полагаю, этого стоило ожидать. Прошлой ночью я почти не спала. Я медленно села, комната приняла четкие очертания. Спуская ноги с кровати, я ощутила тяжесть и усталость. Едва моя сонная голова начала проясняться, я услышала звуки улицы: упала ветка, вдалеке завелся лодочный мотор. Мой разум ухватился за эти звуки и перенес меня прямо в мой утренний кошмар — я застыла, мои мышцы напряглись от ужаса, мой мозг кричал. Я смотрела в окошко на двери, разделяющей меня и папу. Он увидел меня боковым зрением и начал жестикулировать «Прячься», снова и снова, пока мужчина орал на него, приказывая опустить руки. Мой отец не мог его слышать, и его руки продолжали двигаться только для меня. Мое тело содрогнулось от звука выстрела. Я закричала и зажала рот рукой, заглушая крик. Я попятилась назад, охваченная паникой и ужасом. Зацепилась за край коробки и упала на спину, подтянула ноги под себя, пытаясь казаться как можно меньше. Здесь не было телефона. Мои глаза метались по комнате в поисках укрытия, места, куда я могла бы заползти. И в этот момент распахнулись двери…

Реальность обрушилась на меня. Когда окружающий мир прояснился, я почувствовала, как кулаки сжимают простыни. Я выдохнула, встала и, дрожа, бросилась в туалет, как раз вовремя. Боже, я не могу проходить через это вечно. Это должно прекратиться. Не плачь, не плачь. Фиби сидела на полу у моих ног и тихонько скулила.

Через несколько минут я взяла себя в руки.

— Все в порядке, девочка, — сказала я, поглаживая Фиби по голове, уговаривая не столько ее, сколько себя.

Я побрела в душ. Когда, спустя двадцать минут, я надела купальник, шорты и голубой топ, я почувствовала себя немного лучше. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и успокоилась. Со мной все было хорошо.

Наскоро позавтракав, я надела шлепки, схватила книгу и полотенце. Я позвала Фиби и вышла на улицу на теплый, немного сырой воздух. Было слышно, как жужжат комары, где-то неподалеку квакала лягушка.

Я сделала глубокий вдох, наполнив легкие свежим воздухом с запахом сосны и озерной воды. Когда я забралась на свой велосипед и усадила Фиби в корзинку, я смогла выдохнуть.

Я снова поехала вниз по Брайар-роуд и расположилась на маленьком пляже, на котором я была пару дней назад. Я погрузилась в свой роман и не успела заметить, как пролетели два часа, и я прочитала всю книгу. Я встала, потянулась, наблюдая за спокойной водной поверхностью озера. Я прищурилась, пытаясь разглядеть другой берег, где по воде двигались лодки и гидроциклы.

Когда я подняла полотенце, я подумала, что удачно поселилась на этой стороне озера. Тишина и спокойствие — вот то, что мне было нужно.

Я посадила Фиби обратно в корзину, слегка подтолкнула велосипед по небольшому косогору и медленно покатила к забору Арчера Хейла.

Я остановилась на обочине, так как мимо проехал почтовый грузовик. Водитель помахал мне рукой. Шины подняли пыль, так что я закашлялась, разгоняя пыльный воздух, и опять выехала на дорогу.

Я проехала тридцать метров и остановилась, снова рассматривая забор. Сегодня солнечные лучи падали на него под другим углом, поэтому я разглядела несколько деревянных прямоугольников. Они были немного светлее, как будто раньше на них висели какие-то таблички, которые потом сняли.

Как раз когда я начала движение, я заметила, что ворота немного приоткрыты. Я остановилась и несколько секунд не сводила с них глаз. Должно быть, почтальон принес почту и оставил их открытыми.

Я подтолкнула велосипед и прислонила его к забору. Приоткрыла ворота шире и заглянула внутрь.

У меня перехватило дыхание, когда я увидела красивую каменную подъездную дорожку. Она вела к маленькому белому дому, который расположился примерно в тридцати метрах от меня. Не знаю, что конкретно я ожидала увидеть, но точно не это. Вокруг все было ухоженным, аккуратным и чистым. По одну сторону дорожки между деревьями находилась небольшая лужайка изумрудно зеленой, недавно скошенной травы, а слева — маленький огород в деревянных поддонах.

Я подумала, что пора ретироваться и начала закрывать ворота, когда Фиби выпрыгнула из велосипедной корзинки и прошмыгнула в узкую щель.

— Вот черт, — прошипела я. — Фиби!

Я слегка толкнула дверь и снова заглянула внутрь. Фиби сидела в конце подъездной дорожки и, тяжело дыша, смотрела на меня.

— Плохая собака, — прошептала я. — Иди сюда!

Фиби посмотрела на меня, махнула хвостом и потрусила дальше по дорожке. О, черт! Я зашла и оставила дверь приоткрытой. Я продолжала звать Фиби, которая, видимо, думала, что я могу поцеловать ее маленький собачий зад, и совершенно не собиралась меня слушать.

Когда я подошла ближе, то увидела большое каменное крыльцо и широкую дорожку перед домом. Она была огорожена по обеим сторонам и украшена большими кадками с растениями.

Я продолжала рассматривать двор. Вдруг я услышала громкие звуки ударов, раздающиеся каждые несколько секунд. Кто-то колол дрова? Откуда такой звук?

Фиби потрусила вокруг дома и скрылась из виду.

Я стояла в замешательстве, вслушиваясь и переминаясь с ноги на ногу. Что мне делать? Я не могу оставить Фиби здесь. Я не могу отойти обратно к воротам и громко позвать Арчера. Он не услышит.

Мне придется идти за ней. Арчер был там. Я не из тех девочек, которые ищут опасных приключений. Я не искала их и раньше, и все же опасность нашла меня. Но тем не менее. Я не жаждала зайти на незнакомую территорию. Чертова маленькая непослушная собака. Но пока я стояла и размышляла, морально готовясь пойти за Фиби, я подумала об Арчере. Моя интуиция подсказывала, что он безопасен. Это должно что-то значить. Неужели я позволю тому преступнику заставить меня не доверять своим инстинктам до конца жизни?

Я подумала о том, как у меня на руках волосы встали дыбом, когда той ночью над входом раздался звонок колокольчика. Что-то внутри меня знало. И, когда я стояла здесь, сейчас, что-то внутри меня чувствовало, что я вне опасности. Мои ноги понесли меня вперед.

Я медленно брела по подъездной дорожке, вдыхая жгучий запах пасоки и свежескошенной травы, и продолжала тихо звать Фиби.

Я обошла дом по каменной дорожке, проводя руками по побеленным деревьям, заглянула за дом. Вот и он. Он стоял ко мне спиной без рубашки. Он занес топор над своей головой и, когда опустил, его мускулы напряглись. Топор разрубил бревно прямо посредине, оно раскололось на три куска, и все разлетелись в стороны.

Он наклонился, поднял их и сложил в аккуратную стопку поленьев под большим деревом, наполовину покрытую брезентом.

Когда он развернулся к пеньку, на котором рубил маленькие щепки, он заметил меня, вздрогнул и застыл. Мы оба стояли, глядя друг на друга, мой рот немного приоткрыт, его глаза широко распахнуты. Неподалеку запела птичка, и ответная трель эхом раздалась между деревьев.

Я закрыла рот и улыбнулась, но Арчер несколько секунд оставался неподвижным. Затем он моргнул и, прищурившись, стал разглядывать меня.

Я тоже рассматривала его: его красивую оголенную грудь, гладкие мускулы и рифленый живот. Я никогда не видела пресс с восемью кубиками, но вот он, прямо передо мной. Думаю, что даже немного странные, молчаливые отшельники не освобождены от исключительного телосложения. Хорошо для него.

Он был одет во что-то, похожее на штаны хаки, обрезанные до колен и завязанные вокруг талии… веревкой? Интересно. Мой взгляд упал на его рабочие ботинки и вернулся к его лицу. Он наклонил голову набок, и мы изучали друг друга, но выражение его лица оставалось неизменным — подозрительным.

Его борода была такой же неряшливой, как и в нашу первую встречу. Очевидно, его мастерство в косьбе травы не относилось к растительности на его лице. Она была такой длинной. Похоже, он отращивал ее какое-то время, может быть, несколько лет.

Я откашлялась.

— Привет, — улыбнулась я, подходя поближе, чтобы он мог прочитать по губам. — Извини за беспокойство. Моя собака убежала сюда. Я звала ее, но она не слушает.

Я оглянулась, Фиби не было видно поблизости.

Арчер убрал свои слишком длинные волосы с глаз и нахмурил брови в ответ на мои слова. Он повернулся и опустил топор, вставил его в щель в пеньке и снова развернулся ко мне. Я тяжело сглотнула.

Неожиданно маленький белый меховой шарик выскочил из-за деревьев и потрусил к Арчеру, сел у его ног и высунул язык.

Арчер посмотрел на собаку, наклонился и похлопал ее по голове. Фиби восторженно лизнула ему руку, требуя еще. Он выпрямился. Маленькая предательница.

— Это она, — объявила я очевидный факт. Он продолжал пристально смотреть на меня.

— Эмм, ну, твой дом, — продолжила я, показывая рукой на его владения, — очень милый.

Он продолжал смотреть на меня. Наконец я покачала головой:

— Ты помнишь меня? Из города? Батончики шоколада? — я улыбнулась.

Он продолжал смотреть.

Боже, мне пора уходить. Это было неловко. Я откашлялась.

— Фиби, — позвала я, — иди сюда, девочка.

Фиби смотрела на меня, сидя у ног Арчера.

Я переводила взгляд с Арчера на Фиби. Они оба оставались неподвижными, две пары глаз уставились на меня.

Хорошо.

Мои глаза остановились на Арчере.

— Ты понимаешь меня? Что я говорю? — спросила я.

Казалось, мои слова ненадолго привлекли его внимание. Еще секунду он смотрел на меня, затем поджал губы и выдохнул, как бы принимая решение. Он обошел меня, направляясь к дому. Фиби шла рядом с ним. Я в замешательстве повернулась, чтобы видеть его. Он повернулся и рукой показал мне, чтобы я следовала за ним.

Я предположила, что он выпроваживает меня обратно, к воротам. Я ускорила темп, чтобы успевать за его длинными ногами. Маленькая предательница по имени Фиби все это время оставалась с Арчером, радостно тявкая и оборачиваясь, чтобы убедиться, что я следую за ними.

Когда я поняла, где он остановился в ожидании меня, я спросила:

— Ты же не из тех убийц с топорами или типа того?

Я пошутила, но мне пришло в голову, что, если я закричу, никто меня не услышит. Я напомнила себе: «Доверяй своим инстинктам, Бри».

Арчер Хейл поднял брови и показал на топор, вставленный в пень. Я взглянула на него, затем обратно на Арчера.

— Верно, — прошептала я. — Все эти штучки с убийством топором не работают без топора.

Та же еле заметная ухмылка, которую я видела тогда на стоянке возле аптеки, заставила меня принять окончательное решение. Я прошла за ним остальной путь до входной двери.

Он открыл дверь в дом, и я затаила дыхание, когда заглянула внутрь. Я увидела большой кирпичный камин, по сторонам которого до потолка возвышались два книжных шкафа, заполненные книгами в твердом переплете и газетами. Я двинулась к ним, как завороженный робот-книголюб, но почувствовала руку Арчера на своей руке и остановилась. Он поднял палец, показывая, что вернется через минуту, и зашел внутрь. Когда он вернулся через пару секунд, в руках у него был блокнот, и он что-то в нем писал. Я ждала. Когда он повернул его ко мне, в нем очень аккуратным почерком заглавными буквами было написано:

ДА, Я ПОНИМАЮ ТЕБЯ.

ТЕБЕ НУЖНО ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ?

Мои глаза метнулись к его, рот слегка открылся для ответа, но я закрыла его до того, как ответить на вопрос. Довольно грубый вопрос, кстати. Но, на самом деле, я хотела чего-то еще? Минуту я покусывала губу, переступая с ноги на ногу, а он смотрел на меня, ожидая ответа. Выражение его лица было недоверчивым и напряженным, как будто он понятия не имел, собираюсь ли я ответить или хочу укусить его. Он был готов и к тому и к другому варианту.

— Ну, я только… мне не по себе с того дня. Я не знала, что ты не… говоришь, и я только хотела сказать тебе, что я сказала это не намеренно… я только… я новенькая в городе...

Хорошо, все прошло хорошо. Господи.

— Хочешь, сходим поесть пиццы или куда-нибудь еще? — вдруг выпалила я. Мои глаза распахнулись. Я и не думала приглашать его, а решила это только что. Я с надеждой посмотрела на него.

Он смотрел на меня, как будто я была сложной математической задачей, которую он не мог решить.

Он нахмурился и поднес ручку к блокноту, не прерывая зрительный контакт. Наконец, он посмотрел на блокнот, написал и повернул его ко мне:

НЕТ.

Я не могла сдержать нервный смех. Он не улыбался, просто подозрительно смотрел на меня. Мой смех затих. Я прошептала:

— Нет?

Тень замешательства мелькнула на его лице. Он взял свой блокнот и написал что-то еще. Когда он показал мне ее, он добавил еще одно слово. Теперь блокнот гласил:

НЕТ,

СПАСИБО.

Я шумно выдохнула, чувствуя, как горят мои щеки.

— Хорошо. Я понимаю. Ну, снова извини за непонимание на парковке. И… извини, что вломилась к тебе сегодня… что моя собака…— я схватила Фиби на руки. — Ну, приятно было познакомиться. Оу! Кстати, я так на самом деле и не познакомилась с тобой. Я знаю, как тебя зовут. Я Бри. Бри Прескотт. И я сама найду выход.

Я ткнула большим пальцем за плечо и попятилась, спешно повернулась и быстро зашагала по дорожке к воротам. Я услышала шаги за спиной, удаляющиеся в противоположном направлении. Полагаю, в сторону поленницы.

Я вышла за ворота, но до конца их не закрыла. Вместо этого я стояла снаружи, не отрывая руку от теплого дерева. Это было странно. И неловко. О чем я думала, приглашая его поесть пиццы со мной? Я подняла глаза к небу, приложив руку ко лбу, и поморщилась.

Пока я размышляла, меня осенило. Я хотела спросить у Арчера, знает ли он язык жестов, но забыла обо всем из-за своего смущения. И потом он принес этот тупой блокнот. Только теперь я поняла: Арчер Хейл никогда не следил за моими губами, когда я говорила. Он смотрел в мои глаза.

Я повернулась и снова вошла в ворота с Фиби на руках, шагая обратно к поленнице за домом.

Он стоял там. Топор в руках, полено на пне. Но он не замахнулся. Он просто смотрел на него. По слегка нахмуренному лицу было видно, что Арчер глубоко задумался. Когда он заметил меня, удивление отразилось на его лице. Затем его глаза снова враждебно сощурились.

Когда Фиби увидела его, она начала тявкать и тяжело дышать, высунув язык.

— Ты не глухой, — сказала я. — Ты хорошо слышишь.

Минуту он не двигался, затем вставил топор в пень, прошел мимо меня и оглянулся, как и в прошлый раз, жестом приглашая идти за ним. Я пошла.

Он вошел в дом и снова пришел с тем же блокнотом и ручкой в руках.

Через минуту он протянул блокнот:

Я НЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО Я ГЛУХОЙ.

Я помолчала.

— Нет, не говорил, — мягко ответила я, — но ты не можешь говорить?

Он взглянул на меня, взял блокнот и полминуты что-то писал. Затем развернул блокнот ко мне:

Я МОГУ ГОВОРИТЬ. МНЕ ПРОСТО НРАВИТСЯ ДЕМОНСТРИРОВАТЬ СВОЙ КРАСИВЫЙ ПОЧЕРК.

Я уставилась на слова, переваривая их. Я подняла бровь и взглянула ему в лицо.

— Ты пытаешься шутить? — спросила я, все еще хмурясь.

Он поднял брови.

— Понятно, — я наклонила голову. — Наверное, тебе надо еще поработать над этим.

Несколько секунд мы стояли и пристально смотрели друг на друга. Он тяжело вздохнул, снова взял блокнот и написал:

ТЫ ХОЧЕШЬ ЧЕГО-ТО ЕЩЕ?

Я посмотрела на него.

— Я знаю язык жестов, — сказала я. — Я могу научить тебя. Я имею в виду, тебе не придется демонстрировать свой почерк, ха-ха, и это более быстрый способ общаться, — я улыбнулась в надежде, что это заставит его тоже улыбнуться. Он улыбнулся? Он вообще был способен на это?

Он смотрел на меня несколько секунд, потом аккуратно положил блокнот и ручку на землю, выпрямился, поднял руки и жестами показал:

«Я уже знаю язык жестов».

Я слегка вздрогнула, к горлу подступил ком. За шесть месяцев никто не разговаривал со мной жестами. Это вызвало воспоминание о моем отце, чувство присутствия моего отца, здесь и сейчас.

— Оу, — выдохнула я.

Потом сказала, используя голос, так как Фиби сидела у меня на руках:

— Хорошо. Должно быть, ты так общался со своим дядей.

Он нахмурился, возможно, размышляя о том, откуда я вообще знаю о его дяде, но не спросил. Наконец он показал:

«Нет».

Я моргнула и через минуту откашлялась.

— Нет? — спросила я.

Снова тишина.

Я выдохнула:

— Ну, я знаю, что это звучит как-то глупо, но я подумала, может, мы можем быть друзьями, — я пожала плечами, смущенно улыбнувшись.

Я смотрела на него и блокнот, но когда стало понятно, что он не собирается «сказать» что-нибудь, я прошептала:

— Каждому нужны друзья.

Каждому нужны друзья? Серьезно? Бри? Боже правый, это прозвучало жалко.

Он продолжал смотреть на меня.

Я вздохнула, чувствуя себя не только смущенной, но еще и разочарованной.

— Хорошо, делай, как считаешь нужным. Теперь я просто уйду

На самом деле, почему я расстраиваюсь? Трэвис был прав. Этот парень не отвечает на проявления дружелюбия.

Он стоял неподвижно и смотрел на меня. Его глубокие глаза цвета виски вспыхнули, когда я развернулась, чтобы уйти. Мне хотелось убрать эти лохматые волосы и избавиться от растительности на его лице, чтобы я могла рассмотреть, как он на самом деле выглядит. Мне казалось, что он должен быть очень привлекательным под всем этими космами.

Я тяжело вздохнула.

— Ладно. Ну, тогда, думаю, мне пора.

Замолчи уже, Бри, и УХОДИ. Очевидно, что этот человек не хочет иметь ничего общего с тобой.

Я ощущала, как его глаза следят за мной, когда я развернулась и пошла по дорожке к воротам. В этот раз я их плотно закрыла за собой. На минуту я прислонилась к ним, рассеянно почесывая подбородок Фиби. Зачем было все это делать? Почему я просто не взяла свою чертову собаку и не ушла?

— Чертова собака, — сказала я Фиби, еще сильнее лаская ее. Она облизала мне лицо, слегка тявкнув. Я засмеялась и поцеловала ее.

Как только я села на велосипед и тронулась с места, я услышала, как возобновился стук топора.

 

Глава

 

Арчер — 7 лет, май.

 

Где я?

Мне казалось, будто я всплываю на поверхность воды в бассейне ААМХ[1] с глубины в несколько миль. В ушах шумело, горло болело так, будто у меня страшная ангина, причем не только внутри него, но и снаружи. Я пытался вспомнить, что случилось, но в голове только тени. Я отгонял их прочь.

Где я?

Мама! Мне нужна моя мама.

Я чувствовал, как слезы, горячие и тяжелые, лились из закрытых глаз, струясь по щекам. Я старался не плакать. Сильные мужчины не плачут. Сильные мужчины должны защищать других, как мой дядя Коннор. Только он плакал. Он плакал так сильно, крича, глядя в небеса и падая на колени прямо там, у тротуара.

Нет! Нет! Не думай об том.

Я пытался пошевелиться, но у меня такое чувство, что кто-то привязал гири к моим рукам и ногам, даже к пальцам на руках и ногах. Кажется, я смог пошевелиться чуть-чуть, но я не уверен.

Я услышал женский голос:

— Шшш, он просыпается. Дайте ему медленно проснуться. Пусть он проснется сам.

Мама, мама! Пожалуйста, будь здесь. Пожалуйста, будь в порядке. Пожалуйста, не лежи на другой стороне дороги.

Теплые слезы текли из моих глаз еще сильнее.

Неожиданно возникло чувство, что по всему телу в мою кожу вонзаются иголки и булавки. Я пытался закричать, чтобы мне помогли, но мои губы не двигались. О, боже, кажется, что боль просыпалась повсюду, будто монстр оживал в темноте под моей кроватью.

Пару минут я просто дышал; то, что я ощущал, как поверхность воды надо мной, все приближалось и приближалось. Я открыл глаза, щурясь от яркого света над головой.

— Выключи свет, Мередит, — услышал я слева.

Я снова открыл глаза, позволяю им привыкнуть к свету, и увидел, как на меня смотрит пожилая медсестра с короткими светлыми волосами.

Я приоткрыл губы.

— Мама, — пытался я сказать, но не произнес ни звука.

— Шшш, — сказала медсестра, — не пытайся разговаривать, дорогой. Ты попал в аварию. Ты в больнице, Арчер. Мы позаботимся о тебе, хорошо? Меня зовут Дженни, а это Мередит.

Она грустно улыбнулась и показала на молодую медсестру за своей спиной, проверяя что-то на приборе рядом со мной.

Я кивнул. Где моя мама? Слезы снова полились из глаз.

— Молодец, хороший мальчик, — сказала Дженни. — Твой дядя Нейтан снаружи. Я схожу за ним. Он обрадуется, узнав, что ты проснулся.

Несколько минут я лежал, уставившись в потолок. Затем открылась дверь, вошел дядя Нейтан и наклонился надо мной.

— С возвращением, маленький солдат, — сказал он.

У него красные глаза. Он выглядел так, будто давно не принимал душ. Но дядя Нейтан всегда был немного странным. То он надевал футболку наизнанку, то разные ботинки. Мне это казалось смешным. Он говорил, что его голова занята более важными вещами. У него нет времени проверять, во что он одет. Я думал, что это хороший ответ. К тому же, он подсовывал мне конфеты или десятидолларовые купюры. Он посоветовал мне сделать тайник где-нибудь, чтобы никто не нашел мои деньги. Он говорил, что я потом скажу ему спасибо, и подмигивал, будто я должен был понять, когда наступит «потом»