Кому: Папочка - Пааа, я хочу завести. 5 страница

Когда он видит на лавке против аудитории Джунмёна, ему хочется съехать спиной по двери. Тот задумчиво вглядывается в буквы доклада, что держит в руках и вскидывает глаза, слыша звук открывшейся и быстро закрывшейся двери. Оба молчат. Джонин не знает, что сказать. Ему честно говоря, хочется сгрести Джунмёна в охапку, но руки мелко дрожат и голос разума напоминает, что подобных вещей делать нельзя. Что лучше оставить всё, как есть.
Альфа замирает, подойдя совсем близко, и протягивает руку за папкой.
- А здорово бы было, если бы я его сейчас в окно выбросил. Там как раз лужи. – замечает Джунмён. Джонин молчит и кусает губы. Ему хочется выкрикнуть что-то обидное, но он смотрит в карие глаза напротив и всё что может, это молчать. Джунмён протягивает руку с папкой навстречу и Джонин хватается за неё, обхватывая пальцами пальцы Джунмёна. Папка с тихим хлопком летит на пол. Альфа продолжает осторожно сжимать ладонь омеги, а потом переворачивает её ладонью вверх и подносит к лицу, целуя ладошку точно посредине.
- Спасибо. – Джонин поднимает папку и скрывается за дверью аудитории. Сердце колотится, как сумасшедшее, но что-то подсказывает, что он всё сделал правильно, как надо.
Джунмён сжимает и разжимает ладонь несколько раз и удивлённо глядит на только что закрывшуюся дверь. Этот жест со стороны Джонина оказался таким невинным, но таким многословным, что Джунмён теряется, не зная, как его расценивать.

 

∞∞∞

 

- Джонин, спускайся ужинать. – зовёт отец и Джонин поднимает голову, отрывая взгляд от экрана телефона. Он обещает Лухану в сообщении, что напишет позже, и вовсе оставляет телефон на краю стола, спеша на кухню.
- Я звонил сегодня. Вам обоим. Было много работы? – интересуется он, по очереди глядя на родителей, когда усаживается на своё место за столом.
- Малыш, мы… - папа теряется в словах, устремляя взгляд на супруга.
- Сегодня был очень важный совет директоров. – продолжает за папу отец, усаживаясь во главе стола. Джонин сосредотачивает на нём всё своё внимание. – Речь шла об открытии нового крупного филиала фирмы. Были приглашены многие работники, включая нас с папой. Решались финансовые и кадровые вопросы. – отец делает паузу, глядя на папу, и Джонин глядит на них обоих, продолжая ужинать. – В Токио открывается третье по величине представительство после Сеула и Пекина, и начальство решило сделать ход конём и в большей мере не нанимать новых работников, а перевести отсюда, из крупного корейского и китайского филиалов.
- Малыш, нам предложили должность креативного директора и его заместителя. В Токио, контракт с переводом на год и погашением всех расходов на переезд. Как большая командировка. – завершает папа. Джонин замирает с палочками, поднесёнными ко рту, глотает, вновь смеривает каждого из родителей взглядом, и следом:
- Что?
- Это то, о чём мы мечтали, малыш. Ещё с университета, когда учились. И позже, когда у нас уже был ты, когда устроились в эту рекламную компанию. – поясняет папа. – Это очень важно для нас, родной, ты же знаешь.
- Но ты важнее. – уточнят отец. – И если ты не хочешь, чтобы мы ехали, если считаешь, что не справишься здесь сам так долго, мы останемся, не поедем. Ради тебя.
- Но… - Джонин теряется, откладывая палочки.
- Ты только полгода, как поступил в университет. – напоминает папа. – И отрывать тебя от учёбы, тащить с собой – будет нечестно. Потому что у тебя тоже есть своя мечта, и ты к ней идёшь. Но опять-таки, - папа тянется ладонью навстречу и гладит его по щеке. – Ты для нас важнее всего, золото, и только твоё слово решит.
- Но как же я могу. – Джонин чувствует, как в горле собирается ком. – Как я могу не пустить вас и… - он вздыхает. – И как могу остаться без вас на целый год?
- Родной, ты подумай хорошенько, ладно? У нас есть время до послезавтра, чтобы повременить с ответом, начальство пока решит другие вопросы. – отец треплет его по волосам и тепло улыбается. – А теперь жуй. – вручает палочки и притягивает к себе, целуя в макушку. Ужин проходит в тишине.

В доме тихо, родители у себя, и Джонин забирается с ногами на кровать с чашкой чая, крепко сжимая её в ладошках. Сколько он себя помнит, родители всегда рисовали. Ещё как он был совсем крохой – их холодильник имел, да имеет до сих пор специальное покрытие, на котором можно рисовать и стирать. Всю его сознательную жизнь он слышал от них, как они мечтают иметь свою собственную небольшую графическую студию или занимать должности, где никто не будет командовать им, что рисовать, где они будут в полной мере проявлять свой талант, раскрываться. И теперь, когда такая возможность появилась, услышав о ней впервые, Джонин обрадовался. А потом до него дошёл смысл всех слов, особенно про часть с Японией и о том, что если он захочет, родители останутся, не поедут. Но как можно собственными руками разрушить мечту самых родных людей? Он не станет, нет, найдёт другой выход, но не разрушит.

 

∞∞∞

 

- А пообедать? – в спину зовёт Сэхун, когда Джонин машет ему рукой, направляясь в противоположную сторону от кафетерия.
- Мне в деканат надо. – оборачивается Джонин, ускоряясь.
Он чувствует себя зомби, не спал всю ночь и задремал за компьютером под утро, проснувшись от будильника родителей в соседней комнате. Подорвался, выключил компьютер, выдернув из розетки, и в домашней одежде шлёпнулся в кровать, прячась под одеялом – словно спал всю ночь, беспечно и сладко в кровати, а не за столом.
Именно поэтому он засыпает в приёмной у декана, упёршись локтём в рядом стоящий стол, и устроив на ладони щёку.
- Джонин, вас ожидают. – зовёт, разбудив его, секретарь, и ему хочется спросить «какой Джонин?», прежде чем он успевает проснуться.
Входя в кабинет декана, Джонин здоровается и садится, напротив. Садится и долго рассказывает обо всём, что узнал за ночь. Записывает в принесённый с собой блокнот ответы на многие свои вопросы и уходит спустя сорок минут вполне удовлетворённый полученной информацией.

- Я еду с вами в Японию. – первое что говорит Джонин, когда встречает родителей на пороге дома вечером. – Я поговорил с деканом. Он сказал, что в Токио есть филиал нашего университета, и я смогу перевестись на свой факультет без потери времени. На оформление всех документов уйдёт около недели. Я уже написал заявление. Нужно только ваше направление на работу. – Джонин уверенно кивает и подытоживает: - Я с вами хочу.
Родители, даже не раздевшись и не разувшись, реагируют на новость, что застала их врасплох в коридоре, одинаково. Джонин довольно жмурится, когда его крепко обнимают две пары тёплых родных рук.
- Филиал открывается совсем скоро, так что нам дали на переезд неделю. Документы оформят в компании, поэтому так, наверное, должно быть. – замечает папа, когда готовит ужин, а Джонин сидит на кухне рядом. – Только как же твои друзья? Сэхуни, Хань!
- Они ведь смогут приезжать в гости, правда? – тут же интересуется в ответ Джонин.
- Конечно, если у них будет получаться, мы не будем против. – кивает взрослый омега. – Малыш, а как же… - родитель делает паузу и Джонин понимает, о чём, точнее о ком хочет спросить папа.
- Никак. – коротко отвечает он. – А как с вещами?
- Мебель нам перевозить не надо, мы же не на вечно. Корпорация снимает для нас обустроенный дом. – отвечает папа, подзывая Джонина к себе жестом и прося попробовать на соль то, что он готовит. Джонин облизывается, поднимая вверх большой палец после дегустации.
- А что тогда? Одежду, личные вещи? – снова интересуется он и получает кивок, как ответ на свой вопрос.
Больше в этот вечером он родителей вопросами не донимает!

О том, словно что-то происходит, первым, конечно, узнаёт Лухан. Замечает, что Джонин почти не проводит с ними времени как в университете, так и за его пределами – всё чем-то занят, бегает от ректора к декану и обратно да ничего не рассказывает.
В конце третьего дня подготовок к переезду Лухан ловит его в коридоре, перекрывая собой дорогу и складывает руки на груди, недовольно глядя на него.
- Пока не скажешь, что происходит – не пущу. – заявляет он принципиально.
- Ты не меняешься. – с улыбкой вздыхает Джонин. – Придёте вечером?
- Нет, говори сейчас. – настаивает Лухан.
- Сэхун тоже должен знать. – отвечает Джонин.
- Я ему передам. – Лухан гнёт своё.
- Это важно. – уточнят Джонин, и старший альфа хмурится.
- Хотя бы всё нормально?
- Всё отлично. – Джонин кивает. – В пять жду. – он хлопает Лухана по плечу и кое-как притискивается между ним и стенкой. – И попкорн мой любимый захватите. – успевает бросить он в спину, прежде чем Хань успеет выкрикнуть, какой же он засранец.

Друзья являются вовремя, секунда в секунду и Джонин открывает им дверь, пуская внутрь. Благо, квартира не заставлена коробками и прочими деталями переезда. Сэхун хозяйничает на кухне, поставив чайник на огонь, а Хань плюхается возле Джонина на диван в гостиной и глядит выжидающе, а потом забирает с журнального столика ведёрка фруктового попкорна, которые они с Сэ принесли, и прижимает к груди.
- Если ты, говнюк, что-то натворил, я тебе ведро на голову выверну. - предупреждает он и Джонин смеётся и следом тут же двигается, оставляя место для Сэхуна, который ставит на журнальный столик три чашки чая и усаживается между ними, устремляя взгляд на Джонина.
- Говори. – просит он, приготовившись.
- Ребят, я… - Джонин улыбается, но на деле понимает, что сказать это не так уж и просто. – Я с родителями в Токио переезжаю. Их по работе переводят, пока на год. В университете уже договорился, вот с документами разбираюсь.
Сэхун остаётся сидеть с тем же выражением лица, что было и минуту назад – заинтересованное и воодушевлённое. Лухан двигает своего омегу чуть в сторону, чтобы не задеть, и буквально выворачивает всё содержимое большого ведёрка попкорна Джонину в лицо, не заботясь, что половина оказывается на полу.
- За что? – надувается Джонин, но цветную сладкую кукурузу с дивана собирает, отправляя в рот. – Вы первые, кто узнал. После родителей, конечно.
- Отличный план. – Лухан поднимает вверх большой палец, вставая с дивана и расхаживает по гостиной. - Ничего оригинальней придумать не мог? – интересуется он.
- О чём ты? – Джонин вопросительно вскидывает брови, а следом и Сэхун.
- От кого мы сбегаем, а? –Лухан возвращается на диван возле Сэхуна и подпирает подбородок кулаком.
Джонин хмурится.
- При чём здесь он вообще? – фыркает он. – Родители всегда мечтали об этом, я не мог попросить их остаться, а поэтому решил поехать с ними.
- Ты смотри, сообразительный, сразу понял, о ком я. – Лухан кивает, переводя взгляд на Сэхуна, который молча глядит на него осуждающе. – А что? – теперь Лухан фыркает. – Ты так не думаешь? – спрашивает теперь у Сэхуна. Тот ничего не отвечает, только вздыхает.
Джонин встаёт с дивана и принимается молча собирать попкорн с пола в опустевшее ведёрко. Лухан и Сэхун переглядываются и опускаются рядом, берясь помогать.
- Сказал ему? – негромко спрашивает Лухан.
- Нет. – так же тихо отвечает Джонин.
- А собираешься? – теперь Сэхун.
- Не знаю.

 

∞∞∞

 

Отведённая на сборы неделя пролетает настолько незаметно, что Джонин едва успевает уловить разницу между понедельником и пятницей. Коридор дома уже к концу недели заставлен коробками, и папа периодически спотыкается о них, сквозь зубы ругаясь. В субботу вечером Джонин ставит в коридоре свою последнюю коробку на остальные и окидывает собранные да упакованные вещи взглядом. Он взял с друзей слово, что они не поедут с ним в аэропорт Инчона, а просто придут до отъезда, накануне вечером, чтобы попрощаться.

В комнате напротив темно и тихо. Джонин опирается о поручни балкона и вглядывается в темноту, вертя в руках телефон. Давняя мечта Джунмёна наконец исполнится. Джонин давно признался себе: конечно, родители – первая и самая важная причина неожиданного переезда, второй вполне заслужено является побег подальше от собственного омеги. Джонин никогда не думал, что будет так позорно и трусливо бежать, оставляя любимого в покое так, как он всегда этого хотел.

Что будет, когда год спустя он вернётся домой? Вернётся ли? Один? Какие перемены настигнут оставленных здесь родных людей? Всё сможет кардинально изменится за месяц, о том, насколько другим может всё оказаться через год – Джонину думать боязно.

Он засыпает глубокой ночью в своей привычной кровати, в своей родной комнате, сжимая в ладонях оставшийся там на всю ночь телефон.
Завтрак выходит на ходу, почти в сухомятку и пока пьёт горький кофе, чтобы немного взбодриться, Джонин наблюдает, как мечутся по дому родители, проверяя, всё ли они взяли, всё ли закрыли, включили ли сигнализацию и прочее. Телефон с самого утра спрятан в карман джинс у бедра, чтобы мгновенно узнать, если он начнёт вибрировать.

Папа нежно гладит по щеке, поправляя перекрученную лямку рюкзака на его плече, когда отец помогает рабочим носить запакованные вещи в коробках в большую грузовую машину. Родители вручают ключи и спешат в такси. Джонин окидывает коридор взглядом и закрывает входную дверь на все замки, и пока преодолевает расстояние от двери до калитки, а оттуда к машине такси, его взгляд неизменно устремляется на соседний, выкрашенный в такие же цвета дом, где утром осеннего пасмурного дня горит свет в окнах кухни.
Сеул за окном серый и сырой, ночью был дождь, и машины раскатывают по дорогам жёлтую листву, что ветер ночью сорвал с деревьев. В уголочках глаз щиплет. Уезжая, Джонину кажется, что он оставляет здесь, в столице, нечто особенно ценное и необходимое, то, которое наверняка ещё спит, зарывшись в одеяло, то, которое до невозможности любимое и до искр из глаз красивое.

До самого аэропорта в груди тлится надежда, что Джунмён получил, что он прочитал, что он, возможно, приедет. Что он подумал об этом хотя бы на мгновенье, хотя Джонин об этом и не узнает никогда. Они сидят после регистрации в зале ожидания и Джонин глядит через большие окна куда-то вперёд, на серые взлётные полосы, сложив голову папе на плечо. Каждый второй в толпе кажется тем, кого он так ждёт. То знакомое пальто, то сумка, то каштановая макушка, то профиль, то голос где-то совсем рядом и Джонин каждый раз вздрагивает, чуть приподнимаясь. Папа, что сидит в соседнем кресле, тактично делает вид, словно ничего не замечает, пока что-то увлечённо читает рядом.

В дверном проёме напротив, в нескольких метрах появляется отец. Джонин видит его не сразу, зато видит папа. Взрослый омега поднимается навстречу своему альфе, подхватывая свою сумку и только тогда Джонин улавливает объявление посадки на их самолёт. Галдёж и шум аэропорта врывается в уши так, словно Джонин выходит в зал ожидания из звукоизолированной комнаты. Папа что-то говорит, а в ушах только «Инчон-Токио». Папа треплет по плечу и просит взять его сумку с ноутбуком, что Джонин поспешно делает. Он устремляется вслед за родителями через зал ожидания и вертит головой в разные стороны, но с поля его зрения исчезают люди с похожими сумками, в похожих пальто, со схожими профилями и причёсками, и видя, как отец вручает стюардессе три их билета, понимает, что поздно.

Он переступает порог, устремляясь по воздушному коридору в самолёт и больше не оборачивается. Находя свои места в салоне, он помогает родителям спрятать ненужные вещи и опускается в кресло у иллюминатора. Самолёт взлетает по расписанию, знакомый вид остаётся за окном иллюминатора, внизу, старая жизнь – там же.

 

∞∞∞

 

- Милый, ты не спрашивал, Джонин защитил доклад, который ты ему привёз? – интересуется папа. Джунмён поднимает глаза от планшета, глядя на родителя и пожимает плечами.
- Не довелось как-то. – отвечает он, пересаживаясь на один стул вправо и освобождая папе большую часть кухонного стола. – Завтра спрошу, в университете. – Джунмён тянется за ручкой и берётся переписывать в тетрадь с экрана планшета задание упражнения.
- Джунмён-а, ты разве не знаешь? Джонин с родителями в Японии. – папа берётся за готовку обеда, поглядывая на сына. Джунмён не отвлекается.
- Ну спрошу, как вернётся, если тебе так интересно. – отвечает омега.
- Родной, они переехали в Токио сегодня утром. Пока на год, по работе. – голос папы становится чуть тише.
Джунмён вскидывает взгляд на родителя и поднимает брови. На его лице быстро сменяется несколько эмоций друг за другом, но в итоге омега хмурится.
– Он мне не говорил. – Джунмён снова пожимает плечами, утыкаясь носом в тетрадь и ещё несколько мгновений чувствует на себе взгляд папы.

Заканчивая с домашним заданием, Джунмён собирает свои вещи, не мешая папе, и поднимается наверх, к себе.

Да, их отношения с Джонином в последнее время не из лучших, но они выросли вместе, и что бы там ни было, Джунмёну кажется, что младший мог хотя бы сказать. Пф.

Плюхаясь на кровать, Джунмён вынимает из-под подушки свой телефон и привычными движениями находит контакт Джонина в адресной книге, но тот оказывается отправлен в Чёрный список. Джунмён хмыкает, удивлённо вскидывая бровь и удаляет знакомый номер оттуда, от чего телефон тут же сообщает о входящем сообщении, что маленьким белым конвертиком загорается в правом верхнем уголке экрана.

От кого: Джонин – Рейс «Инчон-Токио», отправление в 9:35. Перед тем, как улететь на год или навсегда, из всех людей, которых хотел бы увидеть на прощание – подумал о тебе.

Джунмён читает ещё раз и ещё раз. Моргает и читает вновь. Поехал бы, сорвался бы, прочитав вовремя? Хотя бы и утром, часов в 8, чтобы успеть одеться и вызвать такси до аэропорта? А что там? Нашёл бы? Рискнул бы подойти? Обнять? Отпустить? Да!

Но ощущение такое, словно Джонин улетел, но оставил здесь, с ним, что-то важное и ценное, давно не принадлежащее ему самому – своё сердце.

Примечание к части

OST Бесцветный: Indila – Mini World

Девятая

- Джонин-а! – отец с порога охает, когда толкает дверь новой комнаты сына и входит, имея возможность рассмотреть её. – Ты как это сделал, умник мой? – интересуется взрослый альфа, входя полноценно и усаживаясь к Джонину на край кровати.
- Что за шум? – на пороге вырастает папа и тоже охает.

Джонин впервые вошёл в свою новую комнату ровно 9 часов назад и сейчас она выглядит так, словно Джонин живёт тут несколько месяцев, не меньше. Едва оказавшись теперь уже дома, Джонин сразу отнёс отмеченные, как свои, коробки наверх и попытался сотворить из своей комнаты подобие той, которая осталась за несколько сотен километров.

Стараясь создать максимальный уют, Джонин не заметил, как быстро пустое помещение превратилось в укромный уголок: книги и фотографии на полках, пару плакатов и часы на стенах, одежда на вешалках шкафа и прочее.

Джонин глядит на родителей с улыбкой, наблюдая, как они рассматривают его комнату, пока сидит на застеленной свежими простынями кровати, в пижаме, после душа – в ванной при своей комнате он уже тоже успел навести порядок. Новая комната нравится Джонину, она светлая и просторная, уютная, минус только в том, что ему, прожившему всю жизнь с комнатой, имеющей балкон – сейчас его не хватает.

Родители оба целуют на ночь и желают хорошенько выспаться, ведь завтра уже в новый университет и коллектив, на пары. На часах одиннадцать и дома сейчас столько же, интересно, Джунмён уже спит?

Утром в кухне лёгкая неразбериха. Отец пытается подключить кофе-машину, папа - найти чашки. Джонин лениво зевает и плюхается за стол, складывая на нём руки, да наблюдает за родителями. Их первый день на новом месте так же сегодня, как и у него, и от волнения на кухне выходит суета. Оставаясь без завтрака, Джонин уходит собираться в университет. Уже на пороге, почти по самый нос спрятавшись за шарфом, Джонин отправляет новые ключи в карман куртки и желает родителям удачи.

Благо, его познания в японском позволяют ему купить жетон на метро и даже выйти на нужной станции. Здание университета оказывается через дорогу от метро и Джонин с облегчением выдыхает. Уже входя в холл учебного корпуса, Джонин любознательно оглядывается по сторонам в поисках нужного кабинета, и крепко прижимает к груди папку с документами. В целом, японские студенты не слишком отличаются от родных, корейских, только иногда в коридоре мелькают совсем яркие, непривычные образы, но и те вызывают только положительную улыбку.

После разговора с новым деканом своего старого факультета, который довольно-таки хорошо разговаривает на корейском, хотя и с акцентом, Джонина отправляют на первую пару. Он несколько минут мнётся под аудиторией, но потом войти его вынуждает звонок. Преподаватель обменивается с ним несколькими фразами и ставит в центре аудитории. Высокий и стройный альфа тут же привлекает к себе взгляды, что заставляет уставиться в пол. Джонин представляется на японском, говорит, сколько ему лет и откуда он приехал, а потом всё то же повторяет на корейском, кланяясь.

Это уже позже, после представления, садясь за свободную парту в среднем ряду, Джонин чувствует на себе один, особо настойчивый взгляд, но в его поисках не оборачивается, глядя на доску впереди.

- Приятно слышать родную речь без акцента от кого-то кроме родителей. - раздаётся из-за плеча, от чего Джонин останавливается, прислушиваясь к чистому корейскому. Омега, а это именно омега, который догоняет его в коридоре, тоже замирает рядом. Джонин устремляет на него глаза, сканируя взглядом и с облегчением выдыхает, понимая, что тот тоже кореец.
- Ким Джонин. - протягивает он руку для приветствия и тут же смеётся, ведь одноклассник только что слышал его имя в классе.
- До Кёнсу. - отзывается омега так же с улыбкой, принимая его руку. - Давно переехал?
- Вчера. - Джонин пожимает плечами. - Не слишком нагло будет попросить тебя показать мне тут всё? Не хочу тратиться и нанимать корейского гида ради экскурсии по университету. - альфа пытается пошутить и омега смеётся, кивая.
- Добро пожаловать в Токийский университет истории, языка и литературы! - торжественно начинает Кёнсу, когда спотыкается и едва не падает. Альфа ловит под руку и ставит на место. Омега благодарно кивает и продолжает экскурсию.

- Круто! - выдыхает Кёнсу. Они сидят за одним столиком в кафетерии во время обеда - Джонин, наконец, имеет возможность нормально поесть. - Ты живёшь довольно близко к университету. Многие, даже местные, позавидуют тебе - большинству добираться через полгорода. Повезло!
- Это заслуга родителей. Компания выделила им дом поближе к центру, но в достаточно тихом районе для того, чтобы им было удобно добираться на работу. - Джонин делает несколько глотков из своего стакана кофе. - Они, точнее их работа - причина нашего переезда.
- Их перевели, да? - уточняет Кёнсу и получает кивок в ответ. - А какая у них профессия?
- Они - художники.
- Правда? - Кёнсу охает. - Вот здорово! А где рисуют?
- В рекламной компании. Теперь главный креативный директор и его заместитель. - улыбаясь, гордо отвечает Джонин, и разъясняет: - Иными словами - главные художники.
- У тебя, наверное, тоже талант к рисованию, если они оба у тебя такие талантливые. - Кёнсу кивает, откидываясь на спинку своего стула и жуя яблоко.
- Спасибо на добром слове. - благодарит Джонин. - Я рисую совсем немного. Решил, что и без меня в семье хватает художников.
Омега снова смеётся, а Джонин в это время глядит на тёмно-красный румяный бок яблока в руках у Кёнсу, и вспоминает, что когда-то волосы Джунмёна были такого же цвета.

 

∞∞∞

 

На улице в такое время жутко холодно. Воздух морозный, зима приближается слишком быстро. Джунмён хорошенько отталкивается ногами от земли и приводит большие качели у себя во дворе на торце дома в движение. И следом посильнее кутается в большой вязаный отцовский кардиган, что стащил с крючка в коридоре, когда выходил.

Качели негромко скрипят и этим выдают его. Юнсон молча садится рядом, помогая раскачиваться. Джунмён вышел подышать свежим воздухом, пока папа занимался чаем, а отец с альфой что-то активно обсуждали.

- Ты почему сбежал? - руки напротив открываются по шире и манят к себе. Омега меняет позу и устраивается там поудобней.
- Юнсон-а, - Джунмён выдерживает паузу, пытаясь проговорить следующую фразу не осуждающе, а вопросительно. - Это ты добавил номер Джонина в Чёрный список моего телефона?
- Я. - спокойно и честно отвечает альфа.
- А потом сам вызвонил меня, когда он не смог дозвониться, чтобы я перезвонил ему? - с улыбкой переспрашивает омега и получает кивок.
- Лучше тебе иметь возможность звонить ему, чем наоборот. Так он не будет тебя доставать. - Юнсон пожимает плечами, целуя в макушку.
- Он теперь в принципе доставать меня не будет. Он в другой стране. - Джунмён прячет вздох сожаления: знал бы, не позволил бы Джонину улететь, не поговорив с ним, не наладив отношений хотя бы в том виде, в каком они были до этого - в принципе, в соседском.
- В другой стране? - переспрашивает Юнсон. - Серьёзно?
- Серьёзно. - Джунмён кивает.
- Дети! - папа стучит в окошко коридора, что как раз выходит к качелям, и альфа с омегой дёргаются от неожиданности. - Пойдёмте пить чай.
- Пойдём. – Юнсон поднимается с качелей и протягивает руку. Джунмён улыбается, глядя на него снизу-вверх.
- Сейчас догоню. – обещает он. – Несколько секунд.

Альфа кивает, и отправляется в дом, а омега запускает руки в отцовский кардиган и вдруг хмурится, когда находит что-то в одном из них. Он достаёт жёлтую, сложенную из бумаги небольшую рыбку и разглядывает на ладони, долго пытаясь вспомнить что это, и откуда там взялось.
- Джунмён-а! – снова слышится голос папы. Джунмён вскакивает, отправляя рыбку теперь уже в карман джинс и бросив короткий взгляд на тёмные окна соседнего дома, устремляется в тепло собственного.

 

∞∞∞

 

- Выходит как-то криво. – Кёнсу хмурится, когда оригами в его руках в очередной раз не получается. – Как ты это делаешь?
Джонин смеётся, и снова раскладывает лист, чтобы тот вновь приобрёл форму квадрата, а потом с помощью простых манипуляций складывает его обратно в небольшую красивую рыбку и вручает омеге. Кёнсу вздыхает и складывает полученную рыбку в кучку с другими, ровными и красивыми, сделанными Джонином.

Уже прошла целая неделя пребывания в новой стране и Джонин каждый день познаёт её с новой стороны. У него уже есть список мест, которые нужно посетить, список блюд, которые попробовать, и список вещей, который нужно приобрести и в скором времени отправить друзьям – Сэхун грозился исписать своими желаниями общую тетрадь, а Лухан просто попросил – «то, чего нет тут».

Прошла всего неделя, и Джонин чувствует себя хорошо, Хань звонит ему по скайпу каждый день и Джонин может наблюдать сидящего на его коленях Сэхуна. Они допоздна болтают в силу одинакового часового пояса и расходятся тогда, когда уже и правда пора спать – время не детское, а утром на пары.

Прошла всего неделя и Джонин чувствует себя хорошо, только уже неделю, во снах, снова и снова приходит Джунмён. Улыбается. И по утрам Джонин долго валяется в кровати, проснувшись раньше будильника и силится позвонить, или хотя бы написать, но каждый раз останавливает себя. Теперь его жизнь здесь, на целый год, по-новому, без Джунмёна. И без сердца, оставленного там, дома, с ним. Джонин вспоминает фразу о том, что дом там, где твоё сердце, и соглашается. Соглашается, но обещает себе научиться называть домом это, новое место, хотя сердце у Джунмёна забрать обратно вряд ли получится.

- О чём задумался? – зовёт Кёнсу, заглядывая ему в лицо, когда Джонин несколько мгновений глядит куда-то в пространство перед собой.
- Что? – альфа дёргается. – Ты что-то спросил? – он трясёт головой, отгоняя навязчивые мысли. – Извини.
- Я заметил, что ты очень задумчивый, с первого дня нашего знакомства. – Кёнсу пожимает плечами, словно говорит о чём-то будничном и простом. – А ещё улыбаешься в такие моменты как-то… - омега делает паузу, подбирая слова. – …печально.
- Тебе показалось. – Джонин невпопад улыбается, быстро складывая на этот раз кораблик и оставляет его на столе.
- Ты по кому-то очень скучаешь? – Кёнсу задаёт вопросы, ответы на которые, вроде как, предполагаются не совсем простые, но то, каким тоном он это делает, непроизвольно заставляет ему открываться.
- По друзьям. – альфа старается улыбнуться более правдоподобно. – Думал – убьют меня, когда сообщил им, что переезжаю сюда. – Джонин кивает и Кёнсу улыбается в ответ, кажется, верит.
Они снова, почти молча, редко перекидываясь короткими фразами, погружаются в оригами и Джонин вдруг понимает ещё одну простую вещь – почему этот омега до сих пор не…
- Кёнсу, - тут же зовёт альфа, привлекая к себе внимание. – Я чем-нибудь для тебя пахну? – прямо в лоб задаёт он вопрос. Омега поднимает на него взгляд.
- Нет. – спокойно отвечает он, продолжая попытки сложить рыбку и Джонин несколько мгновений глядит на него неотрывно, не совсем понимая, что это сейчас вообще происходит. Обычно реакция на отсутствие запаха у альфы немного другая. – Ты быстро вписался в тутошнюю моду. – с лёгкой улыбкой замечает омега и Джонин теряется ещё больше, но старается не подавать виду. – Я вначале не понимал, зачем всё это – ну как можно осознанно и нарочно применять манипуляции для того, чтобы перебивать свой естественный запах, который подарила тебе природа? Но японцы против этого и бастуют, так сказать. – Кёнсу кивает в подтверждение своих слов. И продолжает. – Против природы. Поэтому пошла тенденция, уже несколько лет наверное – чтобы не поддаваться козням природы и выбирать себе в пары того, кого сам хочешь, влюбляться в него по каким-то другим причинами, кроме как по природным. Узнавать его, как человека в первую очередь, а не как потенциального партнёра для продолжения рода. – Кёнсу вздыхает. – С одной стороны это так глупо, скажи?
Джонин ошалело моргает пару раз и кивает, поспешно отворачиваясь. Что-то он только что услышал?
- С другой – всё правильно. – продолжает рассуждать Кёнсу. – Ведь природа тоже иногда ошибается, так? И быть рядом с человеком потому, что тебе нравится его голос и улыбка, его привычки и то, какой он с тобой, а не потому, что он – твой истинный и у тебя нет другого выбора и выхода – перспектива куда приятней. Я был сначала против, но потом подумал - почему бы и нет, ведь моему здоровью это всё равно не навредит. Твоему не вредит? – переспрашивает Кёнсу и Джонин отрицательно качает головой, не в силах вымолвить и слова. – Вот теперь и продают на каждом углу разные средства, которые снижают или перебивают запах. Раньше таким только омеги пользовались в целях безопасности, а сейчас больший ажиотаж среди альф и бэт тоже. А дома не так?
- Нет. – отвечает Джонин, наконец, приходя в себя и более ли менее переварив информацию, что вывалил на него омега. – Пока. – тут же уточняет он.