Конструкции, категории, части речи 6 страница

МНОЖЕСТВЕННОЕ ЧИСЛО И СЧЕТ В SAE И ХОПИ

В наших языках, т. е. в SAE, множественное число и количе­ственные числительные применяются в двух случаях: 1) когда они обозначают действительно множественное число и 2) при обозна­чении воображаемой множественности. Или более точно, хотя менее выразительно: при обозначении воспринимаемой нами про­странственной совокупности и совокупности с переносным зна­чением. Мы говорим ten men (десять человек) и ten days (десять дней). Десять человек мы или реально представляем или во вся­ком случае можем себе представить эти десять как целую группу (десять человек на углу улицы, например). Но ten days (десять дней) мы не можем представить себе реально. Мы представляем реально только один день, сегодня, остальные девять (или даже все десять)—только по памяти или мысленно. Если ten days (десять дней) и рассматриваются как группа, то это «воображае­мая», созданная мысленно группа.

Каким образом создается в уме такое представление? Таким же, как и в случаях ошибочных представлений служивших при­чиной пожара, благодаря тому что наш язык часто смешивает две различные ситуации, так как для обеих имеется один и тот же спо­соб выражения. Когда мы говорим о «десяти шагах вперед» (ten steps forward), «десяти ударах колокола» (ten strokes on a bell) и о какой-либо подобной циклической последовательности, имея в виду несколько «раз» (times), у нас возникает такое же представ­ление, как и в случае «десять дней» (ten days). Цикличность вызы­вает представление о воображаемой множественности. Но сходство цикличности с совокупностью не обязательно дается нами в вос­приятии раньше, чем это выражается в языке, иначе это сходство наблюдалось бы во всех языках, а этого не происходит. В нашем восприятии времени и цикличности содержится что-то непосред­ственное и субъективное: в основном мы ощущаем время как что-то «становящееся все более и более поздним». Но в мышлении людей, говорящих на SAE, это отражается совсем иным путем, кото­рый не может быть назван субъективным, хотя и является мыслен­ным. Я бы назвал его «объективизированным» или воображаемым, так как он основан на понятиях внешнего мира. В нем отражаются особенности нашей языковой системы. Наш язык не делает раз­личия между числами, составленными из реально существующих предметов, и числами «самоисчисляемыми». Сама форма мышления обусловливает то, что в последнем случае числа составляются из

¹ Так, говоря «десять одновременно», мы показываем, что в нашем языке и мышлении мы воспроизводим факт восприятия множественного числа в тер­минах понятия времени, о языковом выражении которого будет сказано ниже.

каких-то предметов, так же как и в первом. Это и есть объективи­зация. Понятия времени теряют связь с субъективным восприятием «становящегося более поздним» и объективизируются в качестве исчисляемых количеств, т. е. отрезков, состоящих из отдельных величин, в частности длины, так как длина может быть реально разделена на дюймы. «Длина», «продолжительность» времени пред­ставляется как ряд одинаковых величин, подобно, скажем, ряду

БуТЫЛОК.

В языке хопи положение совершенно иное. Множественное число и количественные числительные употребляются только для обозначения тех предметов, которые образуют или могут образо­вать реальную группу. Там не существует воображаемых множе­ственных чисел, вместо них употребляются порядковые числитель­ные в единственном числе. Такое выражение, как ten days (десять дней), не употребляется. Эквивалентом ему служит выражение, указывающее на процесс счета. Таким образом, they stayed ten days (они пробыли десять дней) превращается в «они прожили до один­надцатого дня», или «они уехали после десятого дня». Ten days is greater than nine days (десять дней — больше чем девять дней) превращается в «десятый день — позже девятого». Наше понятие «продолжительность времени» рассматривается не как фактическая продолжительность или протяженность, а как соотношение между двумя событиями, одно из которых произошло раньше другого. Вместо нашей лингвистически осмысленной объективизации той области сознания, которую мы называем «время», язык хопи. не дал никакого способа, содержащего идею «становиться позднее», являющуюся сущностью понятия времени.

СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ МАТЕРИАЛЬНОЕ КОЛИЧЕСТВО В SAE И ХОПИ

Имеются два вида существительных, обозначающих материаль­ные предметы: существительные, обозначающие отдельные пред­меты, и существительные, обозначающие вещества: water, milk, wood, granite, sand, flour, meat (вода, молоко, дерево, гранит, песок, мука, мясо). Существительные первой группы относятся к предметам, имеющим определенную форму: a tree, a stick, a man, a hill (дерево, палка, человек, холм). Существительные второй группы обозначают однородную массу, не имеющую четких гра­ниц. Существует и лингвистическое различие между этими двумя группами: у существительных первой группы отсутствует множе­ственное число, в английском языке перед ними опускается

¹ Не является исключением из этого правила (отсутствия множественно­го числа) и тот случай, когда лексема существительного, обозначающего ве­щество, совпадает с лексемой «отдельного» существительного, которое, несом­ненно, имеет форму множественного числа, так, например, stone (не имеет множественного числа) совпадает с a stone (мн. ч.— stones). Множественное число, обозначающее различные сорта, например wines, представляет собой нечто отличающееся от настоящего множественного числа; такие существи-

артикль, во французском ставится партитивный артикль du, de, la, des. Это различие гораздо более ярко выступает в языке, чем в действительности. Очень немногое можно представить себе как не имеющее границ: air (воздух), иногда water, rain, snow, sand, rock, dirt, grass (вода, дождь,.снег, песок, горная порода, грязь, трава). Но butter, meat, cloth, iron, glass (масло, мясо, материя, железо, стекло), как и большинство им подобных веществ, встре­чаются не в «безграничном» количестве, а в виде больших или малых тел определенной формы. Различие это в какой-то степени навязано нам потому, что оно имеется в языке. В большинстве случаев это оказывается так неудобно, что приходится применять новые лингвистические способы, чтобы конкретизировать сущест­вительные второй группы. Отчасти это делается с помощью на­званий, обозначающих ту или иную форму: stick of wood, piece of cloth, pane of glass, cake of soap (брусок дерева, лоскут материа­ла, кусок стекла, брусок мыла); гораздо чаще с помощью названий сосудов, в которых находятся вещества, хотя в данных случаях мы имеем в виду сами вещества: glass of water, cup of coffee, dish of food, bag of flour, bottle of beer (стакан воды, чашка кофе, та­релка пищи, мешок муки, бутылка пива). Эти обычные формулы, в которых of имеет явное значение «содержащий», способствовали появлению менее явных случаев употребления той же самой кон­струкции: stick of wood, lump of dough (обрубок дерева, ком теста) и т. д. В обоих случаях формулы одинаковы: существительное первой группы плюс один и тот же связывающий компонент (в английском языке предлог of). Обычно этот компонент обозначает содержание. В более сложных случаях он только «предполагает» содержание. Таким образом, предполагается, что lumps, chunks, blocks, pieces (комья, ломти, колоды, куски) содержат какие-то stuff, substance, matter (вещество, субстанцию, материю), которые соответствуют water, coffee, flour (воде, кофе, муке) в соответст­вующих формулах. Для людей, говорящих на SAE, философские понятия «субстанция» и «материя» несут в себе более простую идею; они воспринимаются непосредственно, они общепонятны. Это происходит благодаря языку. Законы наших языков часто застав­ляют нас обозначать материальный предмет словосочетанием, ко­торое делит представление на бесформенное вещество плюс та или иная его конкретизация («форма»).

В хопи опять-таки все происходит иначе. Там есть строго огра­ниченный класс существительных. Но в нем нет особого подклас­са — «материальных» существительных. Все существительные обозначают отдельные предметы и имеют и единственное и множе­ственное число. Существительные, являющиеся эквивалентами наших «материальных» существительных, тоже относятся к телам с неопределенными, не имеющими четких границ формами. Но

тельные являются своеобразным ответвлением от «материальных» существи­тельных в SAE, образуя особую группу, изучение которой не является задачей данной работы.

они имеют в виду неопределенность, а не отсутствие формы и раз­меров. В каждом конкретном случае water (вода) обозначает опре­деленное количество воды, а не то, что мы называем «субстанцией воды». Абстрактность передается глаголом или предикативной формой, а не существительным. Так как все существительные от­носятся к отдельным предметам, нет необходимости уточнять их смысл названиями сосудов или различных форм, если, конечно, форма или сосуд не имеют особого значения в данном случае. Само существительное указывает на соответствующую форму или сосуд. Говорят не a glass of water (стакан воды), а кэ. yi (вода), не a pool of water (лужа воды), а ра hэ не a dish of cornflour (миска муки), a hemni (количество муки), не a piece of meat (кусок мяса), a sik^wi (мясо). В языке хопи нет ни необходимости, ни соот­ветствующих правил для обозначения понятия существования вещества как соединения бесформенного предмета и формы. От­сутствие определенной формы обозначается не существительными, другими лингвистическими символами.

ПЕРИОДИЗАЦИЯ ВРЕМЕНИ В SAE И ХОПИ

, Такие термины, как summer, winter, September, morning, moon, sunset (лето, зима, сентябрь, утро, луна, заход солнца), которые у нас являются существительными и мало чем формально отличаются по форме от других существительных, могут быть под­лежащими или дополнениями; мы говорим at sunset (на заходе солнца) или in winter (зимой), так же как мы говорим at a corner (на углу), in the orchard (в саду) ². Они образуют множественное число и исчисляются подобно тем существительным, которые обозначают предметы материального мира, о чем говорилось выше. Наше представление о явлениях, обозначаемых этими словами, таким образом объективизируется. Без объективизации оно было бы субъективным переживанием реального времени, т. е. сознания — becoming later and later (становление более поздним), проще говоря,— повторяющимся периодом, подобным предыдущему пе­риоду в становлении все более поздней протяженности. Только в воображении можно представить себе подобный период рядом с другим таким же, создавая, таким образом, пространственную (мысленно представляемую) конфигурацию. Но сила языковой аналогии такова, что мы устанавливаем подобную объективиза­цию циклической периодизации. Это происходит даже в случае, когда мы говорим a phase (период) и phases (периоды) вместо,

В хопи есть два слова для обозначения количества воды: kе yi и ра he Разница между ними примерно та же, что и между stone и rock в английском языке: ра-пэ обозначает больший размер и wildness (природность, естествен­ность); текущая вода, независимо от того, в помещении она или в природе, будет ра-пэ, так же как и moisture (влага). Но в отличие от stone и rock разница здесь существенная, не зависящая от контекста, и одно слово не может заменять другое.

² Конечно, существуют некоторые незначительные отличия от других су­ществительных в английском языке, например в употреблении артиклей.

например, phasing (периодизация). Модель, охватывающая как существительные, обозначающие отдельные предметы, так и су­ществительные, обозначающие вещества, результатом чего являет­ся двучленное словосочетание «бесформенное вещество плюс форма», настолько распространена, что подходит для всех сущест­вительных. Таким образом, такие общие понятия, как substance, matter (субстанция, материя), могут заменить в данном словосо­четании почти любое существительное. Но даже и они недостаточно обобщены, так как не могут включить в себя существительные, выражающие протяженность во времени. Для последних и по­явился термин time (время). Мы говорим a time, т. е. какой-то период времени, событие, исходя из правила о mass nouns (суще­ствительных, обозначающих вещества), подобно тому как a sum­mer (некое лето) мы превращаем в summer (лето как общее понятие) по той же модели. Итак, используя наше двучленное словосоче­тание, мы можем говорить или представлять себе a moment of time (момент времени), a second of time (секунда времени), a year of time (год времени). Я считаю долгом еще раз подчеркнуть, что здесь точно сохраняется формула a bottle of milk (бутылка молока) или a piece of cheese (кусок сыра). И это помогает нам представить, что a summer реально содержит такое и такое-то количество time. В хопи, однако, все «временные» термины, подобные summer, morning (лето, утро) и другие, являются не существительными, а особыми формами наречий, если употреблять терминологию SАЕ. Это особая часть речи, отличающаяся от существительных, глаголов и даже от других наречий в хопи. Они не являются фор­мой местного или другого падежа, как des Abends (вечером) или in the morning (утром). Они не содержат морфем, подобных тем, которые есть в in the house (в доме) и at the tree (на дереве)¹. Такое наречие имеет значение when it's morning (когда утро) или while morningphase is occurring (когда период утра происходит). Эти temporals («временные наречия») не употребляются ни как подле­жащее, ни как дополнение, ни в какой-либо другой функции суще­ствительного. Нельзя сказать it's a hot summer (жаркое лето) или summer is hot (лето жарко); лето не может быть жарким, лето — это тогда, когда погода теплая, когда наступает жара. Нельзя сказать this summer (это лето), надо сказать summer now (теперь лето) или summer recently (недавно лето). Здесь нет никакой объек­тивизации (например, указания на период, длительность, коли­чество) субъективного чувства протяженности во времени. Ничто не указывает на время, кроме постоянного представления о getting later (становлении более позднем). Поэтому в этом языке и нет осно­вания для создания абстрактного термина, подобного нашему time.

¹ Year (год) и некоторые, словосочетания year с названиями времен года, a иногда и сами названия времен года могут встречаться с «локальной» морфе­мой at, но это является исключением. Такие случаи могут быть исторически­ми напластованиями ранее действовавших законов языка или вызываются ана- логией с английским языком.