Следует учитывать и другую специфику толковательных действий Конституционного Суда, связанную с тем, что ее предметом (сферой) влияния выступают прежде всего нормативные величины наиболее высокого, абстрактного уровня - общие принципы права, конституционные ценности и принципы, получающие реализацию во всех отраслях права и вызывающие наибольшие сложности уяснения их нормативного содержания с учетом исторических условий принятия и действия, целевого назначения, системных, в том числе межотраслевых, связей и т.д. Поэтому неудивительно, что конституционное истолкование неизбежно актуализирует нормативное содержание соответствующих положений, способствует установлению их сбалансированного взаимодействия. Это особенно важно, если иметь в виду, что Конституционный Суд при этом нередко сталкивается с нормами-принципами, нормами-дефинициями, нормативно (но весьма обобщенно) выраженными конституционными ценностями в их соотношении с конкретными отраслевыми нормами, являющимися предметом конституционного истолкования.
Именно на этой основе в рамках доктринально-концептуальных подходов становится возможным вырабатывать специфическую "квазинормативную" энергию не только, например, в процессе официального толкования Конституции или по итогам вывода о неконституционности проверяемой правовой нормы, но и по итогам конституционного истолкования норм текущего законодательства, благодаря которому происходит заполнение конституционных пробелов, преодолеваются конституционно-конфликтные противоречия с точки зрения восстановления системных взаимосвязей и т.п.
В конечном счете это и есть подтверждение специфической формы правотворческой деятельности Конституционного Суда РФ, так как в процессе конституционного истолкования:
а) происходит уяснение содержания нормативного материала;
б) преодолевается коллизия, внутренняя конфликтность между несколькими нормами, например путем поиска баланса содержащихся в них конкурирующих конституционных ценностей;
в) уточняется нормативное содержание статьи закона в случае, если элементы конституционно-конфликтной пробельности являются результатом неопределенности какой-либо структурной части соответствующей нормы, будь то гипотезы, диспозиции или санкции;
г) выявляются системные, иерархические связи и зависимости между отдельными нормами правовых институтов конкретной отрасли права и на этой основе меняется правовой результат в пользу усиления нормативной определенности, преодоления конфликтной пробельности;
д) в практике Конституционного Суда РФ имеют место и такие решения, когда с помощью конституционного истолкования "доконституционного" закона придается новое, в частности соответствующее конституционным принципам рыночной экономики, современное содержание старой норме и тем самым преодолевается пробельность правового регулирования реально существующих и развивающихся на новой основе "постконституционных" общественных отношений <1>.
--------------------------------
<1> См., например, Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 33-О // ВКС РФ. 2001. N 2.
Важно также отметить то обстоятельство, что конституционное истолкование представляет собой в конечном счете способ конституционализации отраслевого законодательства. Это и понятно, ведь данный вид толкования предполагает интеграцию ценностных конституционных критериев правового регулирования с нормативным содержанием текущего законодательства, в частности посредством не только уяснения смысла, истолкования его норм и институтов в соответствии с высшими требованиями Конституции, но и внедрения конституционных принципов и ценностей в нормативное содержание отраслевых норм и институтов, придания им нового - в соотношении с тем, которое было придано неконституционной правоприменительной практикой, - содержания, в полной мере соответствующего Конституции.
Вместе с тем такого рода опосредованная конституционализация (через конституционное истолкование) может обеспечиваться и в результате совместной деятельности и взаимодействия всех органов публичной власти, направленных на неукоснительное соблюдение норм Конституции РФ и их адекватное, точное отражение в правотворческой и правоприменительной практике. Соответствующие предпосылки имеются в самой природе Конституции, ее прямом действии.
С этим связано решение вопроса принципиального характера: является конституционное истолкование прерогативой Конституционного Суда или данный способ толкования присущ и другим судебным органам, в частности в лице высших органов судебной власти?
Учитывая, что прямое действие Конституции является важнейшим требованием, обращенным в том числе ко всей системе судебной власти (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), а судьи в своей деятельности (как и суды в целом) подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону (ч. 1 ст. 120), несомненным является требование руководствоваться Конституцией, ее нормами, принципами и ценностями и при осуществлении судами правоприменительного толкования. И в этом случае оно вполне может приобретать характеристики конституционного истолкования, в особенности тогда, когда разрешение конкретного дела требует прямого применения той или иной нормы Конституции в системной взаимосвязи с положениями отраслевого законодательства.
Нельзя при этом не учитывать, что толкование права судами является важнейшим видом официального толкования.
Именно на суды в системе разделения властей возлагаются полномочия по устранению недостатков, в той или иной степени присущих любой системе законодательства: наличия пробелов, противоречий, относительной статичности законодательного регулирования. Своевременное и эффективное реагирование органов судебной власти на изменяющиеся общественные отношения через истолкование существующих нормативно-правовых актов и, соответственно, динамизация законодательной системы становятся, таким образом, одной из центральных функций судебной власти. Следует при этом подчеркнуть, что только суд в демократическом правовом государстве имеет возможность толковать право в рамках права, на основе принципов правосудия, гарантирующих недопущение произвольного вмешательства в деятельность суда органов законодательной и исполнительной власти и одновременно правовой характер процесса толкования, что обусловливает существование юридической базы для объективного преобразования законодательной системы.
Поэтому в условиях российской правовой системы, несмотря на ее континентальную (романо-германскую) природу, полномочия по конституционному истолкованию законов в той или иной мере осуществляют не только органы конституционного правосудия в лице Конституционного Суда РФ, конституционных (уставных) судов субъектов Федерации, но и Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ. Однако характер и содержание их интерпретационно-толковательных полномочий различны.
В системе разделения властей проблема распределения полномочий по видам толкования решается следующим образом. Конституционный Суд РФ является единственным органом государственной власти, который наделен правом давать официальное толкование Конституции и реализует в пределах своей компетенции по проверке конституционности нормативных правовых актов функцию конституционного истолкования проверяемых законов, т.е. выявляет их адекватный конституционно-правовой смысл, только в пределах которого они могут действовать и применяться в национальном праве. Тем самым Конституционный Суд обеспечивает верховенство и прямое действие Конституции, производит конституционализацию отраслей текущего законодательства и правоприменительной практики. Однако он не вправе осуществлять казуальное толкование для решения вопроса о том, подлежит ли та или иная норма права применению в конкретном деле на основе исследования фактических обстоятельств дела. В то же время прерогативой арбитражных судов и судов общей юрисдикции является казуальное толкование норм права <1>. Такая позиция нашла подтверждение в ряде решений Конституционного Суда РФ <2>.
--------------------------------
<1> Аналогичным образом проблема распределения компетенции по нормативному и казуальному толкованию норм права разрешена в Армении. См.: Шмавонян Г.А. Структура судебной власти и система конституционной юрисдикции в Армении // Право и политика. 2000. N 3.
<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2002 г. N 113-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан И.А. Зайковой, Н.Х. Иванцовой, В.А. Илюхина, С.В. Кадеева, И.А. Никитина, А.Г. Прозорова, В.Г. Работнева, Н.П. Сергеевой, Н.Р. Халиковой и Ф.Ф. Халикова на нарушение их конституционных прав п. 1 ст. 9 и п. 5 ст. 11 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях"; Определение Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2002 г. N 48-О "По жалобе гражданина В.А. Щепачева на нарушение его конституционных прав п. п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ; Определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2001 г. N 150-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Октябрьского районного суда г. Ижевска о проверке конституционности п. 2 ст. 339 ГПК РСФСР, п. 13 ст. 35, ст. ст. 89 и 93 Основ законодательства РФ о нотариате".
При этом арбитражные суды и суды общей юрисдикции, за исключением высших судов в соответствующих иерархиях, не вправе осуществлять нормативное толкование, распространяющее свое действие за пределами субъектного состава рассматриваемого дела. Вместе с тем конституционно допустимым и оправданным является осуществление Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ полномочий по выработке абстрактного истолкования законодательства для целей обеспечения единства судебной практики, единообразия судебного толкования (ст. ст. 126 и 127 Конституции РФ). Обобщая судебную практику, высшие органы судебной власти страны вправе указывать на недостатки в судебном толковании тех или иных законодательных положений, вносить соответствующие корректировки путем издания рекомендательных разъяснений, но только на основании конституционного истолкования, предпринятого надлежащим судом - Конституционным Судом РФ.
Выявляя конституционные модели нормативной организации тех или иных сфер общественных отношений, пробелы и дефекты в правовом регулировании, Конституционный Суд одновременно может выявлять и тенденции развития конституционных отношений, определять конституционную стратегию (концепцию) совершенствования законодательства.
2.4.6. О конституционно-судебных рекомендациях законодателю
и степени их обязательности
Специфической формой нормативно-доктринального воздействия конституционно-судебного правосудия на правовую систему является формулирование Конституционным Судом РФ по итогам рассмотрения дела рекомендаций законодателю, которые хотя и не имеют непосредственно обязывающего значения для нормотворческих органов, тем не менее ориентируют их на последовательную и систематическую реализацию конституционных принципов и норм в текущем законодательстве. Следовательно, игнорирование законодателем соответствующих рекомендаций может привести к противоречивости и рассогласованности законодательства в его сопоставлении с Конституцией РФ и тем самым создать угрозу нарушения конституционных прав и свобод.
В этом плане рекомендации законодателю представляют собой одну из относительно самостоятельных разновидностей правовых позиций Конституционного Суда, в которых конституционно-доктринальные начала превалируют над нормативными. Но от этого их значение в системе судебного конституционализма не уменьшается.
Степень обязательности таких рекомендаций, обращенных к законодателю, определяется прежде всего тем, насколько концептуально выверенными являются рекомендации Суда с точки зрения конституционно-доктринальных подходов к обоснованию предлагаемых изменений в действующем законодательстве, которое явилось предметом конституционного контроля. Ярким примером является принятое 5 февраля 2007 г. Постановление Конституционного Суда РФ N 2-П, касающееся конституционно-судебной оценки института надзора в гражданском процессе. Одним из основных итогов исследования столь сложной проблемы явился вывод Конституционного Суда РФ о том, что он воздерживается от признания неконституционными ряда положений ГПК РФ в силу того, что преодоление соответствующих проблем невозможно без структурной судебно-правовой реформы. В связи с этим федеральному законодателю предложена целая программа реформирования надзорной судебной инстанции в соответствии с требованиями Конституции РФ, правовыми позициями Европейского суда по правам человека, другими международно-правовыми обязательствами России.
Оценивая реализацию законодателем обращенных к нему рекомендаций Конституционного Суда РФ, приходится констатировать, что данный процесс не имеет устойчивого характера. Наряду с тем, что законодатель чаще всего достаточно активно включается в конституциализационный процесс в соответствии с рекомендациями Конституционного Суда РФ, известны и противоположные ситуации, когда федеральный законодатель в течение длительного времени не реализует обращенные к нему рекомендации. Примечателен в связи с этим запрос Государственной Думы Председателю Правительства РФ от 1 июля 2005 г. "О необходимости принятия Правительством Российской Федерации мер по внесению изменений в законодательство Российской Федерации во исполнение решений Конституционного Суда Российской Федерации". Было указано, что на момент направления запроса оставались неисполненными более 10 решений Конституционного Суда РФ. (К этому следует добавить, что приведенный в запросе перечень неисполненных решений Конституционного Суда РФ не являлся исчерпывающим, причем по некоторым из этих не вошедших в перечень постановлений и определений Конституционного Суда РФ период неисполнения составлял более 10 лет.)
В качестве примера можно привести Постановление Конституционного Суда РФ <1>, в котором Суд, признав неконституционной норму прежнего УПК РСФСР, ограничивавшую круг оснований к возобновлению уголовного дела лишь обстоятельствами, неизвестными суду при постановлении приговора или определения, и в силу этого препятствующую в случаях исчерпания возможностей судебного надзора исправлению судебных ошибок, нарушающих права и свободы человека и гражданина, обязал федерального законодателя при принятии нового уголовно-процессуального законодательства и определении в нем процессуальных форм и средств исправления судебных ошибок по уголовным делам исходить из недопустимости снижения уровня гарантий прав и свобод граждан, предусмотренных действующим законодательством и настоящим Постановлением. Однако эта позиция Конституционного Суда не была учтена при разработке и принятии нового УПК РФ. В настоящее время работа по исполнению данного Постановления Конституционного Суда РФ проводится Минюстом России в рамках исполнения Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. N 6-П <2>, поскольку в нем Конституционный Суд РФ подтвердил свою позицию, изложенную в Постановлении от 2 февраля 1996 г. N 4-П уже применительно к действующему уголовно-процессуальному законодательству.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова" // СЗ РФ. 1996. N 7. Ст. 701.
<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. N 6-П по делу о проверке конституционности положений ст. ст. 237, 413 и 418 УПК РФ в связи с запросом президиума Курганского областного суда // СЗ РФ. 2007. N 22. Ст. 2686.
Схожая ситуация наблюдается и по поводу рекомендации законодателю, содержащейся в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П, согласно которой Федеральному Собранию поручено урегулировать основания и порядок возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда (судьи), а также определить подведомственность и подсудность соответствующих дел <1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 700.
Довольно продолжительное время законодателем не исполняется рекомендация, выраженная в Определении Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. <1>. В этом решении Конституционный Суд констатировал, что российское законодательство не препятствует гражданам зафиксировать в той или иной форме (в том числе нотариальной) и довести до сведения учреждения здравоохранения свое несогласие на изъятие у них органов и (или) тканей после смерти в целях трансплантации, причем нарушение соответствующего волеизъявления влечет наступление юридической ответственности. Вместе с тем Суд указал, что в целях соблюдения баланса прав и законных интересов доноров и реципиентов вопросы, связанные с реализацией гражданином либо его близкими родственниками или законными представителями права заявить письменно или устно о несогласии на изъятие органов и (или) тканей для трансплантации, требуют более детальной (как на законодательном уровне, так и в подзаконных нормативных актах) регламентации, а механизмы информирования граждан о действующем правовом регулировании - развития и совершенствования.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 459-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности ст. 8 Закона РФ "О трансплантации органов и (или) тканей человека" // ВКС РФ. 2004. N 3.
Требуют своего исполнения и рекомендации Конституционного Суда РФ, сформулированные в Определениях от 4 апреля 2007 г. <1> и от 15 мая 2007 г. <2>. В них Конституционный Суд призвал Правительство РФ и Федеральное Собрание в рамках предоставленных им полномочий и исходя из финансовых возможностей государства, с учетом уровня инфляции, других социально-экономических факторов, определить, какой размер возмещения материального ущерба лицам, на которых распространяется действие Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий", может считаться посильной в настоящее время компенсацией материального ущерба, с тем чтобы возмещение им вреда осуществлялось в наиболее полном объеме и чтобы достижение провозглашенной названным Законом цели не ставилось под сомнение.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 4 апреля 2007 г. N 273-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки В.Г. Фетисовой на нарушение ее конституционных прав положениями ч. 6 ст. 161 Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" и п. 8 Положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2007.
<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 мая 2007 г. N 383-О-П "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина И.В. Волика на нарушение его конституционных прав Законом РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" // ВКС РФ. 2007. N 5.
Одним из последних по времени принятия решений Конституционного Суда, которыми законодателю поручается внесение изменений в правовое регулирование, является Постановление от 26 февраля 2010 г. N 4-П, которым Суд обязал федерального законодателя - в целях единообразного и надлежащего правового регулирования, руководствуясь Конституцией РФ и правовыми позициями, выраженными Конституционным Судом РФ, в том числе в настоящем Постановлении, - внести изменения в ГПК РФ, с тем чтобы гарантировать возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях установления Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, в связи с принятием решения, по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека <1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 392 ГПК РФ в связи с жалобами граждан А.А. Дорошка, А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой" // СЗ РФ. 2010. N 11. Ст. 1255.
2.4.7. Обязательность разъяснений Конституционного Суда РФ
Данный вид судебных актов характерен - применительно к российской правовой системе - для всех высших судебных органов. При этом законодательство Российской Федерации построено на концептуальных подходах обязательности судебных разъяснений <1>.
--------------------------------
<1> Существует и иное мнение по данному вопросу. См., например, Кучин М.В. Нормотворческая деятельность судебных органов Российской Федерации и судебный прецедент // Право и политика. 2000. N 5.
В частности, как Конституция (ст. ст. 126, 127), так и действующие процессуальные Кодексы включают в компетенцию Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ полномочия по надзору за деятельностью нижестоящих судов и даче разъяснений по вопросам судебной практики. Соответствующие акты высших судов общей и арбитражной юрисдикции, как это было установлено в решениях Конституционного Суда, направлены на поддержание единообразия в толковании и применении норм права нижестоящими судами и, таким образом, являются производными от функционирования конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы <1>. Вместе с тем следует учитывать, что разъяснения, даваемые Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ, не могут рассматриваться в качестве официального акта, выявляющего конституционно-правовой смысл закона, т.е. подтверждающего его конституционность или констатирующего неконституционность <2>. Адекватным средством для решения такого вопроса, возникающего в связи с неконституционным истолкованием закона в правоприменительной практике, является - в силу ст. ст. 118 и 125 Конституции РФ - конституционное судопроизводство. Поэтому суд любой инстанции, если он при рассмотрении конкретного дела придет к выводу о неконституционности подлежащего применению закона, в том числе с учетом его толкования Верховным Судом и Высшим Арбитражным Судом РФ, обязан обратиться с запросом в Конституционный Суд РФ.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П // СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.
<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П.
Наибольшей спецификой и юридической силой общеобязательности обладают разъяснения Конституционного Суда РФ, принимаемые в порядке реализации ст. 83 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ.
Согласно положениям этой статьи решение Конституционного Суда РФ может быть официально разъяснено только самим Конституционным Судом РФ в пленарном заседании или заседании палаты, принявшей это решение, по ходатайству органов и лиц, имеющих право на обращение в Конституционный Суд РФ, других органов и лиц, которым оно направлено. Под решением в данном случае понимается любой итоговый акт, принятый в рамках конституционного судопроизводства, т.е. как постановление, так и определение.
По буквальному смыслу приведенного законоположения субъектами, имеющими право подавать ходатайство об официальном разъяснении решения Конституционного Суда, являются: 1) органы и лица, имеющие право на обращение в Конституционный Суд; 2) другие органы и лица, которым решение направлено. В соответствии с требованиями ст. 77 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ постановления (заключения) Конституционного Суда в обязательном порядке направляются сторонам по делу, Президенту РФ, Совету Федерации, Государственной Думе, Правительству РФ, Уполномоченному по правам человека, Верховному Суду РФ, Высшему Арбитражному Суду РФ, Генеральному прокурору РФ, Министру юстиции РФ. Кроме того, решения Конституционного Суда РФ могут быть также направлены другим государственным органам и организациям, общественным объединениям, должностным лицам и гражданам, круг которых применительно к обстоятельствам и особенностям каждого конкретного дела определяется Конституционным Судом самостоятельно. Соответственно, все вышеназванные лица вправе инициировать процедуру разъяснения решения Конституционного Суда.
При этом необходимо учитывать, что для граждан вопрос о допустимости ходатайства о разъяснении решения Конституционного Суда сопряжен с условием их непосредственного участия в конституционном судопроизводстве по тому делу, итоговое решение по которому они просят разъяснить <1>. В отличие от граждан государственные органы (должностные лица) вправе обращаться в Конституционный Суд за разъяснением его решения безотносительно к их положению как участников конституционного судопроизводства, что объясняется, в частности, обязанностью компетентных органов государственной власти (под угрозой ответственности) принимать меры по устранению из правовой системы правовых актов, которые аналогичны тем, что признаны Конституционным Судом противоречащими Конституции, т.е. действовать во всяком случае подобно тому, как если бы они являлись стороной по конституционно-правовому спору.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 23 апреля 2002 г. N 93-О "Об отказе в удовлетворении ходатайства гражданина Кольцова С.В. об официальном разъяснении Постановления Конституционного Суда РФ от 12 марта 2001 г. по делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", касающихся возможности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, ст. 49 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", а также ст. ст. 106, 160, 179 и 191 АПК РФ" // Архив Конституционного Суда РФ. 2002; Определение Конституционного Суда РФ от 24 ноября 2005 г. N 413-О "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства ЗАО "СЕБ Русский Лизинг" об официальном разъяснении Постановления Конституционного Суда РФ от 28 октября 1999 г. N 14-П по делу о проверке конституционности ст. 2 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О налоге на прибыль предприятий и организаций" // Архив Конституционного Суда РФ. 2005; Определение Конституционного Суда РФ от 20 марта 2007 г. N 213-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства гражданина Н.П. Максименко об официальном разъяснении Постановления Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П" // Архив Конституционного Суда РФ. 2007.
Как это было установлено и неоднократно подтверждено в практике Конституционного Суда, процедура разъяснения не предполагает возможности выхода за пределы содержания разъясняемого решения; официальное разъяснение дается лишь по тем требующим дополнительного истолкования вопросам, которые были предметом рассмотрения в заседании Конституционного Суда РФ и нашли свое отражение в этом решении; ходатайство о даче разъяснения не подлежит удовлетворению, если поставленные в нем вопросы не требуют какого-либо дополнительного истолкования принятого решения либо предполагают необходимость формулирования новых правовых позиций, не нашедших в нем отражения <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 июля 2008 г. N 424-О-О "Об отказе в удовлетворении ходатайства гражданина В.В. Милехина об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 761-О-О" // Архив Конституционного Суда РФ. 2008; Определение Конституционного Суда РФ от 16 июля 2009 г. N 912-О-Р "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства гражданки Е.В. Галаниной о разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 29 января 2009 г. N 20-О-О" // Архив Конституционного Суда РФ. 2009; Определение Конституционного Суда РФ от 28 января 2010 г. N 138-О-Р "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства Федеральной налоговой службы о разъяснении Постановления Конституционного Суда РФ от 17 марта 2009 г. N 5-П" // Архив Конституционного Суда РФ. 2010.
Некоторые новые аспекты правовой природы и процедуры принятия определений о разъяснении решений Конституционного Суда РФ были выявлены в получившем широкий общественный резонанс Определении Конституционного Суда РФ от 19 ноября 2009 г. N 1344-О-Р (по вопросу о порядке применения смертной казни) <1>. Конституционный Суд уточнил, что необходимость в разъяснении его постановления может возникнуть и в том случае, если возникла неопределенность в понимании порядка исполнения ранее принятого им решения и такой порядок (особенности) его исполнения является в силу ст. 75 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ неотъемлемой частью самого решения. Конституционный Суд подчеркнул, что при установлении порядка исполнения своего решения - исходя из того, что положения о прямом действии и строгом соблюдении Конституции РФ, закрепленные в ее ч. ч. 1 и 2 ст. 15, обращены ко всем органам публичной власти и их должностным лицам - он вправе определять режим применения норм, являвшихся предметом его рассмотрения, а также норм, находящихся с ними в неразрывном системном единстве, с тем чтобы исключить их неконституционное истолкование в правоприменительной практике. Соответственно, правовая позиция, обосновывающая тот или иной режим применения норм, являвшихся предметом рассмотрения Конституционного Суда, может стать предметом разъяснения соответствующего постановления, в том числе с учетом действия этого постановления во времени, а также исходя из его системной связи с другими решениями Конституционного Суда и другими нормативными правовыми актами в правовой системе Российской Федерации.
