Многим людям кажется, что раньше было лучше, и они призывают нас вернуться в прошлое. Какое именно?

Глава пятая

ОТЦОВСТВО И ОТЦОВСКИЕ ПРАКТИКИ

Кризис отцовства» – кризис чего?

Когда-то в мире существовала вертикаль власти. На небе был всемогущий Бог, на земле – всемогущий царь, а в семье – всемогущий отец. И всюду был порядок.

Но это было давно и неправда. Именем Бога спекулировали жуликоватые жрецы, именем царя правили вороватые чиновники, а отец, хоть и порол своих детей, от повседневного их воспитания уклонялся.

Потом все изменилось. Богов стало много, царя сменила республика, а отцовскую власть подорвали коварные женщины, наемные учителя и непослушные дети. И теперь мы имеем то, что мы имеем.

Многим людям кажется, что раньше было лучше, и они призывают нас вернуться в прошлое. Какое именно?

Едва ли не самая главная мужская роль и идентичность – отцовство. Поэтому неудивительно, что одновременно с «кризисом маскулинности» социологи и педагоги всего мира забили тревогу по поводу «кризиса отцовства». Книга известного австрийского психоаналитика Александра Мичерлиха «Общество, лишенное отцов» стала мировым бестселлером уже в конце 1960-х годов. Безотцовщина, физическое отсутствие отца в семье, незначительность и бедность отцовских контактов с детьми по сравнению с материнскими, педагогическая некомпетентность отцов, их незаинтересованность и неспособность осуществлять воспитательные функции стали предметом ожесточенных публичных споров и серьезных научных дискуссий.

На самом деле на ослабление или неэффективность института отцовства жаловались и ветхозаветные пророки, и древние греки классического периода, и французские просветители XVIII в., и русские писатели XIX в. В конце XX в. проблема приобрела глобальный характер. Президент Клинтон в 2001 г. заявил о своей решимости «сделать преданное, ответственное отцовство национальным приоритетом… Наличие двоих преданных, активных родителей непосредственно способствует повышению школьной успеваемости, снижению наркозависимости, преступности и делинквентности, уменьшению эмоциональных и других поведенческих проблем, понижению риска злоупотребления, заброшенности и подростковых самоубийств. Исследовательские данные ясны: отцы многое значат в жизни своих детей. Любовь, внимание и забота ответственного отца не могут быть заменены ничем другим». Созданная Клинтоном организация Presidential Fatherhood Initiative была поддержана Джорджем Бушем, который ежегодно тратит на «поддержание ответственного отцовства» 300 миллионов долларов. В США и в Европе существует множество государственных и общественных организаций, фондов и служб, специально занимающихся проблемам отцовства. Эти организации широко представлены в Интернете. Министерство здравоохранения США поддерживает профессиональный портал http://fatherhood.hhs.gov/index.shtml. Его дополняют National Fatherhood Initiative (http://www.fatherhood.org/) и National Center for Fathering (http://www.fathers.com/). Отцовству посвящено множество книг и журналов, например онлайновый журнал «для мужчин с семьями» «Fathering Magazine» (FatherMag. com). С 2003 г. издается научный журнал «Отцовские практики: Журнал по теории, исследованиям и практике мужчин как отцов» (Fathering: A Journal of Theory, Research, and Practice about Men as Fathers).

Вопросов действительно много. Автор книги «Безотцовская Америка» Дэвид Бланкенхорн называет безотцовщину «самой разрушительной тенденцией нашего поколения» (Blankenhorn, 1995. P. 1). По данным социальной статистики и специальных исследований, отсутствие или слабость отцовского начала связаны решительно со всеми социальными и психологическими патологиями: преступностью, насилием, наркотической и алкогольной зависимостью, плохой успеваемостью, самоубийствами и психическими расстройствами. Почти 80 % американцев, ответивших на анкету Института Гэллапа в 1996 г., признали отцовство самой серьезной проблемой современности (National Center for Fathering, 1996).

Однако в определении причин болезни люди радикально расходятся. Одни видят корень зла в слабости современных мужчин, уклоняющихся от ответственности за воспитание детей. Другие считают причиной кризиса «не оставление детей отцами, а политику, которая стимулирует матерей инициировать расторжение брака и развод» (Baskerville, 2004). А третьи думают, что вся проблема создана искусственно.

Разногласия имеют не только идеологический характер. Часто одни и те же слова обозначают совершенно разные комплексы проблем. Например, знаменитая «проблема отцов и детей» в одном случае подразумевает взаимоотношения поколений, обладающих разным жизненным опытом, социальным положением и властными функциями, в другом – возрастной конфликт старших и младших, в третьем – отношения детей и родителей, независимо от пола тех и других, в четвертом – специфические особенности взаимоотношений между отцами и сыновьями и т. д. Жалобы на то, что дети не хотят (или не могут) повторять жизненный путь своих отцов и не следуют их добрым советам, практически универсальны. Их прекращение означало бы конец истории, превращение ее в простое повторение однажды пройденного. Возлагать ответственность за межпоколенные различия на нерадивых отцов так же наивно, как и на непослушных детей.

Как и все слова, которыми нам приходится здесь пользоваться, термины «отцовство» и «отец» неоднозначны. Например, английское paternity (от латинского pater – отец) обозначает: а) биологический феномен, генетическое происхождение отпрыска по мужской линии, от родителя мужского пола, и/или б) формальное, чаще всего юридическое, признание отношений между отцом и ребенком, в данном случае отцовство – элемент родственных отношений, социальная категория, смысл которой зависит от принятой в данной культуре системы и терминологии родства. «Установление отцовства» в разных обществах может означать совершенно разные процедуры и последствия: в одном случае сравнивают ДНК, а в другом достаточно того, что ребенок появился на свет в законном браке или что мужчина признает его своим.

Английское fatherhood (отцовство) обозначает социальный институт, систему прав, обязанностей, социальных ожиданий и требований, предъявляемых к мужчине как родителю и коренящихся в нормативной системе культуры и в структуре семьи. Реальные отцовские практики (английское fathering), то есть деятельность, связанная с выращиванием и воспитанием детей, более текучи, изменчивы и разнообразны. Если изучение отцовства предполагает анализ социокультурных норм – чего общество ожидает от отца «вообще», то изучение отцовских практик – это описание того, что фактически делают и чувствуют конкретные отцы.

«Кризис отцовства» можно и нужно рассматривать в трех автономных контекстах.

Во-первых, как аспект кризиса семьи. В этом контексте в центре внимания оказываются такие явления, как нестабильность брака, изменение критериев оценки его успешности, проблематичность распределения супружеских обязанностей в мире, где оба супруга работают, появление нетрадиционных форм семьи и брака и т. п.

Во-вторых, как аспект кризиса маскулинности: ослабление привычной мужской гегемонии и связанное с этим изменение традиционных представлений о мужественности, конфликт между трудовыми и семейными обязанностями, превращение отцовства из обязательного в факультативное, появление новых отцовских практик и связанных с ними психологических проблем и т. д. Все это преломляется в самосознании мужчины и его гендерной идентичности, с которой соотносятся его самоуважение и частные самооценки: что нужно, чтобы стать отцом, каковы критерии отцовской эффективности, в чем современные мужчины видят плюсы и минусы отцовства, и насколько оно важно для их субъективного благополучия?

В-третьих, как аспект кризиса власти. Ведь власть-то раньше была какая? Мужская, отцовская, патриархатная. Подобно тому, как рыба тухнет с головы (хотя чистить ее почему-то начинают с хвоста), ослабление власти отдельно взятого отца в отдельно взятой семье начинается с ослабления власти царя и государя, но между этими процессами есть обратная связь. Однажды я сформулировал это в виде притчи «Отцовство как вертикаль власти. И наоборот», которую поставил эпиграфом к данной главе.

Речь идет вовсе не о семейных, а о макросоциальных проблемах. В патриархатном и, особенно, в монотеистическом обществе, отцовство – своеобразная вертикаль власти, где каждый вышестоящий начальник – символический отец нижестоящей власти, которую он порождает, содержит, контролирует, дисциплинирует и наставляет на путь истинный. Людям, привыкшим воспринимать государственную власть как отцовское начало («царь-батюшка», «отец народов», «вождь и учитель» и т. п.), нужно символически осиротеть, понять, что государство не зачинает, не питает и не воспитывает своих подданных, а только контролирует их поведение, причем не столько в интересах подданных, сколько в интересах господствующего класса. Граждане демократических стран, не считающие своих правителей отцами и готовые, как бы это ни было трудно, брать ответственность за свою жизнь на себя, в политическом смысле – сироты. Без учета этих моментов обсуждать философию и психологию отцовства невозможно.

Однако нас интересуют не отвлеченные символы, а проблемы реальных отцов из плоти и крови. Чтобы разобраться в сложном хитросплетении биоэволюционных, социокультурных и психологических процессов, мы начнем с общей характеристики роли и функций отцовства по данным эволюционной психологии, а затем суммируем основные тенденции социальной истории отцовства на Западе и в дореволюционной России. После этого рассмотрим, как и почему представления об отцовстве и отцовские практики изменились в новое и новейшее время, какие это порождает новые социальные и социально-педагогические проблемы и как их решают на Западе и в постсоветской России. Исходя из этого, нам, возможно, станут яснее психологические проблемы современного отцовства: а) что отцы дают детям, б) что отцовство дает мужчинам, в) от чего зависят индивидуальные стили отцовских практик и степень их успешности и, наконец, г) в какой социальной и психологической помощи нуждаются отцы.