Производства по обработке металлов. Павловские промыслы

Знаменитые павловские сталеслесарные промыслы охватывают целый район Горбатовского уезда Ниже­городской губернии и Муромского уезда Владимирской губернии. Происхождение этих промыслов очень древнее: Смирнов указывает, что еще в 1621 г. в Павлове было (по писцовой книге)[lxxxiv] 11 кузниц. К половине 19 века эти промыслы представляли уже из себя ши­роко раскинувшуюся сеть вполне сложившихся капи­талистических отношений. После реформы промыслы данного района продолжали развиваться и вширь и вглубь. По земской переписи 1889 г. в Горбатовском уезде было занято промыслом в 13 волостях и 119 селе­ниях 5953 двора, 6570 работников мужск. пола (54% всего числа работников в этих селениях) и 2741 чел. стариков, подростков и женщин, всего 9311 человек. В Муромском у. г. Григорьев считал в 1881 г. 6 про­мысловых волостей, 66 селений, 1545 дворов и 2205 ра­ботников мужск. пола (39% всего числа работников в этих селениях). Образовались не только крупные, не занимающиеся земледелием, промысловые села (Пав­лове, Ворсма), но и окрестные крестьяне отвлекались от земледелия: вне Павлова и Ворсмы в Горбатовском уезде было занято промыслами 4492 работника, из которых 2357, т. е. более половины, не занимались земледелием. Жизнь таких центров, как Павлове, сло­жилась совершенно по-городскому, выработав несра­вненно более развитые потребности, более культурную обстановку, одежду, образ жизни и т. д., чем у окрест­ных “серых” земледельцев[423].

Обращаясь к вопросу об экономической организации павловских промыслов, мы должны прежде всего кон­статировать тот не подлежащий сомнению факт, что во главе “кустарей” стоят типичнейшие капиталистиче­ские мануфактуры. Напр., в заведении Завьяловых (которое уже в 60-х годах занимало в мастерской свыше 100 рабочих, а теперь ввело и паровой двига­тель) перочинный нож проходит через 8—9 рук: над ним работают — коваль, лезевщик, черепщик (обыкновенно на дому), закальщик, личельщик, глянщица, отделывальщик, направляльщик, клейменщик. Это — широ­кая капиталистическая кооперация, основанная на разделении труда, причем значительная часть деталь­ных рабочих занята не в мастерской капиталиста, а у себя на дому. Вот данные г. Лабзина (1866 г.) о круп­нейших заведениях сел Павлова, Ворсмы и Вачи во всех отраслях производства этого района: у 15 хозяев было 500 рабочих в заведениях и 1134 рабочих на сто­роне; всего 1634 чел., при сумме произв. 351,7 тыс. руб. В какой мере такая характеристика экономических отношений применима ко всему району в настоящее время, это видно из следующих данных[424]:

Таким образом, очерченная нами организация про­мышленности преобладает во всех районах. В общем и целом, около трех пятых всего числа рабочих заняты капиталистически. И здесь, след., мы видим, что ману­фактура занимает главенствующее положение в общем строе промышленности[425] и подчиняет себе массы ра­бочих, не будучи, однако, в состоянии вырвать с корнем мелкое производство. Сравнительная живучесть этого последнего вполне объясняется, во-1-х, тем, что в не­которые отрасли павловской промышленности совсем еще не введено механическое производство (напр., в замочное дело); — во-2-х, тем, что мелкий произво­дитель защищает себя от падения такими средствами, от употребления которых он падает гораздо ниже, чем наемный рабочий. Эти средства — удлинение рабочего дня, понижение жизненного уровня и уровня потреб­ностей. “Та группа кустарей, которая работает на хозяев, подвержена меньшим колебаниям заработков” (Григорьев, 1. с., 65); у Завьялова, напр., всего меньше получает черенщик: “он работает дома, оттого и удо­влетворяется низким заработком” (68). Работающие “на фабрикантов” кустари “получают возможность заработать несколько больше средней выработки ку­старя, несущего свой продукт на рынок. Увеличение заработка особенно заметно у рабочих, живущих на самих фабриках” (70)[426]. Рабочий день на “фабриках” 14½ —15 часов, maximum 16. “У кустарей же, рабо­тающих у себя дома, рабочий день всегда не менее 17 часов, а иногда доходит до 18 и даже до 19 часов в сутки” (ibid.). He было бы ничего удивительного, Или бы закон 2-го июня 1897 г.[lxxxv] вызвал здесь усиление работы на дому; давно бы пора подобным “куста­рям” направить все свои заботы и усилия к тому, чтобы добиться от хозяев устройства фабрик! Пусть вспомнит также читатель знаменитый павловский “забор”, “про­мен”, “заклад жен” и тому подобные виды кабалы в личного унижения, которыми придавлен quasi-самостоятельный мелкий производитель[427]. К счастью, быстро развивающаяся крупная машинная индуст­рия не так легко мирится с этими худшими формами эксплуатации, как мануфактура. Забегая вперед, приводим данные о росте фабричного производства в этом районе[428].

Таким образом мы видим, что все большее и большее число рабочих стягивается в крупных заведениях, которые переходят к употреблению машин[429].