Жрицы, читающие моления богам[358].
Лодочные гребцы.
Стражники, охраняющие дворец во время грозы.
Борцы.
Те, кто напускает на себя уж очень умный вид
Теперешние младенцы лет трех от роду.
Женщины, что возносят молитвы богам о здравии и благополучии ребенка или помогают при родах.
Ведунья первым делом[359] требует принести все, что нужно для молитвы. Кладет целую стопку бумаги и начинает кромсать ее тупым ножом. Кажется, так и одного листка не разрежешь, но этот нож у нее особый, и она орудует им изо всех сил, скривив рот на сторону.
Нарезав много зубчатых полосок бумаги, она прикрепляет их к бамбуковой палочке. Но вот торжественные приготовления закончены, и знахарка, сотрясаясь всем телом, бормочет заклинания…
Вид у нее при этом многомудрый!
Потом она пускается в рассказы:
— Недавно в том-то дворце, в том-то знатном доме сильно захворал маленький господин… Совсем был плох, но призвали меня — и болезнь как рукой сняло. За это я получила много щедрых даров. А ведь каких только не призывали ведуний и заклинателей! И все без пользы. С той поры ни о ком другом и слышать не хотят, меня зовут. Я теперь у них в великой милости.
При этом выражение лица у нее не из самых приятных.
А еще напускают на себя умный вид хозяйки в домах простолюдинов.
И глупцы тоже. Они очень любят поучать тех, кто по-настоящему умен.
То, что пролетает мимо
Корабль на всех парусах.
Годы человеческой жизни.
Весна, лето, осень, зима
То, что человек обычно не замечает
Дни зловещего предзнаменования[360].
Как понемногу стареет его мать.
254. Как неприятны люди, которые не соблюдают вежливости в письмах![361]
Как неприятны люди, которые не соблюдают вежливости в письмах! Плохо, если в каждой строке сквозит высокомерное пренебрежение к людям.
Но не стоит все же совершать ошибку другого рода, употребляя чрезмерно подобострастные выражения, когда пишешь человеку, положение которого вовсе того не требует.
Что и говорить, оскорбительно самой получить неучтивое письмо. И даже если такое письмо получат другие, живо переживаешь чужую обиду.
Но разве это относится только к письмам?
Как не возмутиться, если с тобой разговаривают бесцеремонно, не соблюдая правил учтивости? А тем более гнев берет, если так осмеливаются говорить о высокопоставленных лицах.
Меня коробит, когда жена говорит о муже в неуважительном тоне.
Зачастую слуги, сообщая гостю о своем господине, употребляют чересчур почтительные слова: «его милость соизволили», «его светлость повелели»… Это дурная манера! Невольно думаешь: «Вот уж не к месту! Достаточно было бы сказать: „Господин мой изволил то-то и то-то…“»
Иному человеку можно бы сделать замечание:
— Ах, что за тон! Как грубо! Зачем вы так неучтиво разговариваете?
Но и он сам, и окружающие только станут смеяться.
Заметив свой промах, человек начнет шутливо отговариваться:
— Что за мелочные придирки!
Фамильярно, без тени смущения, называть придворных сановников и государственных советников просто по именам, не титулуя их, — недопустимая вольность.
Лучше никогда не звать по имени даже самую нечиновную даму, у которой нет собственных апартаментов, а величать ее «сударыня» и «госпожа фрейлина». Она будет рада такой непривычной для нее вежливости и от души благодарна.
Вообще, придворных сановников и знатных молодых людей (если только не присутствует государь) надлежит именовать согласно занимаемой должности.
Разве допустимо перед лицом государя употреблять даже в разговоре друг с другом слово «я» применительно к себе? Я, мол, собственной персоной… Ведь сам император слушает.
Можно ли назвать умными людей, которые разговаривают неучтиво, и неужели уронит свое достоинство тот человек, который умеет соблюсти правила вежливости?
Очень грязные вещи
Слизняки.
Метла, которой подметали пол из грубых деревянных досок.
Лакированные чашки в императорском дворце.
То, что страшит до ужаса
Раскат грома посреди ночи.
Вор, который забрался в соседний дом.
Если грабитель проник в твой собственный дом, невольно потеряешь голову, так что уже не чувствуешь страха.
Пожар поблизости безмерно страшен.
