Глава тринадцатая. Паламед и журавли

 

Что меня больше всего интересует в изучении этого предмета, так это постоянно проявляющаяся непохожесть поэтического и прозаического мышлений. Прозаический метод был введен греками классической эпохи как страховка против мифографической фантазии, способной утопить все разумное. Теперь он стал единственным законным способом передачи полезной информации. И в Англии, как во многих торговых странах, господствует мнение, что «музыка» и старомодный ритм — две особенности поэзии, которые отличают ее от прозы, и что каждое стихотворение имеет или должно иметь прозаический эквивалент. В результате поэтические способности атрофированы у образованного человека, который сам не развивал их, в точности как способность понимать живопись атрофирована у арабов-бедуинов. (Т. Э. Лоуренс один раз показал цветной портрет арабского шейха его людям. Они передавали портрет из рук в руки, однако никто ничего не мог сообразить, и лишь один сказал, что узнает рог бизона, показывая на ногу шейха.) Неумение думать поэтически — разлагать речь на оригинальные образы и ритмы и вновь комбинировать их одновременно на нескольких уровнях мысли в нечто многозначное — приводит к неспособности ясно думать в прозе. В прозе каждый человек в каждый момент думает на одном каком-нибудь уровне, и никакая комбинация слов не должна нести в себе больше одного значения. Тем не менее, образы, живущие в словах, должны соотноситься, если текст предполагает быть единым. Это простое правило забыто, и то, что сегодня называется прозой, является обыкновенным механическим соединением неких стереотипов вне зависимости от образов, заключенных в словах. Механический стиль, который родился в бухгалтерии, теперь проник в университеты, и наиболее зомбивидные варианты появляются в работах известных ученых и богословов.

Мифографические положения, которые совершенно очевидны для немногих поэтов, еще не разучившихся думать и говорить поэтически, почти всем ученым кажутся чепухой или детским лепетом. Я имею в виду такие утверждения, как, например: «Меркурий изобрел алфавит после того, как увидел летящих журавлей» или: «Менв аб Тейргвайт увидел три рябиновых прутика, растущих изо рта Эйнигана Фавра, и все науки и знания были записаны на них». Лучшее, что ученые до сих пор сделали для поэм Гвиона, — это назвали их «дикими и великими», но они никогда не подвергали сомнению убеждение, что Гвион, его коллеги и их слушатели — люди чахлого и недисциплинированного интеллекта.

Шутка состоит в том, что чем «прозаичнее» ученый, тем больше его тянет к интерпретации древних поэтических текстов, и при этом ни один исследователь не решается заявить о себе как о знатоке больше чем в одной узкой области — из боязни вызвать неудовольствие или подозрения у коллег. Знать только что-то одно, значит, иметь ум варвара: цивилизация подразумевает элегантное сведение всего человеческого опыта в единую гуманитарную систему мышления. Наше время на диво варварское: представьте, скажем, иудаиста ихтиологу или знатоку датской географии, и им не о чем будет говорить, кроме как о погоде или о войне (если идет война, а это — дело обычное в наш варварский век). Но то, что большинство ученых — варвары, не очень страшно, когда хоть несколько из них готовы помочь своими знаниями немногим независимым мыслителям, поэтам, которые пытаются не дать умереть цивилизации. Ученый — добытчик, а не строитель, и все, что от него требуется, — это добывать чистыми руками. Он — гарантия поэта от фактических ошибок. В современном мире, безнадежно путаном и неряшливом, поэту легко попасться на ложную этимологию, анахронизм, математический абсурд, если он пытается стать тем, кем он быть не может. Его дело — правда, тогда как дело ученого ~ факт. Факт нельзя отрицать. Можно сказать так: факт — это дань людей, у которых нет права голоса, но есть право вето. Факт — это не правда, но поэт, который по собственной воле игнорирует факт, не может докопаться до правды.

История о Меркурии и журавлях есть в «Мифах» Гая Юлия Гигина, который, согласно отлично информированному Светонию, был уроженцем Испании, вольноотпущенником императора Августа, куратором Палатинской библиотеки и другом поэта Овидия. Подобно Овидию, Гигин закончил свою жизнь в императорской немилости. Если он действительно просвещенный автор «Мифов», приписываемых ему, то с его времен они были сокращены и попорчены невежественными редакторами; и все же признано, что «Мифы» содержат древний мифологический материал огромной важности, который больше нигде нельзя найти.

В своей последней «Фабуле» (277) Гигин утверждает:

1. Парки изобрели семь букв: «Аlрhа», («Omicron»), «Upsilon», «Eta», «Lota», «Beta», «Tau».

Или, иначе, Меркурий изобрел их, поглядев на летящих журавлей, «которые во время полета строили в небе буквы».

2. Паламед, сын Навплия, изобрел остальные одиннадцать.

3. Эпихарм из Сицилии добавил «Theta» и «Chi» (или «Psi» и «Pi»).

4. Симонид добавил «Omega», «Epsilon», «Zeta», «Psi» (или «Omega», «Epsilon», «Zeta», «Phi»),

Здесь нет ни слова о Кадме Финикийском, которому обычно приписывают изобретение греческого алфавита, буквы которого заимствованы из финикийского алфавита. Утверждение об Эпихарме звучит по-дурацки, если только «из Сицилии» не является проникшим в текст идиотским редакторским толкованием. Симонид был известным греческим поэтом шестого века до нашей эры, который воспользовался греческим алфавитом Кадма и ввел в свои манускрипты несколько/новых букв, которые позднее приняли во всей Греции. Эпихарм же из Сицилии, знаменитый автор комедий, который жил немного позже и был из рода Асклепиадов Косских, очевидно, показался редактору «Мифов» подходящим соавтором Симонида. Оригинальная легенда, однако, говорит о другом Эпихарме, предке автора комедий, жившем раньше. Асклепиады возводили свою родословную к Асклепию, или Эскулапу, сыну Аполлона, богу врачевателей Дельфов и Коса, и заявляли, что наследовали от него ценные секреты врачевания. Два Асклепиада упомянуты в «Илиаде» как врачеватели греков во время осады Трои.

Что до Паламеда, сына Навплия, то Филострат Лемносский и «Схолии к Оресту» Еврипида представляют его изобретателем не только алфавита, но также и маяков, мер длины и веса, диска и «искусства расставлять стражу». Он принимал участие в Троянской войне на стороне греков и после смерти удостоился святилища героя на Мизийском берегу Малой Азии напротив Лесбоса.

Три парки — три ипостаси Тройственной Богини, а в греческих легендах есть также Три серые богини и Три музы.

Таким образом, первые два положения Гигина имеют отношение к «тринадцати буквам», которые, согласно нескольким авторитетам (скажем, Диодору Сицилийскому), образовали «пеласгийский. алфавит», прежде чем Кадм увеличил их количество до шестнадцати. Диодор, очевидно, имеет в виду тринадцать согласных, а не всего тринадцать букв, которых было бы совершенно недостаточно. Другие авторитеты утверждают, что существовало всего двенадцать букв. Аристотель, по крайней мере, насчитывает в первом греческом алфавите тринадцать согласных и пять гласных, и его список букв полностью совпадает с «Beth-Luis-Nion»-алфавитом, разве лишь он дает «Zeta» для Н-аспиранта и «Phi» для F, однако, что касается «Phi», ему противоречат ранние эпиграфические свидетельства. Это не единственное упоминание пеласгийского алфавита. Евстафий, византийский грамматист, в «Схолиях к Гомеру» (11.841) называет пеласгов Dioi (божественные), потому что только они из всех греков сохранили буквы после Потопа — того Потопа, в котором выжили только Девкалион и Пирра. Пирра (красная), возможно, богиня-мать народа пуресати, или пулесати — филистимлян.

Ликийцы из Малой Азии описаны Геродотом. Они будто бы пришли с острова Крит, так же, как и их соседи — карийцы, которые объявляли себя родичами лидийцев и мизийцев и говорили на похожем варварском, то есть негреческом языке. Карийцы, прежние жители минойской империи, главенствовали в Эгейском ареале между падением Кносса в 1400 году до нашей эры и дорийским нашествием в 1050 году до нашей эры. Геродот считал ликийцев менее других поддавшимися влиянию греков и отмечал, что они ведут род по матери, а не по отцу. Независимость женщин от мужского опекунства и наследование по материнской линии характерны для всех критских народов, и кое-где на острове эта система пережила даже нашествие греков. Фирмик Матерн сообщал об этом в четвертом веке нашей эры[139]. Лидийцы сохранили другую особенность системы: девушки обычно занимались проституцией до брака, а потом снимали серьги и отказывались от всех развлечений.

Итак, Паламед правил мизийцами, народом критского происхождения, но его отец был греком, и его имя означает скорее всего «помнящий о предке». Он помогал Трем паркам или Трем музам изобретать греческий алфавит. Однако древние хорошо знали, как, впрочем, и мы, что все изобретения, приписываемые Паламеду, имеют критское происхождение. Отсюда следует, что греческий алфавит, базировавшийся на критской, а не финикийской модели, был расширен от пяти гласных и тринадцати согласных до пяти гласных и пятнадцати согласных Эпихармом, одним из давних Асклепиадов.

Но почему Гигин не перечисляет одиннадцать согласных Паламеда, как он поступает с первоначальными семью буквами и добавлениями Эпихарма и Симонида? Первым делом нам надо понять, почему он приводит «Beta» и «Tau» как две согласные, изобретенные Тремя парками в то же время, когда и пять гласных.

Симонид, уроженец Кеоса, предложил Афинам, где он постоянно жил, двойные согласные «Psi» и «Xi», разделение гласных «Omicron» и «Omega» (долгое и краткое О) и разделение гласных «Eta» и «Epsilon» (долгое и краткое Е). Эти изменения не были, однако, официально приняты вплоть до избрания архонтом Евклида (403 год до нашей эры). Для «Eta», отделенной от «Epsilon», был выделен знак Н, который раньше принадлежал Н-аспиранту, а сам Н-аспирант стал просто-напросто «громким дыханием», маленькой убывающей луной, тогда как его отсутствие в слове, начинающемся с гласной, определялось «легким дыханием», прибывающей луной. «Digamma» F (которая произносилась как V) исчезла как аттическая буква задолго до Симонида и во многих словах была заменена на букву «Phi», изобретенную, чтобы представлять звук F, который до того записывался буквосочетанием РН. Однако у эолийских греков «Digamma» сохранялась еще несколько поколений и перестала использоваться дорийцами (последними, кто ее сохранял) во времена того самого архонта Евклида и примерно в то же время, когда Гвидион и Аматаон победили в Битве деревьев в Британии.

Странное это дело. И хотя вполне возможно, что звук V выпал из обычной греческой речи и поэтому «Digamma» F стала ненужной буквой, все же что-то в этом не так. Да и Н-аспирант еще сохранялся в языке. Почему же тогда его знак отдали «Eta»? Почему в то же самое время появились ненужные двойные согласные «Psi» (передававшаяся на письме как «Рi»-«Sigma») и «Xi» (до этого — «Карра»-«Sigma»)? Объяснением может быть только изменившаяся религиозная доктрина.

Одна из причин приводится в той же легенде. Гигин соотносит четыре дополнительные буквы Симонида с цитрой Аполлона — Apollo in cithaera ceteras literas adjecit. Это означает, насколько я понимаю, что каждая из семи струн цитры, привезенной с Крита через Малую Азию в Грецию около 676 года до нашей эры Терпандром Лесбосским, теперь получила свою букву; а число двадцать четыре — новое число букв в алфавите — имело сакральный смысл в лечебной музыке, которой Аполлона и его сына Асклепия чествовали в их святилищах на островах. Симонид, надо заметить, принадлежал к кеосской гильдии бардов, служивших Дионису, который, как писал Плутарх, священнослужитель дельфийского Аполлона, чувствовал себя в Дельфах «как дома». Оба — и Аполлон, и Дионис — были, как мы видели, богами солнечного года. То же относится к Асклепию и Гераклу. Это было время религиозного объединения.

Гигин говорит, что первый алфавит с тринадцатью согласными Меркурий принес в Египет, потом Кадм вернул его в Грецию, а оттуда Эвандр из Аркадии привез его в Италию, где мать Эвандра Кармента (Муза) превратила его в латинский алфавит из пятнадцати букв. Гигин считает, что тот же Меркурий придумал игры атлетов, другими словами, он сам или его предки были с Крита. В Египте в качестве Меркурия выступает бог Тот со священным белым ибисом, похожим на журавля, и он изобрел письмо и реформировал календарь. Пожалуй, в этой истории есть разумное историческое зерно. Гигин, вероятно, взял ее у этрусков, ибо этруски были критского происхождения и почитали журавля. Журавли летят клином, а буквы всех ранних алфавитов, вырезанные на коре дерева — как у Гесиода — или начертанные на глиняных табличках, естественно, представляли собой клинопись.

Следовательно, Гигин знал, что пять гласных алфавита Аркадии принадлежали более ранней религиозной системе, чем семь гласных классического греческого алфавита, и что в Италии эти гласные были посвящены богине Карменте; равно как и то, что в Италии священный алфавит из пятнадцати согласных был известен примерно за шесть веков до греческого двадцатичетырехбуквенного «дорийского», от которого будто бы произошли все итальянские алфавиты — этрусский, умбрийский, осканский, фалисканский и латинский. В этом Гигина поддерживает Плиний, который утверждает в своей «Естественной истории», что первый латинский алфавит был пеласгийским по происхождению. Плиний не упоминает автора этого утверждения, но по-видимому, это Гней Геллий, знающий историк второго века до нашей эры, которого он цитирует в том же отрывке как говорившего о том, что Меркурий дал алфавит Египту, а Паламед придумал меры длины и веса. Так как других источников не сохранилось, то приходится принять на веру утверждение Гигина, будто этот алфавит использовался (подобно «Beth-Luis-Ni-on»-алфавиту), поначалу только как азбука жестов. О Карменте мы знаем от историка Дионисия Периэгета: будто бы она пророчествовала Гераклу и дожила до 110 лет. 110 — каноническое число и тот идеальный возраст, до которого мечтали дожить все египтяне и дожил, например, патриарх Иосиф. Эти 110 лет состояли из двадцати двух этрусских lustra (пятилеток) и представляли собой «цикл», перенятый у этрусков римлянами. В конце каждого цикла римляне подправляли солнечный календарь и устраивали очередные игры. Тайное значение числа 22 — священные цифры никогда не брались наобум — состоит в том, что это длина окружности, если диаметр равен 7. Сейчас эта пропорция известна как число П и больше не является религиозной тайной. Ей пользуются сегодня все, кому это нужно, и реальное числовое значение П представляет собой дробь, которую никто не может точно сосчитать, так как она бесконечна — 22/7. Семь пятилеток — это тридцать пять лет, а тридцать пять лет в Риме — возраст расцвета для мужчины, когда он получал право стать консулом. (Тот же возраст утвержден классически мыслящим сенатом как самый ранний, когда гражданин Соединенных Штатов Америки может стать президентом.) Нимфа Эгерия, царица дуба, которая давала советы римскому царю Нуме Помпилию, была «четвертой Карментой». Если возраст каждой Карменты — священнослужительницы-сивиллы — был 110 лет, то Нума правил не раньше, чем через 330 лет после прибытия Эвандра в Италию, которое, как традиционно считается, произошло лет за шестьдесят до падения Трои, то есть в 1243 году до нашей эры.

Эвандра изгнали из Аркадии за то, что он убил своего отца, и это означает вытеснение Тройственной Богини, Карменты или Фетиды, олимпийцем Зевсом. Фетида — греко-эолийское имя Карменты, по чьей подсказке Эвандр нанес удар, ведь для царя убить своего отца (или царственного предшественника) по желанию его матери-богини было делом обычным в Италии и Греции того времени, как говорит легенда. Та же причина привела данайцев Партолона в Ирландию и дарданов Брута в Британию — они оба были отцеубийцами. Год 1243 до нашей эры близок к тому, который греки потом назвали как дату ахейского вторжения — 1250 год до нашей эры. Собственно, это было не совсем вторжение, скорее перемещение ахейцев, живших в Северо-Западной Греции, на юг под давлением дорийцев. История Пелия и Нелея, сыновей Посейдона, которые изгнали миниев из Иолка в Фессалии и Пилоса в Западном Пелопоннесе, имеет отношение к этому вторжению, которое имело результатом установление олимпийской религии.

Но разве история изобретения докадмийского алфавита Паламеда, который был привезен аркадцем Эвандром в Италию до дорийского нашествия на Грецию, не скрывалась все это время в иконотропически искаженном мифе о Персее и горгоне Медузе? Разве нельзя, чтобы узнать историю Паламеда, просто восстановить миф о Персее в первоначальной форме, а потом интерпретировать различные его детали?

Миф рассказывает о том, что Персей отправился сносить голову сопернице богини Афины — горгоне Медузе, у которой на голове вместо волос извивались змеи и взгляд которой обращал людей в камни. Но прежде он пошел к трем граям (серым богиням), трем старым сестрам горгон, у которых на всех были один глаз и один зуб. Украв глаз и зуб, Персей заставил их рассказать, где находится роща Трех нимф. От Трех нимф он получил сандалии наподобие Гермесовых, сумку, чтобы положить в нее голову Медузы, и шлем-невидимку. Гермес также дал ему серп, а Афина — зеркало и показала ему портрет Медузы, чтобы он мог ее узнать. Он бросил зуб Трех серых богинь и, говорят, глаз тоже в озеро Тритон, чтобы лишить их силы, а сам отправился в Тартесс, где в роще на берегу океана жили горгоны. Там он отрезал серпом голову спящей Медузы, сначала заглянув в зеркало, чтобы не попасть под колдовские чары, положил голову в сумку и побежал домой, преследуемый остальными Горгонами.

Три нимфы — это Три грации, то есть Тройственная Богиня Любви. Граи были известны как Форкиды, то есть дочери Форка, или Орка, и в «Схолиях к Эсхилу» говорится, что у них было лебединое обличье. Возможно, это ошибка, связанная с неправильным пониманием священной картины, и они были журавлихами, поскольку и лебеди, и журавли принадлежат к священным птицам и одинаково в полете выстраиваются клином. На самом деле они — Три парки. Форк, или Орк — стало именем подземного мира. Это то же слово, что porcus-свинья, священное животное богини смерти, и возможно, Parcae — имя Трех богинь судьбы, обычно называемых мойрами, «распределительницами». Orc — «свинья» по-ирландски, отсюда Orcades, или Orneys, жилища богини смерти. Форка также называли отцом горгоны Медузы, которую аргивяне во времена Павсания считали прекрасной ливийской царицей, побежденной их предком Персеем в битве. Она может быть отождествлена с ливийской богиней-змеей Ламией (Нейт), которую обманул Зевс и которая потом убила своих детей.

Представьте себе картинки на вазе. Сначала обнаженный юноша осторожно приближается к трем завернутым в саваны женщинам, одна из которых протягивает ему глаз и зуб, а две другие показывают наверх на трех журавлей, летящих клином справа налево. Потом тот же юноша, уже в крылатых сандалиях и с серпом в руке, стоит под ивой. (Ивы — священные деревья богинь, и журавли вили гнезда в ивовых рощах.) Потом — еще одна группа из трех прекрасных юных женщин, сидящих рядышком в роще, и стоящий перед ними тот же юноша. Над ними три журавля летят в обратном направлении. Одна дает ему крылатые сандалии, другая — cумку, третья — крылатый шлем. Следующая картинка — разные морские чудовища и морская богиня в шлеме и с трезубцем, которая держит зеркало с отраженным в нем лицом горгоны Медузы, а юноша с сумкой и серпом летит к роще, и его голова повернута так, чтобы смотреть в зеркало. Из сумки выглядывает голова горгоны. По обеим сторонам нарисованы увеличенные зуб и глаз, чтобы понятно было, что он их выбрасывает. За ним мчатся три угрожающие ему крылатые женщины с лицами горгоны.

На этом серия рисунков заканчивается, и мы возвращаемся к первому.

В знакомом всем виде миф, подобно мифу о предательстве Зевса по отношению к Ламии, описывает сокрушение власти аргивской Тройственной Богини первой волной ахейцев, представляемых Персеем, «разрушителем». Однако первоначальный смысл изображений заключается, по-видимому, в следующем: Меркурию, или Гермесу, или Кару, или Паламеду, или Тоту, как бы его ни называли, Закутанные в Саваны (его мать Кармента, или Майя, или Даная, или Форкида, или Медуза, как бы ее ни называли, в ее пророческой ипостаси Трех парок) дали поэтическое видение, умение пророчествовать по полету птиц, а также способность понять тайну алфавита, скрытую в полете журавлей. Зуб — инструмент прорицателя, подобный тому, под который Финн (после того, как отведал лосося знаний) подсовывал большой палец, если ему был нужен совет свыше. Кармента изобрела алфавит, но предназначила тринадцать согласных своему сыну, оставив себе пять гласных. Он уходит с серпом (выкованным, как луна в ее честь, — подобно серпу, каким галльский верховный друид пользовался, чтобы срезать омелу) и вырезает первый алфавитный прут в роще, перед которой, уже без савана, Богиня — как нимфа, а не старая карга — сидит в своей прелестной тройственности. Она дает ему в качестве знаков отличия крылатый шлем и крылатые сандалии, которые символизируют быстроту поэтической мысли, и сумку, в которой он должен хранить свои буквы.

Потом она показана как богиня мудрости Афина, рожденная на берегу озера Тритон в Ливии. По-видимому, поначалу, до своего ужасного рождения из головы Зевса, она была ливийской Тройственной Богиней Нейт, которую греки называли Ламией или Ливией. Выглядывающая из сумки голова горгоны — всего-навсего отвратительная маска, надеваемая жрицами для особых церемоний, чтобы напугать непрошеных гостей. Под маской они шипят, подражая змеям на голове Медузы. На самом деле никакой горгоны никогда не было (как первой заметила Дж. Э. Харрисон) — было только уродливое лицо, преображенное в маску. Уродливое лицо в сумке символизирует те тайны алфавита, которые являются настоящим его содержанием и не могут быть разглашены или использованы не по назначению. Маску горгоны вешали на дверцы печей в Древней Греции, чтобы отпугнуть привидения (и любопытных детишек), которые могли испортить еду. Крылатые «горгоны» на картинке сопровождают, а не преследуют Меркурия: это Тройственная Богиня, которая, надев ритуальные маски, скрывает его от посторонних глаз. Она же и на земле — держит зеркало с отраженным в нем лицом горгоны, чтобы защитить Меркурия в его поэтическом полете. Меркурий уносит сумку в Тартесс, эгейскую колонию на Гвадалквивире, откуда переселенцы, по-видимому, привезут ее в Ирландию. Гадес, нынешний Кадис, главный город Тартесса, как сообщает Веллей Патеркул, историк Августа, был основан в 1100 году до нашей эры, за тринадцать лет до основания Утики в Северной Африке. Полет Персея был выложен золотом и серебром на щите Геракла, как многословно сообщает Гесиод, который располагает эту картину между той сценой, где музы поют, аккомпанируя себе на лирах, возле моря, в котором плещутся дельфины, и изображением одной из Трех парок, стоящей перед многолюдным городом с семью воротами. Если этот город-семивратные Фивы, тогда на картинке, неправильно понятой Гесиодом, беотийский вариант мифа о Меркурии, а герой с сумкой, в которой алфавит, и сопровождающими его Горгонами — Кадм Фиванин.

Меркурий вернулся в Тартесс живым и здоровым, судя по таинственному замечанию Павсания (1.35.8) о том, что «в Гадесе есть дерево, которое принимает разные формы», — видимо, это намек на алфавит деревьев. Гадес (Кадис) построен на острове Леон в Тартессе; более старый город стоял на западном берегу, и в нем был знаменитый храм Крона, упомянутый Страбоном. Похоже, остров, как Фарос, исполнял функции погребального и торгового. Ферекид думал, что это тот самый остров Эрифия (красная земля), на котором правил трехголовый Герион, но на том лишь основании, что там богатые пастбища и на восточном берегу располагалось святилище Геракла. Павсаний (Х.4.6) приводит более правдоподобную легенду, якобы Леон сначала принадлежал великану Титию, который, как будет рассказано в главе шестнадцатой, на самом деле был Кроном — богом среднего, или «дурацкого», пальца, отправленным Зевсом в Тартар. (Титий, которого убил Геракл, и Титий, которого убил Зевс, — двойники.)

Святилище Геракла, по-видимому, было устроено колонистами 1100 года до нашей эры, лет за четыреста до того, как сюда из Тира пришли финикийские колонисты, которым оракул приказал поселиться рядом с Геракловыми Столбами. Финикийцы потом стали поклоняться Крону как Молоху и Гераклу как Мелькарту. Страбон цитирует Посидония, который говорил, что Геракловыми Столбами называли не две горы, Гибралтар и Сеуту, как многие полагают, а две колонны, поставленные перед святилищем Геракла; и я сделал предположение в «Царе Иисусе» (глава 26), что эти колонны связаны с тайной пеласгийского алфавита. Почему бы Гераклу из Тартесса дофиникийского времени не быть Паламедом или богом Огмой в львиной шкуре, который, как считают ирландцы, изобрел алфавит, привезенный ими «из Испании», и которого Гвион в своей элегии «Ercwlf» славит как установившего алфавитные столбы. Жители Тартесса были знамениты в классические времена своим почтением к старикам, и Огма, согласно Лукиану, представлял собой старого Геракла. То, что горгоны жили в роще в Тартессе, может означать лишь, что они стерегли тайну алфавита. Этому Огме-Гераклу поначалу поклонялись и римляне. Царю Джубу II Мавританскому, который был также почетным duumvir Гадесе, Плутарх («Римские вопросы» 59) приписывает высказывание, будто Геракл и музы когда-то делили алтарь, потому что Геракл учил народ Эвандра алфавиту. Это соответствует рассказу Гигина о том, как Кармента, Тройственная Муза, учила Эвандра, и Дионисия Периэгета — о том, как она «пророчествовала Гераклу».

Исидор, архиепископ Севильи, умерший в 636 году нашей эры, написал энциклопедический труд «Двадцать книг о происхождении или этимологии», основанный на широком, правда, некритическом изучении христианской и языческой литературы и являющийся самым ценным собранием сохранившихся иберийских легенд. Там говорится и об изобретении алфавита. Исидор не представляет Паламеда, или Геракла, или Огму, или Меркурия, или Кадма в качестве создателей алфавита, но отдает эту роль самой Богине и называет Грецию родиной изобретения:

 

Aegyptiorum litteras Isis regina, Inachis [sic]Regis filia, de Graecia veniens in Aegyptum repperit et Aegyptis tradidit.

Что до египетского алфавита, то царица Исида, дочь царя Инаха, привезла его из Греции в Египет и отдала египтянам.

Originum I, III (4-10)

 

Инах, речной бог и легендарный царь Аргоса, был отцом и богини Ио, которая стала Исидой, достигнув Египта, и героя Форонея, прародителя пеласгов, которого мы уже отождествили с богом Браном, alias Кроном. Исидор был сотечественником Гигина (который рассказал легенду о возвращении Меркурия в Грецию из Египта с алфавитом пеласгов), и он отличал египетский алфавит от иероглифического и демотического письма, утверждая, что обычный греческий алфавит изобрели финикийцы.

Из чего была сделана сумка Меркурия, можно узнать из параллельного мифа о Мананнане, сыне Лира, гаэльском солнечном герое, предшественнике Финна и Кухулина, который нес сокровища моря (то есть тайну алфавита морских людей) в сумке, сшитой из кожи журавля, и из мифа о Мидере, гаэльском боге подземного царства, похожем на бриттского Арауна (красноречие), короля Аннума, который жил в замке на острове Мэн, принадлежавшем Мананнану, где три журавля сторожили у ворот, отгоняя пришельцев: «Не входите! Идите прочь! Держитесь подальше!» Сумка Персея, возможно, тоже была из кожи журавля, ибо журавль — священная птица Афины и Артемиды, отождествлявшейся с ней в Эфесе, и он вдохновил Гермеса на изобретение букв. Летящие горгоны — скорее всего журавли с лицами горгоны[140], они сторожат тайну журавлиной сумки, защищаемой также головой горгоны. Неизвестно, что представляла собой Журавлиная пляска, согласно Плутарху, привезенная на Делос Тезеем, разве что ее исполняли вокруг рогового жертвенника хороводом, воспроизводившим то сходящиеся, то расходящиеся ходы лабиринта. Мне кажется, это — имитация любовного танца журавлей, и каждое движение состояло из девяти шагов и одного прыжка. Полварт пишет в «Полете с Монтгомери» (1605):

 

На девятом шаге

Прыгай и лети, журавль

 

Девять шагов подтверждают то, что журавль посвящен Тройственной Богине, и в знак этого посвящения шея журавля покрыта белыми и черными перьями и сквозь них просвечивают красноватая кожа или (как у нумидийского или балеарского журавля) красные сережки. Журавли совершают свои красивые перелеты от тропика Рака в Арктику и обратно дважды в год на очень большой высоте и с громкими криками. Возможно, поэтому их связали с гиперборейским культом, где они стали посланцами на другую сторону земли, которая находится за спиной Северного ветра. Однако символом Тота, который изобрел иероглифы, был ибис, другая болотная птица, посвященная луне. Греки отождествляли Тота с Гермесом, проводником душ и посланцем богов, которого Ферекид называл «ибисоподобный». Итак, Гермесу приписывается изобретение алфавита после того, как он понаблюдал за полетом журавлей, и журавль берет на себя ученость ибиса, который не посещал Грецию.

Особенностью болотных птиц типа журавля и цапли является то, что когда они наловят в реке достаточно рыбешек для птенцов, они раскладывают их на берегу хвостами вместе в виде круга, который изначально был символом солнца и жизни царя. Наверное, это удивляло древних, как удивило меня, когда я мальчишкой увидел цаплю, вытворявшую такое в Северном Уэльсе на реке Нанткол. Однако натуралисты объясняют подобную странность очень просто: так цапле легче ухватить рыбешку клювом. В древней Ирландии связь журавлей с литературными тайнами подсказана толкованием их внезапного появления: это — к прекращению войны. Одной из важнейших обязанностей поэтов было разводить дерущихся, и сами поэты никогда не принимали участия в битве. В Греции связь журавля с поэтами прослеживается не только в легенде о превращении Аполлона в «журавля, фракийскую птицу», то есть в нумидийского журавля, который летал на Северное побережье Эгейского моря, но и в истории об Ивике, греческом эротическом поэте шестого века до нашей эры, который большую и лучшую часть своей жизни провел на острове Самос. Однажды в пустынном месте возле Коринфа на него напали разбойники и смертельно ранили его. Ивик крикнул пролетавшим мимо журавлям, чтобы они отомстили за него, и вскоре журавли стали кружить над головами зрителей в коринфском театре и кружили, пока один из убийц не закричал: «Смотрите, они мстят за Ивика!» Его арестовали, и он во всем признался.

Суммируем исторические данные. У нас есть греческий алфавит, состоявший из тринадцати (потом пятнадцати) согласных и пяти посвященных Богине гласных, вывезенный с Крита и получивший распространение на Пелопоннесе до Троянской войны. Он был привезен в Египет, возможно, только в Фарос, и там адаптирован к нуждам семитов финикийскими торговцами, которые вернули его в Грецию несколько веков спустя, когда дорийцы уничтожили микенскую культуру. Буквы с их семитскими названиями приспособили к существовавшей системе Эпихарма, состоявшей из пеласгийских букв и называвшейся кадмейской, наверное, из-за ее распространения в беотийской Кадмее. Позднее Симонид, поклонявшийся Дионису, модифицировал кадмейский алфавит в соответствии с некоей таинственной религиозной теорией.

Вполне правдоподобное объяснение. История греческого алфавита вышла на свет только в последние годы. Теперь известно, что алфавит появился сначала как критские иероглифы, которые в конце минойской эры были преобразованы в нечто среднее между алфавитом и слоговым письмом из пяти-десяти четырех знаков: всего лишь на четыре больше, чем в санскрите, создание которого приписывается богине Кали: каждая буква соответствовала одному из черепов на ее ожерелье. Жители Микен заимствовали критскую систему и сделали, что смогли, чтобы адаптировать ее к нуждам греков. Господа Вентрис и Чедвик в 1953 году расшифровали микенское линейное письмо В (1450–1400 годов до нашей эры), которое содержит восемьдесят восемь разных фонетических знаков. В более ранних и нескладных формах подобная система существовала на Кипре, в Карий и Ликии. (В «Илиаде», есть история о том, как Беллерофонт покинул Аргос и передал царю Ликии табличку, покрытую знаками.) Начиная с шестнадцатого века до нашей эры были сделаны три или четыре попытки упростить различные слоговые системы, имевшие хождение на Ближнем Востоке. Более других преуспели финикийцы, которые дали жизнь «кадмейским» греческим буквам. Семитские цари Сирии свои послания египетским фараонам писали ассирийской клинописью вплоть до двенадцатого века до нашей эры, но их торговцы задолго до этого пользовались финикийским алфавитом, в котором треть букв заимствована из критского алфавита, а остальные были египетскими иероглифами. Правда, трудно сказать, заимствована ли эта треть на Крите, или финикийцы взяли ее в Греции или Малой Азии.

Ничего не стоит доказать, что финикийцы придумали способ превращения слогового письма в буквенный алфавит. Профессор Юстас Глотц («Эгейская цивилизация») считает, что названия тех финикийских букв, которые не являются семитскими названиями предметов, представленных соответствующими египетскими иероглифами, не могут быть объяснены в терминах какого бы то ни было семитского языка, однако легко выводятся из критского линейного письма. Семиты, хотя и отличные торговцы, не были изобретателями, и необъяснимые названия букв поэтому скорее всего греческие. Греки-данайцы, наверное, упростили критское слоговое письмо, сотворив из него священный алфавит, и передали его финикийцам, но лишь в виде аббревиатур названий букв и в измененном порядке, чтобы сохранить тайну религиозной формулы. Самая древняя финикийская надпись найдена на черепке в Вифлееме (Палестина) и датируется шестнадцатым веком до нашей эры. Палесинайский алфавит и алфавит Рас-Шамры, возможно, были изобретены из соперничества с финикийцами. В их основе клинопись, а не Критские или египетские иероглифы. Египтяне работали над алфавитом одновременно с критянами, и трудно сказать, кто первым достиг результата. Возможно, египтяне.

Примечательно, что названия некоторых букв в ирландском «Beth-Luis-Nion»-алфавите более похожи на названия соответствующих букв в еврейском алфавите, который есть финикийский, чем в классическом греческом.

 

 

Греческий	Еврейский	Ирландский
Аlphа	Аleph	Аilm (алев)
Lota	Jod	Idho (вначале «ioda»)
Rhо	Resh	Ruis
Beta	Beth	Beth
Nu	Nun	Nion или Nin
Еtа	Heth	Eadha (dh=th)
Mu	Mim	Muin
O (micron)	Ain	Onn

 

С другой стороны, оставшиеся греческие буквы очень похожи на соответствующие еврейские, тогда как ирландские совершенно другие.

 

 

Греческий	Еврейский	Ирландский
Lambda	Lamed	Luis
Delta	Daleth	Duir
Gamma	Gimmel	Gort
Tau	Tav	Tinne
Sigma	Samech	Saille
Zeta	Tzaddi	Straif
Kappa	Koph	Quert

 

Похоже, ирландский алфавит появился прежде классического греческого и названия его букв соответствуют названиям в алфавите Эпихарма, который Эвандр привез в Италию из данайской Греции. Возможно даже, в нем был правильный порядок букв.

Легенда, приписывающая Огме Солнцеликому изобретение огама, отражена в «Истории Ирландии» Китинга.

 

Фениус Фарса, внук Магога и. царя Скифии, обуреваемый жаждой овладеть семьюдесятью двумя языками, выделившимися во время вавилонского столпотворения, отправил семьдесят двух человек изучать их. Он основал университет в Маг Сеанойр возле Афин, которым руководил вместе с Гаделом и Каойтом. Они изобрели греческие, латинские и еврейские буквы. Гадел разделил ирландский (гэлъский) язык на пять диалектов: диалект фениев — для воинов, поэтический и исторический — для поэтов и бардов, медицинский — для лекарей и обычный — для всех остальных.

 

Хотя на первый взгляд это полная чепуха, дань монашеской традиции (как таинственный перевод еврейского Писания семьюдесятью двумя учеными мужами, когда каждый pаботал независимо от других в течение семидесяти двух дней на острове Фарос и все переводы оказались идентичными), чем пристальнее вглядываешься в нее, тем становится интереснее. «Маг Сеанойр возле Афин» заставляет предположить, что упоминание Вавилона навело некоего монаха на мысль прояснить непонятный текст, переместив события на Маг Сеанойр, равнину Шинар в Месопотамии, и расположив рядом еще одни Афины. На том, что алфавит был изобретен в Греции (Ахайя), настаивают «Ученые слушания», хотя в некоторых манускриптах Ахайя стала «Аккадом», а в других — «Дакией» и вся история обрела монашеский вид. В оригинале, думаю, была «Магнесия возле Афин», то есть Магнесия в Южной Фессалии. «Возле Афин» понадобилось исключительно для того, чтобы не путать с Магнесиями пеласгов — карийской (на берегу реки Меандр) и лидийской (на Герме), имеющей отношение к мифу о титане Титии. Отсюда в давние времена Геракл отправил людей жить в Гадесе, что в Испании. Три человека — Гадел, Каойт, Фениус Фарса — узнаваемы в греческой транскрипции. Каойт- Кой, гиперборейский дедушка Аполлона из Дельф. Гадел — племя на реке Гадилум, или Газель, в Пафлагонии, откуда ахеец Пелоп начал свое путешествие. Фениус Фарса — Foeneus ho Farsas (виноградный человек, который объединяет), или Феней, отец Аталанты, который первым посадил виноградную лозу в Греции. В греческих легендах этот Феней (Ойней, когда потерял свою начальную «digamma») был сыном Эгипта и явился из Аравии, видимо, из Южной Иудеи. Точно такое же описание Фениуса Фарсы дают ирландские барды, якобы он ушел из Египта, «не желая преследовать детей Израилевых», сорок два года скитался по пустыне, а потом отправился на север к «алтарям филистимлян возле Озера Ив», очевидно, имеется в виду Хеврон в Южной Иудее, известной своими рыбными прудами и каменными алтарями, а потом в Сирию, после чего оказался в Греции. Царицей Фенея была Алфея, богиня рождения, имеющая отношение к Дионису. Известно, что слово foinos (вино) критского происхождения.

Почему Фениуса Фарсу, который был предком ирланд-ских милетов, называют скифом, внуком Магога? Гог и Магог — имена, тесно связанные между собой. «Гоемагог» — Гог, сын Гога — имя великана, которого, как считается, «Брут Троянский» победил в Тотне (Девоншир) во время завоевания Британии в конце второго тысячелетия. Но где родина самого Гога Мак Гога? Ответ можно найти в Бытии (10:2), где Магог называется сыном Иафета (который в греческих мифах фигурирует как титан Иапет, отец Атланта, Прометея и Эпиметея, рожденных богиней Азией) и братом Гомера, Мадая, Иавана, Фувала, Мешеха и Фираса, то есть киммерийцев, мидян, ионийцев, тибаренов, мосхов и тирренцев. Мосхи и знавшие железо тибарены — племена, обитавшие на юго-восточном побережье Черного моря. Кочующее черноморское племя киммерийцев стало кимрами, ионийцы получили статус греков в исторические времена, но были они скорее всего эгейскими иммигрантами из Финикии. Тирренцы были эгейским племенем. Некоторые из них мигрировали из Лидии в Этрурию, другие — в Таре (город святого Павла) и Тартесс в Испании. Мидяне называли себя потомками пеласгийской богини Медеи. Гог отождествляется с северным племенем гаги, упоминающимся в надписи Аменхотепа III; «Гогариной» во времена Страбона называлась часть Армении, находившаяся к востоку от территорий мосхов и тибаренов. Дедом Магога был Ной, а Ноев Арарат находится в Армении, так что Магог иногда олицетворяет Армению, хотя Иосиф Флавий интерпретирует это имя как «скифы», но скифами в его время назывались все черноморские племена. «Гог, князь… Мешеха и Фувала», упомянутый пророком Иезекиилем (38:3), отождествляется обычно с Митридатом VI из Понта, чье царство включало земли мосхов и тибаренов.

История Фенея связана с массовой эмиграцией из Ханаана. О хананеях говорится в греческом мифе об «Агеноре, или Хнасе, царе Финикии», брате Пеласга, Иаса и Бела, отце Эгипта и Даная. Агенор захватил Грецию и стал царем Аргоса, Вероятно, его нашествие — то, которое вытеснило племена богини Дану из Греции. У Агенора были и другие сыновья, или присоединившиеся племена, помимо Фенея, Эгипта и Даная. Это были Кадм (семитское слово, означающее «с Востока»), который захватил часть того, что позднее стало называться Беотией; Килик, давший имя Киликии; Феникс, который остался в Финикии и совершенно поддался семитскому влиянию; Фасос, отправившийся на остров Фасос, что возле Самофракии; и Финей, который отправился в Тинию, что возле Константинополя, где, как рассказывают, аргонавты нашли его, замученного гарпиями. Амориты, частично обитавшие в Иудее, тоже были хананеями, судя по Бытию (10), и во времена иудейских пророков оставались приверженцами старых эгейских обычаев: мышиных праздников, царских распятий, пророчествующих змей, ячменных хлебов в честь царицы неба и добрачной проституции, но они довольно рано поддались семитскому влиянию в языке. В Бытии сказано, что хананейское царство простирается на юг вплоть до Содома и Гоморры, что были на дальнем берегу Мертвого моря. Наверное, это очень ранняя легенда, потому что в Бытии (14) сказано, что хананеев изгнали с их южной территории еламиты, что может быть датировано примерно 2300 годом до нашей эры.

Исторический смысл мифа об Агеноре заключается в том, что к концу третьего тысячелетия до нашей эры индоевропейская племенная конфедерация — часть огромной орды из Центральной Азии, которая заняла Малую Азию, Грецию, Италию, Северную Месопотамию, пошла дальше из Армении в Сирию, а оттуда в Ханаан, по дороге обзаводясь союзниками. Некоторые племена, чьи правители известны египтянам как гиксосы, пришли в Египет около 1800 года до нашей эры и были с большим трудом изгнаны два века спустя. Прилив и отлив массового движения племен, осложненные семитскими вторжениями из-за Иордана, изгнали из Сирии, Ханаана и дельты Нила множество людей, которые поклонялись Великой Богине под именами Белили, или Баалит, Даная и Кровавая (Фенисса). Один народ, чьим главным религиозным символом была виноградная лоза, пошел или поплыл вдоль южного берега Малой Азии, остановился ненадолго в Милии (древнее название Ликии), завладел Грецией незадолго до появления там индоевропейских ахейцев с севера и занял Аргос в Пелопоннесе, главное святилище рогатой богини луны Ио. Кадмейское нашествие случилось позже: похоже, что племя хананеев, сначала именовавшееся кадмейцы или восточные люди, заняло горный район на границе Ионии и Карий, названный ими Кадмея. Потом они завладели прибрежной полосой напротив Эвбеи, великолепной морской базой, которую они тоже назвали Кадмея.

В ирландском мифе Каойта называют иудеем. Наверное, это ошибка. Он не принадлежал к хабиру, как египтяне называли иудеев, но, возможно, был пеласгом, представителем известного клана священнослужителей в Самофракии — кабиров. Таким образом, в легенде как будто говорится о соглашении насчет общего пользования буквами, достигнутом в Магнесии в микенские времена ахейцами, персонифицированными Гаделом и захватившими Грецию, хананейскими пришельцами, персонифицированными Фениусом Фарсой, и пеласгийскими аборигенами Греции, персонифицированными Каойтом, — все они поклонялись виноградной лозе. Число 72 предполагает религиозную тайну, имеющую отношение к алфавиту, и оно связано с «Boibel-Loth»-алфавитом и «Boibel-Loth»-алфавитом, ассоциируясь в обоих случаях с числом 5 (количеством диалектов).

Самая знаменитая школа греческой древности принадлежала кентавру Хирону и находилась на склоне горы Пелион в Магнесии. Среди его учеников были Ахилл Мирмидонянин, сын морской богини Фетиды, аргонавт Ясон, Геракл и все остальные знаменитые герои поколения до Троянской войны. Хирон прославился своим искусством охотника, врачевателя, музыканта, гимнаста и прорицателя, и его учителями были Аполлон и Артемида. Умер он, случайно раненный Гераклом, и стал Стрельцом в греческом Зодиаке. Очевидно, он был не понаслышке знаком с критской культурой, которая достигла Фессалии через порт Иолка, и с культурой Эллады. Считалось, что он сын Крона.

Очевидно, мы можем позволить себе еще одну идентификацию: Фениуса Фарсы с «Амфиктионом», основателем Союза Амфиктиония или Союза Соседей. Магнесия входила в эту древнюю федерацию двенадцати племен (афиняне были самыми сильными), члены которой встречались каждую осень в Анфиле возле Фермопил и каждую весну — в Дельфах. «Амфиктион» — сын Девкалиона (сладкое вино), чьей матерью была критская морская богиня Пасифая, и Пирры (красной) — греческих Ноя и его жены. Сам он был «первым человеком, смешавшим вино с водой». Характерно, что он взял в жены Кранаю, наследницу Аттики, уже упоминавшуюся как ипостась Белой Богини, изгнал своего предшественника и установил алтари Фаллическому Дионису и нимфам. Нам известно, что Амфиктион — не настоящее его имя: Союз возник в честь ячменной богини Деметры, или Данаи, ибо она являлась Покровительницей Соседей (Амфиктионида) и осенние жертвы приносились ей. но таков был обычай в Греции в классические времена, а также в Британии и Ирландии — отрицать способность женщин создать или изобрести что-то ценное. Итак, «Амфиктион» стал мужским суррогатом Амфиктионии, в точности как «Дон, король Дублина и Лохлина» — ирландской богини Дану, и, я уверен, великан Самот, в честь которого Британия когда-то звалась Самотея, — Белой Богини Самофеи, ибо Самоту ранние британские историки, цитируя вавилонянина Бероса, приписывали изобретение букв, астрономии и других наук, обычно причисляемых к изобретениям Белой Богини. А так как Амфиктион «соединил» разные государства и был виноградным мужчиной, то мы можем называть его «Феней» или «Дионис».

Самое раннее греческое упоминание об изобретении вина мы находим у Павсания (Х.38). Во времена Оресфея, сына Девкалиона, белая собака ощенилась прутом, который он посадил и из которого выросла виноградная лоза. Белая собака, несомненно. Тройственная Богиня Амфиктиония. Из Союза Амфиктионии восемь племен были пеласгийскими и, согласно Страбону, Каллимаху и «Схолиям к „Оресту“ Еврипида», первоначально правил им Акрисий, дед Персея. Однако создание Союза в классические времена относили к 1103 году до нашей эры, и в него включали ахейцев Фтиотиды, которых во времена Акрисия еще не существовало. Подведем итог. Четыре племени пеласгов были вытеснены во время греческих нашествий.

Святой Павел цитировал греческую поговорку: «Критяне всегда лжецы»[141]. Их называли врунами по той же причине, по которой так называют поэтов: они позволяли себе по-своему смотреть на мир. И в первую очередь потому, что они оставались глухи к пропаганде олимпийских богов, которая тысячу лет утверждала всемогущего вездесущего отца Зевса — того самого Зевса Громовержца, который прогнал порочных старых богов и навсегда установил свой сверкающий трон на горе Олимп. Настоящие критяне говорили: «Зевс мертв. Его склеп можно видеть на вершине одной из наших гор». Они говорили это без тени насмешки, желая всего-навсего констатировать, что задолго до того, как стать всемогущим и вездесущим, Зевс был старомодным царем-солнцем, ежегодно приносившимся в жертву, и слугой Великой Богини, а его останки обычно хоронили на горе Иакте. Они не лгали. На Крите в минойскую эпоху не было бога-отца, и их слова подтверждают недавние археологические раскопки на этой самой горе. Пеласги Лероса имели примерно такую же репутацию, как критяне, но, по-видимому, они не были такими упрямыми в своем следовании традициям, если судить по греческой эпиграмме: «Лериане все плохие, все до одного, если не считать Прокла, но и он лерианин».

Ирландские и валлийские историки давних времен тоже считаются лжецами, потому что их записи датируются слишком ранней эпохой и не могут соответствовать принятым библейским датам или неискоренимой теории, что до Римлян население Британских островов было невежественным и не имело ни собственной литературы, ни собственного искусства, зато занималось татуировками. Действительно, пикты и бритты татуировали себя, как даки, фракийцы и моссинеки, и вполне живописно. То, что для этих целей они пользовались красителем из вайды, говорит об их высокой культуре, так как получение краски из вайды, о котором знали еще древние ирландцы, — очень сложный процесс. Возможно, синий цвет был священным цветом богини Ану[142]. Я не имею в виду, что эти легенды избежали небрежного или нечестного редактирования на всех стадиях религиозной истории, но, по крайней мере, они заслуживают не меньшего доверия, чем греческие, и, возможно, более достоверны, чем еврейские, единственно потому, что древняя Ирландия меньше пострадала от войн, чем Греция или Палестина. Исключение из поля зрения ирландцев или валлийцев как несмышленых детей имеет лишь одно великое преимущество: оно освобождает историка от обязанности учитывать эти древние народы в своих разнообразных научных штудиях.

Современная цивилизация предоставляет ученому лишь одно место, где он может спокойно заниматься науками, — это университет. Но в университете надо быть очень осторожным, чтобы не выделиться из среды коллег и, главное, не опубликовать чего-нибудь еретического. Ортодоксальные мнения в основном базируются на теории политической и моральной целесообразности, изначально приукрашенной под влиянием олимпийской религии, которая является единственным ценным даром язычества христианству. И не только христианству. Двадцать пять лет назад, когда я был профессором английской литературы в Королевском Египетском университете в Каире, мой коллега, слепой профессор арабской литературы, оказался настолько неосторожен, что в одной из своих лекций предположил, будто Коран содержит некоторые метрические отрывки домохаммедовых времен. Эта ересь стала великолепным предлогом для нерадивых студентов объявить профессору войну. Ректор поставил его перед альтернативой — или потерять работу, или отказаться от своих слов. Он отказался. То же самое часто случается в излишне религиозных американских университетах. Например, какой-нибудь помощник профессора делает предположение, что кит не глотал Иону, и подкрепляет его цитатами из трудов уважаемых естественных историков. Он покидает университет в конце учебного года, если не раньше. В Англии дела обстоят не так плохо, но и не хорошо. Сэр Джеймс Фрэзер сумел до самой смерти сохранить за собой прелестные комнаты в Тринити-колледж Кембриджского университета, с величайшей осторожностью и методичностью обходя опасные углы: он словно открыл запретный остров, так и не объявив во всеуслышание о его существовании. Он говорил-не-говоря, что христианская легенда, догма, обряды — более благопристойный вариант великого множества примитивных и даже варварских верований, а едва ли не единственный оригинальный элемент христианства- личность Христа. Недавние изыскания, которые я предпринял касательно источников христианства, истории американской революции и частной жизни Мильтона (три опасных темы), удивили меня. Насколько же учебники намеренно неправильны! Пес, Чибис и Косуля очень давно пошли в услужение к новым олимпийцам.

Однако вернемся к доктору Макалистеру, который не принимает ирландские алфавиты, состоявшие из тринадцати согласных, и утверждает, что у друидов не было никакого алфавита до «BLFSN», заимствованного из «Формелло-Серветри». Он не отмахивается от вопроса, почему общее название всех ирландских алфавитов — «Beth-Luis-Nion», а ведь это означает, что изначальная последовательность была «В.L.N», а не «В.L.F», но предлагает сложное построение, не подкрепленное доказательствами. Он заявляет, будто друиды Южной Галлии взяли из «Формелло-Серветри» алфавита следующие буквы: