Решительно все, даже политику.

Ваше обращение найдет отклик в их сердцах и оставит в них глубокий

След. Вы можете принести великую пользу делу религии, так неужели же я стану

Колебаться из-за какого-то ничтожного соображения, что и иезуиты в подобном

случае поступили бы совершенно так же? Вот так-то и получается, что даже и в

Этом случае, ускользнувшем от их ненасытной алчности, они все же оказываются

для нас помехой! Да не будет же этого! Слезы, вызванные вашим обращением,

Уничтожат пагубное действие десяти изданий сочинений Вольтера.

- А мне что же останется тогда, - холодно возразил Жюльен, - если я сам

буду презирать себя? Я был честолюбив и вовсе не собираюсь каяться в этом; я

Тогда поступал так, как этого требует наше время. А теперь я живу изо дня в

День. Но я заранее знаю, что почувствовал бы себя несчастнейшим существом,

Если бы решился на какую-нибудь подлость.

Второе происшествие, которое еще больше расстроило Жюльена, было

Связано с г-жой де Реналь. Уж не знаю, кто именно, верно, какая-то коварная

Приятельница, сумела убедить эту наивную и робкую душу, что ее долг требует

Поехать в Сен-Клу и броситься к ногам короля Карла X.

Она уже один раз принесла себя в жертву, решившись на разлуку с

Жюльеном, и после всего того, что ей это стоило, неприятность выставить себя

Напоказ всему свету, то, что раньше было для нее хуже всякой смерти, теперь

Показалось ей сущим пустяком.

- Я пойду к королю и открыто заявлю, что ты мой любовник: жизнь

Человека, да еще такого человека, как Жюльен, должна стоять выше всяких

Соображении осторожности. Я скажу, что ты только из ревности покушался на

Мою жизнь. Мало ли было случаев, когда жизнь несчастных юношей при подобных

Обстоятельствах была спасена человечным заступничеством присяжных или

короля?

- Я больше с тобой никогда не увижусь! Я скажу, чтобы тебя не пускали в

тюрьму! - вскричал Жюльен. - И, конечно, на другой же день покончу с собой

От отчаяния, если ты только не поклянешься мне, что никогда не сделаешь

Такого шага, который превратит нас с тобой в посмешище для всего света.

Отправиться в Париж! Ты это не сама придумала. Скажи мне, кто это, какая

интриганка тебя надоумила?..

Будем наслаждаться счастьем, пока у нас еще осталось немного дней этой

Краткой жизни. Спрячем нашу жизнь от всех. Мое преступление слишком

очевидно. Каких только нет связей у мадемуазель де Ла-Моль! Поверь мне, она

Делает все, что только в силах человеческих. Здесь, в провинции, против меня

Все богачи, все солидные люди. Твоя выходка еще более обозлит этих

Состоятельных, а главное, умеренных людишек, которым живется так легко... Не

Надо давать пищи для смеха всем этим Малонам, Вально и тысяче других людей,

Получше их.

Жюльен был уже почти не в состоянии переносить тяжкий воздух каземата.

На его счастье, в тот день, когда ему объявили, что он должен умереть, яркое

Солнце заливало все кругом своим благодатным светом, и Жюльен чувствовал

Себя бодрым и мужественным. Пройтись по свежему воздуху было для него таким

Сладостным ощущением, какое испытывает мореплаватель, когда он после долгого

плавания, наконец, ступает на сушу. "Ничего, все идет хорошо, - сказал он

себе, - я не дрожу".

Никогда еще голова эта не была настроена столь возвышенно, как в тот

Миг, когда ей предстояло пасть. Сладостные мгновения, пережитые некогда в

Вержийских лесах, теснились в его воображении с неодолимой силой.

Все совершилось очень просто, благопристойно и с его стороны без

Малейшей напыщенности.

За два дня он сказал Фуке:

- Какое у меня будет душевное состояние, за это я не могу поручиться;

Этот каземат до того отвратителен, здесь такая сырость, что меня временами

Бьет лихорадка и я впадаю в какое-то беспамятство; но страха у меня нет.

Этого они не дождутся - я не побледнею.

Он заранее уговорился, чтобы в этот последний день Фуке с утра увез