Secundo, разум и гений теряют примерно около двадцати пяти процентов

Своей ценности, высаживаясь в Англии.

Teriio, нет ничего на свете более прекрасного, удивительного и

Трогательного, чем английский пейзаж.

- А теперь моя очередь, - сказал маркиз. - Primo, зачем это вы на балу

У русского посланника изволили говорить, что во Франции есть триста тысяч

юношей, которые страстно жаждут войны? Вы думаете, это лестно для государей?

- Никак не угадаешь, что надо сказать, когда говоришь с нашими великими

Дипломатами, - отвечал Жюльен. - У них просто страсть какая-то заводить

Серьезные разговоры Так вот, если придерживаться общих мест и газетных

Истин, прослывешь глупцом. Если же вы позволите себе преподнести что-нибудь

Новенькое и похожее на правду, они изумляются, не знают, что отвечать, а на

Другой день, в семь часов утра, вам сообщают через первого секретаря

Посольства, что вы вели себя непристойно.

- Недурно, - рассмеявшись, сказал маркиз. - Но вот что, господин

Глубокий мыслитель, держу пари, что вы так-таки и не догадались, зачем вы

Ездили в Англию.

- Прошу прощения, - отвечал Жюльен, - я ездил туда для того, чтобы раз

В неделю обедать у посла его величества, самого учтивого человека в мире.

- Вы ездили вот за этим орденом, - сказал маркиз. - У меня нет

Намерения заставить вар расстаться с вашим черным костюмом, но я привык к

Более занятному тону беседы, которого я держусь с человеком в синем фраке.

Впредь до нового распоряжения прошу вас хорошенько уяснить себе следующее:

Когда я буду видеть на вас этот орден, вы будете для меня младшим сыном

Моего друга герцога де Реца, состоящим, хоть он о том и не ведает, уже

Полгода на дипломатической службе. И заметьте, - добавил маркиз очень

Серьезным тоном, резко обрывая попытки изъявления благодарности, - я вовсе

Не хочу, чтобы вы изменяли вашему званию. Это вечное заблуждение и несчастье

Как для покровителя, так и для того, кто пользуется этим покровительством.

Когда мои тяжбы надоедят вам или я найду, что вы больше мне не подходите, я

Вам достану хороший приход, скажем такой, как у нашего друга аббата Пирара,

И ничего более, - прибавил маркиз очень сухо.

Этот орден успокоил, наконец, гордость Жюльена; он стал много более

Разговорчивым, не так часто чувствовал себя оскорбленным и не принимал на

Свой счет всякие словечки, может быть, и действительно не совсем учтивые,

Если в них разобраться, но которые в оживленной беседе легко могут вырваться

У всякого.

Благодаря этому ордену он удостоился чести весьма необычного посещения:

К нему явился с визитом г-н барон де Вально, который приехал в Париж

Принести министру благодарность за свой титул и столковаться с ним кое о

Чем. Его собирались назначить мэром города Верьера вместо г-на де Реналя.

Жюльен чуть не хохотал про себя, когда г-н Вально по секрету сообщил

Ему, что г-н де Реналь, оказывается, был якобинцем и что это только совсем

Недавно открылось. Дело было в том, что на предстоящих перевыборах в палату

Депутатов новоиспеченный барон выдвигался кандидатом от министерства, а в

Большой избирательной коллегии департамента, в действительности

Ультрароялистской, г-на де Реналя выдвигали либералы.

Тщетно Жюльен пытался узнать хоть что-нибудь о г-же де Реналь: барон,

Вероятно, припомнил их былое соперничество и не обмолвился о ней ни словом.

Он завершил свой визит тем, что попросил у Жюльена голос его отца на

Предстоящих выборах. Жюльен обещал написать отцу.

- Вам следовало бы, господин шевалье, представить меня господину

Маркизу де Ла-Молю.

"И правда, следовало бы, - подумал Жюльен. - Но такого мошенника!?"

- Правду сказать, - отвечал он, - я слишком маленький человек в

Особняке де Ла-Моль, чтобы брать на себя смелость представлять кого-нибудь.

Жюльен рассказывал маркизу обо всем. Вечером он рассказал ему о

Желании, которое выразил Вально, а также обо всех его проделках и фокусах,

Начиная с 1814 года.

- Вы не только представите мне завтра же этого нового барона, - весьма