Нажил, ссужая деньги королям для войн с народами. Еврей только что умер,

Оставив своему сынку сто тысяч экю месячной ренты и имя, увы, пользовавшееся

Слишком громкой известностью.

При таком исключительно своеобразном положении человеку требуется

Истинное простосердечие или большая твердость и воля. Граф, на свою беду,

Был простачком, но с массой всяких претензий, подсказанных ему льстецами.

Господин де Келюс уверял, что ему подсказали возыметь желание просить

Руки м-ль де Ла-Моль, за которой ухаживал маркиз де Круазенуа, будущий

Обладатель герцогского титула и ста тысяч ливров ренты.

- Ах, не обвиняйте его в том, что он возымел желание, - сострадательно

Сказал Норбер.

Несчастному графу де Талеру, пожалуй, и впрямь всего больше не хватало

Способности желать. В силу этой черты своего характера он поистине

Заслуживал королевского трона. Он советовался со всеми на свете, но у него

Всегда недоставало мужества последовать до конца хотя бы одному из

Полученных советов.

- Одной его физиономии достаточно, чтобы заставить меня хохотать до

Упаду, - заявила м-ль де ЛаМоль.

Это была престранная смесь беспокойства и разочарования, сквозь которые

Временами внезапно прорывались потуги важности и властной решительности,

Подобающие самому богатому человеку во Франции, особенно, если он недурен

собой и ему еще нет тридцати шести лет. "Робкий наглец", - говорил про него

Г-н де Круазенуа. Граф де Келюс, Норбер и еще двое-трое молодых людей с

Усиками досыта поиздевались над ним, чего он, разумеется, не понял и,

Наконец, выпроводили его, когда пробило час.

- Неужели это ваши знаменитые арабские лошади дожидаются вас у подъезда

в такую погоду? - сказал ему Норбер.

- Нет, это другая упряжка, гораздо менее ценная, - отвечал г-н де

Талер. - Левая лошадь стоила мне пять тысяч франков, а правая всего лишь сто

Луидоров, но, уверяю вас, ее только ночью и запрягают Дело в том, что у нее

В точности такой же шаг, как у той.

Замечание Норбера навело графа на мысль о том, что такому человеку, как

Он, вполне приличествует иметь страсть к лошадям и что ему не следует

Держать их под дождем. Он ушел, а молодые люди вышли минуту спустя, не

Переставая насмехаться над ним.

"Вот, - думал Жюльен, слушая, как они смеются на лестнице, - сегодня

Мне привелось увидеть человека, который по своему положению представляет

Собою полную противоположность мне. У меня нет и двадцати луидоров в год, а

Вот рядом со мной человек, доход которого составляет двадцать луидоров в

час, и все потешаются над ним. Такое зрелище способно исцелить от зависти".

V

ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ И ВЕЛИКОСВЕТСКАЯ ХАНЖА

Мало-мальски живая мысль кажется дерзостью, настолько привыкли здесь к

Избитым и плоским речам. Горе тому, кто блеснет своеобразием в разговоре.

Фоблаэ

Прошло несколько месяцев испытания, и вот каково было положение

Жюльена, когда домоправитель принес ему его жалованье за третью четверть

Года. Г-н де ЛаМоль поручил ему следить за управлением его земель в Бретани

И Нормандии. Жюльен нередко совершал туда поездки. На него была возложена

Вся переписка по пресловутой тяжбе с аббатом де Фрилером. Аббат Пирар

Ознакомил его с этим делом.

Руководствуясь короткими заметками, которые маркиз царапал на полях

всевозможных адресованных ему писем, Жюльен составлял ответы, и почти все

Они удостаивались подписи маркиза.

В семинарии преподавателя выражали сожаление, что у него мало

Усидчивости, но, тем не менее, считали его одним из самых замечательных

Своих учеников Все эти многообразные занятия, которым он предавался со всем

Рвением уязвленного честолюбия, вскоре лишили Жюльена тех свежих красок,

Которые он вывез из провинции Его бледность, впрочем, была заслугой в глазах

Его товарищей семинаристов, он находил, что они совсем не так злы и не там

Пресмыкаются перед деньгами, как их безамсонские собратья; они же, в свою