Краткое жизнеописание парам санта Баба Саван Сингха Джи Махарадж 2 страница

Бхаи Джодж Сингх был не так уж удовлетворен немирскими путями своего старшего сына. Как бы религиозен он ни был, ему не улыбалось видеть своего сына превратившимся в отшельника. Джаймал рос, но вместо проявления какого-нибудь интереса к семейным делам он двигался в противоположном направлении. Он не только проводил много времени за чтением священных писаний, в практике духовных садхан и посещении своего учителя, Бхаи Кхем Даса, но также начал проводить долгие часы в компании садху и святых людей, приходивших в деревню почтить часовню Нам Дэва. Желая обуздать необычайную религиозную склонность своего сына, его отец подумал, что лучше всего отправить его из Гхумана, подальше от посещающих его садху. Так в возрасте одиннадцати лет и восьми месяцев Джаймал был выслан со своим стадом в дом одной из своих сестер, Биби Табо, жившей в деревне Садхьяла.

У своей сестры Джаймал продолжал свое старое расписание религиозных практик и пастьбы коз. Много месяцев прошло таким неприметным образом. Но однажды, идя за своим стадом, он встретил йога, который только что прибыл в деревню. Счастливый найти общество святого, он поклонился в почтении, подоил своих коз и дал йогу попить молока. Человек в шафрановом одеянии был тронут благочестием парня и начал расспрашивать его. Джаймал рассказал о священных писаниях, которые он прочитал, и об интенсивном желании просветления, которое они пробудили в нем. Садху был очень обрадован рассказом и согласился тренировать его. Он сказал Джаймалу откровенно, что о тайне Наама он знает мало, но то, чем он занимается сам, он может передать свободно. Итак, на следующее утро, как ему было сказано, Джаймал пришел, не поев ничего, к своему новообретенному руководителю на посвящение. Йог был адептом в пранаяме и посвятил своего юного ученика в ее тайны.

Найдя духовного руководителя, Джаймал снова был потерян для мира. Его прежнее святое безразличие к семейным узам и мирским делам вернулось, пожалуй, с удвоенной силой. Он часто сидел в медитации по три часа подряд. Йог, довольный его преданностью, остался в деревне; и чаще всего Джаймал находился в его обществе.

Эти события заставили его сестру сильно обеспокоиться, и тревога, в конце концов, вынудила ее передать своему отцу, чтобы он забрал мальчика. Бхаи Джодж Сингх вскоре появился на сцене и приказал своему сыну вернуться домой. Они вышли в путь домой рано следующим утром. Но когда они почти вышли из деревни, Джаймал с влажными от слез глазами попросил у своего отца разрешения увидеться с йогом в последний раз и попрощаться с ним. Тот согласился, и мальчик с даром свежего молока поспешил к своему наставнику. Там он печально рассказал о том, что прибыл его отец, и о намеченном на сегодня уходе. Йог улыбнулся, благословил его и велел ему быть в хорошем настроении. “Продолжай дома свои садханы, как прежде,- сказал он,- и все будет хорошо. Однажды я сам повидаюсь с тобой”.

В Гхумане Джаймал возобновил свою связь с Бхаи Кхем Дасом и продолжал, как и прежде, приветствовать приходивших садху. Ему был теперь четырнадцатый год, и он продолжал с неослабевающим рвением садханы, которым он научился. Но вскоре он начал жаждать большего. Йоговские упражнения, которыми он овладел, не могли удовлетворить его, и читая Грант Сахиб, он пришел к убеждению, что высшая реальность должна достигаться другими средствами.

По мере своего продвижения по пути он становился все более непривязанным к миру. Он обращал внимание на все эзотерические намеки и ссылки на Слово из пяти слов, или Панч Шабд, которые встречались в сикхских священных писаниях, и размышлял над ними, спрашивая каждого нового йога или садху, которого он встречал, может ли тот объяснить ему это, но все безрезультатно.

На этой стадии его поиска он и его семья понесли тяжелую утрату.

Ему еще не было четырнадцати, когда его отец заболел и умер. Семья была сражена горем, но духовная дисциплина Джаймала сработала, как защитный щит. Цитируя из священных писаний, он утешал свою мать и двух младших братьев и не одобрял никакого плача и причитаний. Если душа бессмертна и все происходит согласно Господней Воле, к чему тогда оплакивание?

ВЕЛИКИЙ ПОИСК

Будь интерес Джаймала к духовности лишь семенем, брошенным на скалу или в песок, или ростком с еще нежным стволом, будь он не более чем результатом простого любопытства или самопроизвольной набожности простого деревенского парня, кончина его отца прозвучала бы похоронным звоном его поиску. Бремя домашних обязанностей легло на его плечи как старшего мужчины в семье; и, возможно, больше душ потеряно для Небес из-за чувства долга на земле, чем из-за явного греха или зла. Но стремление Джаймала было растением с более крепкими корнями и более мощным стволом. Неустрашимый и непреклонный, он разделил внешние обязанности между своими братьями, соблюдая свой старый суровый распорядок, и за шесть месяцев он овладел Йога Вашишта и Вичар Сангрех (две общепринятые работы по индуистской теологии).

Примерно в это время в деревню прибыл садху из секты Удаси. По своему обыкновению, Джаймал пошел повидать его и спросил его о значении отрывков, которые он отметил в Грант Сахиб. Садху объяснил, что он может посвятить его если не в Панч Шабд, то, по крайней мере, в тайну Гхор Анхад, или глубокого реверберирующего звука, на который ссылаются сикхские священные писания. Джаймал, имевший сильное желание научиться, чему можно, попросился в ученики. Но приближался праздник Дивали, и его новый учитель хотел отпраздновать его в Амритсаре. Не желая упустить эту возможность, Джаймал пошел к своей матери и попросил ее позволить ему присоединиться к садху и продолжить свой поиск Истины.

Но Биби Дая должна была думать о благополучии семьи и слышать не хотела об уходе старшего сына. Она напомнила ему о его обязанностях. Она сказала: “Твоего отца больше нет, и ты должен вести дело вместо него. Если ты уйдешь, что будет с нами?” “Я не бесчувственен к тому, что ты говоришь, моя дорогая мать,- ответил ее сын,- но Господь над нами. И Тот, кто поддерживает свои создания даже на скалах и в море, не оставит нас в нашей нужде. Главный долг человека - искать своего Творца, а все остальные обязанности вторичны. Не бойся, а будь в хорошем настроении и позволь мне отправиться с твоими благословениями”.

Будучи сама глубоко религиозной, Биби Дая была тронута тем, что Джаймал говорил с такой убежденностью. Видя его решимость и слишком любя его, чтобы разбить его сердце, она в конце концов смягчилась: “Я знаю, что я не могу остановить тебя. И я не желаю этого делать. Но если ты должен уйти, обещай вернуться домой, когда твой поиск кончится”.

Дав свое частное слово, Джаймал ушел, а мать и братья со слезами попрощались с ним. Ему едва пошел пятнадцатый год, а он уже начал поиск, который должен был провести его через много городов и вовлечь его в большой и тяжелый труд. В то время (1853 г.) железная дорога была еще неизвестна в Индии, не говоря о современных автомобильных и воздушных путях. Богатый мог, конечно, ездить на лошадях, но простой народ должен был полагаться на крепость своих ног. Путешествие было трудным. Британцы только недавно покорили Пенджаб, и спокойствие еще не было установлено. До Великого Мятежа (восстания сипаев) было всего полдесятилетия, но в людях росло беспокойство, и страна начала бурлить от недовольства.

Именно в таких условиях Джаймал отправился в Амритсар. Через три дня после прибытия туда он был посвящен садху из секты Удаси в местном саду в Науку Гхор Анхад. Как и его современнику Шри Рамакришне (1836-1886), Джаймал Сингху было суждено сидеть у ног многих промежуточных мастеров до встречи со своим Истинным. Как и тому, ему было суждено изучить много садхан и достигать быстрого прогресса в каждой. И так же, как тому, ему суждено было не быть привязанным, как другие йоги, ни к одной из них, а всегда продвигаться вперед ко все более и более высокой цели. Его раннее овладение Грант Сахиб сослужило ему хорошую службу. Оно действовало как непогрешимый критерий, которым он проверял каждое новое достижение, чтобы знать, что его настоящая цель еще находится далеко впереди.

После занятий Джапа и Пранаямой и после погружения в экстаз Гхор Анхад, поиск Слова из пяти слов стал непреодолимой страстью Джаймала. Будучи в Амритсаре, он не упускал случая встретиться с другими йогами и садху, спрашивая их о ключах к тому, что он искал. Кто-то подсказал, что он может найти объект своего поиска у ног Баба Гулаб Даса, который находился тогда в деревне Чатьяла. Мальчику не нужно было больше подсказывать, и вскоре после этого он попросил разрешения учеников Гулаб Даса увидеть их мастера. На просьбу было получено согласие, и он предстал перед почтенным садху. Последовала оживленная дискуссия, которая из-за возраста пришельца разгневала некоторых из старших учеников, стоявших вокруг. Но Гулаб Дас уверил их, что Джаймал, хотя он юн годами, зрел умом и является истинным искателем Бога. Он, как мог, пытался удовлетворить мальчика, объясняя, что Наам - это не более чем звук, вибрирующий в Пранах, посвятив его еще дальше в секреты Пранва, или Пранической Йоги.

Хотя Джаймал и был готов изучать все, что мог, он не был убежден толкованием садху, которое, как он указал тому, не может объяснить, во-первых, число “пять”, встречающееся время от времени в Грант Сахиб в связи со внутренним Шабдом, а во-вторых, тот факт, что сикхские Гуру неоднократно утверждали, что путь Наама отличается от других форм йоги, которые не могут дать высшего освобождения.

Из Чатьяла поиск Джаймала привел его в Лахор. Там можно было встретить всевозможных индусских садху и мусульманских факиров. Молодой сикхский паренек искал их общества в любые часы и беспрерывно смешивался с ними. Но как он ни пытался, он не мог найти ключа. Находясь в большом городе, пройдя много миль, без денег в кармане, не уверенный, что будет иметь пищу в следующий раз, он ничуть не был приведен в замешательство своим трудным положением. Он жил в надежде разрешить тайну, которую никто не мог раскрыть ему. С усталостью в ногах и тяжестью в сердце он вышел в Нанкана Сахиб, место рождения Гуру Нанака и священное место паломничества для сикхов.

Но в Нанкана Сахиб Джаймал снова не смог найти то, что он хотел. Таинственны пути Провидения! Путь искателя может быть загроможден бесчисленными препятствиями, способными, кажется, почти разбить его сердце; однако в тот самый момент, когда дух находится на краю гибели, Оно шепчет слово воодушевления, и вспыхивает луч надежды, спасая его от великого отчаяния и ставя его на путь к Новому Иерусалиму.

И мальчик, теперь уже пятнадцатилетний, встретил в Нанкана Сахиб Бхаи Джодха Сингха из секты Намдхари, который направил его к Баба Балак Сингху из Хазро, деревни за Аттоком, который позднее стал называться Северо-западной пограничной провинцией. С непреклонной решимость Джаймал отправился в долгое путешествие. Сначала он остановился в Аминабаде, откуда он отправился в Шах Даулах. Из Шах Даулах его путешествие привело его через реку Джхелум в Тила Балнатх, а оттуда в Равалпинди. Он провел по нескольку дней в каждом из этих городов и никогда не упускал случая встретиться с факирами и садху, находившимися там. Находясь неподалеку от Пандж Сахиб, знаменитой часовни, одного из самых памятных чудес Гуру Нанака[2], он пошел туда. хотя она находилась несколько в стороне от его маршрута. Там он пробыл некоторое время, наслаждаясь местным пейзажем и чистой водой, бьющей из священного фонтана. Оттуда он пошел в Атток и пришел, наконец, в Хазро, свою цель.

Он был очень счастлив встретиться с почтенным Баба Балак Сингхом, на которого произвели впечатление острота ума посетителя и сила его духовной жажды. Они провели вместе несколько восхитительных дней, читая и обсуждая Грант Сахиб. Балак Сингх был человеком большой мудрости и благочестия, но в том, что касалось Духовности, он, как и Гулаб Дас, был знаком только с Джапа с помощью Пран и мало знал о Панч Шабд Наам, о котором говорил Кабир и великие сикхские Гуру. Однако, он дал своему юному другу надежду и направил его в Чиккер, к сикху-семьянину, человеку большой духовной высоты.

Джаймал прибыл из Хазро в деревню Чиккер и начал спрашивать о человеке, которого он искал. Он не мог найти ключ, пока он не встретил старого отставного сикха, который спросил юного путника, может ли он ему чем-нибудь помочь. Джаймал рассказал, откуда он пришел и о цели своего визита, и пожелал быть учеником местного святого. Старый господин, который сам был человеком, которого он искал, доброжелательно ответил, что, насколько ему известно, ни один такой святой не живет в этой деревне, но пообещал сделать для него то немногое, что в его силах.

Долгий и трудный поиск Джаймала теперь, наконец, начал приносить какой-то плод. Махатма-домохозяин, в чьем доме он теперь оказался, дал ему первые определенные ключи к тому, что он искал, и поставил его на первую ступеньку духовной лестницы. Вскоре после своего прибытия, опьяненный Богом мальчик получил посвящение. Подтвердились его прежние предположения, и теперь он знал наверняка, что путь Наама имеет мало общего с другими йоговскими практиками. Но после посвящения он обратил внимание, что священные писания говорят о “Слове из пяти слов”, а ему было сообщено только два. Услышав это, его хозяин и наставник рассказал ему историю своего собственного посвящения.

“Много лет назад я пошел в Пешавар. Там я встретил великого Махатму и захотел быть посвященным им. Он принял меня в ученики и открыл мне тайну первых двух Шабдов, приказав мне прийти снова как можно быстрее. Я ушел в свою деревню и намеревался скоро вернуться. Но ловушки Майи таковы, что из-за какой-то неожиданной работы я не смог исполнить свое желание. Таким образом прошли два месяца, и когда я, наконец, добрался до Пешавара, мой Мастер скончался, унеся с собой ключ к оставшимся фазам Божественного Наама”[3].

У Джаймала не было выбора. Ему пришлось удовлетвориться тем, что он получил. Он оставался с сикхским махатмой некоторое время, наслаждаясь его гостеприимством и вдохновляющим обществом, и прилежно развивая дар, который он получил. Затем пришел день, когда он сказал последнему из своих учителей трогательное “прощай” и направился в Пешавар продолжать свой незаконченный поиск. Он испытывал удовлетворение от того, что был поставлен на правильный путь, но он был не тем человеком, который мог успокоиться до достижения своей цели. В этом древнем пограничном городе он снова, как проницательный охотник, начал искать след какого-нибудь человека полной реализации Бога. Но Пешавар не был тем местом, где его поиск должен был увенчаться успехом, а его жажда - быть удовлетворенной. Бродя среди патанов по его многочисленным улицам, он был остановлен сикхом-мастана, потерянным для повседневного мира рационального поведения из-за Божественного опьянения, который обратился к нему со словами: “Зачем ты тратишь свои усилия на Севере, когда твой день должен рассвести с Востока?” Хотя он не смог извлечь больше ничего из странного советчика, его совет вел домой, и вскоре после этого Джаймал направил свои шаги в Пенджаб. Достигнув Равалпинди, он решил посетить знаменитую долину Кашмира и популярный горный курорт Мурри. Любитель красот природы, он очень наслаждался своим горным путешествием и встретил в Кашмире много садху. Его осмотр достопримечательностей окончился и он, наконец, повернул домой. С лохмотьями на спине и едва ли с какими-нибудь башмаками на ногах или деньгами в карманах он, наконец, добрался до Гхумана, к великой радости своей любящей матери и братьев.[4]

Семья отпраздновала его возвращение домой в традиционном стиле, с благодарениями Всемогущему, устроив декламацию священных писаний и пение гимнов, раздачу сладостей соседям и пищи бедным. Джаймал Сингх, теперь шестнадцати лет, снова принял семейные обязанности и предался упорядочению того, что он узнал в своем недавнем странствии. Вскоре после его возвращения йог из Сатхьяла, посвятивший его в Пранаяму три года назад, верный своему прощальному обещанию, прибыл в Гхуман повидать своего юного ученика. Джаймал Сингх принял его с почтительностью и смирением, и его прежний учитель предложил наставлять его в других практиках традиционной йоги. Но юноша был больше не ребенком. Его долгие путешествия и сопровождающий их опыт дали ему новую зрелость. То, что казалось желанным когда-то, больше не казалось столь ценным, так как его контакты со множеством йогов убедили его, по крайней мере, в одном: крии (упражнения) Хатха Йоги могут дать странные физические и оккультные способности, но они не могут даровать полного внутреннего покоя и свободы. Каждый новый день лишь укреплял его прежнюю убежденность, что путь полного Мукти, или освобождения, состоит в чем-то ином, и все, что он теперь искал, было посвящение в тайны Панч-Шабда.

Время катилось на своих быстрых колесах, но Джаймал Сингх был не таким человеком, который сидит праздно или удовлетворяется второсортным. “Пробудись, поднимись и не останавливайся, пока цель не достигнута”,- предписывает древний ведический текст, и его жизнь была живым воплощением этой заповеди.

С его возвращения едва ли прошло восемь месяцев, когда его жажда возобновить поиск святого Наама стала слишком мощной, чтобы противиться ей, и он начал убеждать свою мать разрешить ему уйти еще раз.

- Как можешь ты ожидать, что я позволю тебе уйти еще раз? Тогда ты был ребенком, но теперь ты взрослый человек и понимаешь свои обязанности.

- Ах, мама, при моем рождении ты молилась о святом сыне. Тогда зачем останавливать меня сейчас?

- Как ты можешь говорить так? Разве я когда-нибудь препятствовала тебе в твоих религиозных склонностях? Наверняка, ты можешь продолжать свои религиозные практики и духовные упражнения, живя дома.

- Как могут Божественное и мирское идти рядом?

- Но ты сам видел, как другие посягают на наши земли после смерти твоего отца. Мы едва получаем достаточно для еды, и когда ты уйдешь, что помешает им силой занять остальное, ведь твои братья так юны.

- Пусть они берут, что хотят. Этот мир - не наш, и даже если эти земли у нас не заберут, мы должны будем оставить их однажды, когда наша жизнь кончится. Мы должны лишь поддерживать себя. Какая важность, если все наше имущество будет потеряно? Господь дал нам мускулистые руки, и, Его Милостью, мы заработаем на приличную жизнь.

Того, кого нельзя было разубедить еще ребенком, невозможно было удержать и сейчас, и у Биби Дая не было иного выбора, кроме как позволить ему уйти. Так, в возрасте шестнадцати лет и девяти месяцев Джаймал Сингх снова пустился в свои духовные поиски. Почти исчерпав Пенджаб и Северо-Запад, со словами сикха из Пешавара, еще звучащими в его ушах, он направил свои шаги на Восток. Времена были небезопасные, и Британия еще не полностью укрепилась в своих новых северных завоеваниях. Поэтому путешествовать ночью было запрещено; на главных дорогах ставили на ночь часовых, чтобы воспрепятствовать любым случайным путешественникам. Но Джаймал Сингх был слишком нетерпелив, чтобы быть этим удержанным. Он проводил первую часть ночи в отдыхе и сне, а во вторую, когда часовые дремлют, продолжал свое путешествие как можно быстрее.

В Вараич, деревне на берегу Беаса недалеко от дома, он встретил садху по имени Кахан, который был занят собиранием кирпичей.

- Добрый день, святой человек,- обратился к нему юноша,- чем это вы так заняты?

- Ничем, мой сын, ничем. Я только собираю материал для твоего будущего жилища,- улыбнулся Кахан и снова углубился в свою работу. Когда другие деревенские спрашивали его подобным образом, он отвечал с характерной краткостью: “Однажды здесь будет возведен храм”,- и впадал в свое обычное молчание.

Не зная, куда идти, Джаймал Сингх направился к Хардвару на берегах священной Ганги, любимого места святых. Путешествуя днем и ночью, он прошел расстояние с похвальной скоростью и за двенадцать дней достиг Ганги. Он изучил гхаты Хардвара, тогда маленького городка, почти полностью населенного пандитами и садху, слушая ученых йогов, спрашивая их и обсуждая с ними свои проблемы. Из главной части города он отправился вдоль реки, посещая все святые места в окресностях. В Таппо Бан он услышал об очень старом садху около ста пятидесяти лет, жившем недалеко в сердце густых джунглей и обладавшем огромными силами, но редко говорившем с теми, кто приходил повидать его.

Не устрашенный описанным молчанием йога, Джаймал Сингх направился в лес и в конце концов нашел жилище отшельника. Садху был занят своими духовными практиками и не обращал внимания на пришедших увидеть его, чтобы быть благословленными его взглядом. Приближался вечер, небо и ветки над головой ожили от щебетания живших в них птиц. Все посетители ушли; лес вскоре потемнел, и кто мог сказать, какое дикое создание бродит в густой листве, ожидая свой шанс. Джаймал Сингх остался один. Настала ночь, а йог все не обращал внимания на него. Наконец, он встал, подошел к качелям, свисающим с ближайшей ветки, и сделал стойку, опираясь руками на их деревянное сиденье. Проходил час за часом, но аскет стоял неподвижно, не проявляя никаких признаков усталости. Наконец, тьма начала отступать и привела к концу этот ночной подвиг выносливости. Он оставил качели, исчез в джунглях и вернулся после купания. Джаймал бодрствовал всю ночь и продолжал наблюдать необычное поведение странного человека перед ним.

Когда садху вернулся после своего купания, он, наконец, проявил некоторые признаки осознания присутствия посетителя. Он спросил его, кто он и чего хочет. Юноша назвал свое имя, место, откуда он пришел, и добавил: “Святой! Много лет я провел в поисках истинного духовного просветления. Я услышал о вашей славе и великих способностях и пришел как проситель к вашей двери. Я с интересом наблюдал ваши странные упражнения, и если они действительно дают полное освобождение от внутреннего беспокойства, тогда умоляю посвятить меня в их секреты”.

Садху не ответил. Он сидел молча и закрыв глаза, а когда открыл их через некоторое время, ответил: “Мой сын, моя дисциплина трудна и дарует много сил. Но что касается внутренней духовной свободы, боюсь, что она не обеспечила мне ее.”

Джаймал Сингх хотел расспросить йога далее, но тот стал молчалив и удалился из мира внешнего сознания в мир медитации. Солнце поднялось на небеса, и начался день. Некоторые поклонники, которые пришли взглянуть на знаменитого йога, почтительно поклонившись его ногам и оставив немного пищи для Джаймал Сингха и какие-то дары для аскета, ушли, как и в предыдущий день. Снова настала ночь, и снова юноша из Гхумана продолжал сидеть. Наконец, йог поднялся со своего сидения и провел вторую ночь таким же образом, как и первую. Когда начался день, он пошел искупаться, а вернувшись, подозвал Джаймала к себе. “Мой сын, я не могу сказать тебе много,- сказал он,- “но в своей медитации я видел, что Гуру, которого ты ищешь, живет со своей женой в Агре. Он - действительно великая душа и проводит беседы о Грант Сахиб. Он откроет тебе сокровища Панч Шабда. Иди туда, и я сам последую, как только смогу, вкусить от его щедрости”.

Какое бремя упало с плеч Джаймал Сингха! Сколько ночей он провел, метаясь и молясь, желая знать, удовлетворит ли когда-нибудь Бог его желания? Прохожий в Пешаваре дал ему надежду, но его слова были смутными, и не было ничего наверняка. Теперь, наконец, ему была дана определенная нить, и успех уже казался в пределах видимости. Господь действительно добр и не игнорирует мольбы Своего смиренного слуги. Воспрявший духом и уверенный разумом, с переполненным благодарностью сердцем, юноша поклонился йогу, теперь объятому молчанием и смиренно принявшему его уход.[5]

ЗАВЕРШЕНИЕ

Прошло едва десять дней до того как, пройдя через Хапур и святой город Матура, Джаймал Сингх прибыл к воротам Агры. Этот город знаменит со дней великих Моголов, и множество туристов отовсюду, из-за Атлантического и Тихого океанов, видели его величественный Тадж Махал и другие памятники, а также его душную жару и пыльные улицы. Но юноша из Пенджаба пришел не осматривать его историческое великолепие; у него не было склонности к его великолепным и массивным мавзолеям, крепостям и дворцам, построенным Акбаром и его блистательными преемниками. То, что он искал, было не воспоминанием о времени, а оживляющим Дыханием Вечности. Вместо посещения Тадж Махал он обследовал местные часовни и храмы в поиске блага, обещанного ему.

Но как он ни пытался, его поиск, казалось, не вел никуда. Он не мог найти нити к человеку, которого искал. Были ли его надежды беспочвенными? Было ли обещание, данное ему в Пешаваре и подтвержденное в глубине леса на берегах священной Ганги, лишь мистификацией или иллюзией? Может быть, это была ошибка? Может быть, он еще не созрел для Дара? Множество мыслей толпилось в уме Джаймал Сингха, когда он сидел однажды утром, созерцая, на берегах Джамуны после купания в ее водах. Когда он сидел этим утром, к нему приблизились два человека, обсуждавшие личные дела. Сначала он едва обратил на них внимание, так как многие приходят ежедневно искупаться в священной реке. Но затем слово выстрелило в его ушах, и он был весь внимание. Да, они говорили о Свами Джи, великом Святом, который часто проводил беседы о сикхских священных писаниях в своем доме для малой аудитории. Джаймал Сингх был на ногах. Он обратился к прохожим, спросил их о великом человеке, о котором они говорили, и попросил быть приведенным в его жилище.

Как только двое последователей закончили купание, они отправились с Джаймал Сингхом в Пунни Гали, где жил великий Свами Джи. Когда трое достигли своей цели, Мастер говорил о Джап Джи, излагая ее глубокий смысл и открывая духовные сокровища, скрытые в ее лирическом экстазе. Там было всего несколько слушателей, и Джаймал Сингх тихо проскользнул в угол. Он слушал беседу с восторженным вниманием, выпивая каждое слово, которое слетало с губ Святого.

Когда утреннее собрание кончилось, Свами Джи приветствовал своего нового посетителя и пожелал познакомиться с целью его визита. Джаймал Сингх ответил:

- Я нахожусь в поиске дара Наама и Святого, который может дать его благословение мне. Я услышал о вашем величии и поспешил к вашей двери.

Сияющий Свами Джи улыбнулся:

- Боюсь, вы не найдете здесь Святого. Я - лишь простой слуга Святых. Даже великий Нанак не считал себя Святым, тогда как может просто ничто вроде меня что-либо значить?

Затем он поприветствовал Джаймала еще раз, уверив его, что он может оставаться здесь, сколько пожелает, так как все должны свободно разделять блага Сахиба, Господа.

После этого дня Свами Джи говорил с Джаймал Сингхом снова. Довольный глубокой погруженностью Джаймала в Грант Сахиб, он попросил юношу продекламировать один из его любимых гимнов. Джаймал начал мелодично петь отрывок, начинающийся так:

 

Карам ховае Сатгуру милае Сева Сурат Шабд чит лае.

Милостью Божьей человек может встретить Мастера, Который поставит его на служение Сурат Шабд Йоге.

Раг Магх, М.3

 

Декламация была трогательной. Было ясно, что говорящий сам глубоко ощутил то, что он пел. Когда он кончил, Свами Джи спросил его, знает ли он полный смысл стихов, которые он только что читал. Он ответил:

- О Святой, если бы я понимал их истинный смысл, зачем бы я тогда блуждал потерянным таким образом?

И когда он произнес эти слова и вспомнил свои долгие путешествия и множество превратностей, которые он встретил, глаза Джаймал Сингха наполнились слезами, которые потекли молча.

Свами Джи любяще положил свою руку на спину юноши и ободрил его, сказав:

- Будь в хорошем настроении. Мы - старые товарищи, и нет причины для беспокойства.

Затем, взяв гимн, который только что был продекламирован, он подробно объяснил его смысл, искусно свивая нити личного усилия и Божественной Милости, важные для спасения человеческой души.

На следующее утро Свами Джи возобновил свою беседу о Джап Джи. Когда она окончилась, он повернулся к Джаймал Сингху и посоветовал:

- Если у тебя есть какие-то сомнения или вопросы, почему не прояснить их сейчас? Высказывай свои соображения полностью. Я - лишь смиренный слуга Сахиба, Господа, а слуге можно говорить что угодно - высокое и низкое; не бойся, а говори прямо. Я был бы счастлив тоже быть сколь-нибудь быть полезным тебе, так как я считаю это служением моему Гуру.

После этого, после полудня, Свами Джи еще раз попросил Джаймала продекламировать гимн из сикхских священных писаний, и сикхский юноша начал петь:

Утпат, Парлае, Шабде ховае

Шабде хе пхир опат ховае.

Творение и растворение вызываются Шабдом, И творение снова приходит в бытие Шабдом.

Раг Магх, М.3

Послеполуденная беседа сосредоточилась вокруг этого гимна, и Мастер подробно занялся темой Шабда или Наама, отвечая на один вопрос за другим по этой теме, еще не заданные Джаймалом. Он показал, как Слово или Наам было Первопричиной творения, а также его растворения; как Оно было одновременно и Агентом Всемогущего Абсолюта, и Самим Абсолютом. Без Его силы ничто не было создано, и только через контакт с Ним можно вернуться в свой Небесный Дом.

Когда все ушли, и Джаймал Сингх остался один со Свами Джи, юноша подошел ближе и начал спрашивать его о пути к спасению. Он был убежден, что Святой из Агры был истинным Святым, но то, что он не был сикхом и курил хуку (трубку), вызывало у него некоторую неловкость. Но когда Свами Джи взялся за тему спасения и начал открывать, как Шабд является единственным средством Мукти, как контакт с Ним может быть дан только Пуран Сантом, Совершенным Мастером, как без Него человек никогда не может полностью избежать сетей Майи и как его практика и овладение Им доступны всем, независимо от различия их касты и обычаев, сомнения Джаймала рассеялись, и он попросил быть посвященным. Тогда Свами Джи стал наставлять его в теории и практике Сурат Шабд Йоги; а когда наставления кончились, попросил юношу семнадцати лет сесть в медитацию и вышел из комнаты.