Приключение в Даумат ал-джандале 21 страница

самым заградительный кордон, изолировавший Дамаск от Северной

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

241 Подробнее детали сражения на Мардж ас-Суффар приводятся в примечании 10 приложения Б.

1 Байт ЛахДи не существует в настоящее время, и ее точное местоположение неизвестно. Это был небольшой город в

Гуте (Йакут: т. 1, с. 780), и я поместил его на внешнем крае Гуты, потому что, с военной точки зрения, было бы неразумно

размещать заградительный кордон ближе к городу.

Сирии, откуда вероятнее всего можно было ждать подхода помощи

Дамаску, Халид окружил город с помощью остальной части своей

армии. (См. карту 17.)

Теперь в Дамаске находились гарнизон, насчитывавший от 15 000 до

16 000 воинов, и значительное гражданское население, а также

большое количество народа из близлежащих населенных пунктов,

укрывшихся в городе. Письменные источники не приводят сведений о

численности мусульманской армии под Дамаском, однако, должно

быть, она была несколько меньше, чем в предыдущий месяц. Число

мусульман, погибших в трех недавних баталиях — при Аджнадайне,

Иакусе и на Мардж ас-Суффаре, несомненно, измерялось

четырехзначной цифрой, и еще тысячи человек были ранены в этих

боях и не могли принимать участия в осаде. Более того, одна группа

была отправлена, чтобы действовать как заградительный кордон, и

один отряд был оставлен в Фахле. Учитывая все эти обстоятельства, я

полагаю, что под Дамаском мусульмане имели около 20 000 человек.

Этими силами Халид и осадил город.

Корпус, с которым Халид сражался в Ираке и в который входила

Мобильная Гвардия, он разместил у Восточных ворот. Командование

основной частью этого корпуса полководец доверил Рафи', а сам

остановился на небольшом расстоянии от Восточных ворот с резервом

из 400 всадников Мобильной Гвардии. Он разместил свой командный

пункт в монастыре, который в результате стал именоваться Дайр

Халид, то есть Монастырь Халида (считается, что монахи, населявшие

этот монастырь, всячески помогали Халиду, в том числе заботились о

раненых мусульманах).242У всех остальных ворот он расставил отряды

по 4000-5000 человек, которыми командовали следующие

военачальники. (См. карту 18.):

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

242 Этот монастырь, называемый также Дайр ал-Ахмар (Красный Монастырь), не сохранился до нашего времени, но

приблизительно известно место, на котором он находился. Примерно в миле восточнее Восточных ворот находится сад. В

этом саду и располагался монастырь, который, согласно Вакиди (с. 43), стоял на расстоянии менее одной мили от ворот.

Фоминские ворота: Шурахбйл.

Джабийские ворота: Абу 'Убайда.

Фарадисские ворота: 'Амр ибн ал-'Ас.

Кисанские ворота: Йазйд.

Малые ворота: Он же.

Командирам корпусов Халид приказал: а) разбить лагерь на

расстоянии более полета стрелы от крепости, держать ворота под

наблюдением; б) выставить лучников, чтобы обстреливать всех

римских лучников, которые поднимаются на укрепления; в)

отбрасывать назад любые римские отряды, выходящие из ворот; г)

обращаться за помощью к Халиду, если придется туго. Дирар был

поставлен командовать 2000 всадников из Мобильной Гвардии, и ему

было поручено патрулировать пустые пространства между воротами в

ночное время и приходить на помощь любому корпусу, который

атакуют римляне.

Получив указания, мусульманские части заняли позиции, и началась

осада. Были поставлены шатры, и Дирар приступил к патрулированию.

Мусульмане перекрыли все возможные пути подхода помощи или

бегства, но это касалось только военных формирований. Ночью

отдельные личности все еще могли спуститься со стены во многих

местах, и благодаря этому Фома мог сноситься с внешним миром и с

находившимся в Антиохии Ираклием.

На следующий день по прибытии мусульман Халид подвел

закованных в железо Кулуса и Азазйра к Восточным воротам, где их

могли видеть находившиеся на стенах римляне. Там обоим

полководцам предложили принять Ислам, и оба отвергли это

предложение. Тогда, на глазах у римского гарнизона, оба полководца

были обезглавлены, а роль их палача выполнил все тот же Дирар.

В течение 3 недель осада продолжалась без каких-либо заметных

операций, если не считать нескольких вялых атак римлян, которые

были с легкостью отбиты мусульманами. Днем противники споради-

чески обменивались обстрелами из луков, хотя они и не приносили

особого ущерба ни той, ни другой стороне. Осада велась на измор.

Если бы пришлось, Дамаск заставили бы сдаться под угрозой голодной

смерти.243

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

243 Согласно Табари (т. 2, с. 626), при осаде мусульмане также использовали катапульты; однако едва ли дело обстояло

таким образом, поскольку у мусульман не было осадных орудий и они не знали, как ими пользоваться.

* * *

Вскоре после того как Ираклий узнал о поражении, нанесенном

Халидом римской армии на Мардж ас-Суффар, и начале осады

Дамаска, он принял меры для набора нового войска. Удары,

нанесенные империи в последнее время, были весьма

чувствительными; однако успешное продвижение мусульман еще

больше осложнило ситуацию и сам Дамаск оказался в опасности. Если

бы Дамаск пал, это стало бы сокрушительным ударом по престижу

Византийской империи, таким сильным, что оправиться от него можно

было бы, лишь мобилизовав все имевшиеся у империи военные

ресурсы, — а такую задачу можно было осуществить только в крайнем

случае. А Дамаск мог пасть не потому, что в городе было мало войск,

но потому, что там не было припасов. Город не был готов к длительной

осаде.

За 10 дней после начала осады Ираклий создал новую 12-тясячную

армию, собрав людей по гарнизонам из различных частей Северной

Сирии и Джазйры.244 Эта армия выступила из Антиохии с огромным

обозом с продовольствием, и ее командующему было приказано любой

ценой добраться до Дамаска и облегчить положение осажденного

гарнизона. Подмога пошла через Эмессу, натолкнулась на

мусульманских разведчиков между Эмессой и Дамаском и с этого

момента была готова в любой момент вступить в бой.

9 сентября 634 г. (10 дня месяца раджаб, 13 г. хиджры) в лагерь

Халида галопом примчался гонец, сообщивший, что со стороны

Эмессы стремительно приближается римская армия, размеры которой

не определены, и через день-два она столкнется с заградительным

кордоном под Байт Лахйей. Халид не был удивлен этим известием, ибо

он полагал, что Ираклий сделает все возможное, чтобы снять осаду

Дамаска, и именно по этой причине Халид и выставил заградительный

кордон на главной дороге, по которой подмога могла приблизиться к

городу.

Халид немедленно организовал конный отряд из 5000 человек и на-

значил Дирара его командиром. Он поручил Дирару как можно

быстрее добраться до района Байт Лахйи, взять под свое командование

уже находящиеся там силы и разделаться с подкреплением, шедшим из

Эмессы. Халид предупредил Дирара, чтобы тот не действовал

опрометчиво, а также велел ему ждать подкрепления, прежде чем

бросаться в бой, если враг окажется слишком многочисленным.

Впрочем, такие предостережения были не для Дирара, если ему и не

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

244 В буквальном смысле, Джазйра— это остров, и это название использовалось для обозначения области, лежавшей

между реками Евфрат и Тигр в современной Северо- Восточной Сирии, Северо-Западном Ираке иЮго-Восточной Турции.

хватало какого-то достоинства, то этим достоинством была

осторожность. С Рафи' в качестве своего заместителя Дирар уехал

из-под Дамаска и, приняв командование над заградительным

кордоном, выдвинулся вперед к низкой горной цепи на небольшом

расстоянии от Саниййат ал-'Укаба (Прохода Орла), где устроил засаду.

На следующее утро показалась римская армия. Мусульмане ждали.

Когда голова римской колонны приблизилась к месту засады, Дирар

подал сигнал к атаке. Его люди выскочили из своих укрытий и,

ведомые своим полуголым командиром, напали на римлян. Однако

римляне были готовы к подобной неожиданности. Они так быстро

перестроились в боевой порядок, что завязался фронтальный бой, в

котором мусульмане атаковали, а римляне решительно оборонялись на

более высоком участке местности перед Проходом Орла. Наконец,

мусульмане осознали, с каким сильным врагом они имеют дело:

римляне имели двойное превосходство в живой силе. Однако для

Дирара это не имело значения. Яростно возглавляя атаку, он слишком

оторвался от своих воинов и вскоре оказался со всех сторон

окруженным римлянами. Враги узнали в нем Нагого Воина и решили

захватить его живым и доставить в качестве трофея своему

императору. Дирар был ранен стрелой в правую руку, но продолжал

сражаться, хотя кольцо римлян вокруг него сжималось все больше и

больше. Однако в конце концов, после многих ранений, римлянам

удалось одержать над ним верх и отправить его в свой тыл.

Потеря Дирара угнетающе подействовала на мусульман, но Рафи'

был достойным преемником блистательного Дирара. Приняв

командование, он провел несколько атак, стараясь пробиться к Дирару

и спасти его, однако его усилия оказались бесплодными, и ситуация

зашла в тупик. Рафи' понял, что он не в силах сокрушить находящееся

перед ним римское войско, и днем он отправил гонца к Халиду,

сообщая ему о боевом столкновении, о численности неприятеля и

потере Дирара, который__________, попав в плен, возможно, был еще жив.

Солнце еще стояло высоко над горизонтом, когда Халид получил из-

вестие об этом сражении. Он понял, что римское войско в Байт Лахйе

было слишком велико, чтобы Рафи' сумел разделаться с ним

самостоятельно. И это поставило перед Халидом серьезную дилемму.

Шедшую на подмогу римскую колонну необходимо было разгромить и

заставить вернуться в Эмессу, и быстро сделать это можно было

только в случае, если бы сам Халид принял командование над

войсками под Байт Лахйей, придя туда со значительным

подкреплением, взятым из-под Дамаска. Если этого не сделать, то у

римской колонны, идущей к Дамаску, будут все шансы прорваться

через мусульманский заградительный кордон, а это будет иметь

катастрофические последствия для мусульманской осады

Дамаска. Однако еще была и проблема выбора времени. Если бы

Халид немедленно пошел на подкрепление к Рафи', римский гарнизон

заметил бы этот маневр и пошел бы в атаку, чтобы прорвать

ослабевшее осадное кольцо. Необходимо было разгромить идущие на

подмогу римские войска в Байт Лихйе, однако надо было сделать так,

чтобы римляне в Дамаске ничего не узнали о том, что мусульмане

отводят часть сил из-под городских стен. Халид решил рискнуть,

отказавшись действовать немедленно, и произвести маневр глубокой

ночью, когда легче всего будет сделать это незаметно для осажденного

гарнизона.

Были осуществлены соответствующие приготовления.

Командование под Дамаском принял Абу 'Убайда, которому

предстояло наблюдать за осадными операциями в отсутствие Халида.

После полуночи отряд из 1000 мусульманских воинов под

командованием Майсары ибн Масрука занял позицию у Восточных

ворот, а также были осуществлены некоторые замены у других ворот.

Затем, где-то между полуночью и восходом солнца, Халид тронулся в

путь со своей Мобильной Гвардией в составе 4000 всадников. Весь

остаток ночи Гвардия провела в пути, и рано утром прибыла к месту

битвы между Рафи' и римлянами. Сражение продолжалось второй

день, и ни о каком решающем переломе в нем не было и речи.

Мусульмане __________и в самом деле выбились из сил, атакуя римлян, которые

стояли под их напором как скала.

На подходе к полю боя Халид внезапно увидел мусульманского

всадника, который стрелой проскакал мимо него в сторону римского

фронта. Не успел Халид остановить его, как он исчез. Стройный,

тонкий, облаченный в черные одежды, этот всадник был в кирасе, а

вооружен он был мечом и копьем. На голове у него был щегольской

зеленый тюрбан, а его лицо, наподобие маски, было скрыто шарфом,

так что были видны только глаза. Халид прибыл на поле боя как раз

вовремя, чтобы увидеть, как этот всадник с такой яростью налетел на

римлян, что все, кто это видел, наверное, подумали, что и он, и его конь

сошли с ума. Рафи' заметил этого всадника раньше Халида и сказал:

«Он атакует как Халид, но ясно, что это не Халид».1 Затем Халид

присоединился к Рафи'.

Халиду потребовалось немного времени, чтобы организовать отряд

Рафи' и его собственную Мобильную Гвардию в единое целое и

построить их к бою как объединенные силы. Тем временем всадник с

закутанным лицом развлекал мусульман искусством верховой езды и

владения копьем. Он в одиночку нападал на римлян, нанося удары

копьем то здесь, то там. Несколько римлян попытались выйти вперед,

чтобы разделаться с ним, но все они пали, сраженные его грозным

оружием. Дивясь этому поразительному зрелищу, мусульмане могли

видеть лишь юношескую фигуру всадника и его сверкающие из-под

маски глаза. Казалось, всадник решил свести счеты с жизнью, потому

что, забрызганный кровью, с окровавленным копьем, он вновь и вновь

налетал на римлян. Пример этого воина вдохнул новую порцию

мужества в сердца воинов Рафи', которые позабыли о своей усталости

и, по приказу Халида, с новыми силами пошли в бой.

Всадник в маске, к которому теперь присоединились многие другие,

продолжал свою личную войну с римлянами, когда все мусульманское

войско атаковало римский передний край. Вскоре после начала общего

наступления Халид подобрался к этому всаднику и попросил: «О воин,

покажи мне свое лицо». Халид увидел, как вспыхнули его темные

глаза; всадник развернулся и понесся в новую атаку. Затем с

загадочным всадником поравнялись несколько воинов Халида и

сказали ему: «О благородный воин, твой командир обращается к тебе,

а ты отворачиваешься от него! Покажи нам свое лицо и назови свое

имя, чтобы мы могли должным образом восславить тебя». И вновь

всадник отъехал от них, словно нарочно желая сохранить в тайне, кто

он такой.

Возвращаясь из атаки, воин в маске проехал мимо Халида, который

сурово приказал ему остановиться. Всадник натянул поводья, и Халид

продолжил: «Ты сделал достаточно, чтобы наполнить наши сердца

восхищением. Кто ты?»

Халид чуть не свалился с лошади, когда услышал ответ всадника в

маске, потому что он оказался девушкой! «О полководец, я

отворачиваюсь от тебя только из скромности. Ты — прославленный

полководец, а я из тех, кто скрывается под чадрой. Я сражаюсь так,

потому что сердце мое пылает огнем».

«Кто ты?»

«Я — Хаула, сестра Дирара. Мой брат захвачен в плен, и я должна

сражаться, чтобы освободить его».

Халид восхитился стариком ал-Азваром, вырастившим таких не-

устрашимых бойцов, юношу и девушку. «Тогда пошли в атаку с нами»,

— сказал он.1

Мощная атака мусульман продолжалась, и около полудня римляне

начали в полном порядке отходить с поля боя. Мусульмане следовали

за ними, продолжая яростно наседать на них, но Дирара нигде не было

видно, ни живого, ни мертвого. Затем, к счастью, к мусульманам при-

шли несколько местных арабов, сообщая, что они видели 100 римлян,

которые ехали в сторону Эмессы, и что в центре этого отряда

находился полуобнаженный мужчина, привязанный к лошади. Халид

тотчас же догадался, что это Дирар, которого увозят с поля боя, и

приказал Рафи' взять 100 лучших всадников, сделать широкий обход

римлян с фланга, выйти на дорогу, ведущую в Эмессу, и перехватить

отряд, увозящий Дирара в Эмессу. Рафи' немедленно отобрал 100

лучших воинов и пустился в путь. Разумеется, его сопровождала Хаула

бинт ал-Азвар.

Рафи' вышел на дорогу в Эмессу в том месте, где еще не проходил

римский конвой, и устроил засаду Когда сотня римлян достигла этой

точки, Рафи' и его воины напали на них, перебили большинство солдат

и освободили Дирара. Нагой Воин и его любящая сестра счастливо

воссоединились. Отряд вновь сделал большой крюк, чтобы не

столкнуться с римской армией, и вернулся к Халиду, который был

очень благодарен Рафи' за спасение Дирара.

Под неослабевающим давлением мусульман римляне увеличили

темп отступления. Когда мусульмане начали наседать с еще большей

силой, отступление превратилось в стремительное бегство, римляне

уносили ноги в сторону Эмессы.

Халид не мог преследовать бегущего врага, потому что ему

необходимо было возвращаться под Дамаск. С уходом сначала отряда

Рафи', а затем и пошедшей ему на помощь Мобильной Гвардии

осаждавшие город мусульманские войска были ослаблены на 9000

человек. Если бы римляне предприняли массовую атаку на один из

мусульманских корпусов, могла бы возникнуть серьезная опасность

того, что им удастся прорвать осаду. Поэтому Халид отправил

преследовать римлян до Эмессы лишь небольшой отряд всадников под

командованием Самта ибн ал-Асвада. Через некоторое время Самт

добрался до Эмессы, но обнаружил, что римляне уже успели укрыться

в крепости. Однако к Самту обратилось местное население, чтобы

сказать, что оно не желает сражаться с мусульманами, с которыми

люди хотели бы заключить мир, и что оно даже согласно кормить всех

солдат, которые будут размещены в их городе. После обмена

дружескими словами Самт вернулся в Дамаск.

Тем временем Халид вернулся к мусульманской армии под

Дамаском. Он вновь принял командование и восстановил диспозицию

мусульманских войск в том виде, какой она было до появления

римской колонны, шедшей на подмогу осажденным.

* * *

Новость о печальной судьбе подкрепления распространилась среди

византийцев в Дамаске и стала по-настоящему сокрушительным

ударом. Ромеи Дамаска возлагали надежды на то, что Ираклий пошлет

им подмогу. Ираклий действительно постарался сделать все, что было

в его силах, но надежды горожан были уничтожены действиями

Халида в районе Байт Лахйи. Разумеется, Ираклий мог собрать новое

войско, однако для этого требовалось время. Между тем запасы

продовольствия в Дамаске были на исходе и ни один луч надежды не

освещал горизонт и не придавал уверенности и сил населению

Дамаска.

Всякий раз, когда люди собирались вместе, они задавали одни и те

же вопросы. Даже если Ираклию удастся снарядить новое войско, — а

он едва ли сумел бы сделать это в ближайшее время, — какова

гарантия того, что оно добьется больших успехов, чем последняя

армия? Если мусульмане сумели сотворить такое с 90-тысячной

армией под Аджнадайном, то каковы шансы избежать поражения и

неизбежно последующих за ним разграбления и захвата в плен у

маленького войска в Дамаске? На сколько еще хватит продовольствия?

Не лучше ли было бы заключить с мусульманами мир на любых

выдвинутых ими условиях, чтобы тем самым избежать полного

уничтожения? Настроение в Дамаске падало, а недовольство возрас-

тало, особенно среди неримской части населения. Положение

становилось все более отчаянным, а напряженность делалась все более

невыносимой.

Затем к Фоме явилась депутация наиболее уважаемых горожан. Они

поведали ему о своих опасениях и предложили рассмотреть возмож-

ность заключения мира с Халидом, однако Фома заверил их, что у него

достаточно войск, чтобы защитить город, и что он скоро перейдет в на-

ступление, чтобы отогнать от него мусульман. В церквах прошли

особые службы и молебны об избавлении города от угрожавшей ему

опасности. Фома решил попытаться осуществить мощный прорыв из

города. Он был отважным человеком и не собирался сдаваться, пока у

него оставался хоть какой-то шанс.

На следующее утро, в начале третьей недели сентября 634 г., Фома

собрал людей из всех частей города и создал большой отряд для про-

рыва через Фоминские ворота. Его непосредственным противником

был Шурахбйл со своим корпусом численностью около 5000 человек.

Фома начал операцию с массированного обстрела мусульманских

лучников стрелами и камнями, чтобы заставить их отойти и расширить

территорию, необходимую для дебуширования 245 из ворот.

Мусульмане ответили на это тучами стрел. В самом начале

перестрелки несколько мусульман были убиты, причем одним из них

был Абан ибн Са'йд ибн ал-Ас — человек, который недавно женился

на исключительно смелой женщине. Как только эта женщина узнала,

что стала вдовой, она взяла лук и присоединилась к мусульманским

лучникам, желая отомстить за мужа. На стене крепости стоял

священник с большим крестом, вид которого должен был вселять

мужество в римлян. К несчастью для этого священнослужителя,

молодая вдова избрала его в качестве своей мишени. Выпущенная ею

стрела насквозь пронзила ему грудь, и, к радости мусульман и печали

римлян, и священник, и крест рухнули к подножью стены. Однако в

той перестрелке римляне превзошли мусульман, и через некоторое

время осаждающие были вынуждены отойти за пределы досягаемости

для римских лучников и стрелков из пращей.

Затем ворота распахнулись, и римские пехотинцы, прикрываемые

лучниками и стрелками из пращей, стоявшими на стене, хлынули из

ворот и развернулись веером, занимая боевые позиции. Как только раз-

вертывание войска завершилось, Фома приказал наступать на корпус

Шурахбйла, который также построился к бою в нескольких сотнях

ярдов от ворот. Фома, с обнаженным мечом в руке, лично возглавил

наступление и, по свидетельству летописца, «ревел как верблюд»!1

Очень скоро завязалась ожесточенная битва между двумя отрядами

воинов. Корпус Шурахбйла сражался против превосходящих сил про-

тивника, но держался, не отступая ни на пядь, а потери римлян начали

возрастать. Затем Фома заметил Шурахбйла и, догадавшись, что тот

является командиром этого отряда, направился к нему. Шурахбйл

заметил приближение Фомы и, держа в руке окровавленный меч,

приготовился к схватке с ним. Однако Фома не успел подойти к

Шурахбйлу, ибо очередная пущенная вдовой стрела вонзилась ему в

правый глаз и он рухнул на землю. Римские воины быстро подхватили

его и унесли, но в тот же самый миг римляне начали пятиться к

крепости. Таким образом, наседавшие на них бойцы с мечами и меткие

мусульманские лучники принудили римлян отступить в крепость,

оставив на поле боя множество мертвых, причем некоторые из них

были сражены стрелами вдовы Абана.

В крепости хирурги осмотрели глаз Фомы. Стрела вонзилась

неглубоко, но они пришли к выводу, что удалить ее невозможно.

Поэтому они отрезали ее древко по то место, где оно торчало из глаза,

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

245 Дебетирование — выведение войска из теснины на открытую местность.

и Фома, вместо того чтобы горевать из-за потери глаза и боли, которую

причиняла ему рана, показал себя как человек исключительного

мужества. Он поклялся, что в отместку лишит врагов тысячи глаз и не

только разгромит этих мусульман, но и будет преследовать их и на

Аравийском полуострове, а когда он с ними разделается, это место

будет пригодно лишь для проживания диких животных. Фома

приказал ночью провести еще одну крупную и неожиданную вылазку.

Между тем Шурахбйл был не на шутку встревожен. Он потерял до-

вольно много людей убитыми и ранеными и боялся, что если римляне

еще раз проведут такую энергичную вылазку, то им, возможно, удастся

прорваться через его корпус. Поэтому Шурахбйл попросил