Часть 4. В поисках парадигмы. 1 страница

Ответ Петровичу. Среди экономистов реальный мир зачастую считается частным случаем. Наблюдение Хонгрена. В уже упоминавшейся книге профессора В. Андрианова есть такой,совершенно правильный вывод: "...для России необходима смена экономической парадигмы...". Если вам незнакомо это слово, то не подумайте, что это обидное прозвищенашей "элиты", вроде "камарильи" или "гоп-компании". Парадигма - это некаяидея или теория, лежащая в основе научной дисциплины. Официальная парадигмазападной экономической теории связана с понятием "эффективности". Считается,что если экономика и каждый из ее субъектов "эффективны", то есть прибыльны,то такая экономика наилучшим образом удовлетворяет потребности общества. Для нас неприемлемость этой парадигмы в том, что ни одно из предприятийна нашей территории не может быть эффективно в "глобальном" понимании этогослова. Поэтому западная парадигма нас не касается. Выбор западным обществом именно такой идеи не является выводом изкаких-то "научных" посылок. Оно приняло такой критерий, не совсем дажепотому, что он отвечает каким-то моральным установкам, а просто потому, что"он работает". В литературе принято объяснять, что критерий "эффективности"соответствует протестантской этике. "Богатство достигается постояннымтрудом". Кто богат - тот богат, потому что трудолюбив, поэтому он избранГосподом. Это аксиома, поэтому априорно подозревать кого-то в нечестивомобогащении - неприлично и греховно. Я не буду спорить, лишь отмечу, что на самом деле западное обществоруководствуется не только критерием эффективности. Точнее, по всему мируприменяется он, а в собственно западных странах до сих пор применяется ещекакой-то принцип, примерно соответствующий известному: "человек должентрудиться". Эти два принципа - не один и тот же, как можно подумать, асовершенно разные, разноуровневые. Критерию "эффективности" совершеннобезразлична судьба "неэффективного" работника, но почти полная занятостьтрудоспособных на Западе объясняется применением второго принципа, иначе тамсейчас было бы полно безработных. Второй принцип каким-то образом"обманывает" принцип "эффективности"! То есть, можно сказать, в западнойпарадигме участвует второй принцип, условно формулируемый как: "Своих небить!". Как достигается его практическая реализация - загадка. Загадка также- который из принципов главнее. Ну и добавлю еще третий принцип. Западные экономисты всегда имеют ввиду ограниченность ресурсов. И все решения в экономике они рассматриваюткак их дележку. И если двое объединяются и делают что-то полезное для обоих,то, с точки зрения западных экономистов, эти двое отнимают что-то утретьего! "Что где-то прибавится, то где-то отнимется". В учебниках этотпринцип иллюстрируется т. н. "кривыми Парето". Так вот какой принцип должен лежать в основе нашей экономики? Каковадолжна быть эта самая "парадигма" и достаточно ли нам лишь одногоосновополагающего принципа, а не нескольких? Вот фрагмент письма одного из моих читателей и фрагмент моего ответаему: "...рассуждая об экономике применительно к нашей стране, нельзяисходить лишь из экономических принципов, но следует исходить и из принциповпатриотизма. С уважением Петрович, студент 1-го курса. P. S. Прошу прощения за то, что пишу очевидные вещи, да еще и в моемпонимании искаженные, наверно, но есть ведь люди, которые и таких простыхвещей не понимают." "Петрович!...Проблема, затронутая в последней фразе письма ("не из экономическихпринципов, а из принципов патриотизма") - одна из самых серьезных. Что есть"экономические принципы"? В "Экономикс" - курсе экономики трех профессоров Массачусетскогоинститута, самым известным из которых является Стенли Фишер, говорится, что"экономика - это дисциплина, изучающая, каким образом общество сограниченными ресурсами решает, что, как и для кого производить". Здесь скрыто противоречие. Многие мыслители (не экономисты) едины втом, что не дело науки - определять для человечества цели. Этим занимаетсяэтика (мораль), а наука (в том числе и экономика) лишь говорит, достижимы лиэти цели и каким образом. То есть для кого производить - не экономикаопределяет. Экономика должна подсказать, как производить для того, для когоэто нужно по мнению общества. И не торопитесь говорить, что производство должно служить людям. Акаким людям? Даже если ограничиться только своей страной, то только лиживущим ныне? А на не родившихся еще детей рассчитывать или после нас хотьпотоп? А на внуков? Правнуков? В каждом случае экономика выглядит совершеннопо-разному. Одно дело, когда строишь дом для себя - и совсем другое дело,когда еще и для внуков. Во втором случае расход труда и материалов выше, асобственный комфорт - ниже, можешь им и не успеть насладиться. То ты долженрастянуть имеющиеся месторождения на 100 лет, а то можешь промотать за 10.Все зависит от того, на какую перспективу ориентируешься. Так ни сколько лет рассчитывать? Вообще-то принято считать, что перспектива - это примерно 50 лет. Этосейчас нормативный срок, на него ориентируются, когда строят промышленныездания и сооружения. Но вот при Сталине строили явно на более долгие сроки,чем 50 лет, а сооружения, построенные при Хрущеве, еле простояли 30(пятиэтажки, мосты, эстакады). При Брежневе перспектива немного расширилась,а при правлении реформаторов, как легко оценить, все решения принималисьисходя из срока в 10 лет. При Брежневе создавались стратегические запасы и для внуков, и дляправнуков, одних патронов заготовили на три Отечественных войны, ареформаторы все постарались спустить за пять лет. Видите, насколько обществонепостоянно в своих планах? И экономика для каждой общественной ситуации-разная. Иногда бывают и вынужденные ситуации, как у нас в конце 30-х годов,когда вообще нельзя было рассчитывать на какую-то перспективу, а приходилоськаждый день производить оружия сколько можно, потому что завтра война, иесли проиграешь, всем конец. В таких ситуациях все ресурсы тратятся, несчитая. А вот если бы мы жили в абсолютном мире, и никаких проблем бы не было,то самым правильным было бы рассчитывать на бесконечность. Тогданевозобновляемые ресурсы расходовать вообще нельзя, а только возобновляемые.Нефть и газ не трогай, только энергию рек, ветра и солнца, и древесинуиспользуй не больше прироста. Землю возделывай по Вильямсу - был у нас такойпочвовед, впоследствии ошельмованный, который считал, что целью агротехникиявляется повышение плодородия почвы, а не истощение ее монокультурой напродажу. Видите, как непросто выработать правильную экономическую стратегию,даже если мы ограничиваемся интересами только нашей страны. А если кто-топринимает решения в интересах мирового сообщества, а не нашего народа? Тогдаведь экономика будет выглядеть совсем по-другому! Вот она и выглядитпо-другому. Поэтому ваша фраза правильна. Нельзя строить экономику, исходя изэкономических принципов. Сама экономика себе задач не ставит. Надо экономикупривлекать для достижения задач, поставленных обществом самому себе. Увы,задачи пока что ставятся не на базе принципа патриотизма, а исходя изкакого-то другого принципа. Этика, мораль, психология не просто влияют на экономику, сама экономикабез них невозможна. Если предоставить решение экономических вопросов машине,то она скорее всего вместо кладбищ предложит строить комбинаты попроизводству мясокостной муки. Экономика предлагает, как человекуудовлетворить свои потребности - а что такое "потребности"? Чистаяпсихология! Некоторые "безбашенные" или прикидывающиеся таковыми утверждают, чтоучитывать надо лишь "эффективность" экономики. Но это словоблудие -эффективность зависит и от поставленных целей. Например, кто-то считает своеоружие эффективным - но тот, по кому это оружие применяется, скорее всегоимеет иное представление об эффективности. Понятие "эффективность" - неабсолютное, а относительное, и зависит от того, кто эту эффективностьоценивает". (Замечу, что фраза о строительстве при Хрущеве была написана еще дообрушения станции "Сенная", построенной в 1962 году.) Надо ли говорить, что парадигма нашей экономической науки должна как-тоопределять эффективность производства на нашей территории, а не вообще вмире? Либо у нас не будет экономики вообще, либо будет своя, в чем-тоотличная от мировой. То есть, во-первых, наша основная парадигма должнаотличаться от общемировой и даже ей противостоять. Во-вторых, наша основная идея должна быть воспринята обществом и элитойсознательно. Мы все должны будем понимать, что движущие силы и интересысубъектов нашей экономики должны быть другие, чем в мире. Общество должнопонять, чего оно хочет в перспективе, и не пугаться обвинений в"неэффективности экономики"! Ну и что, что мы потребляем энергии больше других? И что, нам этогонадо стесняться? Совсем не потребляет только покойник. Я уж молчу, какпотребляют американцы - хорошо потребляют, от всей души. Да еще и чужое. Конечно, не всякое общество способно заботиться о чем-то, чтопроизойдет не завтра. Возможно, дело в известной особенности, подмеченнойкем-то из древних политологов, по-моему, Платоном. Характеризуя монархию -тогда это был единственный пример жестко централизованного государства - онговорил приблизительно следующее: управление при таком государственномустройстве наиболее эффективно, но у него есть существенный недостаток -граждане перестают воспринимать общественные проблемы как свои собственные. Особенно это касается общественного строя СССР 50-80 гг., которыйвоспитывал, пожалуй, даже иждивенческие настроения. Самый явный признактаких настроений - падение рождаемости. В традиционных обществах много детейзаводят не только ради удовольствия: дети - это гарантия старости. Когда несможешь работать, благодаря детям проживешь лишних двадцать лет. Вблагополучных государствах развитая социальная сфера снимает эту проблему, ирождаемость снижается. Но есть опасность, которая реализовалась у нас.Многие вообще отказывались заводить детей, не заботясь о будущем. Расчет былна "пензию". А сейчас периодика полна требованиями повышать пенсии, но, дажеесли удастся отобрать общественное богатство у приватизаторов, все равно,для наполнения пенсий реальными товарами кто-то должен работать! То есть те,кто не заводил детей, рассчитывая на пенсию, на самом деле рассчитывал, чтоих будут обеспечивать чужие дети. Что произойдет с бездетными стариками приразвале социальной сферы - вообще не хочется обсуждать. А такое в историислучалось! Но действительный перелом в ситуации в стране наступит тогда, когдакаждый человек задаст себе вопрос: "собираюсь я здесь оставаться илисобираюсь уезжать?". Тут даже не важно, каким будет ответ, важно, чтобы былхоть какой-нибудь. Пусть даже человек будет гундеть, что он хочет ездить на"джипе", а не на "Запорожце". Но надо, чтобы он решил - здесь он собираетсяездить или там? Одна знакомая мне семья переехала в Южную Африку, продав отличнуюмосковскую квартиру за несколько десятков тысяч долларов и открыв там на этиденьги небольшую лавочку. Их я еще могу понять. Но не могу понять того, ктоэту квартиру купил - "заработал" на эту квартиру он на вывозе из страныресурсов (других состояний в стране нет), приближая тем самым катастрофустраны. Он-то кому продаст эту квартиру, когда все люди с деньгами побегутиз страны? Самая главная проблема именно в том, что слишком многие подсознательноникак не определятся, живут они здесь или уезжают. И тянется это десяткамилет, то есть совершенно очевидно, что большая часть здесь живущих никуда неуедет. Так, значит, надо беспокоиться о том, чтобы в "этой стране" надолгохватило основных жизненных благ, а интересы мирового сообщества нас недолжны волновать. Странно, что об этом приходится говорить, но ясности вмыслях, по моим наблюдениям, у многих нет. Многие сами не уезжают, но почему-то думают, что их дети захотятуехать. Ну, захотят, ну и что? Говорят и пишут, что одной из целей Запада является эвакуация наиболеедеятельной молодежи перед всеобщей катастрофой. Боюсь, эти оптимисты слишкомхорошо о Западе думают. Да и преуспела за период реформ наиболеекриминализированная часть этой активной молодежи, а на Западе своих жуликовхватает. Не пустят, да и многих, кто уехал, вышлют. Разве что пустыню Негевосваивать - это пожалуйста. Один, что ли, Коротич лишился сейчас контракта вАмерике? Думаю, и некоторые из известных олигархов, прибыв на Запад, судивлением обнаружат себя в наручниках. Знаете ли вы, что значительная частьзападноевропейской молодежи при возможности уехала бы в Америку? Америкагораздо богаче Европы, и, открой туда свободный доступ, не только вся Африкасразу оказалась бы в США. США умело защищаются от наплыва иммигрантов.Возможность легко влиться в американское общество - иллюзия, созданнаяспециально для нас с определенной целью. Пока наше общество о будущем не думает, а без этого оно не будетподдерживать дальновидных политиков. Но, предположим, наше общество все-такизадумается, чего же оно хочет. Захочет ли оно продать все, что есть (см.табл.2) примерно за 40 лет и оставить своих детей ни с чем? Ведь нашиучтенные ресурсы примерно таковы. Кроме того, чем ближе к исчерпанию, темдобыча дороже. (Буквально в последний час перед сдачей рукописи я слышалзаявление Рэма Вяхирева, главы Газпрома. Он официально заявил, что Россиячерез несколько лет столкнется с дефицитом газа. Вот вам и запасы на 80 лет) Нет, такое разумное общество эту распродажу потребует остановить ибудет требовать от правителей экономного расходования ресурсов. А как проверить, заботится ли правитель о стране или только имитируетзаботу? Я думаю, что мы должны все-таки определить какие-то ориентиры. Надо ли говорить, что наши государственные деятели не должнырассматривать варианты проживания своих потомков где-то, кроме как здесь? Уменя большие сомнения вызывают правители, не видящие будущего своей семьи вРоссии. Возможно, должен быть и закон на эту тему. Тогда их политика будеттакова, чтобы знакомые и дорогие им люди - внуки и внучки - в зреломвозрасте не оказались в стране, переживающей катастрофу отсутствия ресурсов.Пусть в Америке такого закона нет, но у них и проблемы такой нет. Попризнанию С. Н. Хрущева, его мать заботилась, чтобы он учил английский язык,еще в советские времена, и ее заботы не пропали - он живет теперь в США идаже получил американское гражданство. Не знаю, было ли это мечтой НикитыСергеевича, но его супруги - несомненно. Очевидно, она планировала лучше,чем ее супруг. Но тот временной период - по крайней мере пятьдесят лет - на который мыдолжны рассчитывать экономику - это только один параметр. Существенноважнее, чего мы хотим достичь? Сразу, с порога, хочу отмести ту цель, что провозглашалась у насдесятками лет: "удовлетворение все возрастающих потребностей". Думаю, любойможет назвать конкретных, знакомых ему людей, для удовлетворенияпотребностей которых будет маловато ресурсов средней по размерам страны.Цель экономики должна быть другая. Даже не так существенно, что она должнабыть посильная - но она должна быть проверяемая. То есть если цельпровозглашена, то все общество, по крайней мере, люди с правом голоса,должны иметь возможность проверить, достигается ли эта цель. Видимо, потребление вообще нельзя выдвигать в качестве цели по разнымпричинам, моральным, практическим. Степень "удовлетворения", вообще говоря,не проверишь. Я не большой любитель ссылаться на западные реалии, но длямногих они убедительнее любых доводов: так вот, на Западе их парадигма опотреблении ничего не говорит. Только об эффективности (прибыльности)производства! Видимо, основной критерий "правильности" нашей экономики долженсостоять в том, чтобы каждый человек мог при желании работать. Чтобы дляэтого были все необходимые условия - сырье, оборудование, возможностьполучения образования. Чтобы возможности каждого - использовались. И чтобыпроизводилось не что-то "вообще", а то, что другие захотят приобрести. Есливсе будут работать и производить нужное, то автоматически и уровень жизнибудет расти! Это надо подчеркнуть, потому что если предоставлять возможностьвсем делать только то, что они хотят - то такая экономика долго непроработает. Надо, чтобы каждый работник постоянно держал в уме простуюмысль: купит ли кто-нибудь сделанное им? А если этот критерий не будет выполняться? Тогда будет происходитьпотеря капитала, причем невосполнимая. Ведь из чего складываются нынешниепотери нашей страны? Потери территорий и населения их - не потери. Ониникуда не делись, и их население - не наша собственность. Да, жалко военныхбаз, но мало ли мест на Земле, где у нас их нет и не было? Возможно, чтокогда-нибудь в будущем какие-то из территорий к нам вернутся, история некончилась двадцатым веком. Капитал. Из России утекает капитал. Сколько раз вы слышали и читали эту фразу, втом числе в этой книге? А что такое "капитал"? Надо четко понимать, что капитал - это не только зелененькие бумажки.Капитал - это факторы производства - и сырье, и оборудование. Это иперсонал, и квалификация персонала. Это энергия и помещения. А вот издолларов к капиталам относятся лишь те, на которые приобретаются факторыпроизводства. Остальные доллары, те, которые расходуются на личноепотребление - не капиталы. Так что утечка капитала - это не только и не столько вывоз долларов"новыми русскими". Мы терпим утечку капитала не в тот момент, когда доллары по фиктивнымконтрактам уходят за границу, а когда позволяем частным гражданам самимпринимать решение, на что тратить валютную выручку от продажи общественногодостояния. Вот в этот момент капитал и утекает! Продажа сырья, энергии,оборудования, выезд квалифицированных специалистов - вот это на самом делебезвозвратные потери капитала. Все это к нам уже не вернется. Продав сырье, российский продавец получает доллары. Здесь имеется ещевторой шанс остановить утечку капитала, заставив владельца этих долларовкупить средства производства и поместить их в России. Но, как правило, этогоне происходит. Доллары тратятся на товары потребления или уходят за границу. Так что же должно быть в правильной экономике? В правильной экономике не должно быть утечки факторов производства изстраны. Всех факторов! В крайнем случае допустим лишь обмен одних факторовпроизводства на другие! Что препятствует правильной экономической стратегии? Когда решение принимает более мелкий субъект (лицо или фирма), то оннаходится под давлением большей выгодности мировой экономики, и решениеполучается в его пользу, но не в пользу российской экономики. Поэтому вправильной экономике все решения по перемещению капитала наше обществодолжно в идеале принимать в обстановке "круговой поруки", хотя это инеудобно. Конечно, и просто непроизводительная трата ресурсов - также утечкакапитала, "утечка в никуда". Все эти потери в "правильной" экономике терпетьнельзя. Но мы несем сейчас самые тяжелые потери вот в чем: вся человеческаяцивилизация создана из природных ресурсов трудом. И если человек один деньхотел и мог трудиться, а экономика не предоставила ему такой возможности -то земная цивилизация потеряла один человеко-день, потеряла безвозвратно.Заменить его, возместить - уже нельзя. Вот где самые тяжелые потери из-за"реформ" - мы потеряли плоды труда целого поколения. Молодой парень, сидящийцелый день за прилавком со жвачками, и сам этому не рад. Он мог что-тосделать, но ему этого не дали. И мы все должны переживать эту ситуацию ещесильнее. Потерял не только парень, потеряли все мы. М. М. Голанский, о котором я упоминал, эмоционально говорит о том, что"глобальная экономика" останавливает производство в "неэффективных странах",рассматривая его как зряшную трату сырьевых и человеческих ресурсов. Это неточно - сырье и многие другие виды капитала западное общество порой из"отсталых" стран забирает, но ему дела нет до человеческих ресурсов! Вообщесубъекты западной экономики живут, как колония бактерий, никаких моральныхоценок они не используют, по крайней мере в "третьем мире". Поэтому растрата"человеческих ресурсов" в "отсталых" странах, влившихся в "мировуюэкономику", на самом деле гораздо сильнее, чем до того, когда эти страныбыли изолированы. В изолированных от мирового рынка странах человек что-то,хоть и "неэффективно", создает, но после прихода туда глобализма, взависимости от условий, он либо начинает работать "эффективнее", либовыключается из товарного производства вообще, выкидывается в натуральноехозяйство. Бывает ли так, что люди могут и хотят трудиться, но не имеют для этоговозможности? Сколько угодно. Для труда нужны другие виды капитала, и ихпорой нет. Чем дальше, тем ситуация у нас в стране напоминает ситуацию вКитае 19-го и начала 20 века. Вспоминаю эпизод из мемуаров одного европейца,жившего там в 20-х годах. На улицах продавались сувениры - скорлупки грецкихорехов, изукрашенные тончайшей, высокохудожественной резьбой. Почемуценнейший труд тратился на такой бросовый материал? А не было некоторыхвидов капитала! Серебро, нефрит, слоновая кость ушли из Китая, как и другиевиды сырья, на Запад за опиум и соль. Соль, к тому же, была своя, китайская,но монополизирована европейцами! Вот поэтому главный критерий правильности экономики - все ли гражданезаняты добровольным производительным трудом? Есть ли у них все для этогонеобходимое? Сырье, оборудование, энергия, квалификация? Ведь производитьнадо не лишь бы что-то производить, а современное и полезное! Если слишком много не по своей воле безработных, или занятостьсмещается сверх меры в непроизводительную сферу (разнос фломастеров поэлектричкам - крайне непроизводителен), то правители должны быть сменены и,возможно, наказаны, но главное - должна быть изменена политика. Как добиться того, чтобы труд был не только производительным, но иполезным для других - другой вопрос, очень важный. Может быть, в будущемпридется использовать и "западную парадигму" - но без выхода за пределыроссийского рынка. Я не могу утверждать, что так же хорошо понимаюперспективу, как текущую ситуацию, но не мне одному и решать, что делать. Но запомним это: в основе нашей экономики должен лежать принципмаксимального использования ценнейшего ресурса - человеческого труда. О том,что для этого нужно, поговорим позднее, сейчас чуть-чуть вернемся кдискуссиям 80-х годов. Нужен ли в России рынок? Второй ответ Петровичу. Приведу второй фрагмент того же письма и моего ответа на него: "...мой собеседник сделал потрясающий вывод: рыночная экономика хорошатем, что регуляция в ней осуществляется теми же методами, что и в природе("выживает сильнейший"), а раз эта система "близка" природе, то исправедлива и является наилучшей. Я возразил: если бы человек подчинялсяприроде, а не пытался бы приспособить ее для себя, то мы и сейчас жили бы впещерах (если жили бы)". "Петрович! Вторая проблема, затронутая в письме - истоки рыночной экономики. Сначала насчет близости к природе. У нас в компании, в молодости, когдао ком-то говорили, что он "близок к природе", то имелось в виду, что он "отприроды недалек". Уверены ли вы с вашим другом, что в природе выживает сильнейший? Длябактерий это так. А уже для птиц и млекопитающих, кроме самых примитивных,это вовсе не так. Почти нет животных, которым не были бы свойственны те илидругие формы общежития - в стае, стаде, группе. Вопреки тому, что иногдадумают, стая дает возможность выжить покалеченному собрату, и иногда дажераспространяет принципы взаимопомощи на другие виды - я как-то видел редкиекадры, как бегемот отбил антилопу у крокодила. Маугли - не вымысел. Слабый,но в стае - выживает, а сильный, но неуживчивый - погибает. Попробуйте отобрать у собаки еду! Но у меня был случай - как-то раз яприболел, и мой пес принес мне на подушку свою кость. Все домашние животные - от природы коллективисты, даже домашние кошки.Они происходят от нубийской кошки, которая легко приручается, а оченьпохожая европейская лесная кошка - к общежитию с человеком непригодна. Апочему? Лесная - по жизни индивидуалистка, а нубийская живет в норахнебольшими коллективами. По своим моральным качествам собака гораздо ближе к человеку, чем волк,но не из-за тысячелетней близости - она и одомашнена была именно потому, чтопсихологически совместима, а волка человек так и не приручил. Вся взаимопомощь в стае построена на принципе посильной взаимности. Ячитал мемуары одного нашего полярника, по-моему, Федорова, в которых онмного пишет о ездовых собаках - у него было время за ними наблюдать. В стаесобак на зимовках были сложные отношения, и бывали случаи, когда всей стаейони разрывали какую-либо одну. Случаи для невнимательного человеканеобъяснимые, но Федоров заметил, что всегда эти "казни" были за дело -жертва была или вороватая, или беспричинно агрессивная, или даже простоленивая - не тянет лямку, как все. То есть это у нас в биологии - ты мне спину почесал, я тебе. Но если тыраз попользовался и не возместил, два - то иди-ка ты, милый друг, кудаподальше! То есть тот индивид, который получает блага, должен отдать столько же,и стая за этим следит. Нельзя пускать дело на самотек: если возврат товарови услуг не будет контролироваться со стороны, то ленивые или бестолковыеиндивиды разрушат "внутренний рынок стаи". Как легко догадаться, этотпринцип общественного контроля ставит предел увеличению стаи - начиная сопределенной численности контроль всех за каждым становится невозможным, ирано или поздно это отражается на качестве обмена. Так что вы верно говорите, что "рыночная система близка к природе",потому что некоторые основы рынка коренятся даже в биологической природечеловека. Это естественно для человека - предложить что-то, ценное длядругого, и ожидать, что тот что-то даст взамен. Даже если этот "тот" -собака. Но вот только не надо путать рынок, то есть обмен вещами и услугами, иборьбу за существование, естественный отбор. И цель рынка - не в селекции,не в "выживании сильнейшего", а во взаимопомощи, в обмене плодами труда. Ито чувство неловкости, которое возникает, когда не можешь отплатить зауслугу, возможно, вполне инстинктивно. Наша идеология в недавние годы нелюбила подчеркивать родство психики животных с человеческой, но ведь имногие потребности, на удовлетворении которых базируются целые секторарынка, являются вполне биологическими. Это человеческий шовинизм - считать,что мы так уж далеко ушли от животных. Многое у нас общее, и не толькокрасная кровь. Конечно, неумение существовать в рынке снижает шансы индивида навыживание, как и другие дефекты поведения. Но отбора в рынке нет, он не дляэтого создавался, он от других механизмов произошел. Конечно, человеческий рынок более сложен, чем обмен услугами в собачьейстае, но даже некоторые его механизмы могут осваивать не только люди. Так, наиболее высокоорганизованные животные могут даже понять, что длядругих представляют ценность вещи, им самим не нужные. Вот пример: вокругодного из храмов в Южной Индии живет стая священных обезьян, котораяявляется туристической достопримечательностью. Тамошние макаки выпрашиваютподачки у туристов, но не едой, а деньгами. Они разбираются в сравнительнойценности монет, а незадачливых шутников, дающих им монетку, не имеющуюхождения, обезьяны могут и покусать. Обезьяны покупают то, что им надо - нутам, бананы, газету "МК" - у торговцев вокруг храма, освоивших вот такойэкзотический рынок. Так как кроме ценности мелких монет эти макаки большеничего в валютно-финансовой сфере не понимают, то их смело можно считатьнепосредственными предками "школы монетаристов". Независим ли современный рынок от общества? Иногда даже говорят, чтосначала возник рынок, а потом уже все остальные институты человеческогообщества - община, государство. Так ли это? Вот представьте себе ситуацию. Вы идете по переулку, а там бабуля сприлавка продает яблоки. Почему вы не просто берете яблоко, а платите занего? Ведь бабуля ничего вам сделать не сможет, даже если догонит? А очень просто. Есть милиция, суд и тюрьма, и каждый человек принимаетучастие в рыночных отношениях, подсознательно учитывая существование этихгосударственных институтов. Кто не хочет или неспособен их учитывать, раноили поздно с ними знакомится, если государство цивилизованное. Вот поэтомугосударство первично, а нынешний, современный рынок - вторичен, и всеразговоры о независимости рынка от государственного регулирования -глупости. Кстати, когда говорят, что где-то люди цивилизованы и так, без жестокихнаказаний, надо просто посмотреть повнимательней на историю такого общества.Да, англичане законопослушны, а лондонские "бобби" дежурят без оружия идубинок, как у нас милиционеры когда-то. Но чудес не бывает. Просто в Англиитриста лет подряд вешали за кражу носового платка, разве не отразилось этона "ментальности", извините за выражение, англичан? Тут можно несколько вольно процитировать умнейшего нашегописателя-мариниста А. Б. Снисаренко, пишущего на исторические темы: "Первые купцы, в гомеровские времена, были одновременно пиратами ибандитами. Подплывая к поселению какой-нибудь прибрежной общины, онимучительно соображали, оценивая соотношение сил. От этого зависела программадействий: что делать - налететь и ограбить или торговать? И местные, глядяна подплывающий корабль, решали в уме такую же экономическую задачу. Торговля же с чужаками была делом рискованным. Не редкость были случаи,когда, усыпив бдительность местных несколькими сеансами мирной торговли,"купцы" захватывали столпившихся у кораблей женщин и отчаливали, засчитанные минуты в десятки раз повысив рентабельность торговой экспедиции. Зачастую в те времена чужеземца на всякий случай сразу убивали, этобыла единственная и очень действенная защита от коварства морскихразбойников". Какой рынок был тогда возможен? Только обмен между соседними общинами,поскольку соседи хоть и не любили друг друга, но знали, что от кого ожидать.Не было государств с их полицией и судами, зато существовало межобщинноеправо, регулировавшее отношения с помощью известных стандартных приемоввроде кровной мести. В этих условиях был еще не рынок, а обмен - пленницу намеч, шкуру медведя на пару овец, меру репы - на меру ячменя. А первые государства, взимая некоторую мзду, обеспечивали для всехучастников торговых операций общие и понятные "правила игры", и в концеконцов именно эта форма рынка, а не гомеровская, привилась. Очень многиеизвестные города возникли именно как укрепленные, безопасные рынки подпатронажем местного авторитета, царька, а не как племенные убежища на случайвойны. Тогда и появились предпосылки для настоящего рынка. Так что рынок - это не борьба индивида с индивидом за существование.Голливудские герои - красивые, сильные и агрессивные индивидуалисты -вымерли миллионы лет назад, еще на стадии пресмыкающихся. Их нет в природе.Остались связанные взаимной защитой стаи, соединенные взаимопомощью общины,скрепленные внутренним рынком государства. А теперь о справедливости рынка. Справедлив ли рынок? Да, рыноксправедлив. Человеку, да и любому существу, несмотря на весь стихийныйколлективизм, присуще чувство, что он дает много, а получает мало. Ты можешьсчитать, что отдал достаточно, не меньше, чем взял, но так ли это? Какподтверждается справедливость обмена в коллективе, где нет рынка? Толькомнением коллектива. В стае зверей обмен услугами был не одномоментным, то есть если тебязащитили, то ты не в тот же момент должен был отдать долг, а когда надобудет. Если ты долгом сманкировал, то вокруг тебя начинало нарастатьнапряжение. В условиях обмена товарами обмен считался справедливым, когда онпроисходил без принуждения, и его участники были удовлетворены. Мне нужнабыла шкурка лисы, и я согласен отдать сто мер ячменя. Для каждого обменамеру устанавливали потребности сторон. И в обмене между людьми, благодаря наличию языка и чувства времени, былвполне возможен разнесенный по времени обмен - я даю тебе сейчас, а тыотдашь мне потом. Но такой обмен был ограничен кругом знакомых и доверявшихдруг другу людей - общиной. А если меняешься с незнакомым, а он говорит, что отдаст потом, такверить или нет? А обмен выгодный, жалко упускать! Но человек все-такисущество более-менее разумное и смог найти выход. Для случая людеймалознакомых мог помочь делу материальный залог - какая-нибудь вещь, вообщеценная, но не нужная в данный момент ни продавцу товара, ни покупателю. Такпоявились деньги. В качестве денег выступали вещи ценные, небольшие иликвидные, то есть такие, которые легко было поменять. Это были бронзовыеили железные заготовки ножей, бусы, бруски соли, золото и серебро. У славянбыла единица "плат" - кусок ткани, от него произошло слово "платить". Монеты вообще первоначально были, видимо, заготовками бус - во всякомслучае у склонных к традициям китайцев деньги долго делались в виде монет сдырочками. Но в некоторых провинциях Китая деньги были в виде бронзовыхножичков, да и иероглиф "деньги" содержит, по-моему, значок в виде ножика.Так было потому, что сам материал значения не имел, важно было, чтобы онимел широкую полезность. И древнегреческая монета "обол" первоначально былажелезным прутком - заготовкой ножа, а 6 штук их называлась "драхмой" -"горстью" по-гречески. Железный пруток был не менее ходовой вещью, чемзолотая бусина, и потребность в железе гарантировала, что этот пруток у васв любом месте возьмут. Понятно, чем гарантируется и ценность мешка зерна. Чем обеспечивается само золото? Дело ведь не только в его редкости.Редких и уникальных минералов в мире много! Золото, видимо, должно бытьобеспечено какой-то самостоятельной ценностью, которое в нем заключено.Причем ценностью, очевидной для всех. Кто или что гарантирует ценность золота? Ценность не в предмете, а вотношении к нему со стороны людей. Зачем золото на необитаемом острове? Вчеловеческом же обществе золото вполне обеспечено страстью женщины кукрашениям и страстью мужчины к женщине. Поэтому золото и сталоуниверсальным обменным товаром еще до потопа - везде, где есть человек -мужчина или женщина - путник мог выменять на золото еду, одежду, ночлег идругие услуги. То есть человеку важна не самостоятельная цена платежногосредства (вполне возможно, что железный пруток в данный момент ни торговцу,ни покупателю не нужен), но важна гарантия, что он всегда это платежноесредство может поменять на жизненные блага. Так единая обменная мерапоявилась из неодномоментного обмена между незнакомцами. Но у денег появилось одно побочное качество - оказалось, что с ихпомощью можно разносить сделки по месту и времени, и, самое главное, заочнооценивать выгодность обмена самых разных предметов, что дало резкий импульсторговле. Конечно, внутри регионов (рынков), где действовали хотя бысравнимые денежные системы. Но и между разными рынками был возможен обмен, ипомогали в этом менялы - весьма распространенная в древности профессия. Так вот рынок, Петрович, справедлив. Ты сделал какую-то вещь, исчитаешь, что по полезности для общества она соответствует ведру пшеницы, апокупатели не дают и полведра. И никакие твои убеждения, что ты затратил наее изготовление массу сил и энергии, никого не убедят. Значит, твой труд, сточки зрения других людей, оказался мартышкиным трудом. А как еще измеритьзаслуги человека перед обществом? Только оценкой других людей. А оценкаобъективна, без круговой поруки и взаимного захваливания, когда оценивающимприходится жертвовать чем-то для себя ценным. Если ты согласен за чье-тоизделие отдать плоды своего труда - только тогда оно действительно полезно. Вот посмотрите на ситуацию: некто закупает картину для музея, тратячужие (государственные) деньги и покупая вещь не для себя. Так и тратилисьмиллионы на что-то, по художественной ценности сравнимое с... молчу, молчу.Когда книги выпускались, не обращая внимания на то, будет ли кто-нибудь ихчитать, то в результате было выращено целое поколение литераторов, чьитворения совершенно непригодны для чтения. Оценка труда рынком - самая справедливая оценка. Альтернатива рыночнойоценке только одна - если все общество будет оценивать труды каждогочеловека - дает ли он столько же, сколько берет у общества, или же обменнеравноценен. А как это сделать в рамках общества, состоящего из тысяч имиллионов граждан? Даже если для всех видов деятельности разработать научныенормативы производительности, где гарантия, что произведены будут нужные вданный момент вещи? Труд-то бывает, повторюсь, и мартышкин - все вспотели, арезультат никому не нужен. Труд должен быть умным, а умный труд - это когдачто-то делают, имея в виду интерес потребителя. Так вот пока объективнойоценки умного труда человека всем обществом не придумано, все идеи об отменерынка - архиблагоглупости. Лишь если производятся такие блага, которые нельзя продать конкретномучеловеку - например, обороноспособность, то нельзя применять рыночныепринципы, тут приходится государству собирать налоги. А вот оплачивать засчет налогов то, что потом потребляют конкретные люди - неправильно. Всякиетам бесплатные квартиры, путевки в дом отдыха, все и всяческие льготы быличреваты злоупотреблениями - некто, не платя, ими пользовался больше, а некто- меньше или вообще не пользовался, и учесть было нельзя. Деньги ведьполезны еще и этим - можно посчитать, сколько каждый тратил! Ведь бывало,что на кого-то расходовались огромные общественные ресурсы, но численно ониникак не учитывались. Но, конечно, рынок справедлив только тогда, когда покупаешь и продаешьбез принуждения. Когда тебя не пускают на рынок, когда о цене тебеприходится договариваться с кем-то, кроме покупателя - это уже не рынок. Ксожалению, в этом-то и проблема: современный "свободный рынок" теряет текачества, которые делали его свободным. Принуждения быть не должно, носелянин может хоть год не продавать свои продукты, а горожанин должен естькаждый день. Это принуждение, хотя и неявное. Бывают и ситуации, когдасредства обмена, принятые на данном рынке, по каким-то законам скапливаютсяу небольшой группы людей, и рынок парализуется - все хотят друг для другаработать, но не могут! Это тоже принуждение, принуждение к безделью. Дело-то в том, Петрович, что современный "мировой рынок" большую частьистинно рыночных свойств потерял, а кроме того, конкретно для нас он еще исмертельно опасен. Но основной принцип рынка для нас жизненно необходим:"делай то, ради чего другие захотят что-то делать для тебя". Экономика нашейстраны лишь тогда будет нормальной, когда каждый субъект ее будет вынужденруководствоваться этим принципом, когда он не получит денег никак иначе,кроме как сделав что-то, нужное другим". Производительность труда. И вот уже трещат морозы И серебрятся средь полей. Читатель ждет уж рифмы "розы" На вот, возьми ее скорей. А. С. Пушкин. Читатель, возможно, уже начал ощущать какое-то внутреннее неудобство.Книга, как оказалось, имеет какое-то отношение к экономике... а где же"производительность труда"? Что это за рассуждения, если не провозглашенаанафема "низкой производительности труда российского рабочего", с чегообычно начинаются и чем заканчиваются труды российских политиков и ученых? Признаюсь - я отношусь к этому понятию без должного пиетета (уважения).Я не очень доверяю принятым оценкам и методам измерения этой величины. Возможно, дело в личном опыте. Я работал на сборочном конвейере - этотяжелый труд, дальше интенсифицировать его уже некуда. Когда для того,чтобы, извините, сбегать на пять минут в туалет, надо посвистеть мастеру -мысль о том, что у американцев производительность труда в десятки раз выше -как-то отвергается сознанием. И не рассказывайте друг другу, ради Бога, о роботизированных линиях. Я,конечно, не большой специалист, хотя писал диплом как раз по специальности"Роботы и манипуляторы", но знаю, что единственный роботизированный цехсборки кузовов фирмы "Ниссан" так и остался единственным в Японии, длясъемок фильмов и показа президентам и премьер-министрам слаборазвитых стран.Японцы обнаружили, что корейцы и узбеки гораздо лучше, дешевле и надежнеероботов. У роботов масса ограничений при их использовании, и если учестьзатраты на изготовление самих роботов, то производительность трудаподнимается ими не так уж сильно. Не подумайте, что я хулю саму идеюавтоматизации, но польза роботов и автоматов заметна не всегда и лишь вдействительно массовых производствах, когда продукция идет не тысячами, амиллионами единиц. А на Западе нет таких массовых производств, какие были унас. Не могу не рассказать одну историю: один мой знакомый как-то поехал вкомандировку в Японию, на неделю, и прожил там из-за своей дотошности трилишних месяца. Мы заказали там какой-то уникальный испытательный стенд, иэтот инженер ездил его принимать. Оказалось, и японцы могут смухлевать -пытались сдать стенд с отступлениями от согласованных характеристик. Покаони устраняли замеченные недостатки, у инженера было время поболтаться позаводу. По его наблюдениям, настоящие, не показные производства в Японииничем не отличаются от наших, особенно если к лицам не приглядываться. Ибардак встречается, и грязь, и одеты рабочие так же, только пьянства напроизводстве нет (у японцев другая физиологическая реакция на алкоголь, они,как и турки, в нетрезвом состоянии к работе неспособны). Кстати, есть истенды передовиков производства. В общем, не так уж сильно мы от нихотличаемся. Вернемся к "производительности труда". Почему мы о ней не говорим вэтой книге? Потому что производительность труда в конкретном производстве -это расход рабочей силы на производство единицы продукции, то есть издержкилишь одного фактора производства, лишь одного ресурса. Но ресурсов-то много!Мы-то насчитали пять групп! Почему же они не учитываются при анализе теми,кто "уперся рогом" в производительность труда? Ну, предположим, мы добьемся превышения среднезападнойпроизводительности труда. Но победим ли мы в этом случае в глобальномсоревновании? Если расход энергии в 4-8 раз больше, выигрыша-то все равно небудет! То есть соревнование по этому критерию с западной экономикой мызаведомо проигрываем, и идеология, построенная на соревновании впроизводительности труда - в лучшем случае ошибочна. Причина такой однобокости традиционного подхода экономистов кроется,возможно, в излишнем доверии Маркса к сообразительности других людей. Многоу него умных вещей, понятых у нас и, по-моему, даже и переведенныхнеправильно. Почему Маркс так напирал на производительность труда? Потому что онрассматривал проблемы экономики применительно к Западной Европе,географической зоне, практически не различающейся условиями. Там,действительно, достигнутый кем-то из конкурентов более высокий уровеньпроизводительности труда давал солидное преимущество. Другой-то разницымежду странами Западной Европы нет! И по энергоемкости, и по транспортнымвозможностям все они практически в одинаковых условиях. Именно это, на мой взгляд, имел в виду Сталин, когда отвечал на вопрос,в чем его подход к экономике отличался от марксового. Он ответил, что Марксрассматривал экономику "в лабораторных условиях", а ему, Сталину, пришлосьиметь дело с реальной жизнью. Кроме того, Маркс считал, что все издержки можно в конце концоввыразить через издержки рабочей силы. Так, Маркс полагал, что капитал - этоприбавочная стоимость, овеществленный труд рабочих, присвоенныйкапиталистами. Ведь все создается трудом! Пока не все экономисты признают, что в идеале цена продуктасоответствует его "стоимости", то есть издержкам общественно необходимоготруда, затраченного на изготовление этого продукта. А как же разница, тоесть прибыль? Как же природная рента? Но практика показывает, что всовершенно конкурентном рынке цена, которую дают покупатели, неумолимосближается с объемом издержек. Но беда в том, что и эта идея Маркса, как и многие другие, былапрофанирована. Маркс считал, что затраты труда будут точно измеряться навсех этапах производства, но в нашей науке и практике на каждом отдельномэтапе считали лишь производительность труда на данной операции, а не весьтруд, который был затрачен ранее, на добычу сырья, изготовлениеоборудования, добычу топлива, строительство зданий и т. д. Да еще и занижалицену сырья. Считали, что энергия ничего не стоит, хотя, вфизически-философском смысле, наоборот: ничто ничего не стоит, кромеэнергии. Поэтому-то наше производство, кроме совершенно неизбежных потерь, былоеще и дополнительно энерго- и материалоемко. Мы можем все это экономить, и должны, пусть даже мы и не догоним Запад. Один мой знакомый, придерживающийся сходных с моими взглядов, был вШвеции. Его не удивило, что эта страна - на самом деле теплая, теплееЗападной Украины, он это и так знал. Но вот что его поразило - что наавтомобильном заводе "Вольво" ворота цеха - двойные, со шлюзом, чтобы теплоне уходило. Вы у нас видели двойные ворота? Да, мы можем экономить. Но они уже экономят! В более теплой, чемРоссия, Финляндии выпускаются массовым тиражом популярные книжки поэнергосбережению, в домах ставятся герметичные окна с тройными стеклами. А унас? А теперь по производительности труда. Помните громкие крики, что мыуступаем в десятки раз "развитым странам"? Товарищи дорогие, ох и дурятнашего брата! Так, по стандартной методике исчисления ВВП (внутреннего валовогопродукта) разница между Россией и США в выработке на одного занятого была в9,3 раза. Не в нашу пользу. Но по более сложной и более объективнойметодике, разработанной Статистической комиссией ООН, разница уже в 5,1 раза- в США 51000 долл, в России - 10000. Но и это еще не все! Надо бы учесть,что в структуре нашего ВВП услуги занимают 20%, в ВВП США - 75%. Пореальному, материальному сектору мы производили даже в 1993 году всего вполтора раза меньше американцев! Дело в том, что методику подсчета ВВП вАмерике проверить трудно. Они считают не только конечный потребительскийпродукт, но и промежуточный, например, продажу комплектующих междуфирмами-производителями и даже филиалами одной фирмы. И уровень монетизацииу них выше. Что это такое? Грубо говоря, если я почищу ботинки вам, а вымне, то в России это скорее всего будет бесплатно и не войдет в ВВП и ВНП, ав США в этом случае сначала вы мне заплатите 10 долларов, потом я вам. Вобоих случаях мы будем с начищенными ботинками и при своих, но в США ВВПувеличится на 20 долларов. Об этих, в общем, очевидных особенностяхамериканской статистики писали и сами американцы - например, ВасилийЛеонтьев. Это то, что касается производительности труда. Теперь о такой штуке,как общественная производительность труда. Дело в том, что у нас в странезначительная часть рабочих, очень интенсивно трудясь, не производятпродукцию. Результатом их труда является возможность работать для остальных- они производят топливо и обеспечивают теплоснабжение. Да снег, в концеконцов, на улицах сгребают. Ну нет в других обществах таких работ! И нигдеобъемы собранного снега не учитывают. Поэтому наше общество в целом, при техже, предположим, трудовых ресурсах и той же организации труда, все равновсегда выработает готовой продукции меньше. Подводя итог, замечу: критерий производительности труда, конечно,применять можно, но он ограничен и не характеризует состояние экономики.Сравнивая наше общество с другими, необходимо считать удельный расход идругих "факторов производства", как это сейчас называется. Да, пока не забыл. Частенько в прессе можно встретить замечания"знающего человека", что две трети наших заводов нерентабельны, и дешевлекупить соответствующую продукцию за рубежом. Это действительно так, с однимуточнением - достаточно ли рентабелен сам "знающий человек"? Он-то своюпродукцию способен продать за доллары? Это надо иметь в виду и выдающемусяэкономисту, и уважаемому профессору. Да, наши рабочие и крестьянемалоэффективны. Пусть так. А насколько эффективны выдающиеся экономисты иуважаемые профессора? А те отставания по производительности труда в десятки раз, которымикозыряли в свое время идеологи реформ, как были фальшивками, так фальшивкамии остались. Не бойтесь! Я хотел бы обратиться к тем читателям этой книги, которые причисляютсебя к оппозиции. Многие из вас с самого начала перестройки прониклись стойкимотвращением к политике реформ и ее организаторам, другие прозрели несколькопозднее. Но даже многие сознательные противники реформ оказались в станеоппозиции, просто потому что не любят Запад, или воров, или демократов, и т.д. То есть в основном на их выбор повлияло развитое чувство собственногодостоинства или интуиция, а не рассудок. А настало время - оно уже давнонастало - на самом деле включать рассудок. Сколько можно жить эмоциями? Еще раз повторю важнейшее положение, которое до сих пор не доходит нидо реформаторов, ни до многих оппозиционеров. И те, и другие считают, чтоЗапад скупит наши заводы и фабрики, только первые думают, что это будет длянас хорошо, а вторые - что плохо. Но не правы ни те, ни другие. Запад несобирается скупать нашу экономику. Это невыгодно. Наша экономика в любомслучае будет приносить им убытки. Нет смысла, живя в субтропиках,разворачивать в тундре какое бы то ни было производство, кроме плантацийморошки. Это имеет смысл только для тех, кто в тундре и живет, то есть длянас. Но при беседах с оппозиционерами, независимо от их взглядов,чувствуется невысказываемое опасение. Эти люди в течение всего периодареформ боялись, хотя и не высказывали этого открыто, что политика реформвсе-таки увенчается успехом. Многие боятся этого и сейчас. В основном такие опасения присущи тем, кто не приемлет западноеобщество с морально-этических позиций. Их пугает, что Запад скупит нашизаводы, нефтяные месторождения и золотые прииски, что мы будем работать накапиталистических предприятиях, и в нашей стране окончательно возобладаетзападная мораль, с ее культом потребительства и вседозволенности. Вдруг Запад вложит в нашу экономику сотню миллиардов долларов, вдругпридут в реформаторское правительство умные и честные люди, и сделают изнашей страны настоящую витрину капитализма. Что же делать тогда? Тем более,что каждого очередного реформатора (а сколько их было - не сосчитать!) СМИхарактеризуют как умного человека, талантливого экономиста илиадминистратора, и, как ни относись к пропаганде, какое-то воздействие онаоказывает даже на стойких оппозиционеров. Вообще СМИ в профессиональномотношении хороши тем, что они предоставляют лживую, но привлекательнуюинформацию для любого, какой бы политической ориентации он ни придерживался."Обслуживаются" и духовные нужды оппозиционеров, и, если у оппозиционераесть какие-то заблуждения, то СМИ их очень профессионально закрепляют иусиливают. Национал-патриотам добавят аргументов о "геноциде русского народакоммунистами", марксистам напомнят о "черносотенных взглядах" националистов,и т. д. Вдруг жизнь в нашей стране в материальном отношении будет "рыночнымкапитализмом" улучшена? Оппозиционеры стыдятся признаться в своих опасениях, потому что многиеиз них, будучи лично равнодушными к "мирским благам", признают нормальнымстремление человека к лучшей жизни. И, борясь с реформами, чувствуютвнутреннее неудобство. Получается, что оппозиция борется... против лучшейжизни для большинства народа! Я хотел бы таких людей успокоить. Нет никакой опасности того, что мысольемся с Западом в единое общество, даже несмотря на то, что такое желаниеу значительной части нашего народа есть. Западнические реформы не могутувенчаться успехом в нашей стране ни в коем случае, ни при каких условиях.Они не приведут к лучшей жизни. И бороться против политики реформ надопотому, что они ведут к физической гибели страны, скорее всего в видекрупнейшей гуманитарной катастрофы, смерти большинства населения от голода ихолода, а вовсе не из-за секса и наркотиков (кроме наркотиков, остальное нетак уж плохо). Если же вы, уважаемый читатель, сторонник реформ, то есть поддерживалиГорбачева, искренне осуждали ГКЧП, а также если вы более одного разаголосовали за Ельцина - то не могу вас обрадовать. Мало того, что реформыкончились крахом и разорением страны. Но вы даже не сможете как-то устроитьсвою жизнь, уехав за границу. Нет легких решений у "новых русских". Их не ждут на Западе. Кому онитам будут нужны? Недвижимость отнимут за неуплату налогов - они ведь доходяткое-где до 30% в год, а источники-то доходов у них здесь, и они иссякают. Ина Западе уже заранее развернута такая антирусская кампания, что в каждомрусском видят мафиози. Так или иначе, вывезенных туда средств они лишатся. Яне буду приводить серьезных материалов (они есть) о реальных шансахэмигрантов устроить свою жизнь на Западе. Шансы незначительны, если вы нефизик-ядерщик. Вы надеетесь обеспечить детям хорошее образование? Многиеамериканцы тоже бы хотели... но Америке выгоднее импортировать инженеров иврачей, причем их дети, став американцами, также не смогут стать врачами иинженерами. Есть, впрочем, среди "новых русских" "красные директора",предприниматели, считающие себя патриотически настроенными капиталистами. Ихдуховным лидером является Лев Черной. Относясь с брезгливостью к"фанатикам-реформистам", они все-таки "в долговременной перспективеориентируются на нормальные отношения с миром". Они "твердо верят, чтобарьер отчуждения будет преодолен". То есть они видят действительноеотношение к нашей стране со стороны Запада, но все еще считают "климатотчуждения" плодом временного непонимания или даже реакцией на заявления"патриотов". Порой "Заявления" и "Обращения" этой социальной группы бываютстоль искренними, что остается только удивляться: как такие богатые людимогут быть столь наивны? О "нормальных", то есть не унизительных для нас,отношениях можно будет говорить, когда мы будем сильны, а добиться этого, неозлобляя Запад, нельзя. Неужели трудно это понять? А ведь о грозящей намхозяйственной катастрофе эта категория знает не понаслышке. Что же касается всех нас, то общее замечание таково: все предложения,как выйти из кризиса без резкого снижения жизненного уровня - несерьезны.Половина жизненного уровня обеспечивается за счет импорта. Любого жизненногоуровня - даже у тех, кто вынужден кормить детей кашей из комбикорма. Сейчасимпорт прекратится - как же уровню не упасть? А импорт прекратится потому, что поступления валюты в страну неуклонноснижаются, а выплаты по долгам растут. И наши кредиторы в любой момент могутвообще "перекрыть кран", потребовав безусловной выплаты по кредитам. В этомслучае включается механизм банкротства, и вся выручка от экспорта поступаетзаимодавцам. Пока этого не произошло, но может произойти в любой момент, ивыбор этого момента за Западом, а не за нами. В любом случае импорт в 1999году упал по сравнению с 1997 в несколько раз. Поэтому-то легких решений нет и у будущих руководителей. Их, с однойстороны, будет обжигать народный "желудочный" протест, с другой - давление"новых русских", пытающихся отстоять остатки "прежней роскоши". Не отобрав уодних, не отдать другим, но и суммарный пирог-то уменьшается! К тому же своюдолю требует и третий - наши друзья-заимодавцы с Запада. Сейчас настает момент, когда приходит пора отдавать долги. Иллюзияблагосостояния сменяется реальной нищетой на грани физического выживания. Но с другой стороны - правильную парадигму нам все-таки придетсяпринять, хотим мы этого или нет. Время свободного выбора кончилось, началосьвремя "принудиловки". Исторический пример. Пруссака дави в окопе И коли штыком, и коли штыком! А француза бей по... шляпе, Побежит бегом, побежит бегом! Солдатская песня (Ю. Ким). Но каким путем надо идти, к какой цели надо стремиться? И почему никтоне нашел верной цели? Ведь если бы кто-то предложил что-то разумное, неужелибы за ним не пошли? Разве народ не мудр? Почему он не видит выхода сам? Ответ, на мой взгляд, очевиден. Выход из ситуации не виден обществу,потому что не соответствует его желаниям, его умонастроению. Но бывает литакое? И бывали ли в нашей истории случаи, когда все хотели поступатьопределенным (неправильным) образом, но к успеху вел другой путь, которыйобществу в целом был не виден? И почему общество его не видело? На мой взгляд, такая ситуация была у нас неоднократно, и вот, пожалуй,один из ярких случаев. Все знают, что Кутузов - великий полководец. Но мало кто задумывался,чем же он велик. Он воевал всю жизнь, но не выиграл ни одного знаменитогосражения, ничего подобного громким победам Наполеона или Суворова у него нет- ни Измаила, ни Аустерлица. То поражения, то отступления, то довольноспорные победы с ничейным счетом. Когда задумываешься об этом, то сначалавозникает какое-то неприятное чувство - а может быть, авторитет Кутузова -дутый? Может быть, он просто плыл по течению, а народ и русская зима самивсе сделали? Трактовка его личности Толстым, надо сказать, лежит в руслеименно такого взгляда на эту историческую фигуру. Вот Наполеон - это да. Армии под его управлением были на полях сраженийна голову выше своих соперников. Они били всех - и русских, и англичан, исаксонцев, и австрийцев, и пруссаков, и янычар. Они дрались артиллерией,"как человек кулаками", огромные массы конницы (революционное новшество!)сметали и пехоту, и отлично вымуштрованную, но малочисленную кавалериюевропейских армий. Тактика боя у Наполеона была передовая, суворовская, инедаром горячим желанием Суворова было "встретиться с мальчиком, чтобы всевзятое им вернуть". Под "взятым" подразумевались как раз суворовскиенововведения. Суворов бивал наполеоновских маршалов, но лицом к лицу сНаполеоном они не встретились, и вопрос - кто сильнее - так и осталсяоткрытым. В то же время как стратег Наполеон был никто. Его армии, даже в Европе,еще до встречи с противником теряли до четверти состава из-за болезней иголода! Он совершенно не интересовался судьбой своих солдат. Наполеон неимел ни малейшего представления о государственном устройстве и особенностяхРоссии. Вторгшаяся в Россию Великая Армия не имела ни полевых кухонь, нипалаток, ни нормальных лазаретов - уже в Смоленске на перевязки использовалипергаменты из городского архива. Но если уж Наполеону удавалось вывести свою армию на генеральноесражение, сделать с ним ничего не удавалось - на поле боя он лучше всехуправлял своими солдатами, и те его не подводили. Насколько отличен от него был Кутузов! Перед Бородиным Кутузовзаготовил десять тысяч подвод для раненых и десять тысяч санитаров для ихэвакуации с поля битвы, а Наполеон своих раненых просто бросил. И Суворов, и Наполеон называли Кутузова соответственно хитрецом ихитрой лисой - такое совпадение отзывов разных людей говорит, что эта оценкаличности Кутузова - объективна, и поскольку исходит от полководцев, тоимеются в виду не только качества "лукавого царедворца". Когда послекатастрофы союзной нам австрийской армии под Ульмом Кутузову пришлосьуводить от уничтожения русскую армию долиной Дуная, от Браунау до Брюнна,французам ничего не удалось с ним сделать. Лягаясь, как конь, Кутузов неотдал ничего и не пожертвовал никем - а отступление, что ни говори,труднейший вид действий. Действуя постоянно лишь частью сил (остальные-тодолжны уходить), надо сдерживать все силы противника, и части прикрытиянадо, постоянно чередуя, то разворачивать в боевой порядок, то сворачивать впоходный, да еще и из перевернутого фронта. Выполнившие свою задачу войска,не допустив задержки, надо пропускать в колонну сквозь развернутые сменныечасти. Все это технически очень сложно, здесь полководец должен быть впервую голову просто военным профессионалом, но ему нужны еще и пониманиеместности, и хладнокровие, и, конечно, хитрость. Малейшая заминка - и"хвост", а то и вся армия, были бы потеряны. Я уж не говорю о такой"мелочи", что арьергард русской армии должен был в каждом столкновении сфранцузским авангардом безусловно побеждать. Это отступление - шедевр военного искусства. Но в то же время - и об этом осталась масса свидетельств - Кутузоввсячески избегал генерального сражения с Наполеоном, даже в конце кампании1812 года. Так вот почему мы говорим, что вообще в ту эпоху Наполеон проиграл, аКутузов победил? Дело в том, что, не проиграв вчистую ни одной битвы,Наполеон проиграл свою главную войну. Можно сколько угодно спекулировать наэту тему, но Наполеон потерял не только величайшую (вплоть до Гитлера)всеевропейскую армию, но и дело всей своей жизни, и не по своей глупости, аиз-за ума Кутузова. Ум Кутузова проявился в простом признании очевидного факта: Наполеон -величайший полководец-тактик того времени, и, сразившись с ним, в лучшемслучае можно устоять, но победить его, маневрируя на поле боя, атакуя,нельзя. Он делает это лучше! И сражение с ним, кончившееся вничью, вовсе негарантия того, что следующее не кончится катастрофой. Отходить, отбиваясь,Кутузов умел, как оказалось, мог и устоять под ударом Наполеона вгенеральном сражении. Говорят, что Кутузов считал рискованным в ходерешающей войны учиться побеждать Наполеона на поле боя. Да нет же, дело не вриске. Кутузов совершенно определенно был уверен, что будет неминуеморазбит, если попытается разбить армию Наполеона. Вот поэтому Кутузов и "построил золотой мост" Наполеону для выхода изРоссии, а не попытался захлопнуть его армию. Да, планы Кутузова нельзяназвать величественными - он хотел не громкой победы, а всего лишьсовершенного истребления неприятеля и спасения отечества. Да, Кутузовотступал, уворачивался, он ни разу всерьез не атаковал Наполеона, неуничтожил его артогнем и молодецкой штыковой атакой. Но и Наполеон ничего немог сделать с Кутузовым, то есть Кутузов не был плохим полководцем! Французыатаковали - русские отбивались. Французы наращивали удар - он приходился ужепо пустому месту. Французы уходили - русские вцеплялись в них сзади. Французские генералы с обидой вспоминали, что они раньше Кутузовауспели бы к Малоярославцу, если бы тот не посадил своих солдат на подводы.Это было не по правилам, но у Кутузова в решающий момент войны оказалось подрукой несколько тысяч телег с упряжными лошадьми, видимо, по чистойслучайности. И Великой Армии пришлось идти не по благодатной Украине, а повыжженной Смоленской дороге. Наполеон, по его собственному признанию, побеждал в сражениях, потомучто во всех деталях продумывал их заранее, в отличие от своих противников.Зато в войне в целом он поступил согласно другому своему принципу: "надоввязаться в бой, а там посмотрим". А у Кутузова была идея, он ее реализовал,и эта идея оказалась правильной. Кутузов, я так понимаю, точно рассчитал, что Наполеону не удастсяобеспечить фуражом более 50 тысяч лошадей. И старый профессионал оказалсяправ - еще перед попыткой прорыва на юг Наполеону пришлось отправлятьбезлошадную кавалерию на Запад пешим порядком. А был лишь сентябрь! Кутузов понимал войну, а Наполеон - нет. Что радости Наполеону, что оннепобедим? От его "Гранд Арми" осталось в живых 5 тысяч человек. Это отпятисот или шестисот тысяч! Кстати, план Кутузова не был планом гения-одиночки - министр обороныБарклай-де-Толли придерживался тех же взглядов, что и Михаил Илларионович.Он, видимо, и был автором этого плана, ведь вообще именно Барклай-де-Толлибыл генератором нестандартных решений - вспомнить хотя бы его вторжение вШвецию... через замерзшую Балтику! Самым удивительным было не то, чтооперация удалась и привела к нейтралитету Швеции, а как сама мысль моглаприйти в голову военному профессионалу - марш целой армии в течениенескольких суток, с ночевками на льду... аналогов в истории ни до, ни послене было и не предвидится. Вернемся к плану войны с Наполеоном: почему же общество в целом невидело этого плана, и не приняло его от "немца" (шотландца Барклая), и сбольшим скрипом послушалось Кутузова? Потому что важнейшей предпосылкой этого плана было признаниенеприятного и неприемлемого для всего русского общества того времени факта:мы не можем победить Наполеона тем способом, который считался тогдаправильным - разбив его армию в генеральном сражении. Кутузов знал, чтосделать этого нельзя. Именно поэтому его план войны был непопулярен. Немогло русское общество прийти к этому плану "своим умом". Мы теряли одну изстолиц, теряли значительную часть страны, мы претерпели осенью 1812 годанациональное унижение - впервые за 200 лет неприятель вторгался в сердцеРоссии. Но Кутузов последовательно и целенаправленно свой план выполнял. Бородинское сражение было нарушением его плана, это была уступкаобщественному мнению, Кутузов сражения не хотел, но не уступить не мог дажеон. Русская армия страстно желала одного - умереть под стенами Москвы - ктобы мог воспротивиться? Хотел ли Кутузов победить при Бородине? Ни в коем случае. Он лишьнадеялся сберечь сколько можно солдат и офицеров. Сохранив половину армии,Кутузов победил - он мог теперь реализовать свой план. Вот дилемма - все российское общество рвалось в бой. Не было солдата,офицера, генерала, который боялся бы сражения, который хотел бы отпуститьармию Наполеона, как потом оказалось, умереть своей смертью. Но приниматьправильного сражения было нельзя. Кутузов признал превосходство Наполеона втактике и оперативном искусстве и наверняка уничтожил его. Мало кто понял Кутузова, но не из-за его чрезмерной мудрости:предпосылка к плану Кутузова была для всякого русского оскорбительна, тол