По иронии судьбы рукопись повести "Берегись автомобиля!" попала на обсуждение в Управление Художественного Свиста. Никогда не угадаешь, где будут обсуждать твою рукопись.
К этому времени УХС окрепло, разрослось, провело сокращение штатов, и 497 уцелевших сотрудников, видимо, не зря получали заработную плату. Художественный свист находился на подъеме и даже проник в некоторые смежные области искусства.
Обсуждение происходило в Высшем художественном совете, где председательствовал сам С.И.Стулов. Пришло 43 сотрудника, из коих 34 рукописи не читало. Это не помешало им высказывать о ней свое суждение. В порядке исключения пригласили авторов.
Тон, в котором велось обсуждение, был крайне доброжелательным. Все выступавшие говорили корректно, вежливо и не скупились на добрые слова.
Обаятельный Согрешилин был особенно ласков:
– Родные мои! Я бы внес в эту милую повестушку одно пустяковое изменение. Солнышки вы мои! Не надо, чтобы Деточкин угонял машины! Зачем это? Я бы посоветовал так: бдительный Деточкин приносит соот ветствующее заявление в соответствующую организацию. В заявлении написано, что Семицветов, Картузов, кто там еще… Пеночкин – жулики.
Их хватают, судят и приговаривают! Получится полезное и, главное, смешное произведение!
– Молодец! – похвалил оратора Стулов.
– Ненаглядные вы мои! – продолжал Согрешилин, пытаясь обнять сразу двух авторов. – Подумали ли вы, какой пример подает ваш Деточкин? Ведь прочтя повесть, нее начнут угонять автомобили!
– Но ведь Отелло, – вскочил один из авторов, – душит Дездемону во всех театрах мира и даже в кино! Разве потом ревнивые мужья убивает своих жен?
– Молодец! – эмоционально вскричал Стулов, который любил жену.
– Душа моя! – Согрешилин поставил автора на место. – Зачем же сравнивать себя с Шекспиром? Это, по меньшей мере, нескромно…
– Товарищи, поймите нас! – Поддержала Согрешилина хорошенькая женщина с высшим гуманитарным образованием. – Вы же симпатизируете герою. А он – вор! По сути дела, вы поощряете воровство!
На этот раз подпрыгнул другой автор:
– Но ведь Деточкин бескорыстен!
– Ни один нормальный человек, – перебил Согрешилин, – не станет возвращать деньги. Это нетипично!
– И поэтому, – обольстительно улыбнулась хорошенькая женщина, – совершенно непонятно, ради чего написана ваша повесть?
– Как непонятно?! – хором завопили авторы. – Повесть направлена против семицветовых! Против того, что они существуют в нашей стране! Против всяческого примирения с ними! А сюжетная линия Деточкина – это же литературный прием, юмористический ход. Повесть-то все-таки юмористическая, можно даже сказать сатирическая…
При слове "сатирическая" наступило неловкое молчание. Обсуждение зашло в тупик.
Никто не хотел одобрять повесть. Все знали, что не одобрять – безопасней. За это "не" еще никого никогда не наказывали! Но не одобрять в письменной форме тоже как-то не хотелось, Все-таки документ!
– Родные мои! – вдруг нашелся Согрешилин. – Я вообще не понимаю, почему мы обсуждаем незаконченную вещь? Посадят авторы Деточкина в тюрьму или нет? Пусть они решат его участь, тогда мы возобновим обсуждение.
– Деточкина надо посадить! – указал заместитель начальника управления.
– Молодец! – согласился Стулов.
– Деточкина не следует сажать! – категорически возразил другой заместитель.
– Молодец! – снова согласился Стулов.
Положение авторов стало безвыходным.
В этот момент дверь распахнулась. В сопровождении конвоиров в помещение Высшего художественного совета вошел герой повести.
– Молодец| – по-детски обрадовался Стулов при виде Юрия Иванови ча. – Я тебя знаю!
Деточкин не без улыбки познакомился с авторами и объявил всем собравшимся:
– Мне надоело ждать! Меня не волнует, что станет с повестью! Меня волнует, что будет со мной?
– Пусть решают авторы! Мы не навязываем свою точку зрения! – подытожил С.И.Стулов.
– Будем выкручиваться! – пообещали авторы, которые к этому привыкли.
Обсуждение пошло им на пользу, и они написали "Счастливый эпилог".
СЧАСТЛИВЫЙ ЭПИЛОГ
Прошло время. Неизвестно сколько. Но, вероятно, немного… По улице шел Деточкин без охраны.
Он направился к телефонной будке, зашел в нее и набрал свой домашний номер.
– Мама, это я! – нежно сказал Деточкин.
– Ты откуда звонишь, из тюрьмы? – удивилась мама.
– Нет, из автомата. Меня выпустили…
– Наверно, ты им надоел! – сказала мама, скрывая радость.
Потом Деточкин позвонил Подберезовикову.
– Привет! – сказал Деточкин.
– Привет! – отозвался Максим, узнав друга по голосу.
– Как дела? – спросил Деточкин.
– Нормально! – откликнулся Максим.
– До встречи! – сказал Деточкин.
– До скорой! – поправил его Максим.
Несколько минут спустя сутулая фигура уже маячила на троллейбусной остановке. Когда подошел родимый троллейбус Юрий Иванович засуетился. Он обошел машину кругом и, сдернув с головы кепку, заглянул в окошко водителя:
– Люба! – позвал наголо обритый Деточкин. – Здравствуй, Люба! Я вернулся!
P.S. Своего сына Деточкины назвали Максимом.
