Неизменность паттернов несмотря на различные терапевтические интервенции

Есть семьи, проявляющие жёсткое сопротивление по отношению к любой интервенции. Что бы ни происходило, пациенты продолжают вести себя по-прежнему вне зависимости от применяемого терапевтического метода. В таких ситуациях терапевт обычно чувствует себя так, словно он стучится головой в каменную стену. Семью ничего не трогает.

Пациентом был пятнадцатилетний подросток. Его необузданное, антисоциальное поведение подвело родителей к решению обратиться за помощью к терапевту. Семья состояла из матери, её двоих детей (15-летнего сына и 16-летней дочери) и отчима. Хотя женщина была замужем за этим мужчиной лишь три с половиной года, всю ответственность за проблему она перебросила на супруга, утверждая, что он неспособен призвать к дисциплине ни сына, ни дочь. В ходе первой встречи пациенты признались, что до этого они в течение года проходили семейную терапию, но никаких улучшений не заметили. У мужчины это был первый брак. Он был тихим человеком, и никто не слушал, «что он там бормочет». Отчим объяснял, что у него не было собственных детей, и он не знает, как надлежит выполнять роль родителя. Когда он пытался сблизиться с пасынком, матери казалось, что муж и сын становятся самодостаточными и больше в ней не нуждаются. Поэтому она начинала претенциозно критиковать парня за уклонение от домашних обязанностей, разрывая связь между отчимом и пасынком. И тогда подросток начинал беситься и набрасывался на всех, а отчим вновь начинал ощущать собственную некомпетентность. Сын и дочь вымещали своё раздражение, приводя в негодность школьное и домашнее имущество, а также объявляя борьбу лицам, стоящим на позиции авторитета.

Многочисленные непосредственные интервенции, направленные на укрепление границ между поколениями, в результате чего родители смогли бы оказать друг другу всяческую поддержку, оказались неэффективными. Мать и дети представляли собой спутанную семью с размытыми границами.

Разделение и соперничество

Четвёртый паттерн особенно заметен в семьях подростков, способных мастерски разделить собственных родителей, используя для этого любое несогласие, существующее между супругами (Стерлин, 1974). В процессе развития дети, а в особенности подростки, тестируют ограничения родителей, проверяя тем самым собственные границы. В дисфункциональных семьях поведение, тестирующее возможности, зачастую граничит с крайностями. Поведение ребёнка может быть использовано для сохранения дистанции между родителями или же быть чем-то вроде буфера между ними.

Семья из 4-х человек обратилась за советом в связи с поведением типа acting-out, демонстрируемым их 15-летним сыном. Отец работал водителем грузовика, а мать - парикмахером. У них был младший, 10-летний сын, обучавшийся в четвёртом классе. Парень, определяемый как пациент, оказался высоким, привлекательным молодым человеком. Он был хорошо одет, ухожен. Родители рассказывали о проступках парня, который, к примеру, брал без разрешения их автомобиль, но проезжал на нём лишь несколько километров. Кроме того, он постоянно обманывал, брал из дому предметы, отсутствие которых сразу бросалось в глаза. Помимо этого он оставлял в своей комнате пиво и иные запретные вещи в таких местах, где их легко можно было найти.

Дисквалификация

Семьи используют различные формы дисквалифицирующих сообщений, начиная с внутренне противоречивых или непоследовательных высказываний, проходя через изменение темы и заканчивая метафорическими или загадочными утверждениями. (Вацлавик и др., 1967). Хейли (1959) представляет замечательное описание способов дисквалификации собственных высказываний членами семьи. Он отмечает, что говорящий может дисквалифицировать источник информации, саму информацию, слушателя или же контекст. Кроме того, им было замечено, что чем более дисфункциональна семья, тем чаще она использует дисквалификацию. Чтобы окончательно дисквалифицировать терапевта, семья может без предупреждения прервать терапию.

Семья обратилась за помощью по причине крайне антисоциального поведения 16-летней дочери. Девушка была отстранена от обучения из-за постоянного употребления наркотиков и бестактного отношения к учителям. Её младшая 15-летняя сестра, также вела себя деструктивно, но она не была поймана с поличным. Отец работал на руководящей должности, а мать вела дом. По её словам, муж хотел, чтобы она нашла для себя какую-нибудь работу, но сама она никак не могла решиться на это из-за проблем со старшей дочерью. Женщина также призналась в том, что вся семья ощущает некоторую неуверенность и опасение в связи с; терапией - ранее они уже обращались к специалистам, но никто не смог им помочь. Особенно сильные сомнения относительно целесообразности продолжения терапии были присущи матери.

Мать претенциозно критиковала поведение дочери и упрекала мужа в отсутствии с его стороны какой бы то ни было поддержки. Мужчина, хотя и был склонен уходить в сторону от проблем, и не отличался красноречием, очень негативно оценивал то, каким образом его жена старалась решить проблемы с дочерью. В ходе встреч он отчитывал девушку всякий раз, когда мать упоминала об отсутствии поддержки с его стороны. Дочь была необычайно враждебно настроена по отношению к матери и другим лицам, представляющим власть, но к отцу и младшей сестре она относилась гораздо мягче.

Все члены этой семьи говорили о том, что они должны сделать, но было очевидно, что до сих пор они ничего не предприняли. К примеру, дочь не наказывали за то, что она нарушала установленные принципы, мать не предпринимала никаких шагов в направлении поиска работы; родители не пытались создать перед детьми общего фронта. Все члены семьи были критически настроены по отношению к себе и к другим.