Петр возвращался поспешно, ехал день и ночь без сна и отдыха, так как из полученных в Вене сообщений ему стало известно, что стрельцы, находившиеся в армии воеводы князя М. Г. Ромодановского, расположенной на западной границе, взбунтовались и двинулись к Москве. Генерал Патрик Гордон с верными правительству войсками и артиллерией встретил мятежников под Новым Иерусалимом, у стен никоновского Воскресенского монастыря. После часового боя стрельцы бежали, начались их аресты и скорая казнь предводителей.
Приехавший Петр начал тщательное расследование бунта. Он докапывался до его истоков, пытаясь установить связь мятежников с Софьей. Люди никогда не видели царя таким суровым: он стал беспощаден, жесток, сам участвовал в допросах и пытках стрельцов. Кроме того, он руководил массовыми публичными казнями мятежников, причем заставлял своих сподвижников собственноручно рубить приговоренным к смерти стрельцам головы. Всего по Москве и ее окрестностям казнили более 2000 человек. Всю эту особо показательную жестокость царя можно объяснить его ненавистью к прошлому, которое вдруг проявило себя в мятеже стрельцов. Очевидно, в то время он испытывал страшное напряжение и страх. Особую, зловещую мрачность всему происходящему придавало то обстоятельство, что пытки и казни перемежались грандиозными попойками, которые устраивали Петр и его окружение. Это напоминало о страшных временах опричнины Ивана Грозного. Казни продолжались до начала 1700 г., причем царь особенно гневался на своих сестер, Софью и Марфу. Добытые во время стрелецкого розыска факты с несомненностью говорили, что бывшая правительница участвовала в заговоре. Через слуг и родственников она получала от стрельцов записки, запеченные в «стряпне», и отвечала им. Петр лично допрашивал сестер, но подвергнуть их пытке все же не решился. Однако приближенным «комнатным» женщинам царевен пришлось в полной мере испытать гнев царя. Их жестоко пытали, и одна из них, будучи беременной, даже родила во время страшной пытки. В итоге Софью заточили в Новодевичий монастырь, где и постригли под именем Сусанны. Она умерла 3 июля 1704 г. Марфу же постригли под именем старицы Маргариты и заточили в Успенском монастыре (Александровская слобода). Там она и скончалась в 1707 г.
Петр, Евдокия, Анна Монс
Будучи еще за границей, Петр решил расстаться с женой, царицей Евдокией – ее судьбу он решил уже давно. Дело в том, что ранний брак Петра с Евдокией оказался неудачным. Супруги были очень разными людьми. Евдокия, женщина яркая, волевая, упрямая, не желала жить так, как хотел Петр, – в непрестанных походах, плаваниях, гульбе. Она оставалась царицей XVII в. Это не устраивало Петра, рвавшегося к новой, необычной жизни. Между супругами наступило полное отчуждение. Поэтому еще из Лондона Петр распорядился, чтобы опостылевшую ему Евдокию склонили к добровольному пострижению. Только так можно было с ней развестись. По возвращении в Москву царь узнал, что указ его еще не выполнен, а царица до сих пор живет в Кремлевском дворце. 31 августа 1698 г. царь сам четыре часа уговаривал Евдокию уйти в монастырь, но безуспешно. Тогда через месяц сына Петра и Евдокии, царевича Алексея, отобрали у матери и перевезли в Преображенское к сестре Петра Наталье Алексеевне. Саму же царицу Евдокию насильно отправили в суздальский Покровский монастырь, знаменитый историей с заточением Соломонии. Там окольничий С. И. Языков 40 дней подряд уговаривал царицу постричься. Наконец в июне 1699 г. она приняла постриг под именем старицы Елены. Так Петр получил необходимую ему свободу от брака. Его роман с Анной Монс продолжался. Известно, что он намеревался жениться на Анне официально. Возможно, так бы и произошло, если бы в 1702 г. неожиданно не обнаружилось, что она неверна ему. После этого на долгие годы Монс посадили под домашний арест. Потом, с разрешения царя, она вышла замуж за прусского посланника и умерла в 1714 г.
