Разговор поэта и странника

 

 

- Вы, поэт, не востребованы?

 

- Я не востребован,

я – довостребован!

И посему

уйду в подполье,

ибо только в подполье раздолье

для утех созерцанья

и сотворения дум.

 

Поэт – хранитель тайны заклинаний,

последний воин эйдоса – из досок

реальности - сколачивает плот

в эпоху пота и потопа,

не дожидаясь третьего

интернационала.

 

- Ах, как я понимаю вас!

Я странник, вы – поэт,

но оба ищем

приюта в тишине и созерцанье.

 

- Возненавидим мир, мой друг по тишине!

Война закончена, мы победили,

признав сей мир нелепостью иллюзий,

миазмом загнивающих мозгов,

ленивым шевелением извилин.

Война закончена – ибо закончен мир.

 

- Мир побеждён – окончена война.

 

 

11-13.05.07
65-я гексаграмма

(на правах поэмы)

 

Вот встретились случайно двое

междусезонною порою.

Признав по Бытию соседа

друг в друге, они стали вить

самодостаточной беседы

непредсказуемую нить

с предчувствием на грани Кредо,

что сущность жизненных основ

произрастает из беседы

в плетенье тишины и слов.

 

Помыслив мир как представленье,

как волю или как театр,

беседовали с настроеньем

они…

 

 

- Я чувствую, кто-то незримый бесшумно идёт

 

Вот он стоит почти у ворот

 

он видит хотя и не смотрит куда же направит он мглистый мерцающий взгляд?

 

Нам надо отсюда бежать без оглядки назад…

 

- Назад невозможно - ход времени необратим…

 

- Так что же мы медлим? Так что же!.. вперёд побежим!

 

- Бежать вообще никакого нет здравого смысла,

 

поскольку пространство, как бельевая веревка провисло

 

мы сами увязли застыли застряли

 

и разницы нет между близью и далью

 

А тот, кто пришёл и стоит у ворот –

 

я чувствую тоже – он именно Тот.

Вот, расходятся двое, руки друг другу пожав

и губы, как хвостики, тихо прижав.

Вот, встречаются двое

межсезонной порою:

 

- Какая сноподобная картина!

Ужель и – бдя, мы спим на половину?

 

Один из жизни странный случай

запомнил я – весьма престранный случай:

 

Снов и дений ещё останки вились,

когда часы остановились.

Остекленевшее пространство

надтреснулось. Веретено,

сплетавшее когда-то нити

времён и мыслей, раскололось,

издавши треск сухой. Оно,

пощёлкивая разлетелось

на мириады щепок. Счесть

числа их невозможно, но

последняя надежда есть

на то, что сон мой всё же крепок.

 

- Да - наша такова ментальность:

настолько разума сон крепок,

что принимает за реальность

с неё он только взятый слепок.

- Даже если крутим чакры -

все равно, мы – симулякры.

 

Вот, расходятся двое, руки друг другу пожав

и губы, как хвостики, тихо прижав.

Вот, встречаются двое

межсезонной порою:

 

 

- Я слышал, что в нашей слободке

бродят чёрные дыры.

 

- Читайте метеосводки -

в них вся метафизика мира.

 

- Век человечий – короткий

и замкнут, как свойства квартиры.

 

– Читайте метеосводки.

В них – вся метафизика мира.

Вот, расходятся двое, руки друг другу пожав

и губы, как хвостики, тихо прижав.

Вот, встречаются двое

межсезонной порою:

- В небе маленькие дыры.

Облачка творожатся.

Прохудилась крыша мира.

Крыша мира крошится.

 

Стали больше в небе дыры.

Домик вот-вот сложится.

А внизу подножье мира

тревожится, но множится.

 

Мир когда-то может сжаться.

Что за смысл такой –

поголовно размножаться?

- Почве перегной.

 

- Так вытянем же луч – шею

и радарами позвонков

поищем лучшее

в лучшем из миров.

 

Вместе

О ДА! ОДА ОДАОДАОДАОДАОДАОДАОДАОДАО ДАО ДАОДАОДАОДА О ДА!

 

 

Один из:

 

- Я тщательно искал свой путь,

чтоб жить со смыслом, а не как-нибудь.

 

- Нашли?

 

- Нашёл.

Но тут же и сошёл. -

 

Как моментальный фотоснимок

там вдруг возник чужой ботинок.

 

Я, не примеривши башмак,

назад тот час направил шаг.

 

И, кинув робкий взгляд на Дао,

пробормотал печально: "Чао".

 

Пауза

 

- Не ценится даваемое даром.

Но это дело выбора и вкуса.

Так, у китайцев мать порядка – Дао –

хоть и неисчерпаемо, но пусто.

 

- И мне порой бывает интересно

вдруг, на благодарение иное

словами мудреца из Поднебесной:

ответить: "Что вы! Полноте! Пустое"!

 

Вот, расходятся двое, руки друг другу пожав

и губы, как хвостики, тихо прижав.

Вот, встречаются двое

межсезонной порою:

 

- Тьма вещей

уматывает к Матери

великой, неприступной

и ужасной.

Что за эпоха на дворе –

до Дао или после – кто ответит?

 

Где может обозначен быть Предел

Великого предела

всех вещей?

Или где вещи – там

Великий Беспредел?

 

- Кто видел, где Ян?

- Он пьян.

- А Инь?

- Аминь.

- Кто ж тогда порождает Ци?

- Ци уходит на цыпочках тихо, словно безмолвный ручей.

 

А в это время Нарцисс

радостно плещется в заводи,

которую сам и наплакал

от умиленья к себе,

самозамкнув свою ци.

 

- Кто он – дитя межсезонья.

наивно любящий дождь

и осознанно

в траве заблудиться желающий?

 

- Циклы один за другим

следуют. С ними и я

следую сам за собой

 

Вот, расходятся двое, руки друг другу пожав

и губы, как хвостики, тихо прижав.

А прямо над ними – на

небе витают их имена.

 

24.02.05 / 9.09.07

 

 

 

Взалкаем?

 

- Быть может, изрекаемая мысль

природы той же, что и шум молекул,

а упорядоченность форм – мираж над водной гладью…

А вдруг, воздушное пространство есть пространство вод?

 

- А мы в нём рыбы?

 

- Нет, скорей, моллюски –

придонные осклизлые материи,

наполненные тиной мозга

и планктоном дум.

И кит пространства многомерный

заглатывает этот весь бульон.

 

- Мне от таких предположений как-то

не по себе. Мне хочется скорее

прийти в успокоение души.

 

- Что есть душа – не тот же ль гул молекул?

 

- Нет-нет, она нежней! писк электронов

скорей, в ней слышен. Тоненький комарик

из тела пьющий сок эритроцитный –

вот что такое сонная субстанция

по имени душа – она секрет.

 

- О да! Душа – секрет, глубинность Тайны…

 

- Нет, в смысле я не в том… секрет – не в смысле тайны,

а в смысле, что секреции продукт

она – флюид гормонный.

 

- Ах, да, да, да… истертый каламбур -

гармония – гормония,

гармонь орг а на, то бишь организма…

Нанизанные организмы на невидимую нить

всё продолжают в воздухе следить.

 

- Нанизанные на

невидимую нить,

желают организмы

в воздухе парить.

 

- Пронизанные тленом организмы,

пока еще не созданы для Жизни…

 

- Так разве не бессмертны мы?

 

- Над этим бьются лучшие умы.

 

- Увы, умы – лишь часть всеобщей кутерьмы.

Природа их того же свойства,

что электронный писк во мгле

субатомного сумрака. Там тьма

порядков существующих основа.

 

- О! Снова

вы в метафизику полезли!

 

- Метафизические штудии полезны -

от них волнуется воображенье.

 

- Воображенье лишь ума броженье.

К чему умом бродить? Так можно повредить

сей инструмент, производящий мысли,

и станет ум безумен, как филолог,

пытающийся слово разложить

и объяснить созвездие созвучий.

Я лучше глаз направлю в пустоту

всемирного зрачка, чтоб не увидеть

кривлянья искаженных отражений.

 

- И станете тогда неотразимы.

 

- Хотите ль квасу?

- Хлебный?

- Настоящий!

- Пьянящий, пряный, ароматный квас?

- Да. И представьте – дрожжевой заквас

в основе кваса этого положен,

а не газ и рованье в заводских цехах.

Напиток зрел совсем не впопыхах.

 

- Ну что ж, налейте… Мир совсем не сложен -

поскольку в аккуратности он сложен,

по чертежам, лекалу и линейке.

 

- Я помню время – стоил три копейки

сей пенный и бурлящийся напиток

за маленькую кружку.

 

- Без попыток

излишних, черновых он создан был.

 

- Что-то? Ах, да, конечно… был да сплыл.

- Кто сплыл?

- Да мир, который был.

- Куда ж он сплыл?

- Кто ж его знает… может, в сток столетий…

историю о нём напишут дети…

вы усмехаетесь?

- Да, усмехаюсь – дети,

уже, возможно, лишни на планете,

уже над ними вьется мрачный рок…

- Одна отрада – есть у нас квасок,

что заготовлен впрок.

- Взалкаем квасу?

- Что ж, взалкаем… лейте!

 

13.09.06