Она кусает вафельку и Кафку,
плывя туманным взором между строчек,
пытается читать. Но резь в глазах
намокших ей мешает видеть буквы,
и смысл текста уползает прочь
Она кусает вафельку, и пальцы
терзают дермантин полуистертый
заляпанного переплета. Крошки
от вафли осыпаются, как снег
и ниспадают на страницы. "Странно, -
печалится читательница юная
лет тридцати пяти примерно, - как же так!
Ведь я ж читаю Кафку! Почему же
я до сих пор не замужем за умным
и интересным человеком, например,
за режиссером или, наконец,
за критиком… нет, лучше, режиссером,
так как последний, все же, знаменитей".
Она отодвигает старый томик.
и третьей вафлей уж, хрустя настырно,
сквозь горечь слез, смешавшихся с ванилью,
почти что в крик, изламывая брови,
дрожа, но музыкально восклицает:
"на кой же хрен читать мне эту Кафку,
коль, все равно, нет мужа-режиссера.
Я лучше буду кушать вафли
на утешение себе"!
Ноябрь 2005
Провинциальная повесть
Ливень валил на стонущий сад,
но нежно пел за окном клавир -
в доме уютном, согретом камином,
и звякала тихо посуда.
И очи влюбленных тайно играли,
и именно в этот ноябрьский вечер
хозяйка была так мила, так мила
и целомудренно платьем шуршала.
И карты шуршали, как листья опавшие,
слетая на бархат зеленый сукна.
Идиллия длилась мгновенье иль вечность.
Не слышал никто, как раздался хлопок.
Не видел никто, как отчаянный юнкер,
влюблённый без памяти и без взаимности,
рухнул на землю с виском почерневшим,
в листья уткнувшись прыщавым лицом.
Ливень валил на стонущий сад.
1986
Триллер
Был вечер и томен, и сладок,
и ветер ласкающий дул.
Вдруг, сам себе между лопаток
осиновый кол он воткнул.
Внезапно он это так сделал,
что вскрикнуть никто не успел.
Его бездыханное тело
свалилось в невзрачную пыль…
Растерянно дамы моргали.
Соседский пёс жалобно выл.
Касаясь дерев, проплывали
набухшие танкеры туч.
"Стоп! Хватит"! – Вскричал, раздражаясь,
сердитый на всех режиссёр. –
"Не верю"! – Воскликнул, касаясь
виска, он. – "А где же напор?!
А где же экспрессия? Где же
рождение образа? А
суровая правда, что режет
зрительские глаза?
Вставайте, голубчик, придётся
всю сцену нам переиграть"…
Однако не пошелохнётся
недвижный актёр. И взывать
к нему уже больше не надо –
не слышен им резкий укор –
торчит у него меж лопаток
багряный осиновый кол.
Растерянно дамы моргали.
Соседский пёс жалобно выл.
И медленно вдаль уплывали
разбухшие танкеры туч.
Март 2005
СПЕКТАКЛИ
