До тех пор, пока человек зависит от мнения других и от событий внешнего мира, он крайне уязвим и непременно не счастлив». 4 страница

Все-таки после слов Месуде я разволновалась. Сначала не поверила, но, вспомнив истории Джемаля о даре этой женщины, задумалась. «…Плачет дерево твоей жизни. Слезы капают в черное озеро. В нем плаваешь ты. Голая. Рядом двое мужчин. Один из них дьявол…» Что за несчастье впереди? Как отличить мне дьявола в потоке клиентов? Сероглазых в Турции пруд пруди. «…Выиграешь сражение – получишь награду…» Какое сражение? С кем? Вот сейчас записываю эти фразы в Дневник, стараюсь осмыслить их. Тщетно. Ничего не понимаю. Остается ждать сражения, черного озера, мужчину-дьявола. Вот ведь мне везет! Лучше бы Месуде предсказала мужа-олигарха и «Феррари», или дом в Ницце или хотя бы смерть. Я устала сражаться. И награды не хочу…

 

 

…Алька перебрасывает через блютуз видеофайл на мой «Нокиа». Называется Trax_v_Stambule.3gp. Наверное, какая-нибудь парочка сняла пикантное видео в Турции. Продолжительность 2 минуты 12 секунд. Объем 2.3 МБ… «Алекса, третий день прячем от тебя это. Боялись показывать. Все же будь в курсе… Ты не переживай, подруга! От скотов-мужиков лучшего ждать не приходиться». Закачалось… Я смотрю первые пятнадцать секунд и останавливаю в шоке. Мурашки по телу. Желудок сжимается. В горле пересохло: «Это откуда?!» – «Девочки из Интернета скачали». Мое тело вдруг стало тяжелым и неуправляемым…

…Эпизод № 1. Первые 52 секунды. Я. Крупным планом. Кувыркаюсь в постели с загорелым брюнетом. Он раздет. Его лица не видно, только широкая спина и ягодицы в черных волосах. Звук слабый. Слышен мой смех. Я пьяная. Мужчина пытается раздвинуть мои ноги, чтобы войти в меня. Отказываюсь, требую натянуть презерватив. У него отвердевший член. Обрезанный. Темно-бордовая головка, густая растительность на лобке. Он настаивает. Я хохочу, вульгарно растягивая «yooookkk!».^[40] Нас снимают со стороны. Качество картинки размывается при приближении, Видимо, у мобильника слабая видеокамера. Снимающий подходит ближе. Я закатываю глаза, смеюсь, закрывая объектив ладонью: «Çekmrnmeeeee».^[41] «Оператор» заговаривает на русском: «Не парься, снимаю для нас… А ну-ка покажи, что еще умеешь…» Брюнет – кажется, курд по национальности – наваливается на меня всей тяжестью. Напрягшись, засовывает член в мое влагалище. Я продолжаю заливисто хохотать. Снимающий в восторге: «Уффф, молодчина! Давай-давай, не подведи»…

…Эпизод № 2. Следующие 59 секунд. Я лежу сверху на тот самом курде. Целую его тело. Он стонет, закрыв глаза. «Оператор» снимает лицо товарища: толстые брови, нос с горбинкой, губы красивой формы. Выбритый. На его лице написано блаженство. Он слизывает языком капли пота над губой. Положив руки на мой затылок, просит: «Yala, canim, yala…».^[42] – «Seve-seve…!».^[43] Я облизываю член, обхватив его правой рукой. «Оператор» приближает камеру, затем становится позади меня. Вытаскивает из брюк свой белый член, обтирает о мои ягодицы. Через десяток секунд курд кончает, Я вытираю простыней сперму с подбородка. Брезгую…

…Эпизод № 3, Заключительные 21 секунда. Мобильный в руках курда. Он снимает, как я делаю минет его русскому другу. Тот в порыве экстаза произносит: «Соскучился по нашим девкам…» Конец ролика.

Мне не стыдно. Чего стыдится? Я – проститутка. В ролике выполняю свою работу… Но как обидно! Воспользовавшись моим опьянением, клиенты сняли все на камеру, выложили ролик в Сети. С какой целью? У меня нет права обижаться. Нас, оплаченных «дырок», не уважают. Чего мне ждать от людей? Точно не восхищения и аплодисментов… Но ведь снимал не турок, немец или араб. Русский. Такой же русский, как я. Соотечественник. Если бы это сделали местные мужики, смирилась бы. А этот зачем?! Откуда он знает, какая жизнь заставляет меня спать со всеми подряд?… Алекса, перестань качать права. Ты проститутка. Ты не имеешь права голоса,…

…Когда Алька ушла, я заперлась в ванной и рыдала, как малый ребенок, Захотелось обнять маму, выплакать слезы в ее платье с родным запахом… Снова посмотрела запись. Разозлилась и разбила телефон о стену. Экран треснул, батарейка отлетела. Даже Хаяль вздрогнула в аквариуме. Кажется, я разочаровалась в людях окончательно. И в себе. Увидела Алексу со стороны, возненавидела навсегда…

Прошло несколько дней. Я продолжаю работать. Девочки политкорректно отмалчиваются – все, кроме завистливой Вали. Встретив меня в клубе, она с подковыркой заметила: «Лапочка, ты очень телегеничная. Может, из Стамбула в Голливуд переберешься, а?» Я смолчала, отхлебнув водки… Обижаться, переживать – роскошь непозволительная. Каждый день в Стамбуле – это деньги. Если я перестану приносить деньги, восточная книга моей жизни закроется…

У памяти тоже есть иммунитет – стирает то, что приносит боль. Случай с роликом скоро окончательно исчезнет из моей памяти. Вот только закончу описывать этот случай в Дневнике, и все… Иначе невозможно. Если память будет архивировать такие эпизоды, придется повеситься. Правда, каким бы сильным не был иммунитет памяти, я уверена, что все остается в душе. Боль отпечатывается на ее поверхности темными несмываемыми пятнами… Как сказала ясновидящая? «Один из них дьявол… У него в руках твой стыд… Он покажет его всему миру…» Права оказалась Месуде! В таком случае впереди еще ждет «ворон смерти», который «захочет украсть мою душу». Судьба в очередной раз затеяла со мной игру на выживание.

 

 

 

Озан

 

Я стала у него первой. Он у меня – черт знает какой по счету. Я отнеслась к нашему сексу как к незатейливому рабочему процессу, а он – с душой. Думал прежде всего обо мне. Из него вырастет отличный любовник. Отличный любовник – это мужчина, во время соития смотрящий на партнершу сверху вниз, а не снизу вверх. Он смотрел мне в глаза. Прямо делалось неудобно от такой искренности. Он дрожал на мне, двигаясь медленно и осторожно. Перед тем как кончить, ласково предупредил. Если мужчина предупреждает о семяизвержении, он – стопроцентный романтик.

Озану 17 лет. Смуглый парнишка с крупными стопами. Брюнет. Набриолиненная голова с «мокрым эффектом». Тонкие губы, красивый нос, добрые глазки шаловливого лисенка. Брови эстетично срослись. Сильные руки, широкие плечи, худощавое тело. Кривоватые ноги, небольшая попа в две ладони. Занимается футболом. Лицо, уже приняв черты мужественности, еще хранит детскую миловидность. Молчаливый, серьезный. Он забавно курит, откашливаясь после каждой затяжки. Никотиновый «чайник». Подхожу к нему, подсаживаюсь рядом на подоконнике, вынимаю сигарету из пальцев. Подмигиваю, мол, учись, пока жива. Смачно затягиваюсь, сексуально выпуская дым – не весь сразу, миниатюрными облачками. Озан восхищенно хлопает в ладоши. Прижимается ко мне, утыкает нос в шею. Я запускаю руку под его белые трусы, глажу ягодицы, подбираюсь указательным пальцем к анальному отверстию. Оно волосатое, влажное, сжатое. Пытаюсь ввести палец. Он напрягается, отстраняется назад: «Niye bu?»^[44] Мне нравится, когда он злится. Нравится его восточное упрямство. Восточное или, скорее, юношеское? «Affet, yavrum… Şaka yaptim».^[45] Он хмурится, подтягивая выше пояс кристально чистых «боксерок» с красно-синим лейблом LCW.^[46] Наверное, домработница еще тщательно отутюжила, чтобы убить микробы. Чудесный домашний мальчик…

Он сбегает ко мне два раза в неделю с последних двух уроков. Два часа свободы. Два часа блаженства. Точнее, один час 45 минут. 15 минут требуется, чтобы одеться и добежать обратно до школьных ворот, где его дожидается шофер Левент. Он не только водитель семьи, но и верный информатор Бенал – матери Озана. Она контролирует все шаги единственного сына. Решение матери не подлежит повторному рассмотрению. По словам Озана, мать выбирает, с кем ему общаться; «Среди моих друзей нет ребят из простых семей. Как минимум это дети профессоров. Мама считает, что состоятельные должны общаться с состоятельными. Средние со средними… Чтобы не было зависти». Бенал не против того, чтобы сын контактировал с девушками. «Мои подруги – дочери маминых подруг, иначе быть не может. Это девушки, которые напоказ совершают намаз и одновременно не отказывают себе ни в чем. И травку курят, и в Интернете небезгрешно развлекаются». Отец Озана – главный продюсер одного из ведущих телеканалов. Ему не важен сын, ему важны рейтинги. После работы до ночи засиживается в кабинете, изучая итоги очередного социального опроса. Если рейтинг канала падает, рядом с бумагами непременно стоит бутылка водки для успокоения. Если рейтинг растет, появляется бутылка виски – отметить успех…

У Озана есть сестра Польшей. Бенал с ней не разговаривает. Сестра пошла против воли семьи, влившись в шоу-бизнес: запела, выпустила два диска, снялась полуголой для FHM,^[47] около полугода жила с Мустафой Сандалом^[48]… Отец, тайком от Бенал, помогает дочери. Раскручивает на других каналах, снабжает деньгами, всячески покровительствует. Мать запретила Озану даже вспоминать о сестре. «В школе часто спрашивают о Польшей, а мать не разрешает признаваться, что мы родственники, на людях. Приходиться глупо врать. Одноклассники смеются…» Спрашиваю Озана: «Ты боишься матери?» – «Не боюсь, а уважаю. У нее больное сердце, ей нервничать нельзя».

Озан вышел на меня через товарища из старшего класса: «Он самый продвинутый в нашей школе! И дружит со мной. Нет, скорее, с моими деньгами. Я попросил его найти мне женщину для секса. Он договорился с Джемалем». Мой домашний мальчик говорит, что последнее время буквально сума сходил от возбуждения: «Осточертело самоудовлетворяться, хотелось попробовать по-настоящему» – «Неужели к такому завидному жениху, как ты, не липнут девки?» – «Алекса, почти все турчанки выходят замуж девственницами. Поэтому бессмысленно заводить отношения без серьезных намерений. Невинные ласки, поцелуи мне не нужны. Я искал опытную женщину…»

Большинство ребят из окружения Озана лишаются девственности с проститутками. Некоторые набираются опыта друг с другом. В любой мальчишеской компании найдется «слабое звено» с гомосексуальной предрасположенностью, кто с удовольствием станет раком в раздевалке. Парни же, поимевшие изнеженного одноклассника, геями не считаются. Они просто удовлетворились, так сказать, неординарным способом… «Противно. Пару раз друзья предлагали так поразвлечься. Но я лучше заплачу деньги и лишусь девственности с женщиной. С такой красивой, как ты». Озан целует меня в шею, скользит губами до грудей. Я впадаю в экстаз. Мальчишку долго учить не надо: сразу усек, где мои эрогенные зоны…

 

 

Целовал страстно и стеснялся страсти. Обнимал смущенно и стыдился смущения. Торопился и усмирял поспешность… В первый раз всегда так. Я помогла Озану добиться желаемого. Женскими руками направила его мужскую силу. В первый раз важно не надломить. Немного подкорректировать, направить в правильное русло. В первый раз получается естественно, с долей животного инстинкта. Во второй раз иначе, более гладко. А потом уже процесс отдает наигранностью…

Меня восхищает открытость Озана: в нем нет притворства, заносчивости, высокомерия. Перед нашим первым сексом он признался, что новичок и не умеет «все сделать правильно». Увиденное в порнушке часто невоплотимо в реальности. Движения, позы, прикосновения – одни, а чувства и эмоции – совсем другие… Я попросила раздеть меня. Затем раздела его, прикасаясь губами к встревоженному телу. Легла на кровать, пригласив его лечь сверху. Немного приподнялась, раздвинув ноги. Сама задала ритм действия. Проституткам иногда хочется быть эгоистками: ведь по сути проституция – это изживание эгоизма из себя. Но даже трезвеннику иногда хочется вкусить отличного вина. С Озаном мой эгоизм возродился…

Кончил он быстро, но не преждевременно. Сам испугался. Я прижала к себе. Совсем скоро отправились на «второй круг»: теперь Озан кричал от удовольствия. Я и сама испытала оргазм, а оргазм с девственником – это как бутылка прохладного «Перье» в жаркой пустыне…

Со дня знакомства с Озаном я возненавидела Анну Курникову. Мой мальчик твердит, что знаменитая теннисистка – эталон красоты русских девушек: «Бесподобное тело, блондинка… В России все такие красавицы?» Злюсь, с сарказмом отвечаю: «В России есть покрасивее. Одна из них я». Озан краснеет. Целует в пупок. «Не сомневаюсь в твоей красоте. Ты особенная. Между прочим, у тебя потрясающие пятки…» – «Обычные пятки. Деформировались от каблуков» – «Нет… Они как подушечки, мягкие, белые». Я смущенно вска киваю с кровати, наливаю себе минералки, Озан берет мобильный, посмотреть на часы. «Кстати, скачал в сотовый фотки голой Анны. Хочешь взглянуть?» – «Нееет, Озан!!! Насладишься ею дома в одиночестве… Отстань». Я ревную? Нет, конечно… Обнимаю Озана, глажу его нежную спину горячо облизываю его мальчишеские красные уши. «Родная, я спешу! Левент подъедет через считанные минуты». – «А может, задержишься? Курникову обсудим…» Он смеется. Встает, натягивает рубашку на голое тело…

Я изучила тело Озана, как свои пять пальцев. После секса он засыпает на 15–20 минут. Обнаженный закутывается в простынь, подложив под затылок правую руку. У него волосатые подмышки. Мне это нравится. Признак мужественности. Сильные руки с заметными бицепсами. Маленькие шоколадные соски, на груди волос мало. Выпуклый пупок, от которого вниз прорастает ниточка темных волос. Смотрится сексуально. Я обожаю целовать его шрам от аппендицита. Кожа у Озана пахнет мускатом и цитрусом. Три родинки на его животе составляют треугольник – это говорит о том, что мужчина целеустремленный, с легкостью преодолевает препятствия.

А вот на лице Озана мужественность пока не обозначена. Когда я смотрю на него спящего, во мне просыпается материнский инстинкт. Хочется взять мальчишку на руки, прижать к груди… Одно огорчает: в этой дружбе с моим мальчиком я переступила черту дозволенного.

Я с удовольствием с ним болтаю. В Озане нет юношеского максимализма. Умеет слушать, дать совет. Впрочем, есть в нем и детское озорство… Значительная разница в возрасте между нами не чувствуется. Он, как я, любит чай с лимоном. Как я, ненавидит есть из мокрой тарелки. Как я, трясется от черного шоколада, презирая молочный. И с таким же нетерпением ждет осень, хотя родился летом… По гороскопу мы несовместимы. Он – Рак. Я – Стрелец. Он – Вода. Я – Огонь. Но нам плевать на астрологическую несовместимость – уж если сгорать, то сгорим вместе…

Озан мечтал стать поваром, но после всемирного успеха Бэкхема передумал. Карьера футболиста стала его многолетней мечтой: «Во сне я вижу себя, играющего на одном поле с Дэвидом. Он пасует мне. Удар! Мяч несется… И в этот момент я всегда просыпаюсь! Интересно, забил бы я гол?» Я улыбаюсь, тереблю Озана за уши: «Конечно, забил бы! Верь в себя…»

 

 

Когда он вынимает деньги из портмоне, я прячу смущение за маской безразличия. Принимаюсь подтачивать ногти пилкой, копошиться в тумбочке в поисках противозачаточных таблеток, искать затерявшуюся под кроватью вьетнамку. Он кладет лиры на красный пуфик и запихивает бумажник в задний карман школьного рюкзака. Платит всегда больше положенного. Отказаться от денег – непозволительная роскошь, вне зависимости от статуса посетителя. Для Алексы он может быть больше, чем клиент, – для Джемаля он остается клиентом при любом раскладе. Успокаиваю себя мыслью, что Озан платит за услугу, а не за человеческое отношение. Но вчера все-таки не выдержала, вернула деньги: «Знаешь, почему я не допускаю сердечности в отношениях с клиентами? Чтобы потом не было так тяжело, как сейчас. Мне приятно быть с тобой и ужасно неприятна мысль, что мое отношение к тебе оплачивается!»

Озан подошел близко, поцеловал в лоб: «Beynini böyle saçmaliklarla doldurma. Bunlar kağit parçasindan başka bir şey değildir, Ailemiz için birkaç kuruş yapar, о kadar. Annem Akmerkez'de bunun on katini rahat harciyor».^[49]

Деньги Озана я отдаю Джемалю целиком. Отказываюсь от доли. Сутенер подозрительно щурится, интересуется причиной. «Мальчишка, бедняга, даже кончить не может… Еще молоко на губах не обсохло. Спиши на мою благотворительность». Сутенер складывает купюры в карман мятых льняных брюк. Теперь моя совесть чиста, я у Озана денег не беру. У Озана деньги берут обстоятельства.

 

* * *

 

Он раскрашивает мое одиночество многоцветней искренних чувств. Запылившийся с годами холст оживил 17-летний мальчик! Озан полон надежд. Я тоже хочу иметь надежду, пусть лживую… Он появляется, обнимает, берет в свои руки мою голову. Так не страшно. Я бережно раздеваю его: сначала тенниску, потом майку-безрукавку. Прижимаюсь к горячему телу, вдыхаю привычный аромат, трусь щекой о крепкую грудь. Слушаю биение молодого сердца. Почему я не сумела стать обычной женщиной? Почему у меня не так, как у всех? Я хочу плюнуть на все, убежать с моим мальчиком на край света и зажить простой жизнью там, где нас никто не знает.

Реальность набрасывается на меня как голодный лев на безвольную жертву. Я отмахиваюсь наяву, потом спохватываюсь и делаю вид, что хотела только погладить Озана по волосам. Насторожился. Он не понимает, что со мной происходит. Думает, наверное, что пьяна. Я расстегиваю его ширинку, приспускаю трусы, укладываю.

Обхватываю рукой отвердевший член. Аккуратно сажусь на него. Озан ласкает мою шею, облизывает подбородок. Приподнимает за ягодицы – настраивает нужный ритм. Он жаждет действия. «Нет. Стоп». Заглядываю в возбужденные глаза мальчишки: «Умоляю, Озан, замри. Я хочу, чтобы ты просто был во мне». Послушно кивает. Обхватываю ногами спину, сильнее прижимаюсь. Дыхание замирает. Закрываю глаза. Считаю секунды: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Распахиваю глаза и смотрю в потолок. На белом бетонном полотне оживает картинка из прошлого: я маленькая в бабушкином саду. Пытаюсь сорвать алую розу. Стебель упругий, шипы ранят пальцы, вот уже струйки крови побежали по рукам. Сорвать бутон так и не получается. Безнадежно…

…С приходом лета я глубже познаю одиночество. Чаще выхожу в центр, наблюдаю за людьми. Смотрю на парочки, гуляющие по набережной, подслушиваю их. Каждому хочется стать героем любовной пьесы или только мне? Вспоминаю про Озана.

Может, я цепляюсь за моего мальчика как за последнюю надежду? Леплю из нашей дружбы более высокие отношения? Зачем? Кого мне обманывать? Себя? Что мне нужно больше, любить или быть любимой? Какая чепуха… Я сама во всем виновата. Нельзя было этого допускать…

…Я стала есть больше острого, хоть и страдаю язвой. Турецкий кофе питает мою гипертонию. Сама же рою себе могилу. Но другого выхода не ищу. Я от многого отказалась, чтобы еще отказаться и от Озана. Пусть будет рядом, и все. На большее я не надеюсь. Я как животное в зоопарке, мечтающее о свободе, – никогда, никогда ее не будет…

 

 

На желтом настенном календаре обвожу голубым фломастером дни, проведенные в объятиях Озана. Голубой стал для меня цветом счастья, готова купить целый завод по выпуску голубых фломастеров и раздарить на улицах. Пусть каждый получит немного счастья…

Я медленно заболеваю. Им. Погружаюсь на дно океана слез. Мучаюсь от ноющей боли в желудке. Если сводит желудок, значит, влюбилась. До недавнего время я не помнила этого симптома, переживания последних дней напомнили. Страшно… Мои мысли следуют за ним. Где он, что он делает, когда придет… Я спрятала постельное белье, пропитанное запахом его тела, в ящик комода. Не понесу в прачечную. Часто достаю заветные простыню и наволочку. Хлопок кремового цвета с белыми аппликациями. Нюхаю и погружаюсь в соблазнительную истому минувших дней. Мой милый мальчик… Я хочу существовать с ним в унисон, стать его тенью – или воздухом, который он вдыхает. С легкостью проникать внутрь, наслаждаться теплотой юношеского тела. Я хочу держать руку Озана в своей руке. Я хочу курить вместе с ним по ночам, разглядывая звездное небо над уснувшим Босфором. И еще я хочу посылать к нему голубей с романтичными весточками. «Жду тебя, мой мальчик…»

Легче работается. Теперь в клиентах ищу черты Озана. Нащупываю ту же душевную мягкость. Улавливаю в стонах тембр голоса Озана… Он забрасывает эсэмэсками – я обожаю их, одновременно презирая. Чертовы послания будят во мне то, что нельзя будить. Я теперь постоянно жду двойного sms-сигнала «Нокии», которая отобразит новые кружева его страсти. «Neden hep seni düşünüyorum? Neden sana doyamiyorum? Aleksa, cismim hep evde oturuyor, ama gönlüm hep senin yanında. Seni düşünmekten kendimi alikoyamiyorum. Ya sen?».^[50] Читаю и плачу, как последняя дура. Читаю, держа палец на клавише «удалить сообщение», и не удаляю. «Gözlerim seni аrıуоr. Teninin kokusunu havadan almak istiyorum. Gözlerim gözlerini arıyor… Neden günlerim sensiz sönük geçiyor? Acaba aşik mi oluyorum?».^[51] He отвечаю на эсэмэски, боюсь утонуть в чувствах. «Şu anda kiminlesin? Kendini kime armağan ediyorsun? Kimi öpüyorsun? Kiskaniyorum. Gerçekten. Kiskandiğimi saklamak zorundayim. Benim seni istemeye hakkim yok. Sen benim değilsin. Sen – herkese aitsin. Kusura bakma.»^[52] Схожу с ума…

О нем тяжело писать в Дневнике. Перекладывая чувства на бумагу, я будто усиливаю их значимость. Эмоции… Все страницы, посвященные ему, изодраны и измяты – несколько раз пыталась уничтожить записи, и что-то останавливало. Подклеивала, даже разглаживала утюгом! Что я творю?

Если проститутка влюбляется, она обрекает себя на крах. Тем более проститутка в чужой стране. Надо мыслить трезво. Озан – ребенок. Озан не прислушивается к разуму. Алекса, а ты уже не ребенок. Ты уже забыла вообще, что такое проявлять эмоции. И ты сама должна остановить развитие этих отношений. Слышишь, сама!

…Прибегаю к Босфору. Сажусь на скамейку. Плачу без слез, молча кричу. Рассказываю беззвучно, Босфор, спаси, разучи любить, вырви из меня сердце, чтобы навсегда перестала чувствовать! Я не могу не думать об Озане. Я не должна думать… Босфор отворачивается. Скажи что-нибудь, не молчи! Если я свяжусь с Озаном, то могу лишиться всего. Стамбула, Хаяль, тебя, твоих птиц. Босфор хмурится: «Алекса, невозможно разучиться любить. Ты пойми». Но из каждой ситуации есть выход! – «Любовь – это не ситуация. Любовь – это награда. От нее не откажешься. Прими, гордись и верь». Босфор, а я же проститутка, ты не забыл? Я – никому не нужная русская девушка в мусульманской стране. Нелегалка, беглянка, продажная. Что мне даст эта любовь, кроме страданий? Если семья Озана узнает, то с легкостью уничтожит меня… Босфор утихает. Помощи нет.

«Любовь – это не ситуация. Любовь – это награда». Что это все означает?…

 

 

По утрам просыпаюсь одухотворенной. На веках больше не висят свинцовые гири, мешки под глазами исчезли, ушли вялость и сонливость. Радуюсь наступившему дню, каким бы сложным не был вчерашний. Сердце омывается светом любви. Чтобы сохранить первозданную красоту этого чувства, я запрятала его в себе Пусть живет внутри, под защитой… Если выпущу, все разрушу.

Принимаю клиентов в обычном режиме – они ведь покупают только тело. Я смирилась с судьбой и разрешила себе полюбить Озана. Он мучается в ожидании ответного чувства, но я держусь. Озан не услышит из моих уст «я тебя люблю». Так будет лучше нам обоим… А сумеет ли он разглядеть «люблю» в моих глазах?

Пью натощак чудо-чай, купленный у арабки на Египетском базаре, – волшебная смесь из цветков карликовой хризантемы, листьев лайма, лаванды, чабреца и стручков ванили. Торговка советует пить два раза в день: «Лечит хандру, наполняет смелостью, дарит веру, исцеляет от черной силы. В арабских странах его пьют невесты наутро после брачной ночи: прогоняют девичий страх перед началом семейной жизни». Напиток на вкус потрясающий, и действительно ощущаю прилив новых сил…

Вчера до вечера ходила по магазинам. Вынула десять сотен из тайника, твердо решив побаловать себя. Сначала зашла в магазинчик косметики: два новых цвета помады, лак для ногтей – перламутровый, серебряный, карамельный, ежевичный, айвовый, малиновый… Оттуда забежала в недорогой бутик. Симпатичная одежда турецких швейных фабрик. В Стамбуле глупо покупать шмотки зарубежных марок, сами турки шьют качественную, недорогую, стильную одежду. Выбрала самые симпатичные вещички: бордовый топ, две пары замшевых туфель, сиреневую юбку из эластичного хлопка, крепдешиновое темно-фиолетовое платье. На осень смугло-оранжевый берет из ангоры. Приметила ботинки – денег не хватило…

По дороге в отель заскочила в кофейню. Разложила бумажные пакеты вокруг маленького столика. Заказала кружку имбирно-жасминового чая, пудинг, абрикосовое варенье с грецкими орехами. Красота! Пока ждала заказ, через стекло наблюдала за суетливым потоком; разные выражения лиц, разные судьбы, разный достаток, разные взгляды. Почему все люди сразу не могут стать счастливыми? Почему все люди сразу не могут найти любовь? Официант приносит заказ, Размещает на столике: «Afiyet olsun!».^[53] Я улыбаюсь, достаю мобильный и набираю свою первую эсэмэс Озану: «Gözlerime daha sik bak. Benden almak istediğini onlardan alabilirsin… Kendine iyi bak. Görüşürüz. Senin A.. Okuduktan sonra, mesaji silmeyi unutma.»^[54] «Сообщение отправлено». Чай горячий, ароматный. Попробовала варенье в глиняной пиале – обалдеть! Ура, проститутки тоже испытывают невыносимую легкость бытия! Шикарный денек выдался.

 

* * *

 

Я вступлю с ним рука об руку в совершеннолетие. Разделю с ним свободу первого дня первого года взрослой жизни. 12 июля Озану исполняется 18. День рождения моего мальчика, заставившего вновь поверить в любовь. Я подарю этот день целиком ему – куплю на сутки саму себя у Джемаля. Это солидная сумма. То-то сутенер обрадуется. В такие дни он начинает верить в гороскопы, предвещающие только удачу: не нужно следить за клиентами Алексы, торговаться с ними, выклянчивать чаевые «за свежие простыни»… Я пока не знаю, где мы проведем столь знаменательный день. Впереди еще пять дней на раздумье. Одно знаю точно: мы будем вместе. 12 июля отец с матерью Озана уезжают на свадьбу племянницы в Анкару, поэтому семейное торжество перенесено на 11-е, воскресенье. Так что 12 июля, в понедельник, мы устроим с Озаном свой маленький праздник. Правда, на 11-е число у меня очередной zalim akşam, буду удовлетворять замначальника полицейского отделения. Но об этом думать не хочется – ведь на следующий день я буду с моим мальчиком…

…Подарок уже выбрала: в одном спортивном магазине обнаружила футбольный мяч с настоящим автографом Бэкхема. По словам продавца, мяч выставил на продажу повзрослевший фанат Дэвида. Ему удалось получить автограф экс-кумира в Лондоне. Просит за мяч две тысячи долларов. Удалось сбить до 1500. Продавец оказался моим клиентом… Установила на мобильном напоминание: в ночь на 12 июля телефон запиликает. Как будто я могу забыть! Дата рождения Озана вписана в моем сердце…

 

 

Вчера Озан пришел с цветочным горшком в руках. Небольшим, керамическим, с восточными орнаментами. Пристроил на подоконнике. Солнечные лучи из окна тут же обласкали незнакомца – слабенький зелено-фиолетовый росток. Комната моментально наполнилась магическим ароматом – где-то резковатым, чертовски знакомым. «Озан, – говорю я, – только растений в моей крошечной комнате не хватало. Легче купить цветы, чем вырастить». Мой мальчик смахнул с рук песок, уселся в кресло и тяжело вздохнул. Протянул руку. Я протянула в ответ. Рывком притянул к себе, усадил на колени, провел пальцами по губам: «Милая, ты ошибаешься. Это не растение. Это настоящий любовный талисман». – «Озан, не пугай меня, объясни по-человечески…» Смеется: «А с каких пор боишься обычного базилика?»

Так вот почему запах показался мне таким знакомым! Обожаю базилик. Правда, в Стамбуле найти его затруднительно, продается все больше в сушеном виде… А для чего выращивать в комнате эту вкусную траву? Для салатов? Озан будто прочел мои мысли: «Во-первых, отличный аромат тебе обеспечен. Фиолетовый базилик пахнет нежнее, чем зеленый. Во-вторых, благодаря этому растению ты полюбишь меня, я надеюсь», и повесил нос. «Каким образом?» – «На Востоке существует поверье, что женщина полюбит мужчину, если он подарит ей горшочек с базиликом». Я даже смутилась. Стало жаль моего мальчика. Но я не могу сказать ему «я люблю тебя», так нужно. «Малыш, неужели ты веришь в такую ерунду?… Я тобою дорожу, я с тобой счастлива, разве этого мало?» – «Алекса, я хочу, чтобы ты любила, а не просто хорошо относилась… К тому же ты напрасно недооцениваешь базилик. Про его волшебные свойства мне рассказывала бабушка Айнур – она жила в Каппадокии,^[55] отменно готовила и потрясающе колдовала. Я почти каждое лето проводил у нее. Помню, как мы с бабушкой выращивали базилик для гаданий: срезали побеги в начале цветения, когда они особенно душисты, собирали семена в шелковые мешочки…»

Озан вспоминал о колдовском таланте бабушки Айнур, а я запоминала методы ее «базиликовых» гаданий – на всякий случай. «Местные молодые парочки забегали к бабуле на проверку, мягко говоря, перспективности их отношений. Айнур клала два свежих листика базилика на горящий уголь в камине. Если они оставались на том месте, куда она их клала, быстро превращаясь в пепел, отношения двух влюбленный считались благословенными, Если листья с сильным треском разлетались, значит, отношения ожидал крах». Благодаря магической силе базилика бабушка Озана также помогала юным невестам избавиться от лишнего веса: «Давала матерям толстушек листья базилика, опрысканные настойкой фенхеля. Придя домой, те прятали один листик под посуду с едой дочерей. По старинному поверью, человек не сможет съесть ни кусочка с тарелки, если под нее тайно подложить базилик. Кстати, бабушка повторяла, что базилик приносит богатство тем, кто носит его листья в карманах…» Я завороженно слушала Озана, уточняла детали, интересовалась, как часто нужно поливать растение. Как оказалось, раз вдень, по вечерам. По моим подсчетам, к концу сентября подарок любимого значительно вырастет. Так что обязательно погадаю на нас с Озаном. Может, заодно и пару килограммов сброшу…