Осмысление феномена цивилизационного диалога и его структурная реконструкция подводит исследование к изучению механизмов этнопсихологической рефлексии. Современная этнопсихология уделяет достаточно большое внимание реконструированию на уровне мифологем этнического сознания архетипа «чужака». Классической для неё является дуальная модель «свой-чужой». В ней на ином научно-дисциплинарном материале редуцируется, по сути, модель международных отношений С. Хантингтона. Дихотомический принцип моделирования приводит к иллюстрации на этнопсихологическом материале объективной заданности природы конфликта. [633]
В действительности древнейшие мифологические образы имеют в своём архетипическом основании не дуальность, а трёхмерность. Переход к ней связан с внутренней дифференциацией образных характеристик «чужака». «Чужой» деструктурируется между образами «чужой-чужой» («враг») и «чужой-свой» («друг»). Именно последний в традиционной этнопсихологии и оказался наименее идентифицирован. Конфликтному содержанию мифа было отдано предпочтение перед его диалогическим содержанием.
Логика синтезирующего рассмотрения феномена диалога цивилизаций приводит к постановке задачи о сочетании цивилизационного самоохранительства с планетарным миропониманием. Каждая цивилизация самим фактом своего существования имманентно стремится к утверждению собственных принципов бытия. Но как при наличии такого рода устремлений возможно войти в диалогическое поле?
Подход к решению данной проблемы был найден в России. Разрешение вопроса о сочетании «русскости» и «вселенскости» составило парадигму русской идеи. Ответ был найден в феномене русского мессианства. На Западе его совершенно не поняли, да и не хотели понять. Русское мессианство стало отождествляться там с русским империализмом. В действительности же мессианская идея менее всего империалистична. Империализм утверждает принцип господства и подчинения. Мессианство имеет прямо противоположный смысл. Христианский Мессия спасал мир, но не завоевывал. Он освобождал его путем самопожертвования. Именно так исторически действовала и Россия. Даже российская революция, устроенная в полуфеодальной стране, имеет скорее не собственное национальное значение (что особенно ясно после 1991 года), а важна как катализатор мирового революционного пожара.[634]
Великий Ф.М. Достоевский в «Пушкинской речи» прекрасно выразил национально-вселенскую адресацию русской культуры. Мессианские мотивы представлены и в других цивилизационных традициях. Мессианство (спасение, в его широком онтологическом понимании) должно, таким образом, быть провозглашено в качестве высшего ценностного ориентира диалога цивилизаций.
