Глава 2. Диалогический аспект персонализма Э. Мунье

В данной главе будет рассмотрено осмысление Э. Мунье понятия «Общение», в котором можно выделить 4 составляющих. Общение – это:
1. Фундаментальнейшее свойство личности;
2. Самореализация личности;
3. Любовь;
4. Первейшая цель существования.
Выявить, чем для Мунье являлось «общение» можно, если рассматривать их в единстве.

2. 1 Фундаментальнейшее свойство личности.
Начать рассмотрение данного аспекта понятия «Общение»[80] стоит с обращения к главе «Коммуникация» в труде Мунье «Персонализм». Он начинает ее такими словами: «Итак, мы обрисовали личность во всем ее внешнем великолепии. Теперь нам предстоит обратиться к ее фундаментальнейшему свойству. Вопреки широко распространенному мнению, речь пойдет не о своеобразии личности, ее самодостаточности и самоутверждении, не об изоляции, но о коммуникации»[81]. И в доказательство того, что коммуникация имеет статус онтологического свойства личности, является первичным ее опытом, персоналист описывает опыт физиологического становления человека младенческого возраста, где ребенок делает первое свое движение к матери. Впоследствии он растет под взглядом своих родителей, «начинает открывать себя в "другом", понимать себя, реагируя на поведение "другого"»[82]. Таким образом, «первичный опыт личности — это опыт "другой" личности. Ты, а в нем и Мы предшествуют Я или, по меньшей мере, всегда сопровождают Я»[83].
Если переходить из области возрастной психологии в анатомию, то тут имеет место сказать о свойстве человеческого органа зрения. «Око» – орган, характеризующийся направленностью вовне, в мир, к «другому». И этому природному свойству человека также отвечает и внутренний его опыт, что Мунье демонстрирует на примере немецкой языковой лексики, берущей свое начало от латинского языка: «Немцы говорят: мое бытие — это "бытие с…" (Mit-sein) или "бытие к…" (Zu-sein). Ср. с латинским: ad-sum ("быть по отношению к другому" — "А вот и я!" ("Я к вашим услугам, в вашем распоряжении")»[84].
Из этих рассуждений Мунье заключает, что личность коммуникабельна по самой своей сути. Иными словами, «человек – существо общественное», его «бытие» есть «бытие для других», а межличностное общение является его «неотъемлемой частью»[85]. Личность «существует только в своем устремлении к "другому", познает себя только через "другого" и обретает себя только в "другом"»[86]. А акты «познания» и «обретения» себя в «Другом» относятся к процессу личностной самореализации.

2.2 Самореализация личности.
Характеристику данного элемента «Общения» Мунье формирует, ведя полемику с индивидуалистическими воззрениями. Среди них можно выделить два основных типа:
1) Взгляд негативный, воспринимающий «Общение» в качестве ущемления собственной свободы, самоограничения и угнетения. Этот взгляд представлен философией Сартра, речь о которой шла выше;
2) Взгляд на «Общение» положительный, в котором человек вступает «в социальную связь с другими людьми, опосредованную исключительно материальными интересами». Личность «вместо того, чтобы выбрать в качестве цели своего существования другую личность, людей вообще, что продиктовано его онтологическим свойством коммуникативности, избирает материальную цель, в концентрированном виде выступающую в виде денег»[87]. Этот взгляд во многом представлен ненавистным Мунье «буржуазным мышлением», а также философией марксизма, утверждающей, что общение обусловлено «экономическими предпосылками»[88].
Муьне, характеризуя опасности, связанные с вышеуказанными формами отношения к «Другому», пишет: «когда коммуникация ослабляет свою напряженность или принимает извращенные формы, я теряю свое глубинное Я. Ведь известно, что все душевные расстройства связаны с потерей контактов с «другими», здесь alter ("другой") становится alienus ("чуждым"), и я оказываюсь чуждым самому себе, отчужденным от себя»[89].
Против первого типа искажения «общения» Мунье выступает как апологет необходимости общения, как противник самоизоляции и одиночества, мизантропии и эгоцентризма, и, в конечном итоге, деградации[90]. Обретение же своего «глубинного Я» возможно только в «Другом», только в «Мы», которое обосновывает личность и «дает ей питательные соки»[91]. «Другой» не только не ограничивает «Я», а является залогом существования и восхождения «Я», так как невозможно «достичь спасения в одиночку — ни в социальном плане, ни в плане духовном. <…> Такова диалектика личностного общения, которая приумножает и укрепляет бытие каждого, вступающего в него[92].
Против второго типа искажения «общения», против обезличенности и анонимности, где люди отказываются быть «трезвыми и ответственными субъектами»[93], где всякого рода личностные отношения «замутнены» корыстью, Мунье пытается найти основу для подлинного общения и находит ее в сфере трансцендентного. Опыт трансценденции – опыт самопреодоления и выхода из замкнутости на себе к «Другому», к Абсолюту, который является направляющим ориентиром в жизни личности, который «убивает» корыстные мотивы в «общении»[94].
Таким образом, общение – самоосуществление и трансценденция, открывающее, в восприятии Мунье, отличном от индивидуалистического взгляда, перспективы для самореализации. И «полной самореализацией и осуществлением свободы»[95] является, в противовес самолюбованию и эгоцентризму, любовь, в которой человек обретает себя и становится самим собой[96].

2.3 Любовь.
Мунье, говоря о любви как высшей форме общения, изначально делает терминологическую оговорку, касательную понимания любви, которая воспринимается не как симпатия, и даже не как сродство душ; это не природная, а сверхприродная форма бытия. Если обращаться к древнегреческому языку, то мы обнаружим, что слово «любовь» выражается четырьмя основными терминами: любовь-страстное влечение (ἔρως); любовь-уважение (στοργή); любовь-дружба (ϕιλία); любовь-жертва (ἀγαπή). В случае Мунье речь идет о жертвенной, высшей любви. «Она находит путь к субъекту в качестве личности, в качестве свободы, невзирая на его достоинства и недостатки». И, поскольку любовь не взирает на недостатки, то она «слепа, но ее слепота полна света». При этом Мунье делает оговорку: «Быть – не значит любить беспрепятственно»[97]. И в этом можно наблюдать характер любви как жертвы: несмотря на возникающие при общении преграды, личность все-равно устремляется к «Другому», что обусловлено его онтологическом свойством. Личность стремиться любить, несмотря на то, что любовь – процесс, требующий определенного труда[98] и усилий[99]. Личность преодолевает все препятствия на пути «великого таинства любви», которое, по причине этих препятствий, воспринимается Мунье как «совершенное чудо подлинного общения», совещающееся в «редкие минуты» жизни. Так, «общность возникает реже, чем случается счастье[100], она более хрупка, чем сама красота»[101].
Стоит также отметить тот факт, что Мунье, пытаясь отыскать «всеобщее и естественное предназначение человека», говорит об отдающем себя человеке[102]. «Опыт сообщества — это прежде всего опыт ближнего. Не человека <…> возлюби, как самого себя, а возлюби ближнего твоего, как самого себя, то есть отдайся ему так, как если бы ты при этом осуществлял собственную личность, иначе говоря, отдайся безмерно»[103]. Подлинная любовь – самоотдача, при которой человек не теряет, а только приобретает. «Мы владеем лишь тем, что отдаем другим, или тем, чему посвящаем всю свою жизнь; и нам не достичь спасения в одиночку — ни в социальном плане, ни в плане духовном. <…> Живительная сила личностного порыва заключена <…> в бескорыстном великодушии, иными словами, в щедрой и безвозмездной самоотдаче. Экономика личности не строится на расчете и компенсации, это — экономика дарения. Великодушие, даже если оно не получает отклика[104], топит лед недоверия и разрывает круг одиночества»[105]. Авторы статьи о персонализме в Стэнфордской энциклопедии раскрывают эту мысль таким образом: «когда человек становится подарком для других, он наиболее полно становится самим собой. Без бескорыстной отдачи себя человек не может достигнуть целостности»[106].
Стоит также упомянуть в рамках разговора о любви-коммуникации о невозможности ее приобретения без участия «Другого»: «Любовь дается мне не только тем, что я сам ее обретаю, но и через бытие, которое мне дарует "другой"»[107]. То есть, говоря о любви, нельзя не говорить о ней, как о «даре», дающимся или «подаренным» «Другим». И тут примечательно то, что любовь «даруется личности по ту сторону его естества»[108], а значит можно говорить о любви как опыте трансценденции, о Боге как Подателе любви[109].
Также, можно говорить о любви как о цели существования, дающей существование и определяющей его: «Акт любви — самый достоверный акт человеческого существа, его неопровержимое Cogito: я люблю — значит и существую, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить»[110]. Таким образом, поскольку любовь – подлинное общение, можно говорить об акте коммуникации в целом как цели, назначении и смысле человеческой жизни.

2.4 Первейшая цель существования.
Общение как цель[111] и назначение существования человека напрямую связанно с пониманием общения как фундаментальнейшего свойства личности. Поскольку «Личность не может жить вне связи с другими личностями»[112], поскольку существование личности – это «существование для других»[113], постольку направленность к «другой личности» необходима и совершенно естественна. В данном случае первое обуславливает последнее, является главным его мотивом. А если возвращаться к утверждению о первичном опыте личности как опыте другой личности, тот тут стоит уточнить, что саму фразу «первичный опыт» можно понимать двояко: первичный опыт как самый ранний в жизни; или первичный опыт как самый важный и значимый в жизни, и значит, что стремление к такому опыту, обусловленному пониманием общения как главного свойства личности, является необходимостью.
Таким образом, Мунье выступает за устремленность к «Другому» и против «цели в себе»[114], если такая цель не связана с интериорностью[115]. И в такой устремленности можно проследить связь также и с характеристикой общения как самореализации: «Первая забота индивидуализма в том, чтобы сосредоточить индивида на самом себе; первая же забота персонализма — рассредоточить его, чтобы открыть перед ним перспективы личностного существования»[116]. А если возвращаться к пониманию общения как любви, тот тут стоит отметить, что любовь воспринимается Мунье как высшая цель существования, а также общение (устремленность к Другому – смысл жизни и цель) воспринимается Мунье как практическое выражение любви, что обусловлено восприятием общения не только как самореализации (иначе, мы опять погружаемся в отношения, «замутненные корыстью»), и не только как онтологического свойства личности[117]. Так, можно говорить, что общение – первейшее свойство и цель существования, понимаемое также как личностная самореализация и любовь, а понимание общения как фундаментальнейшего свойства личности, личностной самореализации и любви во многом определяет необходимость личности в общении, в «Другом».

***

Таким образом, подводя итог рассмотрения диалогической концепции Э. Мунье, можно сделать следующее заключение: коммуникация – первейшее свойство человека, обладающее онтологическим статусом, откуда следует, что опыт общения – естественный и необходимый опыт человека, смысл его жизни. Только если этот опыт бескорыстен и воспринимается как опыт, без которого жизнь личности немыслима, что противопоставляется индивидуалистическим воззрениям, он становится умножающим бытие каждого; становится опытом самореализации, осуществляемой также по ту сторону бытия личности, то есть в мистическом общении личностей, в конечном итоге – в Боге. Полной же самореализацией и подлинным общением является любовь, носящая жертвенный характер, поэтому достигаемой через определенные усилия над собой, через самоотдачу. Любовь – дар, исходящий от «Другого», невозможный без «Другого», и поэтому реализуемый в полноте в мистическом «персоналистском» сообществе. Любовь является подлинным таинством, подлинным счастьем, поскольку даруется также Высшей Личностью, Богом.
Заданные здесь темы являются ориентирующими для богословского осмысление понимания природы «общения» у Э. Мунье. Такое осмысление будет произведено в следующей главе настоящего исследования.