Гераклит из Эфеса

ГЕРАКЛИТ Эфесский (лат. Heraclitus, греч. Ир�аклитос) (около 550 до н.э., Эфес, Малая Азия — около 480 до н.э.), древнегреческий философ, один из крупнейших представителей ионийской школы философии. Первоначалом сущего считал огонь. Создатель концепции непрерывного изменения, учения о «логосе», который истолковывался как «бог», «судьба», «необходимость», «вечность». Гераклиту приписывалось знаменитое изречение «нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Наряду с Пифагором и Парменидом Гераклит определил основы античной и всей европейской философии. Выявляя всестороннюю загадочность знакомого мира мифа, обычая, традиционной мудрости, Гераклит открывает само бытие как загадку.

Коренной житель Эфеса, сын Блосона, Гераклит принадлежал к древнему аристократическому роду, восходящему к основателю Эфеса Андроклу. Благодаря происхождению Гераклит обладал рядом «царских» привилегий и потомственным жреческим саном при храме Артемиды Эфесской. Однако в его годы жизни власть в Эфесе уже не принадлежала аристократам. Философ не участвовал в общественной жизни города, он отказался от своих титулов, резко отрицательно отзывался о городских порядках и презрительно относился к «толпе». По его словам, «эфесцы заслуживают того, чтобы их перевешали всех поголовно» за то, что они изгнали его друга Гермодора, «сказавши: «Среди нас никто да не будет наилучшим»». Законы города он считал столь безнадежно плохими, что отказал согражданам в просьбе дать им новые, заметив, что лучше играть с детьми, чем участвовать в государственных делах.

Гераклит не покидал Эфеса и ответил отказом на приглашения афинян и персидского царя Дария. По некоторым свидетельствам, Гераклит был учеником Ксенофана и Гиппаса-пифагорейца, по другим же — не был ничьим учеником, но все «узнал от себя самого». Многочисленные анекдоты о смерти Гераклита основаны на некоторых его изречениях, превратно истолкованных и передаваемых понаслышке.

Главный труд Гераклита – книга «О природе» сохранилась в отрывках, но обширно цитируется в работах позднейших античных философов (Платона, Аристотеля и др.). Эта книга состоит из трех частей: о природе, о государстве и о боге, и отличается оригинальностью содержания, образностью и афористичностью языка. Вместе с тем книга трудна для понимания, за что уже в античные времена Гераклит получил прозвище Скутинос (Темный).

Основная идея Гераклита заключается в том, что в природе нет ничего постоянного. Все в природе подобно движению реки, в которую нельзя войти дважды. Одно постоянно переходит в другое, меняя свое состояние. Символическим выражением всеобщего изменения для Гераклита является огонь. Огонь есть непрерывное самоуничтожение, он живет своей смертью. Гераклит ввел новое философское понятие – логос (слово), подразумевая под этим принцип разумного единства мира, который упорядочивает мир при помощи смешения противоположных начал. Противоположности находятся в вечной борьбе, порождая новые явления («раздор есть отец всего»).Человеческий разум и логос имеют общую природу, но логос существует в вечности и управляет космосом, частицей которого является человек.

Традиция сохранила образ Гераклита-мудреца, высокоумного одиночки, презиравшего людей (и тех, кто славился в качестве мудрецов), за непонимание того, что они сами говорят и делают. Истолковав учение Гераклита в духе расхожей мировой скорби о скоротечности жизни и всего в мире, популярная философия видела в нем прототип «плачущего мудреца», подобно тому как в Демокрите находила тип «мудреца смеющегося». Мудрость Гераклита, отрешенная от многознающего невежества людей и живущая в соседстве с простой мудростью бытия, запечатлена характерной сценой: некие странники, пожелавших взглянуть на прославленного мудреца, останавливаются на пороге убогого жилища, смущенные зрелищем невзрачного человека, который греется у очага. «Входите, слышат они, и здесь тоже обитают боги» (Аристотель, «О частях животных»).

Гераклит изъяснялся столь сжато и многозначно. Его изречения часто подобны фольклорным загадкам или речениям оракула, который, по словам Гераклита, «...и не говорит, и не утаивает, а подает знаки». Одни полагают, что, написав свое сочинение («Музы» или «О природе») нарочито темно и отдав его на хранение в храм Артемиды Эфесской, Гераклит будто бы хотел уберечь его от невежественной толпы. Другие видят здесь именно ясно выраженную темноту и загадочность того самого, что подлежит сказыванию. Аристотель объясняет темноту речений Гераклита их синтаксической неопределенностью, вследствие чего высказывание можно прочитать по-разному. Изречения Гераклита в самом деле обнаруживают продуманное строение, особую поэтику. Они насыщены аллитерациями, игрой слов, внутренне связаны хиазмами, инверсиями, бессоюзным синтаксисом или паратаксисом, характерным для строя внутренней речи, речи, обращенной не столько к другим, сколько к себе, слушающей себя, готовой к переосмыслению, к возвращению в стихию мыслящего молчания. Когда трагик Еврипид спросил Сократа о сочинении Гераклита, тот ответил: «Что понял великолепно, чего не понял, думаю, тоже, а впрочем, нужен прямо-таки делосский ныряльщик».

Вопрос, на который отвечает Гераклит, как все есть одно, или что такое (одно) бытие (множественного) сущего? Самый известный ответ на этот вопрос состоит в тезисе «все течет, ничто не покоится». В существовании многого течет (проистекает, происходит) единое бытие. Быть — значит постоянно становиться, перетекать из формы в форму, обновляться, подобно тому, как та же самая река несет новые и новые воды. Другой метафорой бытия как постоянно происходящего оказывается у Гераклита горение, огонь. Строй самодовлеющего мира («космос») есть «вечноживой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий». Единое бытие словно разгорается множеством сущего, но и гаснет в нем, равно как и сущее, разгораясь бытием, гаснет в его единстве. Еще одна метафора того же самого — игра: каждый раз новая партия той же самой игры. Становление и постоянство, множественность существующего и единство бытия совмещаются, когда поток мыслится впадающим в самого себя, возгорание и угасание, начало и конец совпадают. Единое бытие множества, мыслимое как поток, впадающий в самого себя, или горение, гаснущее в меру разгорания, точнее (и загадочней) передается уяснением целого как внутренней взаимосвязи противоположного: бытие (течение) ночи и дня есть взаимооперетекание и внутреннее соприсутствие, жизнь живет противоборством смерти, но этим же «живет» и смерть; взаимны бессмертие бессмертных и смертность смертных; противоборствующее этим самым противоборством прочно сцеплено в единую гармонию существования, которая подобна «гармонии лука и лиры». Мир как противоборство противоположного Гераклит передает образом мира-схватки, мира-сражения («полемос»). «Нужно знать, что сражение всеобще, и тяжба правда, и все становится тяжбой и взаимообязанностью». «Война отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других людьми, одних творит рабами, других свободными».

Образ всеобщего сражения, которым охвачено все сущее в целом и в котором каждое сущее схвачено в том, что собственно оно есть, оказывается также и образом понимания всего и каждого. Таков всеобщий ум в отличие от частных недо-разумений, единая и единственная мудрость, соответствующая складу самого сущего, тому, как множество сущего слагается в единство бытия. Этот склад, «слог» подобен тому, как из множества слов слагается единое слово поэмы, космос речи, несущей в себе «образ мира в слове явленный» (Б. Пастернак). Отсюда тема «логоса», имеющая, судя по некоторым фрагментам, особое значение для Гераклита. Сочинение («логос») Гераклита открывалось словами: «Относительно этого логоса сущего всегда непонятливы люди...». Аристотель поясняет на этом примере «темноту» Гераклита: если «всегда» относить к «сущему», речь, кажется, идет о «логосе» самого сущего, если же к «непонятливы», то имеется в виду просто сочинение Гераклита. Но именно эта двусмыслица и важна для Гераклита. Греческое слово «логос» значит «слово», «речь», «сочинение», «отчет», но так же и само подотчетное, «положение вещей», «соотношение сил». «Логос»-слово о целом призвано передать, как все сложено в целостность «логоса»-бытия. «Не мне, а «логосу» внимая, мудро согласиться: все есть одно». «Логос» — это форма, то общее, что позволяет передать склад вещей соответствующим складом речи. Отсюда «темнота» изречений Гераклита: бытие, происходящее в противоборстве вещей, схватывается мыслью, живущей противоречием речей.