Права и свободы человека в 'естественном' и 'гражданском' состояниях

Локк — в согласии с целым рядом авторов XVII в. — различал "естественное" и "гражданское" состояния человека и человечества. Так называемое естественное состояние иногда возводилось к некой седой и легендарной "доисторической" древности человеческого рода, чуть ли не ко временам Адама, а гражданское — тоже к весьма далекому, но уже "историческому" состоянию, совпавшему с формированием общества, которое построено на принципах собственности, государственности, правовых и нравственных норм. Однако главное назначение понятия "естественное состояние" для Локка — отнюдь не в обращении к туманному отдаленному прошлому. Речь идет в основном о том, что люди могут счесть и считают "подходящим для себя в границах закона природы, не испрашивая разрешения у какого-либо другого лица и не завися от чьей-либо воли". Это совершенно особая постановка вопроса, в ответе на который может участвовать и каждый из нас, поскольку он любого из нас непосредственно касается. Что мы сочли бы отвечающим нашей сущности, природе, "естественным" для нас как представителей "одной породы", человеческого рода? Вдумаемся в ответ, который "от себя", но и от своей эпохи дает Дж. Локк: "Нет ничего более очевидного, что существа одной и той же породы и вида, при своем рождении без различия получая одинаковые природные преимущества и используя одни и те же способности, должны также быть равными между собой без какого-либо подчинения и подавления".

Так постулируется "природное равенство людей", ничем и никак не ограничиваемое, — первое в толковании Локка качество человека как части природы и человеческой "естественной" сущности, природы. В силу "природного равенства людей, — рассуждает Локк, — всякая власть и всякая юрисдикция являются взаимными".

Второе "естественное" качество человека — ничем не ограничиваемая свобода. "Естественная свобода человека заключается в том, что он свободен от какой бы то ни было стоящей выше его власти на земле и не подчиняется воле или законодательной власти другого человека, но руководствуется только законом природы".

Третье, также природой человека обусловленное его свойство, по Локку - собственность, присвоение. "...Хотя предметы природы даны всем сообща, но человек, будучи господином над самим собой и владельцем своей собственной личности, её действий и её труда, в качестве такового заключал в себе самом великую основу собственности...".

Четвертое "естественное" качество человека, поскольку он взят "в себе самом", — это безусловная власть защищать от всяких посягательств свои природные равенство, свободу, собственность.

Итак, замысел учения о "естественном состоянии" скорее не исторический, а теоретический, сущностный: выяснить и постулировать те отличия и, так сказать, веления человеческой природы, которые должны быть вменены, присвоены индивиду естественно, благодаря самому факту его рождения. Впоследствии, правда, выясняется, что в "естественном состоянии" люди давно уже (а может быть, вообще никогда?) не живут. Но зачем же тогда мыслители XVI—XVII вв., так много писавшие и говорившие о естественном состоянии и естественных правах, городили весь этот огород? Воображаемое, гипотетическое состояние (на более позднем языке его можно было бы назвать состоянием "als ob", "как если бы"...), тем не менее, не является чисто теоретическим предположением, своего рода иллюзией, царством "чистого" (сущностного) идеала. Великое реалистическое чутье мыслителей нового времени состояло здесь, видимо, в том, что множество, если не большинство людей, мысля о себе самих в терминах равенства или свободы, а также действуя на поприще практической борьбы за равенство и свободу, естественно склонны ожидать, требовать, по крайней мере мечтать о полном равенстве, о снятии всяких внешних ограничений, об абсолютной свободе для самих себя". Что, кстати, отражается в целом ряде концепций, идеологий, которые склонны так ставить вопросы, о коих здесь идет речь: что это за равенство, если оно — не полное равенство для меня и не равенство для всех? Что это за свобода, если она — не для всех, не навсегда, не на все времена и не снятие любых ограничений? Что это за частная собственность, если для ее удержания и увеличения я не могу сделать все, что мне для этого потребуется? О том, что такие концепции имели хождение во времена Локка, показывает приведенная им цитата как раз из Роберта Филмера: "Свобода для каждого — делать то, что он пожелает, жить, как ему угодно и не быть связанным никаким законом". Дело не только в ожиданиях отдельного человека, а также групп и объединений людей. Кант впоследствии разъяснит, что каждый истинный законодатель и политический деятель обязан иметь в своем сознании такой масштаб желаемых "естественных" прав и свобод человека и соразмерять с ним как идеальной целью конкретные меры, законы, установления. В некоторые периоды истории выставить требования как бы от имени "абсолютного" (естественного) не только можно, но и необходимо. И не случайно Локк в обращении к читателю в Первом письме о веротерпимости писал: "Абсолютная свобода, справедливая и истинная свобода, равная и беспристрастная свобода — вот в чем мы нуждаемся. И хотя об этом много говорили, и я сомневаюсь, чтобы этого не понимали, свобода, я уверен, вовсе не практиковалась в отношении народа вообще, ни враждующими партиями внутри народа по отношению друг к другу".

Этим "естественным" для отдельного человека, т.е. самой его природой обусловленным исходным принципам и подходам, Локк и другие мыслители нового времени, тем не менее, реалистически противопоставляют равенство, свободу, собственность, использование власти, но уже помещенные в контекст "гражданского", или общественного, состояния. "Свобода людей в условиях существования системы, правления, — пишет Локк, — заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной властью, созданной в нем; это — свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от неопределенной, неизвестной, самовластной воли другого человека, в то время как естественная свобода заключается в том, чтобы не быть ничем связанным, кроме закона природы". Людям, которые не доверяют закону, видят смысл его исключительно в ограничении их свободы, Локк предлагает поразмыслить над хорошо известным историческим фактом: где нет закона, нет и свободы. Ведь свобода состоит в том, чтобы не испытывать ограничения и насилия со стороны других, а это не может быть осуществлено там, где нет закона. Свобода человека в обществе, разъясняет Локк — отнюдь не свобода делать все, что людям заблагорассудится. Это ограниченная, не абсолютная и не беспредельная свобода Но она, несмотря на ограничения, имеет довольно широкий диапазон: это свобода человека "располагать и распоряжаться как ему угодно своей личностью, собственностью" в границах закона; это свобода от деспотической воли и власти, от произвола, беззакония, насилия. Отсюда, по Локку, связь свободы и разума, как и, напротив, неотрывность несвободы от неразумия.

Из различения естественного и гражданского состояний рождается и концепция "общественного", политического договора как способа перехода к гражданскому обществу. "Поскольку люди являются, как уже говорилось, по природе свободными, равными и независимыми, то никто не может быть выведен из этого состояния и подчинен политической власти другого без своего собственного согласия. Единственный путь, посредством которого кто-либо отказывается от своей естественной свободы и надевает на себя узы. гражданского общества — это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом общества". Подчеркивая роль договора, соглашения, согласия в процессе создания "единого политического организма" Локк не так уж обеспокоен тем, действительно ли так обстояло дело в давней истории. А вот из более поздней истории, опирающейся на достоверные источники, он удачно приводит ряд примеров, которые демонстрируют роль разумных, конструктивных, согласительных, договорных процессов в возникновении новых политико-государственных общностей. Гораздо важнее для него сугубо актуальный в его эпоху гражданских войн и революций процесс достижения "согласия большинства", обеспечения простора для договорного начала в общественной жизни.