Стрессовые состояния

 

Термин «стресс» введен в науку канадским ученым-физиологом Г. Селье в 1936 г. Он обнаружил «синдром ответа на раздражение как таковое» [1]. Этот синдром получил название «триады», которая включала в себя: увеличение и повышение активности коркового слоя надпочечников; уменьшение вилочковой железы и лимфатических желез; точечные кровоизлияния в слизистой оболочке желудка и кишечника. Г. Селье сопоставил эти реакции с симптомами, характерными для любого заболевания, и объединил их в единую систему на основе идентичного механизма управления этими реакциями и общего процесса развития.

Г. Селье определил стресс как совокупность стереотипных, филогенетически запрограммированных неспецифических реакций организма, первично подготавливающих к физической активности, т. е. к сопротивлению, борьбе или бегству [2]. Он предложил различать «поверхностную» и «глубокую» адаптационную энергию. Поверхностная энергия доступна «по первому требованию» и восполнима за счет глубокой. Глубокая адаптационная энергия мобилизуется путем адаптационной перестройки гомеостатических механизмов организма. Как считал Г. Селье, ее истощение необратимо и ведет к гибели или старению.

Выделено три стадии развития стресса:

1. Стадия тревоги. Для нее характерны мобилизация адаптационных возможностей организма и повышение его устойчивости по отношению к конкретному стрессогенному воздействию.

2. Стадия стабилизации, характеризующаяся сбалансированным расходованием адаптационных резервов. При этом все параметры, выведенные из строя на первой стадии, закрепляются на новом уровне, тем самым поддерживается практически неотличимое от нормы существование организма в условиях повышенного требования к его адаптивным системам.

3. Стадия истощения. На ней (как и на первой) в организме возникают сигналы о рассогласовании стрессогенных требований среды и ответов организма на эти требования. Но, в отличие от первой стадии, когда эти сигналы ведут к раскрытию резервов организма, здесь эти сигналы можно рассматривать как призывы о помощи, которая может прийти только извне — либо в виде поддержки, либо в форме устранения стрессора [1, 3].

Г. Селье выделял кратковременный и длительный стрессы. Для кратковременного характерны бурное расходование поверхностных адаптационных резервов и начало мобилизации глубоких. Длительный характеризуется постепенной мобилизацией и расходованием «поверностных» и «глубоких» адаптационных резервов. И хотя кратковременный и длительный стрессы отличаются друг от друга, тем не менее в их основе лежат идентичные механизмы, работающие с разной интенсивностью.

В настоящее время существование двух мобилизиционных уровней адаптации поддерживается многими исследователями, однако тезис об абсолютной необратимости затрат «адаптационной энергии» является скорее символическим, чем экспериментально обоснованным [4].

Современными исследователями достаточно хорошо изучена первая стадия стресса, в ней выделяют три периода адаптации к устойчивым стрессогенным воздействиям.

В первых публикациях Г. Селье не рассматривал участия нервных регуляционных механизмов в формировании стресса. Сейчас имеется достаточное количество экспериментальных данных, позволяющих говорить о различных формах вовлечения кортико-лимбико-гипоталамической системы при разных формах стрессовой нагрузки на организм [4].

В зависимости от сложности биологической системы и от уровня ее эволюционного развития различают следующие формы стресса [4]:

— биологический — форма стресса, характерная для многих беспозвоночных животных при воздействии разнообразных физических и физико-химических факторов;

— физиологический — форма стресса, проявляющаяся в нарушении тех или иных физиологических процессов;

— эмоциональный (психологический) — форма стресса, при которой на первый план по значимости или заметности для исследователя выступают психологические стресс-реакции. Подобное рассмотрение разных форм стресса, безусловно, правомерно, но при этом не стоит забывать, что стресс все-таки является общим неспецифическим ответом организма, т. е. понятие «стресс» представляет собой единый концепт.

Л. П. Китаев-Смык определяет стресс как общий адаптационный синдром организма [4]. Исследуя структуру стресса, он выделяет следующие структурные блоки (субсиндромы):

1) эмоционально-поведенческий;

2) вегетативный;

3) когнитивный;

4) социально-психологический.

Коротко охарактеризуем каждый из перечисленных блоков.

Эмоционально-поведенческий блок

Различают две формы эмоционально-поведенческого реагирования при стрессе: активное реагирование, характеризующееся усилением эмоционально-двигательной, поведенческой активности, и пассивное, для которого характерно уменьшение указанной активности при кратковременных, но достаточно интенсивных экстремальных воздействиях. Активное реагирование направлено на удаление экстремального фактора и предотвращение развития стрессогенной ситуации. Пассивное направлено на пережидание действия стрессора.

При этом важным является вопрос об адекватности реагирования на ту или иную ситуацию. Активное реагирование может быть как адекватным, так и неадекватным решению выхода из стрессовой ситуации, предотвращению неблагоприятного воздействия стрессора. При чрезмерной, нерациональной активизации поведение может сопровождаться ошибочными действиями, возникающими на основе неправильной оценки текущей ситуации, иллюзорным представлением субъекта об опасности, неправильным прогнозом развития событий, снижением контроля за собственными действиями. Такое положение может возникнуть при панике.

В свою очередь, пассивное реагирование также может быть адекватным и неадекватным ситуации. В связи с этим различают пассивное поведенческое реагирование, адекватное требованиям снижения стрессового характера ситуации, и чрезмерное, или неуместное уменьшение двигательной активности, снижающее эффективность пассивно-защитного поведения. Принято различать первичное и вторичное пассивное реагирование. Первичное возникает с самого начала экстремального воздействия, которое субъективно оценивается как невозможное, непонятное, невероятное. Вторичное пассивное реагирование сменяет имеющуюся стрессогенную активизацию поведения. Это происходит вследствие чрезмерной длительности стрессора или при его многократном повторении. Следовательно, пассивное вторичное реагирование при достаточной продолжительности и силе стрессора возникает практически у всех людей, т. е. и у тех, кто пытался активно устранить стрессор, и у тех, кто намеревался его переждать. Однако при этом пассивное реагирование не является универсальным проявлением человека при длительном стрессе: оно может охватить одни функции и не затронуть другие [4].

Активность и пассивность поведения при стрессе определяются сочетанием внутренних и внешних факторов. К внутренним относятся врожденная предрасположенность человека к активному или пассивному реагированию в критических ситуациях, а также субъективный опыт столкновения с подобными проблемами.

Внешним фактором, определяющим активность адаптивного поведения, является экстремальность стрессора, которая зависит от:

1) субъективной оценки опасности стрессора для целостности субъекта;

2) степени субъективной значимости стрессора;

3) степени неожиданности стрессора;

4) близости действия стрессора к крайним точкам субъективной шкалы «приятно-неприятно»;

5) продолжительности действия стрессора при сохранении его субъективной значимости [4].

Таким образом, проявление той или иной формы адаптивной активности определяется «совокупным сочетанием индивидуальной предрасположенности субъекта к активному либо пассивному реагированию и реализующей эту предрасположенность экстремальностью стрессора, которая также субъективно, осознанно или бессознательно, оценивается реагирующим на нее индивидом» [4].

Что касается целесообразности и предпочтительности той или иной формы реагирования, то, несмотря на комплексное сочетание внешних и внутренних, врожденных и приобретенных, осознаваемых и неосознаваемых, индивидуальных и коллективных компонентов, полезными для индивида в плане решения задачи преодоления стрессовой ситуации являются оба защитных механизма. Важным является избирательное использование той или иной тактики: так, при сильных, но кратковременных стрессорах более целесообразно активное защитное реагирование, тогда как пассивная тактика более эффективна в ситуациях, экстремальность которых создается длительностью, а не силой воздействия. Вместе с тем, с точки зрения эгоцентричности субъекта (его самотождественности и целостности), предпочтительным является активное реагирование, поскольку оно служит для субъекта источником благоприятных сигналов о его потенциальной успешности в овладении стрессором.

Вегетативный блок

Выделяют «обслуживающую», регулирующую и превентивно-защитную вегетативную активность.

Вегетатика обслуживает психическую сферу, все, что происходит в психике, базируется на физиологических механизмах. При этом психика как бы управляет вегетатикой. Их взаимодействие призвано обеспечить оптимальный режим психической деятельности. В некоторых случаях вегетатика может принимать на себя функции, которые условно рассмотрим как управляющие. Кроме того, вегетатика и выполняет защитные функции. При стрессе, в ожидании опасности, т. е. превентивно, они могут резко усиливаться, становиться весьма заметными как для самого субъекта, так и для окружающих. В отличие от защитного поведения (агрессии или бегства), которое у человека в той или иной мере контролируется сознанием и направлено на удаление опасного фактора, вегетативная защита непосредственно не контролируется сознанием и характеризуется широким набором защитных реакций, таких как экскреторно-эвакуаторная активность (рвота, потливость, слюноотделение, «медвежья болезнь»), сердечно-сосудистая, регенераторная и т. п.

 

Когнитивный блок

Принято считать, что стресс негативно влияет на когнитивные (познательные) процессы. Однако не следует забывать, что стресс может и благоприятно изменять их течение, в частности, такого процесса, как мышление. Можно считать целесообразным подразделение изменений мышления при стрессе на три типа [4]:

1) активизация мышления субъекта с адекватным отражением действительности в сознании (активизация дискурсивно-логического мышления и возникновение инсайтных форм мышления, т. е. мыслительного «озарения»);

2) гиперактивизация мышления (появление навязчивых мыслей и образов; мнительность; бесплодное фантазирование и гипернастороженность, проявляющаяся в бессоннице и боязливости);

3) «уход» от решения стрессогенных проблем (решение побочных, «замещающих» проблем, не имеющих отношения к данной ситуации, или уменьшение активности мышления).

 

Социально-психологический блок

Любой человек, хочет он того или нет, испытывает на себе влияние своего социального окружения и, шире, социальной и предметной среды. При стрессе меняется отношение к окружающему миру, в том числе к миру людей, особенно при действии физических, физиологических стрессоров, так и в результате контактов с людьми, характер общения которых изменен стрессом.

Целесообразно использовать три уровня анализа изменения общения как субсиндрома стресса. Первый (мегауровень) должен охватывать анализ взаимодействия людей в их общении на протяжении больших отрезков времени, сопоставимых с продолжительностью жизни поколений, с учетом так называемого «стресса жизни», т. е. изменения особенностей личностных характеристик и показателей здоровья, возникающих под влиянием длительных социальных, биологических и физических стрессоров, действующих локально на группу людей или на широкие слои населения [4]. Второй уровень анализа (метоуровень) относится к анализу отдельных актов общения людей при стрессе с учетом индивидуально психологических, характерологических особенностей каждого, а также с учетом специфики действующего стресс-фактора. Микроуровень — третий уровень анализа изменения общения при стрессе — касается изучения отдельных сопряженных элементов общения.

Характер и динамика изменения общения при стрессе обусловливаются спецификой стрессогенной ситуации, индивидуально-психологическими и личностными особенностями взаимодействующих людей, а также социокультурными, национальными, этническими, религиозными нормами, принятыми в обществе, к которому принадлежат участники взаимодействия. Вместе с тем выявлены общие закономерности динамики общения при длительном стрессе, в частности, связанные с развитием межличностных отношений [4].

Первой стадией является так называемое ориентировочное «замирание», когда человек, попадающий в стрессовую ситуацию, как бы замирает, затаивается, присматривается к окружающим, чтобы оценить перспективу своих дальнейших контактов с ними. Для этой стадии характерно снижение активности общения.

Вторая стадия характеризуется увеличением интенсивности общения, даже у тех, кому не свойственны активные формы общения вне стрессогенных условий. Целью интенсификации общения является установление индивидуального ролевого статуса.

Третья стадия может быть связана с необходимой или вынужденой помощью партнеру, при этом возникает, как правило, более тесное общение. Вынужденная помощь активизирует адаптационные резервы как у того, кто помогает, так и у того, кому помогают, т. к. и тот, и другой ощущают собственную ценность.

Четвертая стадия связана со стабилизацией ролевого статуса, которая может происходить как на фоне негативных, так и позитивных эмоциональных проявлений.

Пятая стадия развития общения при стрессе может сопровождаться как увеличением его активности, так и уменьшением. В первом случае в разных условиях могут преобладать компоненты межличностного взаимодействия либо консолидирующие группу (принятие на себя роли лидера или поддержка лидера, принятие ответственности на себя, дружелюбие), либо дезорганизующие ее (конфронтация с лидером, отчуждение от интересов группы, уклонение от ответственности). При уменьшении активности общения (во втором случае) возможен, во-первых, «уход» от общения, возникающий в результате снижения мотивации и способности к нему, во-вторых, «когнитивное нигилирование», при котором нарастает неприязнь к партнеру. При этом дальнейшее развитие «нигилирования партнера» чревато возникновением склонности к агрессии, направленной на себя — аутоагрессия (суицид) — или на партнера. В-третьих, при уменьшении активности общения возможно появление самоотчужденности, характерным признаком которой является снижение значимости собственной личности и мнения окружающих, и, в-четвертых, появление самоуглубленности, при котором происходит усиление интериоризации мыслительной активности.

 

Травматический стресс

Травматический стресс является особой формой общей стрессовой реакции, это переживание особого рода, результат особого взаимодействия человека и окружающего мира [5, 6, 7, 8]. Травматические события резко отличаются от всего того, что было в прошлом опыте индивида, отличаются как необычностью, внезапностью, а иногда бессмысленностью и несправедливостью происходящего, так и глубиной и силой переживаний. Травматический стресс возникает тогда, когда ситуация (а точнее, личностная значимость для субъекта) перегружает адаптационные, психологические и физиологические возможности, разрушая при этом защиту личности и вызывая психическую травму. При этом далеко не каждое стрессовое событие способно вызвать травматический стресс. Чтобы стрессовая ситуация стала травматической, она должна, во-первых, осознаваться субъектом как таковая и, во-вторых, нарушать, изменять, а иногда и разрушать привычный образ жизни и образ мира [5]. Психотравмирующими являются не любые сильные или потрясающие переживания, а лишь такие, которые могут быть причиной определенной клинической патологии [9].

В последнее время подход к оценке травматичности пережитой ситуации был несколько смягчен. В качестве травматических теперь признаются любые ситуации (необязательно всегда «выходящие за рамки человеческого опыта»), в которых человек участвовал непосредственно как свидетель, если они были связаны с восприятием смерти или реальной ее угрозы, тяжелых травм и страданий других людей (или своей собственной), испытывая при этом интенсивный страх, ужас или чувство беспомощности [6, 8, 10].

Кроме того, поскольку детерминантами психического состояния являются не только сами ситуации (события) и их личностный смысл для субъекта, но и индивидуально-психологические, характерологические особенности личности, то важно учитывать и этот фактор. Ведь известно, что одна и та же стрессовая ситуация может почти не затронуть одного человека и вызвать травму у другого. Следовательно, как мы уже указывали в теории психических состояний, значима не сама по себе ситуация (хотя в травматическом стрессе она, безусловно, важна), а ее личностный конкретный смысл для данного индивида.

Проанализировав особенности травматического стресса, описанные в Международной классификации психических нарушений [5], и используя теорию психических состояний А. О. Прохорова [11], согласно которой любое психическое состояние может описываться с точки зрения его влияния на психические процессы, физиологические реакции, поведение и переживание, можно выделить следующие симптомы травматического стресса:

1) связанные с особенностями протекания психических процессов;

2) с особенностями протекания физиологических реакций;

3) поведенческие симптомы;

4) симптомы травматического стресса, вызванные переживаниями субъекта.

В травматическом стрессе отмечается регрессия, примитивизация всех психических процессов и резкое снижение качества их протекания. Особенно при этом страдает память (вплоть до полной амнезии) и нарушается внимание, главным образом его антипирующая функция и такое свойство, как концентрация. Возрастают иллюзии и нарушается мышление, увеличивается количество ошибок при решении когнитивных задач. Оценка реальности становится менее эффективной, мощность объективного критического подхода ослабевает, мышление становится спутанным и иррациональным [12].

Что касается физиологических изменений, то среди симптомов этого блока можно указать возникновение реакций, напоминающих или символизирующих травматическое событие: спазм в желудке, головных болей и т. п. [5].

Информативными и значимыми являются поведенческие симптомы. В посттравматическом состоянии человек стремится избежать всего того, что хоть как-то связано с пережитой травмой (разговоров, места или людей, напоминающих о травме) [5]. Кроме того, у субъекта выражено снижение интереса к тому, что раньше занимало, он становится равнодушным ко всему, его ничто не интересует. Появляется чувство отстраненности, отчужденности от других, ощущение одиночества и трудность, даже невозможность установления близких отношений с другими. Можно указать две причины такого поведения. С одной стороны, это ощущение собственного уникального опыта, и в связи с этим окружающие воспринимаются как скучные, ничего не понимающие в жизни. Именно поэтому жертвы так тянутся друг к другу (Союз ветеранов афганской войны, чеченской войны и т. п.) [5, 7]. По их мнению, только человек, испытавший подобное, может понять их [5]. С другой стороны, психическая реальность может совпадать и с социальной: жертва не всегда вызывает сочувствие окружающих, иногда, наоборот, она может вызвать и агрессивные реакции [6, 8]). Кроме того, люди начинают сторониться пострадавшего, как бы боясь заразиться от него несчастьем (дети Чернобыля, СПИД) [5]. Среди поведенческих эффектов выделяются также речевые нарушения, злоупотребление лекарствами и алкоголем, снижение уровня энергетического обеспечения поведения, возникновение странных манер и нетипичных (нехарактерных) поведенческих черт [12].

Что касается симптомов, связанных с трансформациями эмоциональной сферы, особенностями переживаний, то можно отметить следующее. Травматическое событие упорно переживается вновь и вновь. Это проявляется в виде воспоминаний, кошмарных снов, появления иллюзий и галлюцинаций [5]. Характерным симптомом является актуализация чувства вины, в итоге человек как бы «застревает» в прошлом. У людей, переживших психическую травму, чувство вины возникает в трех видах: как вина за воображаемые грехи; за то, что не сделал; как вина «выжившего» [5].

Кроме того, отмечается актуализация интенсивных негативных переживаний при столкновении с чем-то, напоминающим травматическое событие, возрастает болезненная мнительность, ослабевают моральные и эмоциональные ограничения, появляются депрессия и беспомощность, самооценка резко падает.

Среди состояний, центральным звеном которых является психотравмирующее переживание, можно назвать следующие: состояние неудовлетворенности, тоски, подавленности (субдепрессивные), тревоги, страха, беспокойства, неуверенности, беспомощности (состояние фобического круга), эмоциональной напряженности, а также иные сложные совокупности, возникающие при наличии внутреннего конфликта, столкновении индивида с непомерными препятствиями и трудностями.

 

Вопросы для самопроверки по 9-й главе

1. Почему все сложные психические состояния правильно называть психофизиологическими?

2. Что такое быстрый и медленный сон?

3. Как связаны гипноз и внушение?

4. В чем различие понятий «монотония», «усталость», «утомление», «переутомление»?

5. Что означают понятия «стресс», «стрессор»?

6. Как проявляется психологический стресс?

 

Список литературы к п. 9.3

1. Селье Г. Стресс без дистресса. М, 1979.

2. Селье Г. Очерк об адаптационном синдроме. М, 1960.

3. Селье Г. На уровне целого организма. М, 1966.

4. Китаев-Смык Л. А. Психология стресса. М, 1983.

5. Черепанова Е. И. Психологический стресс. М, 1997.

6. Зеленова М. Е., Лазебная Е. О., Тарабрина Н. В. Психологические особенности посттравматических стрессовых состояний у участников войны в Афганистане // Психологический журнал. Т. 18. № 2. 1997.

7. Маклаков А. Г. Проблемы прогнозирования психологических последствий локальных военных конфликтов // Психологический журнал. Т. 19. № 2. 1998.

8. Лазебная Е. О., Зеленова М. Е. Военно-травматический стресс: особенности посттравматической адаптации участников боевых действий // Психологический журнал. Т. 19. № 2. 1999.

9. Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. СПб, 1999.

10. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психологический журнал. Т. 13. № 2. 1992.

11. Прохоров А. О. Психология неравновесных состояний. М, 1998.

12. Фонтана Д. Как справиться со стрессом. М, 1995.

 

Литература к п. 9.1

1. Исторически в электроэнцефалографии сон без сновидения называется «медленноволновым сном», сон со сновидениями — «парадоксальным сном», а гипнотическое состояние — «гипнотическим сном».

2. Труетт Аллисон и Доменик Сикчетн из Йельского университета обнаружили, что в среднем хищники видят сны намного чаще, чем их жертвы, которые, напротив, с большей вероятностью спят без сновидений.

3. Sagan С. «The Dragons of Edem». Coronet books, H/S, 1977.

4. По имени ученого, впервые заявившего об этих состояниях животных (Kircherie).

5. Данилевский В. Я. Единство гипнотизма у человека и животных. СПб., 1891.

* Оказывается, что во время «быстрого сна» определенный участок варолиевого моста изменяет активность «центра локомоции», который простирается от варолиева моста дальше вниз вдоль ствола мозга и не дает центру локомоции активировать нервные структуры спинного мозга, ответственные за реципрокное (т. е. попеременное) движение конечностей.

6. R. Drucker-Colin, Mario Shkurovich, М. Н. Chase. «The Functions of Sleep». Academic Press, Inc., 1979.

7. Гроф С. За пределами мозга. (Пер. State University of New York Press.) M., 1993.

8. См. выше.

9. Дюбуа П. О психотерапии. Вып. П. М.: Наука, 1911.

10. Дюбуа П. Влияние духа на тело. СПб.: изд. «Литературно-медицинского журнала», 1907.

11. Гримак Л.П. Моделирование состояний человека в гипнозе. М.: Наука, 1978.

12. Руководство по психотерапии. Ташкент: «Медицина», 1979.

13. Липецкий М. Л. Внушение и мы. М.: «Знание», 1983.

14. Rapport sekret... (deBALLY). In: BERTRAM.) A., 1826.

15. Faria J. C., De la cause du sommeil lucide, Reimpr. Avec pref. et introd. parle Dr D. G. Delgado. Paris, 1906.

16. Bernheim I. Hypnotisme, suggestion, psychotherapie. Paris, 1891.

17. Шерток Л. Непознанное в психике человека. М.: «Прогресс», 1982.

 

Дополнительная литература к п. 9.1

1. Фрейд З. Психология бессознательного // «О сновидении». М.: «Просвещение», 1990.

2. Гримак Л.П. Моделирование состояний человека в гипнозе. М.: «Наука», 1978.

3. Бирман Б.Н. Экспериментальный сон. Материалы к вопросу о нервном механизме сна нормального и гипнотического / под ред. акад. И. П. Павлова. С., 1925.

4. Теппервайн К. Высшая школа гипноза. Гипноз — самогипноз. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997.

5. Саган К. Драконы Эдема. М., «Знание», гл. VI, 1986.

6. Современная теория сновидений. Сборник по психологии. / под ред. Фландерс С. М.: «Рефл-бук», 1999.