ГЛАВАДЕВЯТНАДЦЛТАЯ
Таким образом, относительно силлогизма и доказательства ясно, чтб представляет собою каждое из
них и каким образом они строятся вместе с тем и относительно доказывающей науки, ибо она то же самое, [что доказательство]...
Однако можно сомневаться... появляются ли способности [познавания], не будучи врожденными, или, будучи врожденными, остаются [сначала] скрытыми [для нас]? Если бы мы их уже имели, то это было бы нелепо, ибо [тогда] оказалось бы, что для тех, которые имеют более точные [знания], чем доказательство, эти знания остались бы скрытыми. Если же мы приобретаем эти способности, не имея их раньше, то как мы можем познавать и научаться [чему-нибудь], не имея предшествующего познания? Это ведь невозможно, как мы уже сказали по поводу до-ка.'Ш'сльстна. Очевидно поэтому, что нельзя иметь [эти пюс'обжкти:iupuncc| и невозможно, чтобы они возникли у незнающих и пс наделенных никакой способностью. 11о:>тому необходимо обладать некоторой возможностью, од| iaw.) i ie такой, которая превосходила бы эти [способности] и отношении точности. Но такая возможность, очевидно, присуща всем живым существам. В самом деле, они обладают прирожденной способностью разбираться, которая называется чувственным восприятием. Если же чувственное восприятие [присуще], то у одних живых существ что-то остается от чувственно воспринятого, а у других не остается. Одни живые существа, у которых [ничего] не остается [от чувственно воспринятого], вне чувственного восприятия или вообще не имеют познания, или не имеют [познания] того, что не остается [в чувственном восприятии]. Другие же, когда они чувственно воспринимают, удерживают что-то в душе. Если же таких [восприятий] много, то получается уже некоторое различие, так что из того, что остается от воспринятого, у одних возникает [некоторое] понимание, а у других нет. Таким образом, из чувственного восприятия возникает, как мы говорим, [некоторая] способность помнить. Из часто повторяющегося воспоминания об одном и том же возникает опыт, ибо большое число воспоминаний составляет вместе некоторый опыт. Из
опыта же или из всего общего, сохраняющегося в душе, [то есть] из чего-то помимо многого, что содержится как тождественное во всех [вещах], берут свое начало навыки и наука. Навыки — если дело касается создания [вещей], наука — если дело касается существующего. Таким образом, эти способности [познания] не обособлены и не возникают из других способностей, более известных, а из чувственного восприятия. Подобно тому [как это бывает] и сражении, после того как [строй] обращен в бегст-1U): когда один останавливается, останавливается другой, а затем и третий, пока (все) не придет в первоначальный порядок. А душа такова, что может испытать нечто подобное. То, что уже раньше было сказано, но не ясно, мы объясним еще раз. В самом деле, если что-то из не отличающихся [между собой вещей] удерживается [в воспоминании], то появляется впервые в душе общее (ибо воспринимается что-то отдельное, но [восприятие] есть восприятие общего, например человека, а не [отдельного] человека — Каллия). Затем останавливаются на этом, пока не удерживается [нечто] неделимое и общее, например, [останавливаются на] таком-то живом существе, пока [не удерживается образ] живого существа (вообще) И ii.i этом также останавливаются. Таким оОрамом, ясно, что первичное нам необходимо познавать посредством индукции, ибо таким [именно] образом восприятие порождает общее. Так как из способностей мыслить, обладая которыми мы познаем истину, одними всегда постигается истина, а другие ведут также к ошибкам (например, мнение и рассуждение), истину же всегда дают наука и ум, то и никакой другой род [познания], кроме ума, не является более точным, чем наука. Начала же доказательств более известны, [чем сами доказательства], а всякая наука обосновывается. [Таким образом], наука не может иметь [своим предметом] начала. Но так как ничто, кроме ума, не может быть истиннее, чем наука, то ум может иметь [своим предметом] начала. Из рассматриваемого [здесь видно] также, что начало доказательства не есть доказательст-
во, а поэтому и наука не есть [начало] науки. Таким образом, если помимо науки не имеем никакого другого рода истинного [познания], то ум может быть началом науки. И начало может иметь [своим предметом] начала, а всякая [наука] точно так же относится ко всякому предмету.
«ФИЗИКА» I книга (А)
1.
Так как научное знание возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины или элементы путем их познавания (ведь мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо определить прежде всего то, что относится к началам. Естественный путь к этому идет от более известного и явного для нас к более явному и известному с точки зрения природы вещей: ведь не одно и то же то, что известно для нас и прямо, само по себе. Поэтому необходимо дело вести именно таким образом: от менее явного по природе, а для нас более явного к более явномул известному по природе. Для нас же в первую очередь ясно и явно более слитное, затем уже отсюда путем разграничения становятся известными начала и элементы. Поэтому надо идти от общего к частному. Именно вещь, взятая в целом, более знакома для чувства, а общее есть нечто целое, так как оно охватывает многое наподобие частей. То же известным образом происходит с именем и его определением: имя, например круг, обозначает нечто целое, и притом неопределенным образом, а определение разделяет его на частности, и дети первое время называют всех мужчин отцами, а женщин матерями, потом уже различают каждого в отдельности.
>.**£
•< 2.. • * •
Необходимо признать, что существует или единое начало, или многие, и если единое, то или неподвижное, как говорят Парменид и Мелисс, или подвижное, как говорят натурфилософы, считая первым началом одни воздух, другие воду; если же начал много, то они должны быть или в ограниченном количестве, или безграничном, и если в ограниченном, по большем одного, то их или два, или три, или четыре, или какое-нибудь иное число, а если в безграничном, то они или таконы, как говорит Демокрит, т. е. все одного рода, но различной формы, или различных видов, или даже противоположных. Сходным путем идут и те, которые исследуют все существующее в количественном отношении: они прежде всего рассматривают, является ли то, из чего состоит существующее, единым или многим, и, если это многое, ограниченно оно или безгранично; следовательно, и они ищут определенное начало и элемент, единое оно или многое. Однако рассмотрение вопроса, является ли сущее единым и неподвижным, не относится к исследованию природы: как геометр не должен возражать тому, кто отрицает его начала, — это дело другой науки или общей всем, — также и тот, кто:iaimмнется исследованием природных начал: медь одно •единое», и притом единое в таком виде, еще не будет началом. Начало есть начало чего-нибудь или каких-нибудь вещей.
5.
До этих приблизительно пор идет с нами и большинство прочих натурфилософов, как мы сказали раньше: все они, устанавливая элементы и так называемые ими начала, хотя и без логических обоснований, все-таки говорят о противоположностях, как бы вынуждаемые самой истиной. Различаются же они друг от друга тем, что одни берут начала более первые, другие — производные, одни — более известные по понятию, другие — по чувству, именно: од-
ни считают причиной возникновения теплое и холодное, другие — влажное и сухое, иные — нечет и чет, некоторые — вражду и дружбу, а это все отличается друг от друга указанным способом. Таким образом, они говорят в некотором отношении одно и то же и в то же время различное: различное, поскольку оно и кажется таким для большинства, одно и то же — по аналогии; именно: они берут начала из одного и того же ряда, так как одни из противоположностей заключают в себе другие, а другие заключаются в них. В этом именно отношении они говорят и одинаково, и по-разному, то хуже, то лучше: одни — о более знакомом на основе понятия (как было сказано раньше), другие — на основе чувства. Ведь общее известно нам по понятию, частое — по чувству, так как понятие относится к общему, чувственное восприятие — к частностям, например, большое и малое известно по понятию, плотное и редкое — по чувству. Итак, что начала должны быть противоположными, это ясно.
Так как слово «возникать» употребляется в различных значениях и одни предметы не возникают просто, а возникают как нечто определенное, просто же возникают только одни сущности, то, очевидно, в основе всего прочего должно лежать нечто становящееся; именно и количество, и качество, и отношение к другому, и когда, и где возникают на основе какого-нибудь субстрата, так как одна только сущность не высказывается но отношению к какому-либо подлежащему, а все прочие категории по отношению к ней. А что и сущности, и все остальное, просто существующее, возникают из какого-нибудь субстрата, это очевидно из наблюдений. Всегда ведь лежит в основе что-нибудь, из чего происходит возникающее, например растения и животные из семени. Возникают же просто возникающие предметы или путем переоформления, как статуя, или путем прибавления, как растущие тела, или путем отнятия,
как Герм ия камня, другие путем составления, как дом, н путем качественного изменения, как изменя-ющмггн и отношении материи. Очевидно, что все во:пшкающие.таким путем предметы возникают из лежащего в основе субстрата. Из сказанного, таким образом, ясно, что все возникающее бывает всегда сложным: есть нечто возникшее, и есть то, что становится таким, и это последнее двоякого рода: или лежащее н основе, т. с. подлежащее, или противоле-ЯШЩСС, Я разумею здесь следующее: противолежит — ИроОраэованность, лежит в основе — человек; и бесформенность, безобразие, беспорядок я называю противолежащим, а медь, камень, золото — подлежащим. Очевидно, таким образом, если существуют причины и начала для вещей, существующих по природе, из которых, как первых, они возникли не но совпадению, но каждое по той сущности, по которой именуется, то все возникает из подлежащего и формы; именно: образованный человек слагается известным образом из человека и из образованного, так как ты сможешь разложить предложения на эти термины. Ясно, таким образом, как возникающее будет возникать и:» указанных составных частей... Итак, сколько начал принимает участие в возникновении природных тел и каковы они, об этом сказано; ясно также, что дол ж? к> что нибудь лежать в основе противоположностей и что противоположных начал должно быть два. Но в другом отношении это не является необходимым: достаточно, если одна из двух противоположностей будет производить изменение своим отсутствием или присутствием. Лежащая в основе природа познаваема по аналогии: как относится медь к статуе, дерево к ложу или материал и нео-с|юрмленное вещество, до принятия формы, ко всему обладающему формой, так и природный субстрат этот относится к сущности, определенному и существующему предмету. Итак, одним началом является этот субстрат (не в том смысле одним и сущим как црсделенный предмет), другим началом то, чему угветствует понятие (форма), кроме того, проти-юложное ей — «лишенность».
S70
W':
