Характерные черты древнегреческой культуры

История античной культуры

1. Характерные черты древнегреческой культуры

2. Основные этапы развития эллинской художественной культуры

3. Художественная культура Древнего Рима

Характерные черты древнегреческой культуры

Античная культура Средиземноморья считается величайшим тво­рением человечества. Ограниченная пространством (в основном побережье и острова Эгейского и Ионического морей) и временем (от II тысячелетия до н. э. до первых веков христианства) античная культура раздвинула рамки исторического существования, по праву заявив о себе общечеловеческой значимостью архитектуры и скульптуры, эпической поэзии и драматургии, естественнонауч­ного и философского знания. Уничтоженная природными стихия­ми, пожарами, варварскими набегами, погребенная вместе со ста­туями низверженных христианами языческих богов, античная культура открывала свои тайны новой Европе постепенно, век за веком. Мифы и предания обретали конкретную историческую форму в археологических находках Генриха Шлимана, открывше­го во второй половине XIX века Трою, Микены, Тиринф, и Артура Эванса на Крите в начале XX века. И каждое новое открытие за­ставляло потомков склонить головы перед достижениями сравни­тельно небольших по численности, но очень талантливых народов.

Прошли века со времени крушения античной культуры. Че­ловечество получило в свое распоряжение новые факты и матери­алы. Но о греческой культуре продолжают спорить. Что это было: «греческое чудо», на котором так настаивал Шлиман, «быстро об­летающая роза», по мнению Гегеля, «символ благополучного суще­ствования», как полагали И. Тэн и Э. Ренан, или сложный, противо­речивый, зачастую античеловечный и кровавый процесс становле­ния новой европейской цивилизации, как утверждал А. Боннар. «Детством человечества», порой ослепительно солнечным, иногда таинственным, жестоким и загадочным, воспринимается античная эпоха, памятники которой до сих пор оказывают огромное художе­ственное воздействие.

Европейская цивилизация действительно уходит своими корнями в период античности. Древним грекам были знакомы до­стижения культуры народов Востока. Но усвоив опыт Египта и Ва­вилонии, греки определили собственный путь как в развитии новых социально-политических отношений, философских поисков, так и в художественно-эстетическом подходе к миру. Античная Греция не была отягощена азиатской традицией. «Вступая в мир Греции, мы чувствуем, что на нас веет родным воздухом, — это За­пад, это Европа», — писал А. Герцен.

Греция на протяжении многих веков не представляла собой единого географического пространства. «Фактура и цвет земли, ритм и композиция ландшафта, силуэт и масштаб долин и окружающих их гор — все различно в каждой из областей Греции», — пишет ис­следователь греческой культуры В. М. Полевой ( Полевой В. М. Ис­кусство Греции. — М., 1970. С. 90 ). Не представляла собой единства античная Греция и в социально-политическом плане: она существо­вала в рамках особой государственной системы — городов-полисов, чаще всего определенных природными границами. Различие между ними было существенным: в языковых диалектах, собственных ка­лендарях и монетах, почитаемых богах и уважаемых героях. Порой они не только соперничали, но и воевали друг с другом. Спарта и Афи­ны — два полюса этого противостояния.

Несмотря на указанные региональные различия, античная культура позволяет говорить о себе как об определенной целост­ности. Долгое время в основе такой связи лежало осознание общ­ности интересов и необходимость объединения против общего врага, когда тот претендовал на земли греков. Но единство опре­делялось не только этим. Каковы же характерные особенности античной культуры?

Прежде всего античная культура космологична. Космос выступает ее абсолютом. Космос по-гречески — это не только мир, Вселенная, но и украшение, порядок, мировое целое, противосто­ящее Хаосу упорядоченностью и красотой. И если вся окружаю­щая природа прекрасна, то верность ей становится незыблемым принципом греческого искусства. И. И. Винкельман, исследуя гре­ческое искусство, упоминает о существовании закона, предписы­вающего художникам «подражать природе как можно лучше под страхом наказания». Уже в самом общем подходе к миру, приро­де, космосу античный грек утверждал эстетические категории, тесно связанные между собой, пронизывающие всю античную культуру и получившие особое развитие в искусстве — красота, мера, гармония.

Красота, прекрасное, согласно чтимому греками Аристоте­лю, объективно существует в настоящем мире, в ее основе лежат характеристики онтологического порядка: соразмерность, опреде­ленность, ограниченность и единство в многообразии.

Мера понимается как исходный принцип существования че­го-то определенного. Она едина и неделима, она — характеристика совершенства. «Прекрасное есть надлежащая мера во всем», — по­лагает философ Демокрит. «Меру во всем соблюдай» — рекоменду­ет Гесиод. «Ничего слишком!» — учит надпись на фронтоне в Дельфинском храме Аполлона. Мера вводится в античной Греции в фи­лософскую, политическую, эстетическую и этическую культуру, представляя собой одну из основных ее категорий.

Природа Греции сама осуществляет меру — в ней нет ничего громадного. Все обозримо и понятно. Море не угнетает рыбаков и мо­реплавателей своей безбрежностью, почти всюду видны берега, и остров, видимый за 150 км, кажется греку «щитом, положенным на море». Горы не отличаются значительной вышиной, в прозрачном воздухе все видимые предметы воспринимаются в отчетливых фор­мах. Грек не угнетен безбрежным пространством как египтянин в пустыне или скиф в степи, он воспринимает мир в четких естествен­ных границах. Незначительность размеров греческих государств превращало абстрактное понятие об отечестве в представление о родном и любимом городе-полисе.

Человек, привыкший к таким ясным конкретным представ­лениям и образам, как нельзя более был способен к пониманию гар­монии между видимыми частями созерцаемого. Вот почему как ос­новная черта бытия понималась греками и гармония — единство в многообразии, «внутренняя природа вещей». Наивысшее выраже­ние гармония, как и мера, получает в искусстве, но образцом для произведений искусства является гармония в космосе, природе, гармония человека, общества.

Античная культура — это тип европейской рациональной культуры. Грек созерцал космос, воспринимая его таким, как он есть, не задумываясь и не давая глубокого осмысления античному мирозданию. Но восприняв его, грек должен был доказать, просчи­тать и вычислить все, что вначале он утвердил умозрительно и при­нял на веру. И если гармония, как настаивал Аристотель, есть отно­шение величин, которым свойственно «движение и положение», если она выражается в «пропорции и связи вещей», то должны быть математические нормы этой связи. Отсюда — наличие канона, со­вокупности правил, определяющих идеальные пропорции гармо­нической человеческой фигуры. Тело человека подверглось тща­тельному геометрическому изучению, в результате которого были установлены правила пропорционального соотношения его частей. Историки полагают, что теоретиком пропорций является скульп­тор Поликлет ( 2-я половина V в. до и. э. ), автор труда «Канон». Практически теория пропорций Поликлета выражена прежде все­го в его собственных статуях атлетов «Дорифора» ( «Копьеносец» ) и «Диадумена» ( «Юноша с победной повязкой» ).

Математические расчеты базировались на наблюдении над реальным человеческим телом. Но тело, совершенное и прекрасное само по себе, было лишь частью гармоничной личности античного мира. Идеал, к которому должен стремиться каждый гражданин греческого полиса — калокагатия. Прекрасная (kalos) и хороший, добрый (agathos) человек соединяет в себе красоту безупречного тела и внутреннее нравственное совершенство, причем приоритет явно принадлежит второму. «Кто прекрасен — одно лишь нам ра­дует зрение; кто же хорош — сам собой и прекрасным покажется», — выражает эту мысль поэтесса Сапфо (VII век до н. э.). Достигнуть идеала можно было упражнениями, образованием и воспитанием. Воспитание предполагало единство развития физического и умст­венного в равной степени — «гимнастического» и «мусического». Ко второму относилось «поприще муз» — все искусства (пение, музы­ка, танцы, поэзия), искусство счета, речи, искусство спора. Основу литературного образования составляли произведения Гомера, Гесиода, Эзопа.

Таким образом, уже космологизм греческой культуры пред­полагал антропоцентризм. Космос постоянно соотносится с чело­веком, природные объекты — с человеческим телом. Такой подход определяется и общим отношением античного грека к земной жиз­ни. Любовь к повседневным радостям утверждалась в качестве сво­еобразного идеала, преимущество жизни над смертью огромно, по­нимание его составляет смысл античного мировоззрения:

«Всем суждено умереть, и никто предсказать не сумеет даже на завтрашний день, будет ли жив человек. Ясно все это поняв, че­ловек, веселись беззаботно... И наслаждайся любовью, ведь жизнь у тебя однодневна. Прочие тяготы все я оставлю судьбе» ( Греческая эпиграмма. — М., 1960. С. 276 ).

Античный грек высоко ценил эти рекомендации. Он был спо­собен на героические самопожертвования, но умирая, жалел о том, что приходится оставлять этот прекрасный мир. Антигона, одна из самым популярных в античной Греции мифических героинь, глав­ное действующее лицо трагедии Софокла, шествуя на смерть, жа­леет о тех днях счастья, которые подарила бы ей жизнь. Ахилл, ге­рой Троянской войны, уже провозглашенный царем над умершими, готов к жизни, как «поденщик, работая в поле, службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, нежели здесь над бездушны­ми мертвыми царствовать мертвым».

Антропоцентричность античной греческой культуры предпо­лагает культ тела человека. Вспомним, что идеализируя богов, греки представляли их в образе человеческом и наделяли высшей теле­сной красотой, потому что не находили более совершенной формы.

Культ тела определялся и более прагматическими причи­нами. Каждому греку нужно было заботиться о ловкости и силе для военных целей, ему приходилось защищать отечество от вра­гов. Красота телосложения почиталась высоко и достигалась фи­зическими упражнениями и гимнастикой. Историки свидетельст­вуют, что культ тела был мощнейшим стимулом решения соци­ально-политических задач. Агесилай, царь спартанский, чтобы ободрить своих воинов, велел раздеть пленных персов. Увидев их изнеженные тела, свидетельствуют историки, греки расхохота­лись и пошли вперед, полные уверенности в победе над презрен­ным противником.

Культ тела был настолько велик, что нагота не вызывала чув­ства стыдливости. Стоило знаменитой афинской красавице Фрине, обвиненной в совершении преступления, сбросить перед судьями свои одежды, как они, ослепленные красотой, оправдали ее.

Человеческое тело стало мерилом всех форм греческой культуры. Греческая философия не может быть понята без эсте­тики теории красоты и гармонии. Греческая математика, физика, астрономия — «скульптурны и осязательны». Пластично все гре­ческое искусство — архитектура, скульптура, поэзия, драма. Представленная на сцене трагедия походила на ряд оживленных рельефов, маска актера служила символом изображаемого им характера; И сам актер представлял собой живую статую.

Человек и его качества служили критерием определения да­же таких, казалось бы, далеких от телесной пластики видов дея­тельности, как риторика. Один из авторов сравнивал речи извест­нейшего в Афинах ритора Исократа с ухоженными и прекрасными телами юных атлетов на состязаниях, а речи его ученика Демосфе­на — с воинами, в полном вооружении, грозно сверкающими оружи­ем и доспехами. Но наиболее полно телесность и пластичность были выражены в таких видах искусства, как архитектура и скульптура. Математические расчеты сооружаемых храмов соотносились с че­ловеческим телом. При всяких сооружениях основные меры древ­ние заимствуют от человеческого тела: пальцы, ладони, стопы, лок­ти и т. д. Мужественная дорическая колонна уподобляется фигуре мужчины — физически сильного, твердо стоящего на земле, не тре­бующего никаких украшений и прекрасного уже физическим со­вершенством, стройная ионическая колонна сравнивается с фигу­рой женщины, утонченной и нарядной. Колонна украшена орнамен­том в виде листьев пальмы или лотоса с завитками-волютами, аккуратными и симметричными, как прическа гречанки. И углуб­ления на ионической колонне тоньше и богаче, чем на дорической. Коринфская колонна создана, как полагает Витрувий, «в подража­ние девичьей грации».

Следует, однако, подчеркнуть, что антропоцентризм имеет более глубокий смысл, нежели соответствие с человеческим телом, даже в архитектуре. Как уже отмечалось, пропорции храма и его размеры соотносимы с человеком. Но не с реальным человеком — для этого составляющие храма слишком велики, здание «предпо­лагало» героя, титанического человека, оно возвышает человека и приобщает его к миру высоких и могучих явлений. Такая архитек­тура становится важной силой в духовной культуре греческого об­щества, воспитывает в человеке гражданина.

Принципом патриотизма проникнута и такая черта античной культуры, как состязательность: она характеризует все сферы жизни. Главную роль играли состязания художественные — поэти­ческие и музыкальные, спортивные, конные. Греческий агон (борь­ба, состязание) олицетворял характерную черту свободного грека:он мог проявить себя прежде всего как гражданин полиса, его лич­ные заслуги и качества ценились только тогда, когда выражали идеи и ценности полиса, городского коллектива. В этом смысле греческая культура была безлична. Легенда гласит, что замечательный афин­ский скульптор Фидий, посмевший на щите Афины Промахос, ог­ромной статуи Акрополя, изобразить себя в образе бородатого вои­на, был едва не изгнан из Афин.

Наиболее ярким выражением античного агона стали знаме­нитые Олимпийские игры, которые Греция подарила миру. Истоки первых олимпиад теряются в древности, но в 776 г. до н.э. было на мраморной доске впервые записано имя победителя в беге, и этот год считается началом исторического периода Олимпийских игр. Местом Олимпийских празднеств была священная роща Альтис. Место выбрано очень удачно. Все постройки, и ранние и более позд­ние — храмы, сокровищницы, стадион, ипподром, возведены в ров­ной долине, обрамленной мягкими, покрытыми густой зеленью хол­мами. Природа в Олимпии как бы проникнута духом мира и благо­денствия, который устанавливался на время Олимпийских игр. В знаменитом храме Зевса Олимпийского (V в. до н. э.) находилась статуя бога, созданная Фидием и считавшаяся одним из семи чудес света. Древние авторы писали, что, взглянув на нее, человек чувст­вовал, как светлеет и успокаивается его душа. В священной роще тысячи зрителей разбивали свой лагерь. Но съезжались сюда не только ради состязаний, здесь заключались торговые сделки, по­эты, ораторы и ученые выступали перед зрителями со своими но­выми речами и произведениями, художники и ваятели представ­ляли на суд присутствующих свои картины и скульптуры. Госу­дарство имело право оглашать здесь новые законы, договоры, другие важные документы. Раз в четыре года устраивался празд­ник, равного которому античность не знала — праздник духовного общения лучших умов и самых блестящих талантов Греции. Афин­ская Академия — роща, посвященная афинскому герою Академу, прославилась и тем, что отсюда позднее начинались самые инте­ресные состязания бегунов — бег с факелами.

Позднее к Олимпийским прибавились Пифийские игры в Дельфах, посвященные Аполлону, Истмийские в честь бога Посей­дона, Немейские, прославлявшие Зевса. Игры давали религиозную санкцию физическим достоинствам — «аретэ» и моральное право властвования над людьми.

В греческом агоне берет свое начало диалектика — умение вести беседу, опровергая рассуждения и аргументы соперника, вы­двигая и доказывая собственные доводы. В таком случае «внимать Логосу» означало «быть убедимым». Отсюда преклонение перед словом и особое почитание богини убеждения Пейто. В греческом агоне обосновывалось право существования различных философ­ских направлений, явившихся источником культурного прогресса. Философия — любовь к мудрости — формировала метод, который мог использоваться в различных сферах жизни. Знания имели практический смысл, они создавали почву для искусства-мастер­ства — «техне», но они приобретали и значимость теории, знания ради знания, знания ради истины.

Состязательный характер античной культуры заставляет обратить внимание еще на одну черту ее — греческая культура празднична, внешне красочна, зрелищна. Обычно праздники бы­ли связаны с регулярными шествиями и соревнованиями в честь богов — покровителей полиса. Раз в четыре года отмечался празд­ник в честь богини города Афин — Большие Панафинеи. Обяза­тельно включались в празднование факельные шествия, музы­кальные и танцевальные представления, большая процессия с жертвенными животными и новыми одеждами для статуи Афины в Эрехтейоне. Жертвоприношения, затем музыкальные и атлети­ческие состязания увенчивали праздник. Победитель награждал­ся дарами Афины (по преданию именно она подарила грекам олив­ковое дерево) — венком из священной оливы и замечательной ам­форой с оливковым маслом.

Широкую известность получают и Дионисии — аттический праздник в честь бога Диониса. Великие Дионисии праздновались пять дней и включали яркие шествия, сопровождавшиеся культо­выми песнями, танцами и драматическими представлениями.

Культура античной Греции, отмеченная указанными выше ха­рактерными чертами, представляет собой процесс становления и раз­вития различных форм материальной и духовной деятельности. В конкретные исторические периоды общественные приоритеты отда­ются разным видам этой деятельности. Но во все века наиболее полно выражала основные тенденции античности культура художествен­ная — искусство.

2. Основные этапы развития, эллинской художественной культуры

В античной Греции процветали различные виды искусства: архи­текторы создавали величественные храмы, художники поражали пропорциональностью и красотой рисунков на греческих вазах. Трагедии Эсхила, Софокла, Эврипида до настоящего времени яв­ляются образцом драматического искусства. Гомеровские эпосы служат хрестоматией эпической поэзии. Они так же бессмертны, как теоремы Пифагора и физические расчеты Архимеда.

История античного искусства включает в себя несколько этапов. В крито-микенский или эгейский период (III—II тысячеле­тие до н. э.) достигает расцвета искусство мастеров Крита, растет творческая активность ахейских племен на Балканском полуост­рове. От XI до VIII века до н. э. продолжается период, называемый условно «гомеровским». Он характеризуется знаменитым эпосом, распространением керамики и мелкой пластики геометрическогостиля. Архаическая эпоха, приходящаяся на VII—VI века до н. э., была временем возникновения самостоятельных городов-госу­дарств на Балканском полуострове и бурного развития искусства. Классический период охватывает V и IV века до н. э. В его пределах различают раннюю классику (первая половина V века до н. э.), вы­сокую классику (третью четверть V века до н. э.) и позднюю клас­сику (IV век до н. э.). Последний период греческого искусства (III— I века до н. э.) — эпоха эллинизма — характеризуется широким распространением культуры эллинизма среди народов, живших в бассейне Средиземного моря. Закат эллинизма связан с развитием искусства античного Рима.

Преддверием античной культуры является так называемая эгейская культура — архитектура, скульптура и росписи Крита, Микен, Тиринфа. Знаменитый Кносский дворец на Крите, зани­мавший площадь 16 тыс. кв. м, своей архитектурой предвосхитил главную идею античности — при всей своей величественности, он не подавляет человека, а выступает соразмерным ему. Фрески дворца свидетельствуют о том, что главный герой этого искусства — человек, его впечатления от окружающей жизни кладутся в ос­нову изображения пейзажа и животных. Зная лишь пять красок (черную, белую, голубую, желтую, красную), владея лишь «цвет­ным силуэтом», живописцы Крита сумели создать яркие эмоцио­нальные картины.

XII век до н. э. явился переломным в истории народов, жив­ших на берегах Эгейского моря. Ахейские города — Микены, Тиринф, Пилос гибнут от нашествия дорийских племен. Цивилизация греков-ахейцев была разрушена пришельцами, жившими в усло­виях первобытнообщинного строя, но уже пользующихся желез­ными изделиями. XII век — начало пути развития Греции «гоме­ровской эпохи», формирование нового типа как культуры в целом, так и художественной культуры в частности. «Гомеровская Эпоха» отмечена прежде всего появлением «Илиады» и «Одиссеи» — ве­ликих эпических поэм. Греция вступает из бронзового века в же­лезный, но носителями новых материальных возможностей стано­вятся народы, более отсталые по общему уровню культуры. Вновь, как это было в начале бронзового века, гибнут города, не строятся дворцы, на многие десятилетия забывается письменность. Изобра­зительное искусство заменяется художественным ремеслом.

В этот период — период художественного ремесла — особо ценился мастер-ремесленник, создающий искусно выполненные вещи. Конечно, здесь главным является не изображение окружаю­щего мира и не передача впечатлений от него, а создание нового из­делия, действие человеческих рук, претворяющих природный ма­териал в новую вещь, не существующую в природе.

Над поэтическим видением мира возобладал анализ и ариф­метический расчет, и это означало, что человеческий разум стано­вится более независимым от природы. Некоторые исследователи даже считают, что в форме сосудов выражается стремление создать разумную «очеловеченную композицию». С этих позиций строй­ность и упорядоченность стиля представляется как «модель мира», единство которой противостоит природному хаосу. Строгий ариф­метический расчет, ритм и симметрия воплощают идею, которая по­лучила философское и художественное обоснование позднее: с по­мощью чисел можно не только определить существенные свойства предметов и явлений, но и создать нечто прекрасное, математичес­ки выразив правила этой красоты.

Почвой для новой, более развитой формы культуры стала греческая мифология — «природа и сами общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией». На рубеже VIII—VII веков до н. э. создает­ся «Теогония» Гесиода, систематизирующая мифологические по­вествования древнего грека, дающая космогоническую картину происхождения мира и определяющая важный момент в разви­тии греческой художественной культуры: бог, герой, мифологи­ческие существа получают человеческое обличье. Выразить это можно лишь в изобразительной, а не абстрактно-знаковой фор­ме. К этому времени объем художественной культуры чрезвычайно расширился. Развивается мелкая пластика — терракото­вые, костяные и бронзовые статуэтки изображают животных, це­лые сценки из быта воинов, героев, в некоторых из них можно узнать олимпийских богов. Начинает развиваться монументаль­ная скульптура, скульпторы ищут возможности живого и сво­бодного изображения человеческого тела. Но вершиной культу­ры являются шедевры Гомера.

Истоки «Илиады» и «Одиссеи» Гомера в далеком времени героев-ахейцев, в микенской культуре. Гомер как бы пытается передать слушателям видение давно исчезнувшего мира. Но сле­пой поэт сумел заглянуть в будущее. Эпические поэмы Гомера представляют собой своего рода кодекс морали, утвердившейся в античной культуре на многие века. Высшей ценностью для знатного воина, героя «Илиады» и «Одиссеи», является посмерт­ная слава, вечная память о доблестных подвигах. Память сохра­няет певец-аэд, который и передает ее потомкам. И эти песни, как и поэмы Гомера в целом, являются носителями педагогичес­ких принципов: если хочешь сам быть воспетым, будь таким, как мудрые и доблестные герои Гомера. Таким образом, поэмы Гоме­ра стали и каноном поведения, и источником знаний, сокровищ­ницей мудрости. От Гомера идут корни греческой и римской по­эзии, наследием его жила трагедия.

Но время гомеровских певцов прошло. Уходит в прошлое па­триархальный быт мелких поселений. Развивается земледелие и торговля, растут города. Усложняется мифологическое осмысле­ние эллином мира. В период архаики (VII—VI вв. до н. э.) прослав­ляются архитекторы, вазописцы и даже рачительные земледель-цы. Расцветает поэзия, сужающая представление о настоящей жизни до земных каждодневных радостей в стихах Архилоха, дру­жеских пиров и мирских наслаждений у Анакреонта, любви и ис­кренности пережитых чувств в лирике Сапфо. Развивается музы­ка, виды которой дали замечательное сочетание поэзии, ритмичес­кого танца, музыкальной формы. В период архаики проявились важнейшие тенденции, характерные для высокоразвитой художе­ственной культуры. В новый этап вступает греческая архитектура, прославившаяся в веках. Особое распространение получают хра­мовые сооружения: олимпийским богам, их прекрасным статуям воздвигаются величественные и роскошные жилища. Можно пред­ставить общее впечатление от храма почитаемого бога, если доба­вить, что раскрашивался он в синий и красный цвета. Но наиболее полно выражала основные тенденции греческого искусства перио­да архаики вазопись.

К середине VI века до н. э. высокого уровня достигает так на­зываемая чернофигурная вазопись — черный лак по красноватой глине. Вазописцы вырабатывают навыки, позволяющие передавать движение и изображать бытовые сцены. Геометрический символ-знак заменяется наглядным художественным образом. Изображе­ния Ахилла и Аякса, Диониса и Геракла украшают вазы Экзекия. Теперь стройный и упорядоченный космос, передаваемый в «гоме­ровскую эпоху» геометрическими знаками-символами, раскрыва­ется в наглядных образах.

Однако черные силуэты фигур и предметов не могли в пол­ной мере передать объем и пространство, и силуэтная чернофи­гурная роспись сменилась краснофигурным стилем. В ней чер­ным лаком закрывался фон, а фигуры людей и предметов сохра­няли светлый, красноватый цвет глины. На таком фоне легче передавать объем, изображать поворот человеческой фигуры, обозначать глубину пространства, т. е. изображать предметы, расположенные один за другим. Стремление передать человече­ский образ, приближенный к реальности, определяют и развива­ют скульпторы этого периода.

Переход от архаики к классике был в значительной степени обусловлен серьезными социально-политическими событиями: борьбой рабовладельческой демократии и тирании, ожесточен­ной войной греческих полисов с персами. В мировоззрении греков на рубеже VI—V вв. до н.э. наметился переход к качественно ново­му осмыслению мира и новых форм его художественного выраже­ния. Период классики фиксирует важную особенность духовной культуры: эллину не был свойствен узкий профессионализм. Про­славленный философ делал замечательные открытия в области математики и астрономии, известный скульптор не только мог по­строить храм, но и расписать его, создать научный трактат. И боль­шинство из известных греков, память о которых наследовали по­томки, были поэтами.Центром античной культуры периода классики стали Афи­ны. В них были собраны блестящие достижения общественной мыс­ли и художественной деятельности. Афинское государство заботи­лось о культурной жизни своих граждан, представляя им возмож­ность участвовать в празднествах и посещать театр. Бедным ремесленникам и торговцам выплачивалось пособие на посещение театра. Спортивные состязания, бывшие долгое время привилеги­ей аристократов, стали ареной состязания для всех. Гимнасионы с залами и банями, палестры для тренировок молодежи сделали фи­зическое воспитание правом любого афинского гражданина. Целью его было всестороннее воспитание личности.

Афины V века поражают размахом монументального строи­тельства. Менее чем за два десятилетия были воздвигнуты Парфе­нон, Пропилеи, небольшой храм Афины Победительницы. Создате­лям Парфенона Иктину и Калликрату удалось достичь подлинной гармонии и совершенства. Акрополь, возвышаясь, господствовал над городом, и в период классики он стал дорогим для граждан сим­волом их демократического свободного государства. Образцом клас­сического совершенства стала скульптура афинских мастеров. За­мечательные фризы Парфенона созданы несколькими художника­ми под руководством великого Фидия. Идеал человеческой личности воплощен Фидием в культовых статуях Афины Парфенон и Зевса Олимпийского. Современниками Фидия были Мирон — автор заме­чательной, всемирно известной статуи «Дискобол» и автор уже упо­минавшегося «Канона» Поликлет. Все они изображали людей таки­ми, какими они должны быть, их герои идеальны.

Известно, что эпоха архаики выразила себя в лирике. В Афи­нах V в. до н.э., ставших центром литературного, поэтического твор­чества, расцвели трагедия и комедия. Трагедия (буквально, «песня козлов») возникает из хоровой песни, распевавшейся сатирами, одетыми в козлиные шкуры и изображавшими постоянных спут­ников бога вина Диониса. Она стала официальной формой творче­ства, когда в Афинах был утвержден общегосударственный празд­ник Великих Дионисий.

Греческая трагедия точно так же, как гомеровский эпос, вы­полняла вместе с эстетическими воспитательные функции. Авторы трагедий стремились не только заинтересовать зрителя, но и устра­шить, потрясти его, показать на примере жизни героев действие бо­жественных законов. В трагедии получило наиболее полное выраже­ние такое понятие греческой культуры, как катарсис (kathoros—очи­щение), облагораживание людей, освобождение души от «скверны» или болезненных аффектов. По словам Аристотеля, трагедия «совер­шает путем сострадания и страха очищение подобных аффектов» ( Аристотель. Поэтика. — М., 1957. С. 56 ). Расцвет трагедии связан с именами великих драматургов Эсхила, Софокла, Еврипида. Каждый из них ставит проблему человека, его судьбы, справедливости и бла­га, но рассматривает их по-разному.Трагедии Эсхила определяли понятия правды, справедли­вости, блага в религиозно-этических границах: существовал не­отвратимый закон справедливого возмездия, установленный бо­гами и ими же контролируемый. Как правило, у Эсхила воля бо­гов справедлива, но уже вносятся элементы нового отношения к богам, проводятся параллели между социальными ценностями граждан Афин и образами олимпийцев. В трагедии «Прикован­ный Прометей» люди, овладевшие огнем, устами титана Проме­тея бросают вызов всемогущему Зевсу — жестокому, внушаю­щему ненависть тирану.

Конфликт трагедий Софокла — противоборство человека и неотвратимого рока. Воля богов всесильна, но и люди, герои его траге­дий —личности непреклонные и стойкие. Таковы Креонт и Эдип, Ан­тигона и Электра. В трагедиях Софокла наиболее полно выражены новые настроения художественной культуры; внимание к конкрет­ной личности, самостоятельно, индивидуально определяющей жиз­ненный выбор. Обращение к человеку как к личности продолжается и в трагедиях Еврипида. Жестокость богов несомненна, но они не все­сильны: истоком страданий человека являются страсти и порывы его собственной души. Еврипид находит причины поступков человека в нем самом, и трагедию богов и героев превращает в трагедию людей. Если Софокл преклоняется перед Аполлоном, то Еврипид называет его мстительным и злопамятным. Он не верит в божественное проис­хождение закона и этических норм, его герои — Медея и Федра — выступают против сложившихся обычаев и традиций. Софокл, по мнению современников, представляет человека таким, каким он дол­жен быть и каким его изображали Фидий, Мирон, Поликлет. Еврипид изображает человека таким, каков он есть, выступая как «настоящий исследователь тайников человеческой души» ( Куманецкий К. Ис­тория культуры Древней Греции и Рима. — М., 1990. С. 112 ).

Рост индивидуализма в конце V века до н.э. характеризует греческую культуру в целом, но особенно значительно этот процесс выражен в культурно-политической жизни Афин. Терпят круше­ние нормы и принципы демократического города-государства. Афины переживают тяжелые дни: войну со Спартой, эпидемию чу­мы. Тяжелые испытания разрушают старые представления, рож­дается новое отношение к миру, который не казался уже простым и ясным. Теперь не гражданин-коллективист, а человек индивиду­альный и неповторимый выступает идеалом. В словах философа Антисфена «высшее благо для человека быть свободным от обще­ства» наиболее полно выражен процесс формирования новых куль­турных ценностей. Внимание ко всему единичному и особенному усложняет и художественные образы. Новые традиции сказыва­ются даже в архитектуре — искусстве, отражающем, как известно, мир опосредованно. Вот почему Эрехтейон (конец v в.) — храм Афины, Посейдона и Эрехтея в Акрополе всем своим обликом отличен от простого в восприятии Парфенона. Эрехтейон сложен и асимметричен, его нужно обойти кругом, чтобы воспринять архитектур­ные формы. Меняются и требования, предъявляемые к скульптур­ным произведениям. Они получают определенное выражение в творчестве Праксителя, Скопаса и Лисиппа.

Скульптуры Праксителя «Гермес с младенцем Дионисом» и «Афина Книдская» отвечают прежде всего эстетическим потреб­ностям, они являются носителями утонченной красоты и изящест­ва. Совершенно иным было творчество Скопаса, архитектора и скульптора. Величавости фигур Фидия, гармоничности статуй Ми­рона и Поликлета, почти человеческой красоте богов и богинь Прак­сителя он противопоставляет образы динамические, страстные, полные неистового порыва. В образах Скопаса выражается новое отношение греков к миру, утрата его ясности и гармонии. Человек стал остро ощущать трагические конфликты, подстерегающие его на каждом шагу. Теперь не гармония и радости земной жизни, а ее противоречия бросаются в глаза. И в этом мире, утверждает поэт: «одно лишь из двух остается нам, смертным, на выбор: иль не ро­диться совсем, или скорей умереть» ( Греческая эпиграмма. С. 82 ).

Широко известна статуя вакханки, одна из самых значитель­ных скульптур Скопаса. Пластический образ полон движения, жиз­ненных стремлений, статуя — «ожившая страсть»: «камень парос­ский вакханка, но камню дал душу ваятель». Она олицетворяет со­бой одно из начал, борющихся между собой, на которые обращал внимание Ф. Ницше, увидевший в греческой культуре противостоя­ние двух богов — Аполлона и Диониса. На бурных празднествах в честь Диониса человек освобождается от обычных запретов. «Апол­лон, как этическое божество, требует от своих меры, — пишет Ниц­ше. — И представим теперь, как в этот, построенный... на самоогра­ничении мир вдруг врываются экстатические звуки дионисического торжества с его все более и более манящими волшебными напевами... Индивид со всеми его границами и мерами тонул здесь в самозабве­нии дионисических состояний и забывал аполлонические законопо­ложения...» ( Ницше Ф. Рождение Трагедии. // Соч. В2-х тт. М.,1990. Т. 1.С. 70—71 ). Гений Скопаса нашел наиболее приемлемую пластическую форму для выражения страсти и порыва, в этом ему, по мнению исследователей, близки Микеланджело и Бетховен.

Раздробленность греческих городов привела во второй поло­вине IV века к завоеванию их Македонией. Эпохе разгоревшихся жестоких войн было несозвучно и искусство Праксителя, и пафос Скопаса. Художники в это время начинали всецело зависеть от ча­стных заказов крупных рабовладельцев либо царского двора. При­дворным мастером Александра Македонского был Лисипп, разра­ботавший новый пластический канон, заменивший канон Поликле­та. Этот идеал красоты полнее всего воплотился в скульптуре «Апоксиомен». Новым в скульптуре Лисиппа были пропорции чело­веческого тела, но главное не в этом. Апоксиомен не выступает в на­пряжении всех сил, как дискобол Мирона, он не находится в состоянии гармонического величия, как Дорифор у Поликлета. Лисипп по­казывает не просто красивого юношу-атлета после состязаний, его интересует конкретная жизненная ситуация. Лисипп показывает Апоксиомена — человека и возбужденного недавней борьбой, и ус­тавшего от нее. И то и другое состояние получает право на пластиче­ское выражение. Таким образом, закладываются тенденции, полу­чившие определенное развитие в искусстве эллинизма.

Искусство эллинизма (приблизительные хронологические рамки периода эллинизма — III век до н. э. и последние десятилетия I века до н. э.) характеризуется исключительно интенсивным раз­витием всех художественных форм, связанных как с греческими, так и с «варварскими» принципами культуры, с наукой и техникой, философией и религией. Кругозор эллинов расширился значитель­но — это определялось во многом военными походами, торговыми и научными путешествиями в далекие страны. Границы, замыкав­шие кругозор грека — гражданина полиса, снимаются, формиру­ется незнакомое ранее «чувство мировых просторов». И этот не­объятный мир с возникавшими и распадавшимися буквально на глазах огромными державами был лишен гармонии и управлялся не понятными и знакомыми олимпийскими богами, а капризной и своенравной богиней судьбы Тюхе. Мир был новый, и его необходи­мо было познать, понять и выразить в художественных формах.

Бурно развивается архитектура, во многом связанная со стремлением правителей прославить мощь своих государств в ар­хитектурных памятниках и строительстве новых городов. Рас­цветают виды искусства, связанные с украшением зданий — мо­заика, декоративная скульптура, расписная керамика. В эпоху эллинизма даже в скульптурах богинь утрачивалось былое вели­чие, для скульптора не существовало жестких эстетических норм, он показывал и впалую грудь старого рыбака и беззубую старуху. Скульпторы, впервые показавшие человека то младенцем, то дряхлым стариком, хотели передать чисто человеческие чувства и в лице и в фигуре.

Эллинистические скульпторы волновали зрителей своими произведениями и находили для этого высокохудожественные формы. Таков «Лаокоон» скульпторов Агесандра, Полидора, Афинадора. Сюжет, почерпнутый из гомеровской «Илиады» — смерть троянского жреца Лаокоона и его сыновей, посланная богами за то, что он возражал против внесения в город знаменитого троянского коня, рассматривается как страшная человеческая трагедия.

3. Художественная культура Древнего Рима

Искусство эллинизма ярко отражало идеи, волновавшие людей той бурной эпохи, а художественная культура стала основой развития многих видов искусства в различных областях Средиземноморья. С угасанием эллинистических государств с конца I века до н. э. веду-

щее значение в античном мире приобретает римское искусство. Впитав в себя многое из достижений культуры и искусства Греции, оно воплотило их в художественной практике колоссальной Рим­ской державы. В античный антропоцентризм греков римляне вне­сли черты более трезвого миропонимания. Точность и историзм мы­шления, суровая проза лежит в основе их художественной культу­ры, далекой от возвышенной поэтики мифотворчества греков.

Культура Рима входит в наше сознание со школьных лет зага­дочной легендой о Ромуле, Рэме и их приемной матери-волчице. Рим — это звон гладиаторских мечей и опущенные вниз большие пальцы римских красавиц, присутствовавших на гладиаторских боях и жаж­дущих смерти поверженного. Рим — это Юлий Цезарь, который на берегу Рубикона говорит: «Жребий брошен», и начинает граждан­скую войну. Потом, падая под кинжалами заговорщиков, произно­сит: «И ты, Брут!» Римская культура ассоциируется с деятельнос­тью многих римских императоров. Среди них — Август, который с гордостью заявляет, что принял Рим кирпичным, а потомкам остав­ляет мраморным. Калигула, собирающийся назначить сенатором своего коня, Клавдий с его императрицей Мессалиной, чье имя стало синонимом неистового разврата, Нерон, устроивший пожар Рима, чтобы вдохновиться на, поэму о пожаре Трои; Веспасиан с его цинич­ными словами о том, что «деньги не пахнут»; и благородный Тит, ко­торый, если не сделал за день ни одного доброго дела, говорил: «Дру­зья, я потерял день» (Гаспаров М. Л. Предисловие // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. — М., 1988. С. 5 ).

Художественная культура Рима отличалась большим раз­нообразием и пестротой форм, в ней были отражены черты, свойст­венные искусству народов, покоренных Римом, иногда стоявших на более высокой степени культурного развития. Римское искусство сложилось на основе сложного взаимопроникновения самобытного искусства местных италийских племен и народов, в первую оче­редь могущественных этрусков, которые познакомили римлян с искусством градостроения (различные варианты сводов, тоскан­ский орден, инженерные сооружения, храмы и жилые дома и др.), настенной монументальной живописью, скульптурным и живописным портретом, отличающимся острым восприятием натуры и ха­рактера. Но основным было все-таки влияние греческого искусства. Говоря словами Горация, «Греция, пленницей став, победителей грубых пленила».

Основные принципы художественной культуры двух наро­дов были в своих истоках различны. Прекрасное, «надлежащая ме­ра во всем», было для грека и идеалом и принципом культуры. Гре­ки, как уже отмечалось, признавали могущество гармонии, сораз­мерности и красоты, римляне не признавали иного могущества, кроме могущества силы. Они создали великое и могучее государст­во, и весь строй римской жизни определялся этой великой мощью. Личные таланты не выдвигались и не культивировались — соци-

альная установка была совсем другая. Отсюда и формула исследо­вателей римской культуры «великие деяния были совершены рим­лянами, но среди них не было великих людей» — великих худож­ников, архитекторов, скульпторов. Уточним — не было равных по значимости гениям античной Греции. Сила государства вырази­лась прежде всего в строительстве.

В римском искусстве периода расцвета ведущую роль игра­ла архитектура, памятники которой даже в развалинах покоряют своей мощью. Римляне положили начало новой эпохи мирового зод­чества, в котором основное место принадлежало сооружениям об­щественным, рассчитанным на огромные количества людей. Во всем древнем мире архитектура не имеет себе равной по высоте ин­женерного искусства, многообразию типов сооружений, богатству композиционных форм, масштабу строительства. Римляне ввели инженерные сооружения (акведуки, мосты, дороги, гавани, крепо­сти) как архитектурные объекты в городской, сельский ансамбль и пейзаж. Они переработали принципы греческой архитектуры и прежде всего ордерной системы. Не меньшее значение в развитии римской культуры имело искусство эллинизма с его архитектурой, тяготевшей к грандиозным масштабам и городским центрам.

Но гуманистическое начало, благородное величие и гармо­ния, составляющие основы греческого искусства, в Риме уступили место тенденциям возвеличить власть императоров, военную мощь империи. Отсюда масштабные преувеличения, внешние эффекты, ложный пафос громадных сооружений, и рядом — нищие лачуги бедняков, тесные кривые улочки и городские трущобы.

В области монументальной скульптуры римляне остались далеко позади греков и не создали памятников столь значитель­ных, как греческие. Но они обогатили пластику раскрытием новых сторон жизни, разработали бытовой и исторический рельеф, кото­рый составил важнейшую часть архитектурного декора.

Лучшим в наследии римской скульптуры был портрет. Как самостоятельный вид творчества он прослеживался с начала I века до н. э. Римляне явились авторами нового понимания этого жанра. Они, в отличие от греческих скульпторов, пристально и зорко изу­чали лицо конкретного человека с его неповторимыми чертами. В портретном жанре наиболее ярко проявился самобытный реализм римских ваятелей, наблюдательность и умение обобщить наблюде­ния в определенной художественной форме. Римские портреты ис­торически зафиксировали изменения внешнего облика людей, их нравов и идеалов.

Идеалом эпохи был мудрый и волевой римлянин Катон — человек практического склада ума, хранитель строгих нравов. Примером подобного образа служит остро индивидуальный порт­рет римлянина с худым асимметричным лицом, с напряженным взором и скептической улыбкой. Гражданские идеалы республи­канской поры воплощены в монументальных портретах в рост —

статуях Тогатуса («Облаченный в тогу»), обычно изображенного стоящим прямо, в позе оратора. Известная статуя «Оратор» (нача­ло I века до н.э.) изображает римского или этрусского магистра в момент обращения с речью к согражданам.

В конце I века до н. э. Римское государство из аристократи­ческой республики превратилось в империю. Так называемый «римский мир» — время затишья классовой борьбы в период правления Августа (27 г. до н. э. — 24 г. н. э.) — стимулировал вы­сокий расцвет искусства. Античные историки характеризуют этот период как «золотой век» Римского государства. С ним свя­заны имена архитектора Витрувия, историка Тита Ливия, поэтов Вергилия, Овидия, Горация.

Конец I и начало II вв. н. э. — время создания грандиозных ар­хитектурных комплексов, сооружений большого пространствен­ного размаха. Рядом с древним республиканским Форумом были возведены предназначенные для торжественных церемоний фо­румы императоров. Строились многоэтажные дома — они опреде­лили облик Рима и других городов империи. Воплощением мощи и исторической значимости императорского Рима были Триумфаль­ные сооружения, прославляющие военные победы.

Самое гигантское зрелищное сооружение Древнего Рима Ко­лизей,место грандиозных зрелищ и гладиаторских боев. Строите­ли должны были удобно разместить в его огромной каменной чаше 50 тыс. зрителей. Мощные стены Колизея разделены на четыре яруса сплошными аркадами, в нижнем этаже они служили для вхо­да и выхода. Спускающиеся воронкой места разделялись согласно общественному рангу зрителей. По грандиозности замысла и ши­роте пространственного решения с Колизеем соперничает храм Пантеон, пленяющий свободной гармонией. Выстроенный Аполлодором Дамасским, он представляет классический образ централь­но-купольного здания, самого большого и совершенного в антично­сти. В дальнейшем крупнейшие зодчие стремились превзойти Пан­теон в масштабах и совершенстве воплощения. Античное чувство меры осталось недосягаемым.

Художественные идеалы римского искусства III—IV вв.н. э. отражали сложный характер эпохи: распад древнеантичного ук­лада жизни и миропонимания сопровождался новыми исканиями в искусстве. Грандиозные масштабы некоторых памятников в Риме и в его провинциях напоминают архитектуру Древнего Востока.

В эпоху империй получили дальнейшее развитие рельеф и круглая пластика. На Марсовом поле был возведен монументаль­ный мраморный Алтарь мира (13—19 гг. н. э.) по случаю победы Ав­густа в Испании и Галин. Верхняя часть алтаря завершается рель­ефом, изображающим торжественное шествие к алтарю Августа, его семьи и римских патрициев, наделенных точными портретны­ми характеристиками. Мастерство исполнения, свободный рису­нок свидетельствуют о греческом влиянии.

Ведущее место в римской скульптуре по-прежнему занимал портрет. Его новое направление возникло под воздействием грече­ского искусства и получило название «августовский классицизм». В век Августа резко изменился характер образа — в нем отразился идеал строгой классической красоты, это тип нового человека, ко­торого не знал республиканский Рим. Появились парадные при­дворные портреты в рост, исполненные сдержанности и величия.

Позднее создаются произведения жизненные и убедитель­ные, и портрет достигает одной из вершин своего развития. Стремление к индивидуализации образа порою доходило в своей выразительности до гротеска. На портрете у Нерона — низкий лоб, тяжелый подозрительный взгляд из-под припухших век и зловещая улыбка чувственного рта. Подобным образом раскры­вается холодная жестокость деспота, человека низменных, нео­бузданных страстей.

В пору кризиса античного мировоззрения (II в. н. э.) в портре­те фиксируется индивидуализм и одухотворенность, самоуглубле­ние и вместе с тем утонченность и усталость, характеризующие пе­риод упадка. Тончайшая светотень и блестящая полировка поверх­ности лица заставляли светиться мрамор изнутри, уничтожали резкость линий контура; живописные массы беспокойно льющихся волос, оттеняли своей матовой фактурой прозрачность черт. Таков портрет «Сириянки», облагороженный тончайшими переживания­ми. В изменившемся от освещения выражении лица сквозит еле за­метная ироническая улыбка. При изменении угла зрения улыбка исчезает и создается впечатление грусти и усталости.

К этой эпохе относится монументальная бронзовая конная статуя Марка Аврелия, вновь установленная в XVI в. по проекту Микеланджело на площади Капитолия в Риме. Образ императо­ра — воплощение гражданственного идеала и гуманности. Широ­ким умиротворяющим жестом обращается он к народу. Это образ философа, автора «Размышлений наедине с собой», безразлич­ного к славе и богатству. Складки одежды сливают его с могучим корпусом великолепно отлитого коня. «Прекраснее и умнее голо­вы коня Марка Аврелия, — писал немецкий историк Винкельман, — нельзя найти в природе».

Третий век — эпоха расцвета римского портрета, все более освобождающегося от традиционных идеалов, художественных приемов и типов и обнажившего самую сущность портретируемого. Этот расцвет совершился в сложных противоречивых условиях упадка, разложения Римского государства и его культуры, изжи­вания форм высокого античного искусства, но вместе с тем и зарож­дения в недрах античного общества нового общественного феодаль­ного порядка, новых могучих творческих тенденций. Усиление ро­ли провинций, приток варваров, часто стоявших во главе империи, вливали свежие силы в увядающее римское искусство, определяли новый облик позднеримской культуры. В нем намечались черты, получившие развитие в средневековье на Западе и Востоке, в ис­кусстве эпохи Возрождения. В портрете появились образы людей, исполненные чрезвычайной энергии, самоутверждения, эгоцент­ризма, властолюбия, грубой силы, рожденные жестокой и трагиче­ской борьбой, захватившие в то время общество.

Поздний период развития портрета отмечен внешним огруб­лением облика и повышенной духовной экспрессией. Таким обра­зом, в римском искусстве возникает новая система мышления, в ко­торой торжествовала устремленность в сферу духовного начала, характерная для средневекового искусства. Образ человека, утра­тившего этический идеал в самой жизни, утратил гармонию физи­ческого и духовного начала, характерную для античного мира.

Римское искусство завершило большой период античной ху­дожественной культуры. В 395 г. Римская империя распалась на Западную и Восточную. Разрушенный, разграбленный варварами в IV—VII вв. Рим опустел, среди его руин вырастали новые селе­ния, но традиции римского искусства продолжали жить. Художе­ственные образы Древнего Рима вдохновляли мастеров Возрож­дения.

ЛИТЕРАТУРА

Боннар А. Греческая цивилизация. От Антигоны до Сократа. — М., 1992.

Вернан Ж. П. Происхождение древнегреческой мысли. — М., 1988.

Греческая эпиграмма. — М., 1960.

Культура Древнего Рима. В 2-х тт. Т. 1. — М., 1985.

Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. — М., 1990.

Легенды и мифы Древней Греции. — М., 1992.

Лосев А. Ф. История античной эстетики. — М., 1963—1988.

Полевой В. М. Искусство Греции. — М., 1970.