К такому же выводу ведет содержание ст. 389.24, устанавливающей специальное условие (основание) отмены или изменения приговора, иного судебного решения в сторону ухудшения положения осужденного, оправданного, лица, уголовное преследование которого прекращено. Часть 2 этой статьи предусматривает отмену оправдательного приговора с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство, но не упоминает о возможности при том же условии (т.е. не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей на незаконность и необоснованность оправдания подсудимого) отменить оправдательный приговор и постановить обвинительный приговор.
Для такого законодательного решения, наверное, можно было бы найти разумные объяснения, если бы не ст. ст. 389.31 и 389.32, регламентирующие содержание описательно-мотивировочной и резолютивной частей обвинительного приговора. Пункт 2 ст. 389.32 применительно к резолютивной части говорит "об отмене оправдательного приговора суда первой инстанции и о вынесении обвинительного приговора", а ст. 389.31 гласит, что в описательно-мотивировочной части обвинительного апелляционного приговора излагаются:
"1) существо предъявленного обвинения или описание преступного деяния, признанного доказанным, которые изложены в приговоре суда первой инстанции, либо установленные обстоятельства, которые явились основанием для постановления оправдательного приговора или вынесения определения, постановления суда первой инстанции...
3) мотивы, по которым суд апелляционной инстанции отверг доказательства, представленные сторонами, или которые приведены в обвинительном или оправдательном приговоре, определении, постановлении суда первой инстанции".
Так вправе ли суд апелляционной инстанции вынести обвинительный приговор вместо оправдательного? Какими нормами из названных выше должен будет руководствоваться апелляционный суд?
3.2. Добавим к этому противоречивость формулировок ст. 389.24. Ее название - "Отмена приговора или изменение иного судебного решения в сторону ухудшения положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено" заставляет думать, что предусмотренное в статье специальное условие требуется только для отмены, но не для изменения приговора по мотивам, ухудшающим положение осужденного etc., что противоречит содержанию части 1 этой статьи. Между тем достаточно поменять порядок слов - и название статьи обретает необходимую ясность: "Отмена или изменение приговора или иного судебного решения...".
Почему-то в ч. 1 ст. 389.24 отсутствует указание на то, что представление прокурора либо жалоба потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей обусловливает изменение обвинительного приговора, определения, постановления суда первой инстанции в сторону ухудшения положения осужденного, только если они поданы по соответствующим основаниям, т.е. в целях ухудшения положения осужденного, оправданного. Этот недостаток присущ и действующей ч. 2 ст. 369, однако вряд ли следовало переносить в новый закон явно дефектную норму, которая при буквальном истолковании может оправдать поворот к худшему по представлению прокурора, поданному по основанию неоправданной тяжести квалификации или суровости наказания.
3.3. Очередная непонятная формулировка обнаруживается в ч. 4 ст. 389.28: "В апелляционных приговоре, определении, постановлении указываются основания, по которым приговор признается законным, обоснованным и справедливым, иное судебное решение суда первой инстанции - законным и обоснованным, а жалоба или представление - не подлежащими удовлетворению, либо основания полной или частичной отмены или изменения обжалованного судебного решения". Апелляционный приговор, согласно положениям ст. 389.20, постановляется в случаях, предусмотренных п. п. 2, 3, 5 части первой этой статьи, т.е. при отмене приговора именно как незаконного, необоснованного или несправедливого (ст. 389.15). Убрав слово "приговор" из первого предложения, мы получаем уже вполне понятную формулу.
4. Техника исполнения законопроекта не обеспечивает качественной апелляции для промежуточных судебных решений, как, впрочем, и действующая редакция норм, регулирующих порядок обжалования и пересмотра приговора. Робкое стремление законодателя провести границу между итоговыми и промежуточными решениями суда (п. 53 ст. 5) полностью нивелируется унифицированной процедурой их пересмотра, так как ничто в положениях новой главы 45.1 (за исключением ч. 3 ст. 389.2, определяющей, хотя и не очень удачно, круг подлежащих апелляционному обжалованию решений) не выдает не только специфики пересмотра решений суда, вынесенных в ходе судебного разбирательства и, особенно, досудебного производства, но и самой возможности их обжалования. Круг лиц, имеющих право подачи апелляционной жалобы, сроки принесения и рассмотрения жалоб и представлений, процедура пересмотра, виды решений, выносимых судом апелляционной инстанции, основания отмены и изменения судебных решений - все говорит о пересмотре исключительно итогового, а не промежуточного решения суда первой инстанции.
4.1. Начнем с того, что право апелляционного обжалования судебного решения, как оно изложено в ст. 389.1, не предоставлено ни подозреваемому, ни обвиняемому, ни подсудимому. Не названы они и в ст. 389.12 в числе участников судебного заседания по рассмотрению апелляционных жалобы, представления. Поэтому право подозреваемого, обвиняемого, подсудимого обжаловать постановление или определение суда о применении меры пресечения или о продлении сроков ее действия, о помещении в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы, принятые как в ходе досудебного производства, так и непосредственно в процессе рассмотрения судом уголовного дела, а также постановления или определения суда о приостановлении производства по уголовному делу, о передаче уголовного дела по подсудности или изменении подсудности, о возвращении уголовного дела прокурору, другие судебные решения, затрагивающие права граждан на доступ к правосудию и на рассмотрение дела в разумные сроки и препятствующие дальнейшему движению дела, а также частные определения и постановления (ч. 3 ст. 389.2), иным образом участвовать в апелляционном производстве вполне может быть поставлено под сомнение кем-то неразумным, раз уж сам законодатель (!) не посчитал нужным (или забыл?) урегулировать этот вопрос.
Разумеется, ч. 1 ст. 389.1 предоставляет право апелляционного обжалования иным лицам, права и законные интересы которых затрагивает промежуточное решение суда первой инстанции. Однако даже мысль о том, что под понятием "иные лица" законодатель имеет в виду основного участника уголовного процесса, представляется почти кощунственной. Не настолько же плох наш законодатель, чтобы не понимать этого. Ведь догадался же он записать, что "иные лица" вправе обжаловать судебные решения только в части, в которой затрагиваются их права и законные интересы, а права подозреваемого, обвиняемого и подсудимого затрагиваются любым решением суда. Думается, что дело тут даже не в небрежности: просто специфика промежуточных решений, значительная часть которых приходится на досудебное производство, где нет и не может быть осужденного или оправданного, а есть подозреваемый и обвиняемый, выпала из поля зрения увлеченных реформаторским духом авторов законопроекта и не известна голосовавшим за его принятие другим участникам законодательного процесса. Однако в результате получилось смешно и грустно: потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и "иные лица" вправе обжаловать перечисленные выше постановления и определения суда, а подозреваемый и обвиняемый - нет.
4.2. Отсутствие подозреваемого, обвиняемого, подсудимого среди участников нового апелляционного производства заставляет задуматься и над остальными вопросами, связанными с обеспечением их прав, в частности о возможности поворота к худшему. Например, вправе ли суд по апелляционной жалобе обвиняемого на необоснованное применение к нему меры пресечения заменить залог заключением под стражу? Вопрос отнюдь не риторический. 15 ноября 2007 г. Октябрьский районный суд г. Самары отказал в удовлетворении ходатайства органа предварительного расследования о применении залога к П-ну, подозреваемому в совершении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ, считая эту меру пресечения чрезмерно мягкой. Оставив таким образом подозреваемого, срок задержания которого истекал, без меры пресечения, суд фактически дал следователю прямое указание немедленно обратиться с ходатайством о применении к П-ну заключения под стражу.
4.3. Кстати, в новом законе никак не решен вопрос об обязанности суда обеспечить право на участие в судебном заседании и "иных лиц", заинтересованных в отмене решения первой инстанции. Хотя такие лица, чьи права и законные интересы затронуты решением суда, могут подать апелляционную жалобу (389.1) и извещаются о принесенных апелляционных жалобе, представлении (389.7), на этом их права и заканчиваются. О направлении уголовного дела с принесенными апелляционными жалобой, представлением и возражениями на них в суд апелляционной инстанции извещаются только стороны (ч. 2 ст. 389.8), к числу которых иные лица явно не относятся. Правда, если рассматривать понятие стороны не в уголовно-процессуальном смысле, который дан в п. 45 ст. 5 УПК, а в более широком или более общем значении этого слова, отражающем наличие противоположных интересов, то и иные лица могут рассматриваться в качестве сторон. Учитывая, однако, приверженность правоприменителей к буквальному толкованию уголовно-процессуальных норм, допуск таких (иных) лиц, например свидетеля, в жилище которого произведен обыск, заявителя о совершенном в отношении его преступлении, владельца незаконно изъятого в ходе следственного действия имущества, к рассмотрению дела в суде апелляционной инстанции представляется весьма и весьма сомнительным.
4.4. Замена кассационного обжалования судебных решений, принятых в досудебном производстве, т.е. в порядке судебного контроля, апелляционным вскрывает и более существенные, можно сказать, концептуальные противоречия правового регулирования. Как известно, процедуры, предусмотренные ст. ст. 108, 125, 165 УПК РФ, ни судебного следствия, ни судебных прений в своем составе не имеют, только ст. 108 выдает робкие намеки законодателя на возможность исследования доказательств судом, принимающим решение о заключении под стражу. Между тем только непосредственное исследование судом доказательств обеспечивает возможность эффективно проверить достоверность доказательственной информации, используемой для принятия решения. Поэтому в юридической литературе указывается на необходимость не только оглашения в ходе судебного контроля письменных материалов, но и заслушивания устных объяснений лиц, участвовавших при проведении процессуальных действий, составлении документов (следователя или конкретного сотрудника, проводившего обыск или задержание в рамках отдельного поручения, понятых, свидетелей и т.д.) <39>. Несмотря на обоснованность этих научных рекомендаций <40>, практикой они не восприняты <41>, а законодатель уклоняется от четкого правового регулирования этого вопроса. Поэтому в условиях отсутствия судебного следствия при рассмотрении дела судом первой инстанции его присутствие в апелляции выглядит как-то странно. Да и как можно повторно исследовать доказательства в суде апелляционной инстанции, если в первой инстанции они не исследовались? Конечно, здесь явно что-то не продумано.
--------------------------------
<39> См.: Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право. 2004. С. 168 - 169; Кальницкий В. "Санкционирование" и проверка судом законности следственных действий в ходе досудебного производства неэффективны // Уголовный процесс. 2004. N 1. С. 74 - 75; Буланова Н.В. Заключение под стражу при предварительном расследовании преступлений / Под ред. М.Е. Токаревой. М.: Юрлитинформ, 2005. С. 84 - 85; Ковтун Н.Н. Предмет судебного следствия в судебно-контрольных производствах // Уголовный процесс. 2007. N 3. С. 14 - 15; Петрухин И. Об эффективности судебного контроля за следствием и оперативно-розыскной деятельностью // Уголовное право. 2007. N 2; Бородинов В.В. Невостребованный потенциал судебного контроля // Российская юстиция. 2006. N 5. С. 37; Лазарева В.А. Право на судебную защиту и проблемы его реализации в досудебном производстве по уголовному делу. М.: Юрлитинформ, 2010; и др.
<40> См.: Лазарева В.А. Право на судебную защиту и проблемы его реализации в досудебном производстве по уголовному делу. М.: Юрлитинформ, 2010.
<41> Ни в одном из известных нам случаев рассмотрение ходатайства не сопровождалось допросами свидетелей или иными судебными действиями, которые свидетельствовали бы об устном и непосредственном исследовании материалов, хотя должностные лица, заявившие ходатайство, дают суду свои устные пояснения и отвечают на вопросы участников судебного заседания.
В соответствии с ч. 1 ст. 389.13 "производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, установленном главами 35 - 39 настоящего Кодекса с изъятиями, предусмотренными настоящей главой". Однако никаких таких изъятий из этого общего правила для рассмотрения апелляционных жалоб и представлений, поданных на решения, принятые судом в порядке контроля законности действий и решений органов предварительного расследования, ограничивающих конституционные права и свободы личности, за исключением тех, что предусмотрены для апелляции в целом, глава 45.1 не содержит. Это означает, что в ходе рассмотрения апелляционных жалоб и представлений на решения суда, принятые в соответствии с ч. 2 ст. 29 УПК по ходатайствам органов предварительного расследования о применении мер пресечения и производстве следственных действий, а также по жалобам участников уголовного процесса на действия и решения органов предварительного расследования в порядке ст. 125 УПК, суд может произвести полноценное судебное следствие, то есть не только исследовать уже имеющиеся и дополнительно представленные сторонами (письменные) материалы, но и допросить свидетелей, допрошенных и не допрошенных ранее судом первой инстанции (ч. ч. 5, 6 ст. 389.13). Имеющаяся в ч. 6 этой статьи ссылка на ст. 271 позволяет утверждать, что суд апелляционной инстанции не вправе отказать в допросе свидетеля или специалиста, явившегося по инициативе стороны. При этом суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства на том основании, что оно было отклонено судом первой инстанции.
Если такое правовое регулирование не является невольной ошибкой (а мы полагаем, что действительно не является) следует поблагодарить законодателя за столь сильный дополнительный аргумент в дискуссии по вопросу о пределах полномочий суда и обязанностях сторон в судебных процедурах, предусмотренных ст. ст. 108, 125, 165 УПК РФ.
Признать ошибочным отсутствие в гл. 45.1 исключений из свойственных апелляционной процедуре правил для пересмотра решений, принятых в порядке судебного контроля, не позволяет сама сущность апелляционного производства, выраженная в предмете судебного разбирательства: "Суд апелляционной инстанции проверяет по апелляционным жалобам, представлениям законность, обоснованность и справедливость приговора, законность и обоснованность иного решения суда первой инстанции" (ст. 389.9). Проверка обоснованности, т.е. основания судебного решения, требует проверки доказательств. Исследование новых доказательств, расширение доказательственной базы - один из наиболее эффективных способов проверки уже имеющихся. Возможность непосредственного исследования доказательств обусловливает право суда пересмотреть ранее принятое и принять новое самостоятельное решение по существу рассматриваемого вопроса. Это и есть суть апелляции, которая не может быть выхолощена для отдельных видов решений суда первой инстанции без того, чтобы не перестать быть апелляцией. С учетом сказанного право апелляционного обжалования и пересмотра решений, принятых в порядке судебного контроля, подразумевает право на проверку обоснованности этого решения путем непосредственного исследования судом доказательств. Поэтому решение этого вопроса в новом законе является правильным.
Логически рассуждая дальше, приходим в выводу: апелляционная проверка обоснованности обжалованного судебного решения, предусмотренная ст. 389.9, позволяет поставить точку в затянувшейся дискуссии о применимости требования обоснованности к решениям суда, принимаемым в ходе досудебного производства, а соответственно, к ходатайствам, направляемым в суд органами предварительного расследования. Логика проста: если подлежащее апелляции судебное решение должно быть обоснованным, то в ходе проверки действия, решения или ходатайства органа расследования суд обязан исследовать доказательства, лежащие в основании проверяемого действия, решения, ходатайства или представленные второй стороной в его опровержение.
Одним из первых еще на заре возникновения судебного контроля за действиями и решениями органа предварительного расследования высказал свой взгляд на эту проблему И.Л. Петрухин: в задачу суда должна входить проверка не только соблюдения формальных (процедурных) условий ареста (или другого решения), но и достаточности фактических оснований для применения той или иной меры пресечения, в том числе степень доказанности совершения преступления данным лицом, характеристика личности, вероятность уклонения от следствия и суда <42>. Аргументы противников - исследование судом на этом этапе доказательств противоречит принципу презумпции невиновности, ибо при этом предрешается вывод о вине обвиняемого, а связанный этим выводом суд становится неспособным впоследствии правильно разрешить дело по существу - не убеждают, ибо ради "правильного" разрешения уголовного дела впоследствии допускается возможность "неправильного" решения значимого вопроса (например, об ограничении свободы) сегодня. Но "неправильные" промежуточные решения, принятые сегодня, могут привести и приводят к "неправильным" решениям по существу уголовного дела завтра. Именно поэтому УПК допускает возможность обжалования и пересмотра "неправильных" промежуточных решений. Термины "правильный" и "неправильный" взяты в кавычки ввиду их условности. Решение суда должно быть законным и обоснованным, т.е. соответствовать закону и подтверждаться доказательствами. А что есть правильное решение, не знает никто.
--------------------------------
<42> См.: Петрухин И.Л. Судебные гарантии прав личности (в уголовном процессе) // Актуальные вопросы борьбы с преступностью в России и за рубежом. М., 1992. Вып. 8. С. 69.
Вообще же спор о том, законность или обоснованность составляет предмет судебного контроля, представляется бессмысленным. Требование обоснованности процессуального решения есть требование закона (ч. 4 ст. 7 УПК), поэтому обоснованность с полным правом может рассматриваться как одна из граней законности. Рассматривая соотношение законности и обоснованности иначе, можно прийти к абсурду и признавать законными те решения следователя, прокурора и суда, которые не основаны на достоверных и надежных доказательствах. Обоснованность - одна из граней законности <43>, и противопоставление этих требований друг другу может иметь лишь вредные последствия. "Исключение из предмета жалобы и предмета судебного контроля обоснованности процессуальных решений об аресте и продлении срока содержания под стражей неизбежно приводит к неполноте судебной проверки" <44>. При избрании меры пресечения, равно как и при любом ограничении прав личности, орган расследования обязан обосновать вывод о том, что в данном случае обойтись без такого ограничения невозможно, считает Председатель Верховного Суда РФ <45>.
--------------------------------
<43> Прав Ю.М. Грошевой: "Между законностью и обоснованностью... существует органическая взаимосвязь и взаимозависимость". См.: Грошевой Ю.М. Профессиональное правосознание судьи и социалистическое правосудие. Харьков, 1986. С. 83. "Нельзя прийти к выводу о законности решения без проверки фактических данных, на которых оно основано". См.: Ковтун Н.Н. Практика судебного контроля за действиями и решениями (бездействием) публичных процессуальных органов, ограничивающими права и законные интересы личности в уголовном процессе / Н.Н. Ковтун, Р.В. Ярцев. Н. Новгород, 2006. С. 13.
<44> Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М., 1996. С. 239. Сходное мнение высказывается и другими авторами. См.: Грузд Б.И. Законность и обоснованность ареста / Б. Грузд, Л.Сайкин // Российская юстиция. 1999. N 12. С. 43 - 44.
<45> См.: Лебедев В.М. Судебная власть на защите конституционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность: Автореф. дис.... к.ю.н. М., 1998. С. 16, 21.
Требование обоснованности судебного решения неоспоримо. Любое властное решение в уголовном судопроизводстве, не имеющее убедительного обоснования и мотивировки, заведомо незаконно (ч. 4 ст. 7 УПК РФ). Суд, стремящийся к тому, чтобы его решение соответствовало этим требованиям, должен иметь возможность убедиться в обоснованности проверяемого им решения или действия органа предварительного расследования, которым поставлено под угрозу нарушения или уже нарушено чье-то конституционно защищаемое благо. Но именно это и значит, что в судебно-контрольных процедурах есть место непосредственному исследованию доказательств. Таким, возможно, слишком длинным, на взгляд читателя, путем мы приходим к подтверждению выдвинутой под влиянием Закона N 433-ФЗ гипотезы.
4.5. В то же время сказанное не означает, что другие нормы гл. 45.1 так же одинаково органичны в процедурах пересмотра окончательных и промежуточных решений, как правила, установленные ст. 389.13 УПК РФ. Все как раз наоборот.
Возьмем сроки рассмотрения жалобы, представления в суде апелляционной инстанции. Они одинаковы для пересмотра приговора, иного окончательного решения и промежуточного решения суда первой инстанции: 15 суток в районном суде, 30 суток в верховном суде республики, краевом или областном суде, суде города федерального значения, суде автономной области, суде автономного округа, окружном (флотском) военном суде (хорошо, что Верховный Суд РФ промежуточных решений в порядке апелляции не пересматривает), однако очевидно, что в силу своей длительности эти сроки непригодны для пересмотра промежуточных судебных решений, особенно тех, что приняты в ходе предварительного расследования. Учитывая, что в указанные сроки апелляционный суд должен не рассмотреть, а только начать рассмотрение жалобы (ст. 389.10), что жалоба может быть возвращена заявителю для пересоставления (ч. 4 ст. 389.6) или в суд первой инстанции для устранения обстоятельств, препятствующих рассмотрению уголовного дела судом апелляционной инстанции (ч. 3 ст. 389.11), в разумные сроки апелляционного решения можно не дождаться. Если добавить к этому, что обжалование промежуточного решения не приостанавливает производства по уголовному делу, а срок, в течение которого суд должен начать рассмотрение апелляции, исчисляется с момента поступления жалобы в суд второй инстанции, хотя жалоба приносится через суд, вынесший обжалуемое решение, и по ней должны быть еще совершены действия, связанные с необходимостью обеспечения прав тех участников процесса, интересы которых затрагивает эта жалоба (а необходимое или отводимое на это время, как и последствия нарушения этих сроков, четко не урегулированы), возникает впечатление, что формально предоставленное участникам уголовного процесса право на обжалование промежуточных решений обеспечено из рук вон плохо. Это право тонет во множестве правил и предписаний, оправданных при пересмотре приговора и иного окончательного решения, и требующих поэтому значительных промежутков времени. Впрочем, возможно, авторы законопроекта принимают как должное существующую (избыточную) длительность сроков предварительного расследования и судебного разбирательства и понимают, что за два-три месяца, что уйдут на обжалование и пересмотр промежуточного решения, производство по уголовному делу не успеет завершиться.
Надо заметить, что название ст. 389.10 - "Сроки рассмотрения уголовного дела судом апелляционной инстанции" дает иллюзорные надежды на то, что сроки рассмотрения промежуточных решений определены в другой норме. Однако такое толкование было бы явно ошибочным хотя бы потому, что и другие нормы гл. 45.1 указывают исключительно на рассмотрение уголовного дела. Сокращенные сроки обжалования и рассмотрения жалобы предусмотрены только для постановления судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом (ч. 11 ст. 108 УПК). Более того, в течение 3 суток со дня поступления жалобы в суд апелляционной инстанции этот суд не начинает ее рассмотрение, а именно принимает решение. Есть смысл распространить этот (или близкий к нему) срок на пересмотр всех промежуточных решений, принятых в досудебном производстве, хотя нельзя не отметить, что само по себе такое нормативное регулирование не решает проблемы. Установленный действующим законом для рассмотрения кассационной жалобы на постановление о заключении под стражу срок постоянно нарушается. Примеров не требуется, достаточно посмотреть размещенные в информационно-правовых системах определения Верховного Суда: кассационные жалобы обвиняемых и защитников на продление судами субъектов Федерации срока содержания под стражей нормально рассматриваются от 2,5 до 4 месяцев, а случается, и дольше. Поэтому достаточно часто право на жалобу выглядит (или является?) фикцией.
4.6. Определенная алогичность усматривается в том, как новым законом определены апелляционные инстанции для рассмотрения жалоб на промежуточные судебные решения. В соответствии со ст. 389.2 жалобы и представление не только на приговор, но и иное, т.е. и промежуточное, решение районного суда подаются в судебную коллегию по уголовным делам суда субъекта РФ, в то время как промежуточное решение суда субъекта РФ пересматривается судебной коллегией по уголовным делам этого же суда в отличие от приговора или иного итогового решения суда субъекта Федерации, жалобы и представления на которые подаются в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ. Может быть, логичнее было бы предусмотреть в качестве апелляционной инстанции для промежуточных решений районного суда коллегию их трех судей того же звена судебной системы. Мечты о полноценной апелляции с возможностями существующих судебных коллегий в судах субъектов РФ плохо совмещаются. Нужны организационные меры.
4.7. Требуют учета специфики промежуточных решений основания их пересмотра и виды принимаемых решений. В частности, решения, принятые в порядке судебного контроля, не могут быть отменены или изменены по мотивам их несправедливости в том ее понимании, которое представлено в ч. 2 ст. 389.18. Спорной является возможность отмены такого решения и на основании неправильного применения уголовного закона. Думается, что суд второй инстанции не вправе, отменяя такое постановление, возвратить материалы прокурору (к судебно-контрольному производству ст. 237 УПК вряд ли хоть как-то применима), прекратить уголовное дело. В УПК ничего не сказано о том, каким образом суд апелляционной инстанции может изменить решение, принятое в ходе судебного контроля: содержание ст. 389.27 учитывает только приговор.
Как видим, основания пересмотра решений суда первой инстанции, виды апелляционных решений писаны исключительно "под приговор". Это видно уже из гипотезы норм рассматриваемой главы: "при рассмотрении уголовного дела" (например, ч. 1 ст. 389.19, ч. 1 ст. 389.20). Представляется, что изложенного выше достаточно для вывода: специфические правила апелляционного производства по вопросам, разрешаемым судом в ходе предварительного расследования, должны иметь отдельное правовое регулирование.
Кассация и надзор
1. Как бы мы ни старались, гл. 47.1 и 48.1 не могут быть прокомментированы отдельно друг от друга. Фактически они представляют собой звенья общей системы пересмотра приговора, определения, постановления, вступивших в законную силу. Порядок обжалования и рассмотрения, условия поворота к худшему (ст. 401.6), пределы прав кассационной и надзорной инстанций, срок и субъекты обжалования (ст. ст. 401.2, 412.2) для них одинаковы. Кассация и надзор различаются только судебными инстанциями, проверяющими законность вступившего в законную силу судебного акта, да и этот критерий четко не выдержан.
В соответствии с ч. 6 ст. 401.14, если кассационные жалоба, представление были переданы на рассмотрение суда кассационной инстанции постановлением Председателя Верховного Суда РФ или его заместителя, которым дано право отменить постановление судьи Верховного Суда об отказе в удовлетворении надзорных жалобы, представления (ч. 3 ст. 401.8) и направить жалобу вместе с делом на рассмотрение суда кассационной инстанции, т.е. в Судебную или Военную коллегию Верховного Суда (ст. 401.3), а суд кассационной инстанции оставил эти жалобу или представление без удовлетворения или удовлетворил частично, Председатель и заместитель Председателя Верховного Суда вправе своим постановлением передать кассационные жалобу, представление в вышестоящий суд кассационной инстанции либо в Президиум Верховного Суда РФ. Закономерно возникает вопрос - зачем?
Президиум Верховного Суда РФ, согласно ст. 16 Федерального конституционного закона от 7 февраля 2011 г. N 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации", кассационной инстанцией не является. В целях обеспечения единства судебной практики и законности Президиум проверяет исключительно вступившие в силу судебные акты в порядке надзора, а также в порядке возобновления производства по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Какие действия по представлению Председателя и заместителя Председателя Верховного Суда РФ, не согласных с кассационным определением, должен совершить Президиум? Какие действия он может совершить? Вопросы без ответа.
