По мнению прокуратуры г. Москвы и Генеральной прокуратуры РФ, куда названные адвокаты обратились с жалобами, статус свидетеля является обстоятельством, исключающим участие Е. Ю. Львовой в том же деле в качестве защитника,
а предусмотренная гарантия конфиденциальности информации, полученной защитником обвиняемого, распространяется лишь на те сведения, которые стали известны ему именно в качестве защитника, что не исключает возможность его допроса об обстоятельствах, ставших ему известными ранее, в том числе в связи с оказанием иной юридической помощи.
Определением от 06.07.2000 № 128-0 Конституционный Суд РФ отказал в принятии жалобы гражданина В. В. Паршуткина к рассмотрению, указав, что действующее законодательство не препятствует защите прав В. В. Паршуткина, поскольку определенно исходит из невозможности совмещения процессуальных функций защитника с обязанностью давать свидетельские показания по тому же делу. При этом в силу прямого указания закона участие адвоката в деле исключается, только если ранее он допрашивался по данному делу в качестве свидетеля. Однако поскольку адвокат Е. Ю. Львова к тому моменту, когда она оформила поручение и приняла на себя защиту В. В. Паршуткина, как свидетель не допрашивалась, названное основание для отказа ей в допуске к участию в деле или отстранения ее от защиты отсутствовало.
В другом случае судья Челябинского областного суда и судебная коллегия Верховного суда РФ усмотрели нарушение уголовно-процессуального закона в действиях следователя, который допросил адвоката в качестве свидетеля, что повлекло его отстранение от участия в деле и нарушение права обвиняемого на защиту, настаивавшего на продолжении участия адвоката в качестве его защитника.
Оспаривая обвинение в совершении умышленного убийства в составе организованной группы по предварительному сговору на проселочной дороге в Аргаяшском районе Челябинской области, Виньков неоднократно заявлял об алиби, утверждая, что 7 февраля 1999 г., когда было совершено убийство, он якобы имел встречу с адвокатом Тихоновым. Такие же показания давали и родственники Винькова.
Президиум Верховного Суда РФ, отменяя приговор, указал, что в соответствии с действующим законодательством адвокат, как и любое лицо, может быть допрошен по любым обстоятельствам, за исключением тех, которые стали ему известны в связи с осуществлением защиты, т.е. со слов подзащитного или из других источников. В данном случае адвокат Тихонов был допрошен о фактах, имевших место
задолго до возбуждения дела, и, естественно, в это время ни он, ни Виньков участниками процесса не являлись. Тихонов е допрашивался по поводу сведений, полученных от обвиняемого Винькова, но только он сам мог подтвердить либо опровергнуть показания обвиняемого о якобы происшедшей встрече с ним. Таким образом, оснований считать, что эти сведения стали известны Тихонову в связи с осуществлением им защиты, суд не усмотрел.
На первый взгляд, может показаться, что допрос адвоката в качестве свидетеля в рассмотренном случае соответствует интересам доверителя. Однако так дело обстоит, действительно, лишь на первый взгляд.
Показания адвоката теоретически могут соответствовать интересам подзащитного только в том случае, если он подтверждает заявление последнего об алиби, или, как в вышеописанных случаях, о собственном отсутствии при допросе или о незаконном воздействии на подзащитного со стороны работников правоохранительных органов. Однако и в этом случае возникают некоторые неразрешимые, на наш взгляд, вопросы.
Допрашиваемый в качестве свидетеля адвокат должен быть предупрежден об уголовной ответственности не только за отказ, но и за дачу заведомо ложных показаний. Профессиональная же этика адвоката, которую он обязан соблюдать в силу ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», запрещает адвокату действовать вопреки законным интересам лица, обратившегося к нему за юридической помощью, занимать по делу позицию и действовать вопреки воле доверителя. Адвокат, поставленный на свидетельское место, неизбежно должен сделать выбор между гражданским долгом и профессиональной этикой, что представляется недопустимым. Какую бы позицию ни занял адвокат, его положение остается двусмысленным, а показания — сомнительными.
Подтверждение адвокатом заявления обвиняемого не может не вызывать сомнений в силу того, что адвокат в любом случае рассматривается как лицо заинтересованное. Адвокат не обязан быть объективным в оценке обстоятельств дела и поведения подсудимого, так как он не вправе допускать высказывания, противоречащие воле доверителя. Показания адвоката, опровергающие заявление доверителя, невозможны в принципе, поскольку это нарушает право обвиняемого на
защиту. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые ему стали известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит гарантией против такой двусмысленности, направлено на то, чтобы избежать ситуации выбора между двумя равновеликими ценностями. Вынуждать адвоката к такому выбору и безнравственно, и незаконно.
Адвокат связан обязательствами перед доверителем не только в период оказания ему юридической помощи; но и при обращении к нему за такой помощью, даже если она им не была оказана, и после завершения работы по конкретному делу. Именно поэтому в ст. 56 УПК речь идет не только об информации, сообщенной адвокату его доверителем, но обо всех обстоятельствах, которые стали известны адвокату в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием. Иное истолкование положений УПК противоречит конституционно-правовому смыслу института обеспечения обвиняемому права на защиту, включая право пользоваться помощью адвоката (защитника).
Вызванный кем бы то ни было для допроса, адвокат должен отказаться отдачи показаний, ссылаясь на свой свидетельский иммунитет. В сложных ситуациях даже при наличии какого-либо давления адвокат всегда может сослаться на то, что ответ на заданный ему вопрос требует разглашения информации, ставшей ему известной в связи с обращением к нему за юридической помощью. Адвокат не вправе назвать даже фамилии лица, обратившегося к нему за юридической помощью, ибо и эта информация может быть использована против интересов такого лица. Адвокат при этом может быть абсолютно уверен в том, что уголовная ответственность за отказ от дачи показаний ему не грозит, если только он сам не был свидетелем какого-либо либо преступления.
Единственным основанием, дающим адвокату право дать свидетельские показания, является желание его доверителя предать огласке обстоятельства, связанные с получением им юридической помощи. Юридический анализ такой ситуации дан Конституционным Судом РФ в Определении от 06.03.2003 № 108-0 в связи с жалобой гражданина Г. В. Цицкишвили.
В жалобе сообщалось о том, что ч. 3 ст. 56 УПК была использована Перовским районным судом г. Москвы в качестве основания отказа в удовлетворении ходатайства о допросе в качестве свидетеля адвоката Т. В. Иргашевой для подтверждения
факта фальсификации следователем материалов уголовного дела. Рассматривая жалобу, Конституционный Суд РФ определил, что норма, содержащаяся в п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК (как и корреспондирующая ей норма п. 2 ст. 8 Федерального закона « Обадвокатской деятельности и адвокатуре в Российской федерации»), направлена на защиту конфиденциальности сведений, доверенных подзащитным адвокату при выполнении им профессиональных функций. Каких-либо иных целей, кроме создания условий для получения обвиняемым квалифицированной юридической помощи и обеспечения адвокатской тайны, законодатель в данном случае не преследовал.
Предусмотренное п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК освобождение защитника от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах, которые стали ему известны или доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит обеспечению интересов обвиняемого и является гарантией беспрепятственного выполнения защитником возложенных на него функций; в этом заключаются смысл и предназначение указанной нормы. Освобождая адвоката от обязанности свидетельствовать о ставших ему известными обстоятельствах в случаях, когда это вызвано нежеланием разглашать конфиденциальные сведения, п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК вместе с тем не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. Данная норма также не служит для адвоката препятствием в реализации права выступить свидетелем по делу при условии изменения впоследствии его правового статуса и соблюдения прав и законных интересов лиц, доверивших ему информацию.
В подобных случаях суды, как указал Конституционный Суд РФ, не вправе отказывать в даче свидетельских показаний лицам, перечисленным в ч. 3 ст. 56 УПК (в том числе защитникам обвиняемого и подозреваемого), при заявлении ими соответствующего ходатайства. Невозможность Допроса указанных лиц — при их согласии дать показания, а также при согласии тех, чьих прав и законных интересов непосредственно касаются конфиденциально полученные адвокатом сведения, — приводила бы к нарушению конституционного права на судебную защиту и искажала бы само существо данного права[226].
Этот же вопрос был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ и в связи с проверкой конституционности ч. 8 ст. 234 УПК, согласно которой при рассмотрении ходатайства об исключении недопустимых доказательств в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов, за исключением лиц, обладающих свидетельским иммунитетом. Конституционный Суд РФ отметил, что установленный законом запрет обязывать лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, давать показания относительно обстоятельств досудебного производства не исключает право такого лица дать соответствующие показания в случае, если оно согласно на это, при условии, что ему как свидетелю разъясняется возможность использования показаний в качестве доказательств по уголовному делу[227].
Таким образом, допрос адвоката в качестве свидетеля обусловлен наличием волеизъявления его доверителя и собственным согласием адвоката. Однако и в этом случае адвокат должен учесть возможные неблагоприятные последствия своего решения о даче свидетельских показаний, в частности, прекращение его функционирования в данном деле в качестве защитника.
Правом отказаться отдачи свидетельских показаний обладает также любое лицо, если требуемая органами расследования и судом информация касается его супруга или близких родственников, круг которых определен законом (п. 4 ст. 5 УПК). Однако, если такой свидетель желает дать показания, ему должно быть разъяснено, что его показания могут быть использованы в качестве доказательства по уголовному делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний.
Вызванный на допрос свидетель обязан явиться и правдиво ответить на все поставленные ему вопросы.Свидетель не вправе уклоняться от явки по вызовам дознавателя, следователя, прокурора или суда. В случае уклонения от явки без уважительных причин свидетель может быть подвергнут принудительному доставлению — приводу. Свидетель не вправе давать ложные показания либо отказываться от
дачиложных показаний, за такое поведение свидетель несет уголовную ответственность в соответствии со ст. 307 и 308 УК. Уголовная ответственность свидетеля за отказ от дачи показаний обусловлена тем, что свидетель незаменим в качестве источника информации о преступлении: он создается объективным ходом события. Незаменимость свидетеля означает приоритет его процессуального статуса перед другими статусами: если свидетелем преступления в силу стечения обстоятельств стал субъект уголовно-процессуальной деятельности, он не вправе осуществлять процессуальные действия. Следователь, дознаватель, судья, прокурор, специалист, эксперт, понятой, переводчик, секретарь судебного заседания подлежат отводу, если являлись свидетелями преступления, независимо от того, были ли они уже допрошены в качестве свидетеля. Произведенные ими следственные действия должны признаваться незаконными, а полученные при этом доказательства — недопустимыми.
В практике довольно часто возникает вопрос о правомерности производства следственных действий сотрудниками органов дознания, осуществлявших оперативно-розыскную деятельность. Закон не допускает возложения полномочий по проведению дознания на то лицо, которое проводило или проводит по данному делу оперативно-розыскное мероприятие (ч. 2 ст. 41 УПК), однако такое лицо может быть допрошено в качестве свидетеля о наблюдаемых им при проведении оперативного мероприятия обстоятельствах. Несмотря на это, Верховный Суд РФ в течение многих лет дает неправильную, на наш взгляд, оценку подобным ситуациям. Так, в судебном заседании по делу И., рассмотренному с участием присяжных заседателей, были допрошены в качестве свидетелей А. А. Переходенко, М. С. Сафонов, О. В. Кобозов, О. Б. Четырин, которые являются сотрудниками отдела по борьбе с организованной преступностью. В присутствии присяжных заседателей они были допрошены об обстоятельствах проведения оперативно-розыскных мероприятий, участия в некоторых следственных действиях, задержания И. и получения от него информации о причастности к убийству 3. и покушению на убийство Г. А. А. Переходенко, как следует из кассационного определения, кроме того, проводил по данному делу осмотр места происшествия. Отменяя приговор, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала не на недопустимость производства этими свидете-
лями следственных действий, а рекомендовала суду первой инстанции решить вопрос, являются ли А. А. Переходенко, М. С. Сафонов, О. В. Кобозов и О. Б. Четырин свидетелями фактических обстоятельств дела и могут ли они быть допрошены в присутствии присяжных заседателей[228].
В практике также давно обсуждается вопрос о возможности использования в качестве источника доказательственной информации субъектов уголовно-процессуальной деятельности.
Как разъяснил Конституционный Суд РФ в уже упоминавшемся Постановлении от 29.06.2004 № 13-П, положения ч. 5 ст. 246 и ч. 3 ст. 278 УПК, предоставляющие государственному обвинителю право ходатайствовать о вызове в суд свидетелей и допрашивать их, и ч. 3 ст. 56 УПК, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключают возможность допроса дознавателя и следователя, проводивших предварительное расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.
Вместе с тем эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно- процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания ст. 50 (ч. 2) Конституции РФ, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.
Представляется, что указанные ограничения на допрос следователя и дознавателя распространяются на любую информацию, для удостоверения которой закон предусматривает специальные правила. Допрос следователя (дознавателя) не может быть превращен в средство дополнения, уточнения или исправления протокола следственного действия. Поэтому, если следователь и может быть допрошен в суде в качестве свидетеля, то лишь об обстоятельствах, выходящих за рамки познавательной сущности следственного действия, для проверки и разрешения возникших сомнений в тех обстоятельствах его производства, которые не могут быть преодолены иным путем.
В качестве свидетелей об обстоятельствах производства следственных действий, в которых они принимали участие, могут быть допрошены понятые, специалисты, переводчики, статисты.
Судья, секретарь судебного заседания могут быть допрошены при расследовании и рассмотрении уголовных дел о преступлениях против правосудия, а также при расследовании вновь открывшихся обстоятельств, являющихся основанием пересмотра приговора, вступившего в законную силу. При этом они допрашиваются не об обстоятельствах уголовного дела, в рассмотрении которого принимали участие в качестве судьи или секретаря судебного заседания, а о действиях и событиях, имевших место при их рассмотрении.
Круг возможных свидетелей говорит о чрезвычайно широком предмете свидетельских показаний. Определить исчерпывающий перечень обстоятельств, которые могут оказаться имеющими значение для правильного разрешения уголовного дела, невозможно. Свидетель может быть допрошен о любых обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, а его показания могут служить средством установления как главного факта, так и промежуточных фактов, использоваться для проверки, подтверждения, опровержения других доказательств. Показания свидетеля могут носить как обвинительный, так и оправдательный характер, быть прямыми или косвенными, первоначальными или производными. Однако в любом случае познание обстоятельств совершенного преступления с помощью свидетельских показаний является опосредованным познанием, поэтому свидетельские показания могут быть использованы для доказывания того или иного обстоятельства лишь в совокупности с другими доказательствами.
Показания потерпевшего — это устное сообщение об обстоятельствах, имеющих значение, сделанное на допросе лицом, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред. Потерпевший так же, как и свидетель, сообщает следователю и суду о тех обстоятельствах, которые он лично воспринимал с помощью своих органов чувств. Поэтому все сказанное о показаниях свидетеля в равной мере применимо и к этому виду доказательств.
В то же время закон не случайно выделяет показания потерпевшего в самостоятельный вид доказательств. Как представляется, это обусловлено особым статусом потерпевшего как участника уголовного процесса. Потерпевший является, с одной стороны, источником доказательственной информации, т.е. свидетелем преступления, с другой — он равноправный субъект доказывания, наделенный для реализации своего статуса широким набором процессуальных возможностей. Показания потерпевшего, таким образом, имеют двойственную юридическую природу: они являются не только доказательством по уголовному делу, но и средством защиты потерпевшим своих прав, одним из способов осуществления им доказывания.
С учетом особенностей процессуального статуса потерпевшего дача показаний для него одновременно является и правом, и обязанностью, за ненадлежащее выполнение которой потерпевший может быть привлечен к уголовной ответственности в соответствии со ст. 307, 308 УПК, наравне со свидетелем. Право потерпевшего давать показания обусловлено его личной заинтересованностью в исходе уголовного дела, обязанность — значимостью располагаемой им информации для установления обстоятельств преступления и разрешения уголовного дела.
Статус потерпевшего отражается на предмете его показаний. Потерпевший вправе не только сообщить органу расследования и суду интересующую их информацию, но и обращать их внимание на существенные с его точки зрения обстоятельства, выдвигать и высказывать свои предположения о возможности совершения преступления определенным лицом, давать собственную оценку имеющимся в деле доказательствам. Поэтому, оценивая показания потерпевшего, следует различать сообщения о фактических обстоятельствах дела, воспринятых потерпевшим, и его выводы, умозаключения, предположения и оценочные суждения, не
имеющие самостоятельной доказательственной ценности, но важные как для обеспечения прав потерпевшего, так и для определения направлений расследования.
Являясь непосредственным участником события преступления, потерпевший, как правило, лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о его обстоятельствах, о начале, последовательности и завершении события, о причинах, которые обусловили совершение преступления. Иногда только потерпевший может описать похищенное у него имущество или пережитые страдания, внешность преступника, охарактеризовать исходящий от преступника запах и т.п. Значение показаний потерпевшего как доказательства в связи с этим, трудно переоценить. Однако нельзя не принимать во внимание и оборотную сторону этого явления: потерпевший — это лицо, пострадавшее от неправомерных действий. Им движут естественные чувства обиды, гнева, ненависти к причинителю вреда, возможно, желание мести. Перенесенные страдания и утраты, испытанные при совершении преступления эмоции, такие как страх, испуг, способны исказить результаты восприятия обстоятельств происшествия, преувеличить опасность совершенного на него нападения и степень угрозы его интересам. Нередко потерпевший своими неправомерными ими аморальными действиями провоцирует совершение преступления, поэтому в процессе дачи показаний он может стараться скрыть это обстоятельство. Часто потерпевшими становятся родственники обвиняемых, что также налагает на показания потерпевшего свой отпечаток.
На показания потерпевшего оказывают влияние принадлежащие ему как субъекту доказывания права. Так, потерпевший еще до окончания предварительного расследования знакомится с некоторыми заключениями эксперта, показаниями подозреваемого, обвиняемого в ходе очной ставки с ними, вещественными доказательствами, предъявляемыми ему для опознания. Значительную часть информации о ходе расследования потерпевший получает также в ходе общения со следователем, участия в проводимых им бедственных действиях, в судебной процедуре рассмотрения жалоб на действия и решения органа расследования, эта информация не может не оказать определенного (как положительного, так и отрицательного) влияния на собственные воспоминания потерпевшего. Нельзя исключать также и стремления отдельных лиц добиться реализации
собственных, в том числе противоправных, целей, используя механизм дачи показаний, как было показано выше на примере уголовного дела по обвинению М.[229]
8.4. Получение и проверка показаний подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и потерпевшего
Основным способом получения показаний подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и потерпевшего, как следует из ст. 76—79 УПК, является допрос, проведенный в соответствии с требованиями ст. 173,174,187—191, 275, 277, 278УПК. Однако подозреваемый, обвиняемый, свидетель и потерпевший сообщают сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, не только на допросе, но и в ходе некоторых других следственных действий. Так, вполне очевидно, что показания могут быть получены на очной ставке, хотя основанная ее цель — не получение новых доказательств, а выяснение причин существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц. На это указывает ч. 5 ст. 192: «показания допрашиваемых лиц записываются в той очередности, в какой они давались. Каждое из допрашиваемых лиц подписывает свои показания...».
В определенной мере содержит показания протокол предъявления для опознания, поскольку в соответствии с ч. 7 ст. 193 УПК, если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или один из предметов, то ему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он опознал данные лицо или предмет. Эти объяснения, по возможности, дословно излагаются в протоколе (ч. 9 ст. 193) и являются весьма важной частью показаний свидетеля или потерпевшего. Элементы допроса содержит и проверка показаний на месте (ст. 194 УПК), включающая в себя свободный рассказ лица, чьи показания проверяются, и ответ на заданные вопросы.
Принято считать, что процедура допроса (и других следственных действий, направленных на получение показаний) призвана обеспечить полноту и достоверность показаний1, однако в действительности эти правила способны лишь обеспечить допустимость полученного доказательства, а предусмотренный законом порядок протоколирования хода допроса обеспечивает сохранение показаний в целях их дальнейшего использования, в чем легко убедиться, ознакомившись со ст. 173,174,189 и 199 УПК. Содержащийся в них порядок проведения допроса и закрепления его хода и результатов обеспечивает законность формальной стороны этого следственного действия. Статьи 174,189 и применимая ко всем следственным действиям ст. 164 УПК содержат общие правила проведения допроса, призванные обеспечить, главным образом, права его участников. Перед допросом следователь должен убедиться в личности допрашиваемого, разъяснить ему процессуальный статус, цель и порядок предстоящего следственного действия, обеспечить в случае необходимости участие переводчика. На допросе может присутствовать защитник подозреваемого, обвиняемого, адвокат свидетеля или адвокат- представитель потерпевшего, а в предусмотренных законом случаях также педагог и законный представитель несовершеннолетнего. Следователь обязан предупредить участников следственного действия о применении фото-, видеосъемки и звукозаписи. Допрашиваемый вправе пользоваться своими записями и документами.
Детально урегулирована законом и процедура фиксации показаний в протоколе допроса и удостоверения их участниками следственного действия. Однако соблюдение всех этих правил обеспечивает лишь точное и полное отражение в протоколе как действий следователя, т.е. хода допроса, так и содержания полученного сообщения. Никакая самая совершенная процедура не гарантирует получения от подозреваемого, обвиняемого, свидетеля или потерпевшего полной, исчерпывающей, правдивой и соответствующей действительности информации. Возможно, поэтому саму процедуру допроса, т.е. расспроса с целью получения сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела, закон оставляет свободой. Следователь свободен в выборе тактики допроса, зави-
сящей от слишком многих обстоятельств, но ему запрещено задавать наводящие вопросы, под которыми понимаются вопросы, прямо или косвенно содержащие в себе подсказку, т.е. желаемый ответ. Следователь также не вправе принуждать подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и потерпевшего к даче показаний путем применения насилия, угроз, шантажа, иных незаконных действий, подвергать его насилию, издевательствам или пыткам (ст. 9 УПК, ст. 302 УК).
Помня о том, что допрос — это способ опосредованного познания обстоятельств преступления, закон требует, чтобы показания обвиняемых, свидетелей и потерпевших были выслушаны судом. Уменьшая до максимально возможного предела количество опосредований, закон предусматривает, что полученные в ходе досудебного производства показания свидетеля и потерпевшего могут быть оглашены лишь в исключительных случаях. Это смерть свидетеля или потерпевшего, тяжелая болезнь, препятствующая явке в суд, отказ потерпевшего или свидетеля — иностранного гражданина явиться в суд, а также стихийное бедствие или иные чрезвычайные обстоятельства, препятствующие явке в суд (ч. 2 ст. 281 УПК). В иных случаях огласить показания неявившегося свидетеля и воспроизвести изготовленные в ходе допроса аудио- и (или) видеозаписи, киносъемку, исследовать сделанные в ходе допроса фотоснимки и диапозитивы можно только с согласия обеих сторон.
Требование непосредственного выслушивания судом показаний свидетелей и потерпевших чрезвычайно важно для оценки правдивости свидетеля и потерпевшего. Оно также гарантирует право обвиняемого «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены» (Конвенция о защите прав человека и основных свобод, ст. 6, ч. 3, п. «с1»).
В то же время возможности оглашения в суде показаний явившихся свидетелей и потерпевших гораздо шире. Суд вправе по ходатайству лишь одной из сторон принять решение об оглашении ранее данных показаний при наличии существенных противоречий между ними и показаниями, данными в суде. Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний в суде не препятствует оглашению его показаний, если они были получены в соответствии с ч. 2 ст. И УПК, т.е. если свидетель, имеющий право на свидетельский иммунитет, был осведомлен о своем праве, а также
предупрежден перед началом допроса о том, что его показания будут использованы в качестве доказательства даже при условии последующего отказа от них.
Таким образом, четкая процедура допроса на предварительном следствии, детальная запись показаний допрошенного лица в протоколе, использование технических средств фиксации хода допроса и содержания полученных показаний имеют целью обезопасить процедуру уголовного судопроизводства от попыток недобросовестных лиц отказаться от данных следователю показаний, изменить их или избежать процедуры судебного допроса. Практика свидетельствует о том, что в борьбе за свидетельские показания обе стороны (обвинения и защиты) проявляют порой одинаковую активность. Преступный мир использует разнообразные незаконные средства воздействия на свидетельские показания (от уговоров и подкупа до угрозы прямого физического устранения), что, естественно, требует противодействия. Однако и органы предварительного расследования позволяют себе запугивать психологически нестойкого свидетеля настойчивым предупреждением об уголовной ответственности за изменение показаний, корректируют показания допрошенного лица в протоколе, пренебрегая требованием о дословной записи и пр. Поэтому непосредственное восприятие судом показаний свидетелей и потерпевших, сопоставление их с запротоколированными следователем показаниями, широкое применение и исследование в суде аудио-, видеозаписи, киносъемки показаний в комплексе позволяет выявить действительное содержание информации, отраженной сознанием свидетеля или потерпевшего.
