Современные постсистемные подходы к макрополитике

Критика структурного функционализма и различных вариантов моделирования политической системы породила ряд подходов, связанных с пересмотром теоретических представлений о макрополитической организации общества. Остановимся на трех наиболее известных концепциях: 'структурации' (А. Гидденс); 'социального и политического поля' (П. Бурдье) и 'нового институционализма' (Д. Марч, Д. Олсен, П. ди Маджио). При всех различиях между ними избранные концепции объединяет критическое отношение к традиционной теории политической системы и одновременно релевантное отношение к самим макроструктурам политической жизнедеятельности. Начнем с теории 'структурации' английского социолога А. Гидденса, который уделяет в ней особое внимание социологической интерпретации публичной власти и политических институтов. Несмотря на признание права на существование категорий социальной (и соответственно политической) 'системы', А. Гидденс считает, что реально они существуют только в процессе 'структурации', когда посредством использования субъектом правил и ресурсов происходит воспроизводство политического действия в четко определенных пространственно-временных границах. С этой точки зрения, политическая 'система' и 'структура', с одной стороны, и индивиды и группы, участвующие в политике, - с другой, взаимно конструируют друг друга в ходе социальной практики. Если же сами формы практики, структурно упорядоченные посредством норм и ресурсов, акклиматизировались в социальном пространстве и существуют десятилетия и столетия, то их можно рассматривать как политические институты¹⁵.

В итоге политические институты представляют собой в совокупной деятельности и в постоянных интеракциях автономных индивидов воплощение неких 'виртуальных' структур, связанных нормами и ресурсами. Существует два типа ресурсов: 1) ' аллокативные', обусловленные механизмами экономики, материальными средствами и предметами, освоением человеком природной среды, и 2) ' авторитарные', связанные с политикой и доминированием одних людей над другими. Таким образом, социальная 'структурация' и политическая институционализация, образующие общественную макроструктуру, проявляются в непрерывном потоке действий и взаимодействий индивидов, упорядочиваемых при помощи модальностей, норм и ресурсов.

Другой, постструктуралистский (или конструктивистский), подход к интерпретации макрополитики, как одного из измерений в многомерном пространстве социального поля, предложил уже упоминавшийся французский политический социолог П. Бурдье. Макрополитическое поле, по Бурдье, складывается из совокупности социальных практик отдельных агентов, характеризующихся занимаемыми пространственными 'позициями', объемами, и также качеством обладаемых ими 'капиталов' (потенциалов контролируемых ресурсов) и институциональных статусов¹⁶. Кроме того, макрополитика видится Бурдье, как социальный рынок, где есть спрос и предложение (это напоминает концепцию социального обмена П. Блау) на политические товары (программы партий, например), а также процесс их производства. Следовательно, макрополитика, по П. Бурдье, предстает вовсе не кристаллической решеткой институтов, а текучим, динамичным полем, постоянно конструируемым и реконструируемым посредством социальных практик агентов, производящих капиталы и выстраивающих позиции, но при этом соподчиненных с позициями и капиталами других политических агентов.

Наконец, третий вариант постсистемной интерпретации макрополитики представлен весьма популярной в США концепцией 'нового институционализма', о содержании которой уже говорилось в главах VI-VII. Не повторяя ранее изложенного, хотелось бы остановиться лишь на том, как она описывает так называемую 'большую картину' (big picture) макрополитического мира. Во многом она символизирует своего рода откат назад от концепции политической системы к концептуализации государственных институтов как универсума макрополитики. Больше всего 'новые институционалисты' уделяют внимание организационным, символическим и процедурным аспектам политической жизни, их влиянию на поддержание стабильного функционирования государства и эффективность механизма принятия решений. При этом специфика 'нового институционализма' (по сравнению со 'старым') состоит в том, что политические институты понимаются с точки зрения взаимосвязи формальных норм и неформальных правил игры, образующих в итоге сложные организационные отношения, формы взаимодействий и саму кооперативную деятельность людей, поддерживающих стабильность и воспроизводящих порядок в обществе.

В целом 'новых институционалистов' занимает 'весь круг государственных и социетальных институтов, которые формируют способы выражения политическими акторами своих интересов и структурирования их отношений по поводу власти с другими группами, - отмечают в книге 'Структурируя политику' (1992) представители этого направления С. Стейнмо и К. Телен.- Таким образом, в определение ('нового институционализма'.- А. Д.) вполне можно включить такие черты институционального контекста, как правила избирательной борьбы, структуру партийных систем, отношения между различными органами государства и организацию таких экономических акторов как профсоюзы'¹⁷. Следует отметить также особое внимание данного направления к социокультурным символам и ценностям, стереотипам и регламентам, оказывающим влияние на структурирование макрополитики.

Последнее из рассмотренных направлений макрополитической теории весьма интересно с точки зрения анализа становления институциональной системы современной России. Существование особой пропорции между официальными нормами, легальными законами и неофициальными 'правилами игры' вносит сильные коррективы в процесс демократизации современной России. Вместо сбалансированной с точки зрения плюралистического представительства социальных интересов политической системы с сильными демократическими институтами мы получаем нечто иное: вместо партий их функции нередко выполняют лоббистские группировки; вместо нормальных парламентских форм выражения разнообразных интересов-квазикорпоративистские ассамблеи, не отягощенные заботой о нуждах рядовых избирателей; вместо 'прозрачного' процесса принятия решений административными органами - полностью закрытый от контроля процесс бюрократического перераспределения общественных ресурсов. Складывающаяся институциональная система в России никак не может быть понята лишь в официально-нормативном ракурсе без учета доминирующих в ряде случаев корпоративно-бюрократических правил игры. Планомерное воспроизводство этих 'правил' может существенно модифицировать социальный характер формирующейся политической системы, придать ей авторитарно-олигархическую и бюрократическую ориентацию¹⁸.