Различные виды психозов

Есть три большие группы психозов: шизофреническая, органическая и маниакально-депрессивная. Случай Кэри Фейтона хорошо иллюстрирует формы шизофрении. Органические психозы еще более разнообразны.

Все, что вызывает структурные изменения мозга, может ослаблять Эго. Обессиленное Эго может утратить контроль над Ид, что приведет к развитию органического психоза. К числу причин, вызывающих такие структурные изменения, относятся инфицирование мозга такими болезнями, как сифилис, менингит и туберкулез, а также тяжелые инфекции, особенно если они сопровождаются высокой температурой, например, заражение крови, пневмония и малярия. Образ исследователя, бредящего (то есть психотического) в приступе лихорадки посреди джунглей, знаком каждому ребенку, читавшему приключенческие романы. Алкоголь и токсичные химические вещества также могут ослаблять мозг, вызывая такие психозы, как белая горячка или интоксикация бромом. Раны и опухоли мозга, затвердение артерий, процессы старения, а также серьезная и продолжительная витаминная недостаточность, которая порой наблюдается в лагерях военнопленных, также могут значительно ослабить Эго.

В наиболее тяжелых случаях органический психоз может принимать форму бреда: человек видит вокруг себя страшных животных, людей или насекомых и полнится страхами и недобрыми предчувствиями. Органические психозы в большинстве случаев излечимы, если удается справиться с болезнью, повреждающей мозг.

Теперь обратимся к маниакально-депрессивной группе психозов.

Янус Гей был младшим из пятерых детей Альфреда Гея, агента по торговле недвижимостью и страхованию. В отличие от своих эктоморфных братьев и сестры, Ян был круглолицым эндоморфом, склонным, как и мать, к полноте. Обычно он был веселее и беспечнее других членов семьи, но временами становился вялым и раздражительным. В таких случаях он переставал встречаться со своими многочисленными друзьями и в свободное время читал труды пессимистичных философов.

Ян поступил в юридическую школу, чтобы удовлетворить амбиции отца, хотя сам сомневался, что юриспруденция — его призвание. Он предпочел бы заняться торговлей, но родители понемногу убедили его, что ему следует заниматься в жизни чем-то более достойным, чем оптовая продажа одежды. Прислушавшись к мнению родителей, Ян взялся за учебу и успешно сдал экзамены за первый семестр.

Он решил отпраздновать это событие со своими друзьями. На следующий день все явились на занятия, кроме Яна. Дело в том, что его отец должен был приехать по делам в Аркадию, и Ян захотел встретиться с ним в гостинице. Однако как раз в тот момент, когда он выходил из съемной комнаты, принесли телеграмму, где говорилось, что отец в Аркадию приехать не сможет. Ян решил продлить себе праздник. Он немного выпил, а потом отправился в город и заказал себе новый костюм. После ланча он решил, что ему пора основательно обновить свой гардероб, и приобрел три пары ботинок, четыре шляпы и дюжину рубашек. Продавщица, обслуживавшая его в универмаге, ему приглянулась, и остаток дня он провел у прилавка с рубашками, громко рассказывая девушке пикантные истории, несколько смущавшие ее. Оплатить все покупки он не мог, но отца Яна в Аркадии, расположенной всего в двадцати милях от Олимпии, хорошо знали и отпустили товар в кредит.

В тот же вечер они с продавщицей отправились прожигать жизнь по ночным клубам. Гуляли с размахом. Пили только шампанское, и в каждом заведении Ян угощал всех присутствующих, подписывая чеки от имени отца. Затем они сняли номер в мотеле, где провели ночь.

Не явился Ян на занятия и на следующий день. Вместо этого он снова обошел все те заведения, где побывал с продавщицей из универмага, требуя, чтобы ему показали подписанные им чеки. И всюду он громко возмущался, что его обсчитали. Наконец, он пошел к юристу, который посоветовал ему забыть обо всей этой истории. Тогда Ян обратился к другому адвокату, который пожелал увидеть чеки, чтобы решить, что можно сделать. Ян, однако, хотел уладить вопрос поскорее и пошел в полицию, где потребовал, чтобы полицейский последовал за ним и разобрался в ситуации на месте. В полицейском участке он вел себя так развязно и шумно, что его едва не арестовали как пьяного, но спиртным от Яна и не пахло. Он сильно хлопнул сержанта по спине, так что тот едва не упал, и, совершенно забыв, зачем приходил, вышел из участка, громко напевая. Он бродил по Мейн-стрит, подмигивая всем встречным девушкам, пока не наткнулся на галантерейный магазин Гарри. Он зашел туда и заявил, что хочет купить все перчатки, какие есть в наличии. У хозяина возникли подозрения, но он согласился продать Яну шесть дюжин мужских перчаток, если тот подпишет бумагу, гарантирующую, что его отец оплатит покупку до первого числа.

Забрав перчатки, Ян забрался в кузов стоявшего рядом грузовика и начал во всю глотку нахваливать свои перчатки, призывая прохожих покупать их у него. Собралась толпа, но перчатки никто не покупал. Разозлившись, Ян стал остроумно и саркастически высмеивать жадных аркадийцев.

Тут на соседнем дереве запела птичка, Ян прервал свою речь и стал слушать пение. Затем он начал громко свистеть, подражая птице. Через несколько минут мимо прошла миловидная девушка. Ян спрыгнул с грузовика и устремился за нею, швыряя в нее перчатки. В этот момент подъехала полицейская машина. Увидев спешивших к нему полицейских, Ян от души расхохотался. Затем он начал быстро выхватывать из коробки перчатки и бросать их в толпу.

В участке вновь подтвердилось, что Ян трезв, поэтому полицейские вызвали его отца и рассказали ему о случившемся. Мистер Гей отвез сына в Олимпию, где его поместили в больницу.

Из своего возбужденного состояния он вышел довольно скоро, но доктор Трис посоветовал его отцу дать сыну передышку. Ян, однако, устыдившись своего поведения, решил вернуться в колледж и взяться за учебу с еще большим усердием. Отец, которому хотелось видеть в своей семье юриста, поддержал эту идею, тем более что Ян выглядел вполне здоровым. И вот, вопреки совету доктора Триса, Ян снова отправился в Аркадию. Однокурсники отнеслись к его возвращению по-разному, но он старался избегать стычек и, казалось, не очень беспокоился о том, что говорили о нем за спиной. Он жил тихо, грыз гранит науки, в клубы и в универмаг, где познакомился с продавщицей, носа не казал.

Поскольку Ян пропустил почти два месяца занятий, в сессию ему пришлось немало поволноваться. Он не был уверен, что успешно сдаст экзамены, и знал, что, если провалится, отцу будет трудно его простить. Когда экзамены закончились, Ян, вместо того чтобы собираться домой, как другие студенты, сидел в своей комнате и тосковал. Теперь, когда все кончилось, его тревога час от часу возрастала. За последние шесть недель он слишком перетрудился. Вечерами он долго не мог уснуть, а просыпался еще до рассвета, чувствуя себя усталым и разбитым, словно не спал вовсе. У него пропал аппетит, всякое сексуальное влечение и интерес к людям, которые его только раздражали. Он стал вял и медлителен, и ему было трудно сосредоточиться на занятиях. Глаза его быстро уставали. Он часто плакал, вздрагивал от любого шума, страдал запором, отрыжкой и изжогой. Он стал часто размышлять о своем поведении после первой сессии, а также о других своих поступках, совершенных в более раннем возрасте, которых стыдился, и у него появилось ощущение, что все о его постыдном поведении знают и потому пялятся на него на улице.

В первую ночь после окончания экзаменов Ян попытался повеситься на своем галстуке. К счастью, галстук оборвался. Он не поехал домой и на следующий день, а вечером попытался отравиться газом, предварительно заделав все щели в дверях и окнах. К счастью, газ все-таки частично просочился наружу, и домовладелица вовремя его обнаружила. Яна снова отправили в олимпийскую больницу, и на этот раз семья согласилась в точности выполнять все рекомендации доктора Триса. Ян пролежал в больнице полгода и после выписки продолжал в течение года встречаться с врачом. Хотя экзамены он сдал, в колледж решил не возвращаться, уехал в другой город и устроился там продавцом в магазин мужской одежды. Он до сих пор время от времени видится с доктором Трисом, но последние четыре года пребывает в добром здравии. Доктор Трис считает, что для сохранения такого положения вещей Яну следует хотя бы раз в месяц посещать психиатра.

Может показаться удивительным, что два психических расстройства со столь разными симптомами могут случиться у одного и того же человека и представлять собой разные стадии одного психоза, но если задуматься об этих двух эпизодах, то можно увидеть одну важнейшую общую черту: оба они произошли вследствие внезапного высвобождения большого количества неудовлетворенных напряжений Ид. Во время первой болезни Ян был чрезмерно общителен, чрезмерно великодушен, до безрассудства сексуален, а временами раздражителен, критичен и воинствен. Такое поведение стало следствием взрыва сдерживаемого либидо в сочетании с небольшим количеством мортидо, взрыва, направленного наружу, и настолько сильного, что здравый смысл и чувство реальности оказались похоронены им.

Во время второго эпизода болезни взрыв энергии Ид тоже имел место, но с двумя отличиями: во-первых, он был преимущественно мортидозный, а во-вторых, был направлен не наружу, а внутрь. У людей, подверженных таким срывам, мы обнаруживаем всевозможные комбинации конструктивной и деструктивной энергии. Обычно либидо направлено наружу, что приводит к так называемому маниакальному эпизоду, а мортидо направляется вовнутрь, вызывая депрессивный или меланхолический эпизод. Поскольку оба эти состояния часто могут наблюдаться у одного и того же индивида, этот тип психического заболевания называют маниакально-депрессивным психозом. У кого-то бывает длительная депрессия без заметной маниакальной фазы или, наоборот, длительная мания без явных проявлений депрессии. У кого-то маниакальные и депрессивные эпизоды чередуются, причем без какого-либо светлого промежутка. У Яна между этими двумя фазами был период душевного здоровья. Встречаются и смешанные формы болезни, когда взрывы либидо и мортидо происходят одновременно.

Как только взрывные фазы проходят, человек возвращается в нормальное состояние. К сожалению, эта болезнь имеет тенденцию повторяться с годами, и именно для того, чтобы предотвратить рецидив, доктор Трис настаивал, чтобы Ян продолжал посещать психиатра после выздоровления. В этом отношении психоз подобен туберкулезу: когда больной выздоравливает, он все же должен соблюдать осторожность и регулярно бывать у врача, чтобы убедиться в том, что состояние его здоровья не внушает опасений.

В нашей стране воспитание требует от людей направлять свое либидо преимущественно наружу, а мортидо — внутрь, на себя. Поэтому во время психотического взрыва мортидо пациент обычно пытается найти облегчение в самоубийстве. В некоторых других странах, где в процессе личностного развития индивида от него не требуют целиком загонять мортидо вовнутрь, такие взрывы могут проявляться не суицидом, а убийством. Это довольно распространено среди мусульман в исламских странах, где человек, войдя в состояние «амока», пытается убить как можно больше людей, находя этому религиозное «оправдание». То есть Супер-эго позволяет ему направлять свои деструктивные желания наружу, а не внутрь, как это свойственно нашей культуре.

Часто трудно провести грань между шизофренией и маниакально-депрессивным психозом. В дифференциации этих болезней важно принимать во внимание не то, что человек делает, а то, как он это делает. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, может иметь такую же манию преследования, как и паранойяльный шизофреник, а многие формы шизофрении начинаются с состояния сильной меланхолии. Чтобы в сомнительных случаях отличить аффективную тупость шизофреника от депрессивной фазы маниакально-депрессивного психоза, требуются годы учебы и практики.