Обсуждение этого вопроса связано с так называемыми «когнитивными схемами эмоций», т. е. с установлением того набора признаков, с помощью которого можно судить о наличии той или иной эмоции. Сопоставление совокупности наблюдаемых признаков со схемой позволяет идентифицировать эмоцию. При этом предполагается, что ни один из признаков не является жестко привязанным к определенной эмоции, а ее идентификация осуществляется на вероятностной основе.
В отличие от опознания собственной эмоции, где ведущим признаком является субъективное переживание эмоции, опознание эмоций других людей осуществляется, в основном, по внешним проявлениям эмоций: мимике и позе, изменению речи и голоса, поведения, вегетативным реакциям. Учитываются также антецеденты, т. е. что предшествует и является причиной эмоций: ситуация в ее взаимодействии с имеющейся у человека целью (Frijda, 1986). Таким образом, если наблюдатель представляет себе ситуацию, в которой оказался человек, его цель в данный момент и внешние проявления эмоции, то он имеет достаточно информации, чтобы опознать эмоцию. Следует отметить, что в отечественной психологической литературе этот вопрос обсуждался А. С. Золот-няковой (1964), которая показала, что для пятилетнего ребенка средства, выражающие экспрессию, становятся сигнальными только в контексте действия и ситуаций.
Показателен в этом отношении и эксперимент, поставленный М. Шерманом (Scherman, 1927,1928). Он снял на кинопленку эмоции детей в возрасте нескольких дней (у которых эмоциональные реакции еще не дифференцированы) в четырех ситуациях: падение с небольшой высоты, укол булавкой, ограничение движений головы и проявления голода. Затем этот фильм демонстрировался кормилицам, врачам, студентам при трех различных условиях:
1) фильм демонстрировался полностью, наблюдатели видели и ситуацию, и ответ;
2) демонстрировались только эмоциональные реакции;
3) демонстрировались эмоциональные реакции, предваряемые неадекватной ситуацией.
Кроме того, наблюдателям показывали самих детей. Стимуляция осуществлялась за экраном, который быстро убирали.
При первом условии, когда интерпретации наблюдавшейся эмоции предшествовало знание ситуации, почти все наблюдатели правильно опознавали эмоции новорожденных. При втором варианте, как и последнем, когда показывали самих детей, наблюдатели чаще всего говорили о гневе. В третьем варианте наблюдатели называли эмоции, соответствовавшие показываемым ситуациям, а не экспрессии младенцев. Так, если реакции ребенка на ограничение движений головы (гневу) предшествовала ситуация падения, то наблюдатели определяли эту эмоцию как страх.
Таким образом, очевидно, что в восприятии эмоции других большое значение имеют условнорефлекторные связи, образовавшиеся в онтогенезе между ситуацией и сопутствующей ей эмоцией и эффект каузальной атрибуции. Образуются так называемые «эмоционально-когнитивные» комплексы (аффективно-когнитивные структуры, по К. Изарду).
Н. Д. Былкина и Д. В. Люсин (2000) отмечают, что люди дают разные эмоциональные реакции на одни и те же ситуации, даже если цели у них одинаковые. Нет и од-
