У большинства людей факторы личности обычно не являются непосредственной причиной аномального поведения. Однако личность может вызывать аномальное поведение несколькими способами. Во-первых, у людей со специфическими чертами, такими как высокий показатель невротизма или психотизма, чаще возникают определенные проблемы. Например, люди, которые имеют высокий показатель невротизма, больше подвержены депрессии и тревоге. Невротические расстройства представляют собой процесс усвоения неадаптивных реакций. Терапевтические приемы предполагают отучение от этих реакций или их смягчение.
Во-вторых, развитость некоторых черт можно лучше всего осмыслить с помощью понятия расстройств личности. Этот описательный подход, отраженный в пятифакторной модели, способен объяснить расстройства личности, представляя их как крайние точки на факторно-аналитических шкалах, чего в целом может оказаться достаточно для характеристики как нормального, так и аномального личностного функционирования и процессов (Costa & McCrae, 1998).
В-третьих, крайние проявления конкретной черты могут привести к нарушению процессов преодоления трудностей. Например, очень неуживчивые люди могут оказаться лишенными средств социальной поддержки, которые крайне важны для преодоления стресса. А люди, которые слишком экстравертированы, могут полагаться на своих друзей в ущерб развитию навыков, необходимых для решения проблем. Многие исследователи теперь полагают, что одну из важных областей аномального поведения, расстройства личности, можно в целом объяснить с помощью параметрического подхода к личности. Расстройства личности — это устойчивые способы дисфункционального преодоления трудностей, которые сохраняются от ситуации к ситуации. Это крайности негибкого поведения, приводящие к негативным последствиям. Тем или иным расстройством личности страдает до 13% населения США (United States Surgeon General's Office, 1999). Многие исследователи теперь считают, что расстройства личности являются всего лишь комбинациями крайностей нормальной личности. Этот подход предполагает, что у большинства из нас личность достаточно гибка для того, чтобы наши личностные факторы не вызывали повторяющихся поведенческих проблем. Однако у людей с крайностями функционирования личности велика вероятность того, что отсутствие гибкости приведет к плохой адаптивности, тревоге, чувствам дистресса, неудовлетворенности и к неэффективности поведения. Неясно, в какой именно точке личностный стиль становится расстройством личности, но эта точка определенно связана с векторами среды, поддерживающими усилия индивидуума или мешающими им.
Психиатрические диагнозы I категории
Клинические расстройства, за исключением расстройств личности и умственной отсталости, относят к расстройствам I категории, включающей описания большинства диагностируемых расстройств в текущем четвертом издании Диагностического и статистического руководства DSM-IV (Diagnostic and Statistical Manual) (American Psychiatric Association, 1994). I категория содержит 16 классов расстройств, что исключает возможность их подробного обсуждения в настоящей книге. Однако некоторые из наиболее распространенных расстройств I категории позволяют дать им поведенческую эволюционную интерпретацию и объяснение.
Шизофрения. Среди известных психиатрических состояний шизофрения является одним из самых загадочных. Ее характеризует ряд несоизмеримых и зачастую слабо связанных между собой симптомов, которые обычно плохо коррелируют у разных людей. К ним, например, относятся «позитивные симптомы»: дезорганизованная речь, сверхценные идеи, галлюцинации, бред, навязчивые мысли, эмоциональная неадекватность и т. д. Кроме того, шизофрения проявляется в «негативных симптомах» апатии и замкнутости, которые прогрессируют по мере течения болезни. К негативным симптомам также относятся алогия (обеднение мыслительных процессов и содержания речи), эмоциональная тупость и абулия (дефицит воли). Шизофрения настолько гетерогенна, что велика вероятность того, что она представляет собой несколько различных болезней, побуждая некоторых исследователей называть их «шизофрениями».
На проксимальном (ближнем) уровне позитивные симптомы, по-видимому, являются следствием нейротрансмиттерного дисбаланса, в особенности избыточной активности допамина в центрах подкрепления головного мозга. Это подтверждается двумя цепочками доказательств. Позитивные симптомы поддаются лечению лекарствами, которые блокируют активность допамина, например хлорпромазином (торазином). Во-вторых, острые психотические эпизоды, включающие галлюцинации и бред, могут быть вызваны приемом препаратов, которые повышают активность допамина, таких как кокаин и амфетамины.
Проксимальной причиной негативных симптомов, вероятно, являются неврологические нарушения. Компьютерная томография и магнитно-резонансные исследования показывают, что у шизофреников центральные желудочки (полости в головном мозге, заполненные жидкостью) имеют значительно большие размеры. Соответственно, мозг хронических шизофреников, как правило, содержит значительно меньше нейронов, чем у людей, не страдающих шизофренией. В настоящее время отсутствуют реальные средства лечения негативных симптомов, связанных с хронической шизофренией. В отличие от острой шизофрении, характеризуемой позитивными симптомами, которые могут появляться внезапно и исчезать так же внезапно — либо спонтанно, либо при медикаментозном лечении, — хроническая шизофрения с ее негативными симптомами принимает со временем все более тяжелую форму.
Хотя более дистальные (отдаленные) причины шизофрении не ясны, она, скорее всего, обусловлена генетической уязвимостью, наложенной на ряд факторов риска, которые связаны со стрессами, спровоцированными средой. Вероятность того, что расстройство возникнет у обоих монозиготных близнецов, равна 50%, а это показывает, что гены играют важную роль, но для того чтобы расстройство себя проявило, должны взаимодействовать с каким-то фактором среды (United States Surgeon General's Office, 1999). Факторы риска, связанные со средой, могут включать вирусную инфекцию в период внутриутробного развития, родовую травму, специфические стили семейного воспитания, бедность и социальный остракизм.
Свыше 200 исследований показывают, что люди, появившиеся на свет между декабрем и мартом, значительно больше рискуют заболеть шизофренией, чем те, кто родился в иное время года (Carlson, 1998). Другие исследования свидетельствуют, что у шизофреников цереброспинальная жидкость содержит антитела к вирусам, тогда как у контрольных испытуемых без шизофрении подобные антитела отсутствуют. Эффект «сезона рождения» в сочетании с исследованиями антител позволяет предположить, что у некоторых шизофреников в какой-то момент раннего развития вирусный патологический ген пересек гемоэнцефалический барьер и вызвал перманентное неврологическое нарушение. Возможно, этого нарушения было недостаточно, чтобы заметно изменить поведение индивидуума, пока он оставался в относительно постоянной, защищенной домашней среде. Однако когда такой человек впервые столкнулся со стрессами и требованиями ранней взрослости, ему могло не хватить неврологических ресурсов, имеющихся у большинства людей, и он начал демонстрировать первые признаки поведенческой дегенерации, связанной с шизофренией. Этот сценарий объясняет давнее наблюдение, согласно которому у многих больных первые шизофренические эпизоды случаются именно в ранней молодости и часто связаны со стрессом.
Неврологическое нарушение объясняет не только негативные, но и позитивные симптомы (Grace, 1991). Повреждение коры лобных долей меняет характер сигналов обратной связи, посылаемых к допаминергическим центрам подкрепления, таким как прилежащее ядро (nucleus accumbens). В результате этой дефектной обратной связи уровень содержания допамина остается хронически низким. Соответственно, повышается компенсаторная чувствительность постсинаптических рецепторов допамина. Когда допаминергические нейроны центров подкрепления активируются событиями в среде (прежде всего событиями стрессового характера), происходит избыточная реакция, ведущая к позитивным симптомам шизофрении.
Если большой процент случаев шизофрении вызван неврологическими нарушениями, связанными с ранней вирусной инфекцией, возникает вопрос, почему восприимчивость к болезни не дает больших вариаций среди разных групп населения. Фактически, шизофрения возникает примерно у одного процента в любой данной совокупности людей, независимо от географического расположения и этнической принадлежности. Учитывая то явно негативное влияние, которое это расстройство оказывает на репродуктивную способность, казалось бы, естественный отбор должен был в целом выбраковать гены, которые предрасполагают к подобной уязвимости.
Согласно одной из теорий, шизофрения обеспечивает определенный вид репродуктивного преимущества в его менее доминирующих или непороговых формах. Например, свойства шизофрении, связанные с отклоняющимся мышлением, в определенных обстоятельствах могут давать некоторым людям репродуктивное преимущество. Шизофрения связана со способностью генерировать непривычные ассоциации при решении новых проблем. Это можно продемонстрировать в нервно-психологических тестах и в тестах креативности. У шизофреников ассоциации слишком часто оказываются нерелевантными или отклоняющимися. Однако у какого-то человека с тенденцией к шизофрении это может стать предпосылкой к социально адаптивной креативности (Eysenck, 1997). В некоторых более легких формах шизофрения может иногда приводить к значительному эволюционному преимуществу. Как правило, эксцентричное поведение и магическое, иррациональное мышление, демонстрируемые шизофрениками, ставит их в явно невыгодное положение с точки зрения брачного успеха. Однако в условиях социального потрясения, когда общие уровни неопределенности и тревоги крайне высоки, необычного человека с «иным подходом» могут начать рассматривать как потенциального спасителя. Бесспорно, что на протяжении истории человечества многие из этих «мессий» вели своих последователей по тропам, чреватым еще большими бедами, чем те, которые они стремились оставить позади. С другой стороны, радикальные новшества исходят вовсе не от людей, отличающихся постоянством и живущих в стабильной среде. Новации происходят, когда становятся неустойчивыми условия или индивидуумы или и те и другие. Нет сомнений, что первого человека, который попытался найти применение огню, другие члены группы посчитали доставляющим беспокойство и странным. Миграции населения также можно рассматривать как новации. Когда предки полинезийцев устремлялись на своих утлых каноэ в огромный Тихий океан, лишь небольшой процент мигрантов достигал «Земли обетованной», пригодного для обитания острова. Мы никогда не узнаем, что именно обещали этим людям их вожди, побуждая предпринять столь опасное путешествие. Но мы знаем, что генетические основы в целом очень рискованных паттернов поведения могут сохраняться до тех пор, пока определенный процент готовых рисковать людей не достигнет высокого уровня репродуктивного успеха.
Депрессия. Депрессия оставалась устойчивым феноменом на протяжении всей письменно зафиксированной истории. Она широко представлена в сочинениях Гомера, а также в Ветхом Завете. Согласно DSM-IV, диагноз тяжелой депрессии требует данных либо о подавленном настроении, либо о заметной потере удовольствия или интереса при повседневной деятельности, сохраняющихся на протяжении по меньшей мере двух недель. Для постановки диагноза также необходимо наличие хотя бы пяти из следующих симптомов: возбуждение или заторможенность, потеря или прибавление веса, нарушения сна, усталость или бессилие, чувство вины или собственной никчемности, замедленное или расстроенное мышление или нерешительность и суицидальные мысли. Более всего подвержены депрессии люди в возрасте 20-45 лет. Предрасполагающие факторы включают семейную историю депрессии, депрессивный эпизод в детстве, злоупотребление алкоголем, сильный негативный стресс, недавние утраты, низкую самооценку, хроническую болезнь или тревогу (Meyer & Deitsch, 1996). Каждый седьмой человек с тяжелой депрессией совершает попытку самоубийства, а у каждого третьего возникают проблемы с наркотиками или алкоголем (United States Surgeon General's Office, 1999). К сожалению, количество депрессий, по-видимому, растет. Среди американцев, родившихся до 1905 года, к 30 годам депрессии возникали только у одного процента. После 1955 года этот показатель вырос в шесть раз (Meyer & Deitsch, 1996). Аналогичные данные, касающиеся распространенности и растущего количества депрессий, получают по самым разным странам и культурам, включая Тайвань и Ливан.
Дистимические расстройства, являющиеся несколько менее тяжелой формой депрессии, предполагают схожие симптомы, которые отмечаются на протяжении длительного, хотя и не столь долгого времени. Дистимия может быть хронической. И депрессия, и дистимия поддаются психотерапии, особенно при когнитивно- или социально-ориентированных подходах, которые делают акцент на изменении депрессивных мыслей и расширении социальных контактов. Депрессия, но, вероятно, не дистимия, также часто поддается медикаментозному лечению. Наиболее популярными лекарственными препаратами являются селективные ингибиторы обратного (пресинаптического) захвата серотонина (SSRIs), которые блокируют обратный захват или абсорбцию серотонина. Существуют по меньшей мере еще четыре основных типа антидепрессантов, и в настоящее время доступны свыше 60 фармацевтических средств. Депрессия широко распространена и, к счастью, быстро излечима, так что на человека не должно ложиться клеймо позора, если он обращается за помощью по поводу этого расстройства.
Какую возможную эволюционную основу, которая была когда-то функциональной, могла иметь депрессия? На первый взгляд кажется, что многие симптомы депрессии напоминают симптомы, появляющиеся у людей, которые вынуждены запасаться пищей, например во время холодов или голода. Сезонное аффективное расстройство (расстройство настроения) возникает чаще всего зимой, являясь предположительно реакцией на более короткий световой день. Оно обычно характеризуется соматическими симптомами, такими как переедание, стремление потреблять больше углеводов и более продолжительный сон. Рассказывают, что известный французский психиатр Жан Эскироль (1772-1840) посоветовал пациенту, у которого начиналась депрессия, когда дни становились короче, переехать зимой из Бельгии в Италию (Sheehy, Chapman & Conroy, 1997). Сегодня сезонное аффективное расстройство часто лечат, ежедневно подвергая пациента воздействию яркого искусственного света в течение длительного периода времени.
Как было указано в главе 7, серотонергические системы в ядрах шва (raphe nuclei) головного мозга эволюционировали, чтобы регулировать скорость моторики, и являются очень древними. Они служат для повышения скорости моторики при изобилии ресурсов и для понижения скорости в том случае, если ресурсы скудны или избыточная активность может сделать животное легкой добычей хищников. Когда животные начали жить в иерархических сообществах, серотонергическая система шва стала регулировать интеракции доминирования (McGuire & Troisi, 1998). Высокий социальный статус расширяет права на обладание ресурсами, и сопутствующая повышенная серотонергическая активность шва увеличивает скорость моторики, позволяя животному с выгодой использовать большую доступность ресурсов. Сопутствующее настроение характеризуется радостью или эйфорией. Его можно рассматривать как мотивирующее влияние. Напротив, при низком социальном статусе животное имеет права на меньшее количество ресурсов и избыточная активность может привлечь нежелательное внимание доминирующих особей. Соответственно, когда животное ощущает свое низкое социальное положение, активность шва уменьшается, приводя к снижению моторной активности. Тем самым энергия сохраняется, и животное не становится объектом агрессии со стороны доминирующих членов группы. Снижение активности шва также может происходить в тех случаях, когда обстановка требует сохранения энергии, например при ограниченных запасах пищи и холодной погоде в зимние месяцы. Настроение, которое мотивирует этот паттерн моторной активности, способствующий сохранению энергии, называют депрессией. Кроме того, социальная изоляция, как правило, связываемая с депрессией, может дать индивидууму время на переоценку неудачной социальной стратегии и выработку новой. Возможно, способность впадать в депрессию столь же важна для выживания, как и способность ощущать боль.
Тревога. Тревога — это рассеянное и неопределенное чувство неудовольствия, обычно связываемое со страхом и опасением. Тревожные люди часто беспокоятся и кажутся сверхчувствительными к идущим из среды сигналам о будущей опасности (Gray, 1987). Страх отличается от тревоги не только своей интенсивностью, но и ясностью причины. Тревожные расстройства включают психиатрические состояния, при которых индивидуум испытывает неадекватную тревогу.
Известно пять основных типов тревожных расстройств. Генерализованное тревожное расстройство предполагает тревожные чувства на протяжении значительной части времени, не связанные с адекватными стимулами. Паническое расстройство характеризуется ощущением сильной тревоги в неадекватных ситуациях. Посттравматическое стрессовое расстройство включает в себя комплекс симптомов тревоги, возникающих после психической или физической травмы, которая выходит за рамки обычных человеческих переживаний. Фобии проявляются в виде иррациональной тревоги по отношению к специфическому объекту, событию или происшествию. Обсессивно-компульсивное расстройство связано с преобладанием специфических мыслей и последующими, действиями, препятствия на пути которых вызывают очень сильную тревогу.
Поскольку естественный отбор протекает вероятностным образом, ошибки в сторону соблюдения осторожности, как правило, являлись отражением жизненно важного селективного вознаграждения при реагировании на возможные опасности. К примеру, многочисленные ошибочные позитивные действия (восприятие опасности и реакция в виде испуга, когда реальной угрозы не существовало) приводили к относительно небольшим потерям по сравнению даже с одним ошибочным негативным действием (неспособностью воспринять реальную опасность и прореагировать на нее), которое могло оказаться фатальным. Серотонергические системы шва, которые контролируют депрессию, также участвуют и в проявлениях тревоги (McGuire & Troisi, 1998). Низкая серотонергическая активность способствует бдительности и чувству тревоги, которое очень адаптивно при высокой вероятности того, что на вас нападут несколько членов группы или особь высокого ранга.
Как было указано в разделе главы 3, посвященном обучению чувству страха, люди предрасположены к тому, чтобы быстро усваивать ассоциации между страхом и определенными категориями стимулов (например, высотой, змеями, пауками), которые постоянно представляли опасность на протяжении нашего эволюционного прошлого. Возникновение фобий отражает всего лишь крайности формирования ассоциаций, имеющих отношение к страху. Обсессивно-компульсивное расстройство также являет собой крайнюю степень паттерна поведенческих тенденций, которые выполняли защитную функцию, например избежание инфекции или других опасностей среды. В случае посттравматического стрессового расстройства сверхчувствительность, которая проявляется по отношению к набору стимулов, связанных с каким-то травматическим, почти фатальным происшествием, выполняет явно адаптивную функцию. Мгновенные реакции, которые возникают при посттравматическом стрессовом расстройстве, заметно повышают вероятность того, что индивидуум выживет, если подобный, угрожающий жизни эпизод произойдет в будущем.
В настоящее время миллионы людей во всем мире испытывают интенсивные психологические страдания в результате этих клинических расстройств. Тот факт, что статистическая вероятность произвести на свет жизнеспособное потомство повышалась благодаря сохранению этих тенденций у наших предков, может быть лишь небольшим утешением для страдающих людей. С другой стороны, эволюционный взгляд на этиологию психических расстройств может быть крайне важным для тех, кто стремится разработать более эффективные средства лечения.
Расстройства личности II категории
Расстройство личности определяется как устойчивый паттерн внутренних переживаний и поведения, которые заметно отклоняются от ожиданий культуры, в которой живет индивидуум, отличаются ригидностью и обширностью, не меняются со временем и ведут к дистрессу или нарушениям. Этиология многих расстройств личности показывает, что они, скорее всего, являются непосредственными результатами срабатывания эволюционных аварийных механизмов. Например, общей чертой многих людей, которым поставлен диагноз того или иного расстройства личности, являются недостатки в раннем воспитании. Кроме того, многие аспекты их явно неадаптивной личности можно объяснить как альтернативные стратегии соответствия, которые были приведены в действие ранним социальным/семейным опытом. В некоторых случаях эти стратегии соответствия настолько эффективны, что небольшой процент данной совокупности может извлекать из них пользу, независимо от своей семейной ситуации. Другими словами, некоторые люди рождаются с сильной врожденной предрасположенностью к паттерну поведения, который, проявляйся он чаще, утратил бы свое адаптивное преимущество. Паттерн может иметь адаптивное преимущество, только пока частота его проявления ниже определенного критического порога; поэтому его называют частотно-зависимой адаптивной стратегией.
Антисоциальное и гистрионное расстройства личности. Антисоциальное расстройство личности, также называемое социопатией или психопатией, характеризуется общим паттерном нарушения прав других людей, лживости, обмана, импульсивности, агрессивного поведения, отсутствия эмпатии и угрызений совести. Типичный социопат (соотношение мужчин и женщин, страдающих этим расстройством, равно 20 к 1) видит в своих собратьях всего лишь объекты, которыми можно манипулировать ради личной выгоды (Stevens & Price, 1966). Социопаты — это «обманщики», которые, как утверждают эволюционные теоретики, нарушают тенденцию распространения количества генов альтруизма. В сущности, стратегия социопата — извлечь выгоду из альтруистических установок других людей, сделав вид, что им самим двигают схожие альтруистические мотивы. Линда Мили (Mealy, 1995) доказывает, что социопатическая стратегия поддерживается частотно-зависимым отбором. Она резюмирует свой аргумент следующим образом:
«(1) В основе социопатии лежит генетическая предрасположенность, имеющая среди населения нормальное распределение; (2) в результате отбора, чтобы заполнить небольшую, частотно-зависимую эволюционную нишу, небольшой, фиксированный процент людей — те, кто находится на полюсах континуума, — будет обречен на «моральное безумие» в любой культуре; (3) меняющийся процент людей, которые занимают в континууме не столь крайние положения, будет иногда, в ответ на условия среды в период своего раннего развития, следовать в течение всей жизни стратегии, которая схожа со стратегией «морально безумных» людей; и (4) субклиническая манифестация этого основополагающего генетического континуума обнаруживает себя во многих из нас, становясь явной только в то время, когда непосредственные обстоятельства среды делают антисоциальную стратегию более выгодной, чем просоциальная». (Mealy, 1995, р. 526)
Иными словами, некоторые люди появляются на свет социопатами из-за своей генетики, другие становятся социопатами в результате неблагоприятной истории развития, взаимодействующей с рядом предрасполагающих генетических факторов, а многие способны время от времени демонстрировать паттерн антисоциального поведения в ответ на проксимальные факторы среды. Социопатия может сохраняться в человеческом обществе, только если ее отличает ограниченность либо в проценте населения, ею пораженного, либо в продолжительности времени проявления антисоциального поведения у большой группы людей. При относительно стабильных условиях (например, в мирное время) количество социопатов, которые следуют стратегии обмана и живут за счет большего просоциального сегмента населения, не может превышать определенного процента, поскольку их успех зависит от наивности жертв. В период хаотических социальных потрясений и насилия (например, во время войны) проксимальные условия могут сделать временный паттерн антисоциального поведения адаптивным для большего процента людей. Однако даже в самое тяжелое время антисоциальное поведение приносит адаптивные выгоды только в определенных ситуациях и в течение очень ограниченных периодов времени.
Ранние условия среды, которые, по-видимому, вызывают социопатию у людей с необходимой генетической предрасположенностью, включают физическое и сексуальное насилие, которому человек подвергался в детстве, развод родителей и их потерю (Stevens & Price, 1996). Зачастую значительная часть ранней жизни таких людей проходила в детском доме или в приемной семье. Предположительно, с подобным опытом некачественного воспитания сталкивается примерно равное число мужчин и женщин, но социопатами намного чаще становятся мужчины, тогда как у женщин гораздо чаще возникают истероидные расстройства личности.
Истероидное (истерическое) расстройство личности характеризуется чрезмерным поиском внимания, сексуально неадекватным, соблазняющим или провокационным поведением, тенденцией легко поддаваться влиянию других людей и воспринимать отношения в качестве более интимных, чем это на самом деле. Харпендинг и Собус (Harpending & Sobus, 1987) утверждают, что истероидные женщины используют стратегию обмана, которая эквивалентна стратегии мужчин-социопатов. Поскольку репродуктивные стратегии мужчин и женщин имеют различия, должны соответственно различаться и их стратегии обмана. Мужчина-социопат должен уметь соблазнять женщин и вводить их в заблуждение относительно своей верности. Задача истероидной женщины — суметь преувеличить свою потребность в мужчине и свою уязвимость, с тем чтобы заставить его щедро одарить ее любовью и вниманием. Истероидная женщина должна также продемонстрировать готовность бросить своих детей (о которых, как правило, заботятся бывшие супруги или близкие родственники).
Именно такой паттерн присущ этим двум клиническим группам. Социопатические мужчины, как правило, обворожительны, харизматичны, легкомысленны и нечестны. Истероидные женщины умело преувеличивают свою потребность в конкретном желанном мужчине, маскируя при этом истинную легкомысленную натуру. Они часто стремятся контролировать своих партнеров при помощи эмоциональной манипуляции. Истероидные женщины манипулируют другими, чтобы те о них заботились, тогда как социопатические мужчины делают это ради материальной выгоды.
Пограничное расстройство личности. Пограничное расстройство личности характеризуется паттерном неустойчивых межличностных отношений, когда значимые другие сначала нереалистично идеализируются, а затем столь же нереалистично критикуются. Людям с этим расстройством свойственно очень слабо развитое, неустойчивое самоощущение. Они часто считают себя порочными, а иногда нереальными. Они демонстрируют безрассудное саморазрушительное поведение, например, занимаются небезопасным сексом, играют в азартные игры, предаются обжорству или употребляют наркотики. Они очень боятся быть покинутыми и впадают в гнев или отчаяние, когда их оставляют хотя бы на короткое время. Людям с пограничным расстройством, как правило, присуща ненадежная привязанность к родителям, идущая из детства. Стивенс и Прайс дают следующую точную характеристику этому состоянию:
«Людей с этим расстройством можно представить как тех, кто ищет всю жизнь надежных людей (или замену родителям), чтобы они обеспечили их любовью, заботой, стабильностью и безопасностью, которые собственные родители не сумели им дать. При каждой новой встрече им кажется, что они нашли, то, что искали, и сверхидеализация новых знакомых может произойти уже при первом или втором контакте. Но как только люди с пограничным расстройством осознают, что новый человек не способен одарить их той любящей заботой, которую они жаждали, первоначальные чувства любви и восхищения быстро уступают место гневу, негодованию и отчаянию, а также саморазрушительному поведению.» (Stevens & Price, 1996, p. 125)
В целом люди с пограничным расстройством приносят себе и окружающим массу страданий и неприятностей. Трудно принять это паттерн поведения за адаптивную реакцию, но репродуктивные результаты могут быть схожи с теми, которых добивается гистрионная личность, с которой у пограничной много общего. От людей с гистрионым расстройством личности их отличают хронические чувства одиночества и глубокой опустошенности.
Другие расстройства личности II категории. Нарциссическое расстройство личности может представлять еще одну форму «стратегии обмана». Нарциссическими личностями движет чувство, что окружающие наделили их особыми правами, но при этом они не умеют отвечать взаимностью. DSM-IV приводит следующую формулировку: «Они часто присваивают себе особые привилегии и дополнительные ресурсы, которые, на их взгляд, заслуживают в силу своей уникальности» (р. 659). Подобно социопатам, они лишены эмпатии и эксплуатируют других. Но в отличие от первых, нарциссические личности нуждаются в признании и восхищении со стороны окружающих. Их чрезмерное чувство собственной значимости и надменные снисходительные манеры призваны защитить очень хрупкое чувство самоуважения.
Параноидное расстройство личности характеризуется паттерном общей недоверчивости и подозрительности к окружающим и необоснованным предположением, что другие люди будут эксплуатировать и обманывать их или им вредить. Параноики затаивают обиды и быстро наносят ответные удары или даже заранее атакуют мнимого врага. Этот паттерн поведения часто демонстрируют животные, имеющие низкий статус в иерархических группах. Бдительность и агрессия также могут быть адаптивными качествами, когда угроза исходит от соседних групп. Мышление по типу «наши/чужие», которое преувеличивает незначительные различия и создает негативные стереотипы, проявляется в крайних формах у параноиков. Онтогенетическим толчком для этого расстройства, по-видимому, служит крайне авторитарное родительское воспитание, когда суровая критика и наказания используются для поддержания дисциплины, а забота проявляется очень редко.
Психиатры Энтони Стивенс и Джон Прайс (Stevens & Price, 1996) группируют параноидное расстройство вместе с шизоидным и избегающим расстройствами личности под рубрикой «дистанционные расстройства», поскольку все люди с этими расстройствами испытывают трудности с личностными отношениями и функционированием в качестве членов социальной группы. Распространенной стратегией является социальная изоляция — либо физическая, либо психологическая, или и та и другая. Общей характеристикой людей с шизоидной личностью является крайняя социальная и эмоциональная отчужденность. Эти люди не испытывают желания иметь близкие отношения с другими и кажутся безразличными к тому, как их оценивают окружающие. Как правило, у шизоидных индивидуумов в онтогенетической предыстории имело место длительное разлучение с матерью или ее потеря в раннем детстве. В отличие от шизоидных индивидуумов, которые предпочитают социальную изоляцию, люди с избегающим расстройством личности испытывают сильное желание установить отношения. Но таким индивидуумам трудно завязать социальные отношения из-за чувств неадекватности и неполноценности. Они охвачены страхом быть раскритикованными или отвергнутыми в социальных ситуациях. Прошлое этих людей часто характеризуется родительским воспитанием или отношениями со сверстниками, которые способствуют низкой самооценке (т. е. низким статусом доминирования).
Зависимое расстройство личности может отражать альтернативную адаптивную стратегию, избираемую людьми, воспитание которых родителями отличалось непостоянством и небрежностью, что привело к ненадежному паттерну привязанности мать-младенец (Stevens & Price, 1996). Человек с зависимым расстройством личности демонстрирует паттерн покорного поведения и доминирующую потребность в том, чтобы о нем заботились другие. Эти люди готовы идти на все, чтобы добиться внимания и поддержки со стороны других, всегда исполняя роль подчиненного члена группы.
Шизотипическое расстройство личности описано в DSM-IV как общий паттерн социального и межличностного дефицита, отмеченный чувством сильного дискомфорта при близких отношениях и сниженной способностью завязывать такие отношения, а также когнитивными и перцептивными искажениями и эксцентричностью поведения, в том числе магическим мышлением, странными фантазиями и необычным перцептивным опытом. Людям с этим расстройством также присущи параноидные идеи, избыточная социальная тревога и отсутствие близких друзей. Согласно DSM-IV, шизотипическое расстройство личности, по-видимому, охватывает целые семьи и имеет большую распространенность среди ближайших биологических родственников, страдающих шизофренией, чем среди остального населения. В отличие от шизофреников, шизотипические индивидуумы не подвержены устойчивым психотическим симптомам, таким как бред или галлюцинации. Стратегия совладания шизотипических индивидуумов — уклонение от социальных интеракций посредством ухода в собственный ментальный мир. Однако при определенных условиях, например в случае социальной неудовлетворенности, шизотипические личности могут вырабатывать идеологию, которая расходится со взглядами родительской группы, привлекая к себе последователей и тем самым облегчая раскол группы (Price & Stevens, 1998).
Обсессивно-компульсивное расстройство характеризуется озабоченностью порядком, совершенством, а также ментальным и межличностным контролем, в ущерб гибкости, открытости и эффективности. Люди, страдающие этим расстройством, часто проявляют чрезмерный интерес к своему относительному статусу в отношениях доминирования-подчиненности и могут выказывать крайнее почтение к облеченному властью человеку, которого они уважают, и крайнее неприятие к властным фигурам, которых они не уважают (American Psychiatric Association, 1994). Стивенс и Прайс (Stevens & Price, 1996) описывают людей с этим расстройством как движимых страхом потерять контроль и навлечь на себя критику со стороны властных фигур в социальной иерархии. В фашистском обществе люди с обсессивно-компульсивным расстройством могли функционировать как высоко ценимые чиновники-бюрократы. Возникновение диктаторских обществ было обусловлено развитием сельского хозяйства, которое стабилизировало и централизовало ресурсы, создав 5-10 тысяч лет назад предпосылки для появления иерархически организованных режимов. До этого времени человеческие сообщества жили равноправными группами охотников и собирателей. Все это предполагает, что обсессивно-компульсивное расстройство личности, возможно, является относительно новым паттерном поведения. Гены, обусловливающие эту общую тенденцию, могли существовать как наследие тех миллионов лет, когда наши древние пращуры жили в условиях первобытной иерархии доминирования. Естественный отбор, действуя в течение того периода, когда наши предки занимались охотой и собирательством, мог преимущественно подавлять экспрессию таких генов. Если эти гены проявлялись как атавизмы в одном из только что образовавшихся аграрных диктаторских обществ, новый набор селективных воздействий мог способствовать их развитию и улучшению.
Возрождавшиеся иерархии доминирования были не единственными факторами, изменявшими селективные воздействия. Цивилизация принесла с собой множество изменений в том, что влияло на репродуктивную способность. Цивилизация во многом устранила хищные повадки и голод как важные селективные силы человеческой эволюции. Примерно в то же время, когда люди начали определять генетическую судьбу таких животных, как собаки, рогатый скот и лошади, они начали определять и собственную генетическую судьбу. Метод, которым они пользовались, называется селекцией.
Хотя половой отбор, без сомнений, действовал в нашем виде на протяжении миллионов лет, до возникновения цивилизаций этот процесс сильно сдерживали неблагоприятные воздействия природной среды. Как только эти влияния были в значительной мере устранены, основой брачного отбора могли стать произвольные критерии, например культурные обычаи. Например, люди «королевской крови» могли дать жизнь наследникам короны, только вступив в брак с членами других королевских семей. Подобно тому, как бедренная дисплазия является частью наследственности чистокровных собак, так и гемофилия передается по наследству в королевских семьях. Беглое изучение исторических трудов позволяет быстро обнаружить свидетельства о странном поведении, проявлявшемся членами королевских семей. Хотя это вовсе не говорит о том, что аномальное поведение является исключительно наследием урожденных королей, королев и их потомков.
Частью этого великого бессознательного эксперимента является весь человеческий род. Многие из клинических расстройств и расстройств личности, описанных выше, могут являться следствием нового вида свободы, которую наши предки обнаружили столетия назад, свободы, избавляющей от иногда жестоких, однако в конечном счете уравновешивающих сил природы и естественного отбора. Другими словами, произвольные тренды в отборе брачных партнеров у людей при отсутствии многих природных факторов сдерживания и уравновешения, которые ограничивают выживаемость видов, не принадлежащих к человеческому роду, могли привести к увеличению частотности генов, предрасполагающих к расстройствам личности и патологиям психики.
Резюме
Хотя понятие личности (устойчивых паттернов поведения, которые обусловливают различия между отдельными людьми) является очень древним, первые научные исследования личности начались только в XIX веке. Наиболее эффективным эмпирическим методом изучения личности оказался подход, названный факторным анализом, — набор статистических приемов, который сводит большое количество черт к нескольким общим факторам. Этот подход привел к появлению трехфакторной модели личности с невротизмом, экстраверсией и психотизмом в качестве факторов. Позже психотизм разбили на два независимых фактора, сознательность и доброжелательность, и после добавления параметра открытости новому опыту была создана пятифакторная модель личности.
Личность — филогенетически древний феномен. Персональные черты существует во всем животном царстве, прежде всего, у высших видов. Личность может проявляться как неизбежное следствие эволюции сложного поведения. Вариации индивидуальных типов личности можно объяснить как результат изменения процессов отбора или вариабельности доступных экологических и социальных ниш.
Все пять факторов характеризуются высокой степенью наследуемости. Естественный отбор, по-видимому, способствовал относительно большим диапазонам фенотипических реакций, связанных с большинством черт личности. Тем самым, черты подвергались тонкой настройке со стороны физической и социальной среды, которая повышала «адаптивную способность» индивидуума. Опыт сурового воспитания в раннем возрасте часто способствует появлению «расстроенных» личностей, которые могут использовать альтернативные репродуктивные стратегии. Примеры подобных альтернативных репродуктивных стратегий могут включать антисоциальное, истероидное и пограничное расстройства личности. Развитие человеческой цивилизации могло устранить многие из сдерживающих и уравновешивающих влияний природной среды на поведенческие фенотипы. Результатом стало увеличение частоты возникновения патологий психики и расстройств личности в нашем виде.
Вопросы для обсуждения
1. Обсудите пятифакторную модель человеческой личности с точки зрения эволюции адаптивных поведенческих фенотипов.
2. Объясните, почему «личность» является повторяющимся феноменом во всем животном царстве или, по крайней мере, у видов, отличающихся более сложным поведением.
3. Обсудите идею частотно-зависимых адаптивных стратегий, которые принимают вид определенных расстройств личности.
4. Обсудите идею, согласно которой появление цивилизации могло обусловить паттерны выбора брачных партнеров и репродукции, которые повысили частотность аномального поведения.
