1. Регламентация розыска по Уставу уголовного
судопроизводства
Обычай создавать и переделывать законы наиболее опасен, в то же время человеческие законы рождаются, живут и отмирают во времени.
С падением крепостного права и изменением общественных отношений неизбежно должны были отмереть устаревшие законы и реформироваться судопроизводство в России, включая розыскную деятельность. Однако это не значит, что предшествовавшие законы были плохи, просто это были законы иного, прошедшего времени; а одно время следует отличать от другого. Справедлива юридическая формула: различай время и примиришь законы.
Так как розыскные учреждения не являлись чем-то внешним, не от мира сего сущим, то преобразование их и их деятельности, так же как и судебных учреждений, необходимо обусловливалось общим состоянием среды. Нельзя забывать, - отмечает исследователь судебной реформы В. Гессен, - что освобождение крестьян не только не уничтожило крепостнических инстинктов, культивировавшихся столетиями, но, напротив, на первых порах заставило вспыхнуть с особой силой. При тех соседских отношениях, в которых крестьяне оставались с помещиками, крепостное право могло бы фактически возродиться в тысяче разнообразных форм и видов, если бы эти соседи не были поставлены перед лицом равного для обоих и беспристрастного суда[245].
А.Ф. Кони также полагал, что судебная реформа была тесно связана с освобождением крестьян. Она вытекала из него непосредственно. Уничтожался домашний, вотчинный суд для многих миллионов ранее бесправных людей, которые должны были явиться не только носителями гражданских прав, но и непосредственными защитниками этих своих прав на суде[246].
Интересен взгляд на реформы шестидесятых годов XIX столетия известного историка В.О. Ключевского (1841-1911 гг.). Он писал:
"Стороннему наблюдателю Россия представлялась большим кораблем, который несется на всех парусах, но без карт и компаса. Так из преобразовательных последствий, недостаточно предусмотренных и направленных, сложилось положение, с которым чувствовали себя не в силах справиться. От всех этих порывов, колебаний из стороны в сторону, преемственных подъемов и понижений народного духа в общественном сознании отложилось, кажется, только одно несколько выяснившееся историческое представление, - что русская жизнь сошла со своих прежних основ и пробует стать на новые. Русская история опять разделилась на две неравные половины периода, дореформенную и реформированную, как прежде делилась на допетровскую и петровскую, или древнюю и новую, как они еще назывались. Это представление было вторым антиисторическим моментом общественного сознания, вышедшим из одного источника с первым, - из невнимания к исторической закономерности и к наличности исторически нажитых сил. Повторяя, что реформированная Россия сошла со старых основ своей жизни, не хотели припомнить, что в исторической жизни таких чудес механических перемещений не бывает. Это была простая неудачная метафора, взятая из порядка понятий, совсем не соответствующего историческому процессу, - одна из тех метафор, с помощью которых люди заставляют себя думать, что они поняли непонятное. Ничего особенного не случилось с Россией в царствование имп. Александра II: случилось то, что бывало со всяким историческим народом, что бывает со всяким человеком, не успевшим умереть в детстве, - обнаружилась работа времени, наступил переход из возраста в возраст, из подопечных лет в совершеннолетие, подошел призывный год. В истории каждого исторического народа бывал период, когда правительство, по какому бы шаблону оно ни было сформировано, думало и действовало за управляемое им общество, опекало его, предписывало ему образ мыслей, чувств и верований, правила благоповедения. Потом, когда пробивал урочный час, правительство, чуткое к движению времени, присматривавшееся, как ползет историческая стрелка, понемногу ослабляло бразды правления и, не выпуская их из рук, нечувствительными манипуляциями правящего ума приучало народ своими зрелыми глазами отыскивать свою историческую дорогу. Особенностью русского совершеннолетия было разве только то, что оно наступило немного поздно, что русский народ слишком долго засиделся сиднем в своем детстве, что, впрочем, случилось и с одним из его богатырей (Ильей Муромцем - примеч.авт. ), что он освободился от крепостного права, когда его старшие европейские братья успели забыть, что оно у них когда-либо существовало, и очистили свой быт, свои нравы от всяких следов его. Имп. Александр II совершил великую, но запоздалую реформу России: в величии реформы - великая историческая заслуга императора; в запоздалости реформы - великое историческое затруднение русского народа" [247].
Судебная реформа как составная часть всего процесса реформирования начинает отсчет с 20 ноября 1864 года, когда вошли в силу судебные уставы: Учреждение судебных установлений и Устав уголовного судопроизводства (См.: Свод законов Российской Империи. - Спб., 1892, Т. 16. Ч. 1. Разд. 1 и 4).
Сознавая крупные недостатки отечественного судоустройства и судопроизводства, император Николай I поручил (в сороковых годах) главноуправляющему II Отделением своей канцелярии Д.Н. Блудову составить предложения об улучшении этой "важной отрасли государственного управления". В 1850 и 1852 годах при данном отделении были образованы комитеты для составления проектов уставов как гражданского, так и уголовного судопроизводства, которые, вскоре по вступлении на престол Александра Николаевича, и были внесены графом Блудовым в Государственный совет. Данные проекты были выполнены, как сказано во вступительной записке, "с непреложными началами юридической науки", но этого казалось уже недостаточно. И потому осенью 1861 года по соглашению государственного секретаря В.П. Буткова с графом Блудовым государю был представлен всеподданнейший доклад, в котором предлагалось, оставляя за Д.Н. Блудовым высшее наблюдение за общим ходом преобразований, возложить на особую комиссию при государственной канцелярии "с прикомандированными к ней юристами" "извлечь из прежних проектов главные основные начала судебной реформы" (Русский биографический словарь. - Спб., 1896. - Т. 1 - С. 625).
С данным предложением Александр II согласился.
В апреле-июле 1862 года "Основные начала..." были выработаны государственной канцелярией во главе с В.П. Бутковым и его главным сотрудником С.И. Зарудным, при деятельном участии прикомандированных юристов: Н.А.Буцковского, Н.И. Стояновского, Д.А. Ровинского, К.П. Победоносцева, А.М. Плавского, а также чинов государственной канцелярии: П.Н. Даневского, С.П. Шубина и А.П. Вилинбахова, а затем рассмотрены соединенными департаментами Государственного совета.
29 сентября 1862 года последовало высочайшее утверждение "Основных начал...", после чего они были "распубликованы во всеобщее сведение". "Основные начала..." имели 91 статью о судоустройстве, 157 статей об уголовном судопроизводстве и 138 - о гражданском судопроизводстве. На них пришло изрядное количество отзывов, предложений и замечаний, составивших шесть увесистых томов.
Об общей оценке "Основных начал..." или, иначе, об отношении к ним различных слоев населения можно судить хотя бы по двум адресам из Орла - от дворян и от купечества и мещанства. В первом из них говорилось: "Всемилостивейший государь! Дворянство Орловской губернии спешит при первом своем собрании после обнародования "Основных начал судопроизводства" повергнуть перед Вами, всемилостивейший государь, выражение благоговейных чувств самой искренней беспредельной благодарности за это новое благодеяние, которым исполняется заветное желание Вашего сердца: да милость и правда царствуют в судах".
Во втором писалось: "Теперь ты даешь нам гласное судопроизводство, которое ставит богатого и бедного, знатного и простого равными перед законом”[248].
Составление судебных уставов, на точном основании общих положений, поручалось особой комиссии под председательством государственного секретаря Буткова, в которую большая часть ранее работавших экспертов-юристов вступила уже членами, равноправными с представителями правительственных ведомств. Состав ее был следующим: от государственной канцелярии - Плавский, Стояновский, Зарудный, Зубов, Есипович, Любимов, Вилинбахов и Желтухин; от II Отделения - Бреверн, Бычков и Даневский; от Министерства юстиции - барон Врангель и юристы-эксперты: обер-прокурор общего собрания московских департаментов Сената Буцковский, обер-секретарь того же общего собрания Победоносцев и московский губернский прокурор Ровинский.
Комиссия окончила порученный ей труд в один год, и уже осенью 1863 года изготовленные ею проекты уставов поступили на заключение II Отделения и Министерства юстиции. Государственный совет обсудил их в ряде заседаний в продолжение 1864 года, а 20 ноября они получили силу закона.
Судебные уставы действительно оказались крупными правовыми актами, и по своему объему, и по сущности, и по значению. Крупными настолько, что даже были названы вторым евангелием русских юристов.
Учреждение судебных установлений включает 420 статей. Насколько продуман закон и каково содержание его норм, видно уже из структуры данного документа. Эта структура такова.
| Введение (ст. 1-11) | |
| Р а з д е л п е р в ы й | |
| Глава первая. | Общие правила (ст. 12-18) |
| Глава вторая. | О порядке избрания и утверждения мировых судей (ст. 19-40) |
| Глава третья. | О должности участковых мировых судей (ст. 41-45) |
| Глава четвертая. | О должности почетных мировых судей (ст. 46-50) |
| Глава пятая. | О съезде мировых судей (ст. 51-63) |
| Глава шестая. | Об отношениях, правах и ответственности мировых судей (ст. 64-76) |
| Р а з д е л в т о р о й | |
| Глава первая. | Об окружных судах (ст. 77-80) |
| Глава вторая. | О присяжных заседателях (ст. 81-109) |
| Глава третья. | О судебных палатах (ст. 110-113) |
| Глава четвертая. | О кассационных департаментах правительствующего Сената (ст. 114-119) |
| Глава пятая. | О канцеляриях судебных мест (ст. 120-123) |
| Р а з д е л т р е т и й | |
| О лицах прокурорского надзора (ст. 124-136) | |
| Р а з д е л ч е т в е р т ы й | |
| Глава первая. | О заседаниях судебных мест (ст. 137-165) |
| Глава вторая. | О наказах судебным местам (ст. 166-173) |
| Глава третья. | Об отчетах по судебному ведомству (ст. 174-183) |
| Глава четвертая. | О вакантном времени в судебных местах (ст. 184-185) |
| Р а з д е л п я т ы й | |
| О порядке сношения судебных мест и должностных лиц судебного ведомства (ст. 186-199) | |
| Р а з д е л ш е с т о й | |
| Глава первая. | Об определении должностных лиц судебного ведомства Отделение первое. Об условиях для занятия должностей по судебному ведомству (ст. 200-211) Отделение второе. О порядке определения к должностям по судебному ведомству (ст. 212-225) |
| Глава вторая. | Об увольнении и перемещении должностных лиц судебного ведомства Отделение первое. Об увольнении от службы и перемещении (ст. 226-231) Отделение второе. Об увольнении в отпуск (ст. 232-234) |
| Р а з д е л с е д ь м о й | |
| О правах и преимуществах должностных лиц судебного ведомства (ст. 235-248) | |
| Р а з д е л в о с ь м о й | |
| О надзоре за судебными установлениями и об ответственности должностных лиц судебного ведомства | |
| Глава первая. | О надзоре за судебными установлениями и должностными лицами судебного ведомства (ст. 249-260) |
| Глава вторая. | Об ответственности должностных лиц судебного ведомства (ст. 261) Отделение первое. О взысканиях дисциплинарных (ст. 262-269) Отделение второе. О порядке дисциплинарного производства (ст. 270-296) |
| Р а з д е л д е в я т ы й | |
| О лицах, состоящих при судебных местах | |
| Глава первая. | О судебных приставах Отделение первое. О судебных приставах вообще (ст. 297-311) Отделение второе. О правах и преимущестах, обязанностях и ответственности судебных приставов 1. Права и преимущества судебных приставов (ст. 312-320) 2. Обязанности и ответственность судебных приставов (ст. 321-332) Отделение третье. О советах судебных приставов (ст. 333-343) Отделение четвертое. О товариществе судебных приставов с круговою друг за друга порукою (ст. 344-352) |
| Глава вторая. | О присяжных поверенных Отделение первое. О присяжных поверенных вообще (ст. 353-356) Отделение второе. О совете присяжных поверенных 1. Образование совета присяжных поверенных (ст. 357-366) 2. Права и обязанности совета присяжных поверенных (ст. 367-378). Отделение третье. О правах, обязанностях и ответственности присяжных поверенных 1. Порядок поступления в число присяжных поверенных (ст. 379-382) 2. Права и обязанности присяжных поверенных (ст. 383-406) |
| Глава третья. | О кандидатах на должности по судебному ведомству (ст. 407-419) |
| Глава четвертая. | О нотариусах (ст. 420) |
Устав уголовного судопроизводства оказался еще объемнее: он состоит из введения, содержащего общие положения (ст. 1-32), и трех книг. Книга первая Устава посвящена порядку производства в мировых судебных установлениях (ст. 33-199), книга вторая - порядку производства в общих судебных местах (ст. 200-999) и книга третья - изъятиям из общего порядка уголовного судопроизводства (ст. 1000-1254).
Такая структура Устава определялась тем, что Учреждением судебных установлений были созданы две самостоятельные судебные системы - местные (мировые) суды и общие суды: окружной суд и судебные палаты. В качестве верховного кассационного суда оставался Сенат (ст. 1), при этом суд отделялся от администрации и рассматривался как независимый орган, подчинявшийся только закону.
Устав уголовного судопроизводства утвердил прогрессивную систему свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, отменив теорию доказательств, основанную единственно на их формальности, и довольно полно регламентировал новую организацию и процессуальный порядок дознания, следствия и судебного разрешения уголовных дел.
Ведомству мировых судей, которые обязаны были способствовать примирению сторон, подлежали проступки, за которые пре-
дусматривались наказания в виде выговора, замечания и внушения, денежного взыскания не свыше 300 рублей, ареста не свыше трех месяцев либо заключения в тюрьме не свыше одного года и шести месяцев
(ст. 33 Устава уголовного судопроизводства - Уст. угол. суд.).
В мировом суде разбор проступков происходил в упрощенном порядке, и судья по существу объединял в своем лице следователя, обви-
нителя и судебный орган. Но он не всегда обходился без помощи розыскных действий и мог поручать полиции "произвесть предварительное разыскание" (см. ст. 52 Уст. угол. суд.). Кроме того, полицейские и другие административные власти обязаны были сами сообщать
мировому судье о тех обнаруженных ими в круге их действий проступках, которые подлежали преследованию без жалоб частных лиц
(ст. 49 Уст. угол. суд.). В этих сообщениях, как письменных, так и устных, надлежало указать:
- когда и где совершено преступное действие;
- на кого падает подозрение и какие на то есть доказательства;
- имеются ли в виду гражданский истец или свидетели;
- место жительства всех означенных лиц (см. ст. 50 Уст. угол. суд.)
Полиция доставляла к мировому судье при сообщениях о преступном действии и соответствующих лиц в следующих случаях: когда застигнутый при совершении проступка ей был неизвестен и не представлял удостоверения о своем имени, фамилии и месте жительства; когда по делам о преступных действиях, за которые по закону полагалось заключение в тюрьме или более строгое наказание, был повод опасаться, что подозреваемый скроется или уничтожит следы преступного действия (см. ст. 51 Уст. угол. суд.).
По более тяжким проступкам, подсудным окружным судам, и преступлениям осуществлялись дознание, предварительное следствие и судебная деятельность. Дознание возлагалось на полицию и определялось в более позднем "Законе о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках" как "собирание сведений, необходимых для удостоверения о том, что происшествие действительно было и что оно соединено с преступлением и проступком" (Свод законов Российской Империи. - Спб., 1892. - Т. 16. Ч.2. Разд. 3. - Ст. 1.32). Например, получено сообщение о пожаре. Полиция, во-первых, удостоверялась, что факт действительно был и здание сгорело, во-вторых, удостоверялось, соединено ли событие с преступлением, то есть был ли умышленный поджог.
О всяком происшествии, заключавшем в себе признаки преступления или уголовно наказуемого проступка, полиция обязывалась немедленно и никак не позднее суток по получении о том сведения
сообщать судебному следователю и прокурору или его товарищу
(см. ст. 250 Уст. угол. суд.). Если ни судебного следователя, ни прокурора или его товарища на месте не было, то полиция, сообщая о
происшествии, заключавшем в себе признаки преступного деяния,
вместе с тем производила "надлежащее о нем дознание" (см. ст. 252
Уст. угол. суд.). При производстве этого дознания полиция все нужные ей сведения собирала "посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах (см. ст. 254 Уст. угол. суд.).
До прибытия судебного следователя полиция обязывалась принимать меры, необходимые для того, чтобы предупредить уничтожение следов преступления и пресечь подозреваемому способы уклониться от следствия (см. ст. 257 Уст. угол. суд.).
Полиция задерживала подозреваемого:
- когда он был застигнут при совершении преступного деяния или тотчас после его совершения;
- когда потерпевшие от преступления или очевидцы прямо указывали на него;
- когда на подозреваемом или в его жилище были найдены явные следы преступления;
- когда вещи, служившие доказательством преступного деяния, принадлежали подозреваемому или оказались при нем;
- когда он сделал покушение на побег или пойман во время или после побега;
- когда он не имел постоянного жительства или оседлости
(см. ст. 257 Уст. угол. суд.).
По прибытии судебного следователя полиция передавала ему все производство и прекращало свои действия до получения особых о том поручений (см. ст.260 Уст. угол. суд.), а следователь приступал к предварительному следствию.
Под предварительным следствием подразумевалось производство процессуальных действий по сбору доказательственного материала для суда его уполномоченными членами - судебными следователями, которые изымались как от полицейских, так и от административных властей и приравнивались к членам окружного суда (см. ст. 79 Учреждения судебных установлений - Учр. суд. уст.).
Судебный следователь обязан был "привлекать заподозренных лиц в качестве обвиняемых" (см. ст. 377 Уст. угол. суд.) и с полным беспристрастием "приводить в известность" как обстоятельства, "уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие" (см. ст. 265 Уст. угол. суд.), а также производить следствие "со всевозможной скоростью" (см. ст. 295 Уст. угол. суд.). Он имел право проверять, дополнять, отменять действия полиции по произведенному ею первоначальному дознанию (см. ст. 269 Уст. угол. суд.) и мог производить осмотры и освидетельствования (см. ст. 315-356 Уст. угол. суд); "разыскание предметов, обнаруживающих преступление"
(см. ст. 357-376 Уст. угол. суд.) через обыски и выемки.
Обыски и выемки производились в домах и других жилых помещениях в случае основательного подозрения, что обвиняемый, или предмет преступления, или вещественные доказательства, необходимые для объяснения дела, скрыты в этих местах (см. ст. 357 Уст. угол. суд.); они производились при понятых и при хозяине дома или помещения, а если он отсутствовал, то при его жене (если он женат) или при ком-либо из старших домашних лиц (см. ст. 358 Уст. угол. суд.). Обыски и выемки производились днем, но в случае необходимости разрешались и ночью, не иначе, однако, как с объяснением в протоколе причин, побудивших следователя прибегнуть к этому (см. ст. 363 Уст. угол. суд.).
Следователь осуществлял также: "представление обвиняемого
к следствию" и его допрос (см. ст. 377-414 Уст. угол. суд); пресечение
обвиняемому способов уклониться от следствия (см. ст. 415-432
Уст. угол. суд); вызов и допрос свидетелей (см. ст. 433-453
Уст. угол. суд.). Он составлял протоколы этих действий (см. ст. 467-475 Уст. угол. суд) и "заключал следствие" (см. ст. 476-482 Уст. угол. суд.). Судебный следователь "не останавливается в производстве следствий по тому случаю, что обвиняемый скрылся или что нет в виду подозреваемого в совершении преступления" (см. ст. 276 Уст. угол. суд.), и не уполномачивается прекращать следствие. Правом приостанав-
ливать или прекращать "уголовное преследование" наделялся суд
(см. ст. 277, 529 Уст. угол. суд.). Полиция же и в определенных случаях чины Отдельного корпуса жандармов должны были лишь содействовать следствию (см. ст. 249 Уст. угол. суд.).
По реформе 20 ноября 1864 года роль полиции задумывалась второстепенной, а главная - передавалась новому юридическому органу - судебному следователю, "передовому посту уголовного закона". Акты дознания, проводимого полицией, не обладали уже правовой силой и служили лишь подсобным материалом для судебного следова-
теля.
Розыск преступников по Уставу уголовного судопроизводства входил в понятие дознания и охватывал собой все меры удостоверения в событии преступления, на принятие которых уполномачивалась полиция. Из числа этих мер, как отмечено выше, закон указывал словесные расспросы и негласное наблюдение. Однако в двадцать седьмом томе Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.Н. Ефрона
1899 года издания читаем, что, кроме того, к розыску относились осмотры местности, потерпевшего и всякого рода предметов, даже при помощи экспертов, меры для отыскания и охранения следов преступления, для разыскания виновника преступления и т.п. Полиция имела право применять все эти меры, если они не влекли за собой личного принуждения против заподозренных лиц или свидетелей.
И.М. Снегирев в своей работе "О сыске", изданной в г. Касимове в 1908 году, описывал следующие применявшиеся приемы, средства и способы розыска: осмотр трупов; обнаружение орудий преступления; исследование самоубийств и случайных смертей; осмотры следов и места происшествия; обыски; сыск через наблюдение и расспросы. Он также описал явления, сопровождавшие болезни с быстрым смертельным исходом, считая, что знание их необходимо в сыске. Иными словами, розыск, по общему пониманию, означал предшествовавшее следствию и суду дознание, собирание улик: разыскать - значило найти после поисков, а дознаться - выведать, выяснить. Однако сущность и понятие розыска по Уставу уголовного судопроизводства сложнее.
Ст. 258 этого закона вносила существенную оговорку в разграничение полномочий полиции, проводившей розыскное дознание, и судебного следователя: "В тех случаях, когда полицией застигнуто совершающееся или только что совершившееся преступное деяние, также когда до прибытия на место происшествия судебного следователя следы преступления могли бы изгладиться, полиция заменяет судебного следователя во всех следственных действиях, не терпящих отлагательства, как-то: в осмотрах, в освидетельствованиях, в обысках и в выемках; но формальных допросов ни обвиняемым, ни свидетелям полиция не делает, разве бы кто-либо из них оказался тяжко больным и представилось бы опасение, что он умрет до прибытия следователя". Данная оговорка позволяла полиции сплошь и рядом заменять на практике собою следствие, и через это розыскная деятельность совмещалась с процессуальной.
И видные юристы того времени подмечали это. В частности, профессор Московского университета Г.С. Фельдштейн писал: "Хотя законодательство обособляет дознание от предварительного следствия, самое различие их трудно поддается точному определению". Наиболее распространен взгляд, - поясняет он, - что дознание носит несудебный характер, что оно производится полицией, а предварительное следствие - судебным следователем. В таком утверждении есть некоторая неточность. Следователь, вступая в дело, проверяет данные полицейского дознания (см. ст. 269 Уст. угол. суд.), полиция же лишь играет (ст. 349) субсидиарную роль. И следователь в первый момент производит дознание, устанавливая факт преступления, а затем уже, квалифицируя, приступает к следствию. Отсюда по самому существу есть кое-какая разница между дознанием и предварительным следствием. На первом речь идет об удостоверении правонарушения, а на следствии -
о раскрытии факта и виновности совершителя его. Так как удостоверение и наличие факта и его раскрытие тесно соприкасаются, то на таком моменте трудно строить различия дознания и предварительного следствия[249]. И это соответствовало действительности.
Согласно судебным уставам 20 ноября 1864 года предварительное следствие представлялось соединением розыска с судебным исследованием преступного деяния и виновности лиц, заподозренных в его совершении, причем главная составная часть предварительного следствия заключалась именно в розыскной деятельности. Такого рода вывод основан на следующем: 1) предварительное следствие возникало в большинстве случаев тогда, когда ни характер деяния, подлежащего исследованию, ни прикосновенность к его совершению известных лиц еще совсем не определены и 2) закон на самого судебного следователя, стоящего во главе предварительного следствия, возлагал обязанность обнаружения лиц, виновных в совершении преступления. Так, согласно ст. 250, 309, 277 Устава уголовного судопроизводства к судебному следователю поступали такие сообщения, которыми до его сведения доводилось о происшествии, заключающем в себе признаки преступления или проступка, даже если бы лица, виновные в их совершении, и не были обнаружены. По смыслу ст. 264, 265, 266 Устава уголовного судопроизводства главная задача предварительного следствия заключалась в открытии и изобличении лиц, виновных в совершении преступления. Кроме того, инициатива в производстве дознаний по делам, по которым уже возникло предварительное следствие, исходила от судебного следователя (см. ст. 271 Уст. угол. суд.).
И вот уже видный процессуалист В.К. Случевский, не расходясь с мнением профессора Фельдштейна, более прямо утверждает, что действия по разысканию и обличению преступников принадлежат следователю[250].
Но правильнее то, что по Уставу уголовного судопроизводства розыск в равной мере возлагался на органы дознания и следствия. Охватывая дознание (отождествляясь с ним), он пронизывал и предварительное следствие. В результате на практике проявилось следующее.
С одной стороны, полиция энергично и широко оттесняла следователей от производства следствий, производя дознание не о том, "что происшествие действительно было и что оно соединено с преступлением или проступком", а "о том, кем, когда, где, что и каким образом учинено". (Трифонов А.Ф. Сборник законоположений и правительственных распоряжений, касающихся обязанностей полиции столичной, городской и уездной с разъяснениями по Циркулярам подлежащих министерств и объяснениями по решениям правительствующего Сената. - Спб., 1890. - С. 99).
С другой стороны, чины полиции смотрели "на розыскную деятельность как на такую, которой они могут заниматься лишь в свободное от других занятий время"[251]. И это породило "исчезновение в среде полицейских чинов усердных и способных деятелей по сыскной части"[252].
С третьей стороны, на практике выработалось два противоположных типа следователя: "следователи - сыщики", которые "весьма часто рядом с предварительным следствием проводили настоящий полицейский розыск о преступлении", и "следователи для 277-й статьи Устава уголовного судопроизводства”, по которой этими следователями дела направлялись для прекращения за необнаружением виновных или по другим причинам[253].
2. Нормы о розыске в Своде уставов о паспортах и беглых, в Своде уставов о предупреждении и пресече-нии преступлений, в Своде учреждений и уставов
о содержащихся под стражей и в Своде
учреждений и уставов о ссыльных
В дополнение к Уставу уголовного судопроизводства отдельные правовые нормы, тем или иным образом касавшиеся розыска преступников, содержались в Своде уставов о паспортах и беглых (368 статей), в Своде уставов о предупреждении и пресечении преступлений
(310 статей), в Своде учреждений и уставов о содержащихся под стражей (394 статьи), в Своде учреждений и уставов о ссыльных (526 статей). Все эти акты находятся в четырнадцатом томе Свода законов Российской Империи 1890 года издания.
Свод уставов о паспортах и беглых содержит раздел пятый,
названный "О беспаспортных, бродягах, беглых и дезертирах"
(ст. 317-368). В этом разделе имеются главы: 1. Общие положения
(ст. 317-323); 2. О преследовании беглых и дезертиров и о награждении за поимку их (ст. 324-339); 3. О распределении беглых и бродяг
(ст. 340-368).
В ст. 318 читаем: строжайше запрещается давать пристанище дезертирам, беспаспортным и беглым, кто бы какого звания ни был, и укрывать их; каждый обязан в случае, когда такой беглый к нему явится, преследовать его, ловить и представлять немедленно полиции.
Читаем далее: особенный надзор за поимкою дезертиров, бродяг и беглых и за соблюдением изложенных в ст. 318 правил поручается:
1) в селениях - волостным старшинам и сельским старостам;
2) в монастырях - настоятелям и старшей братии;
3) в колониях - шульцам и бейзицерам, под непосредственным надзором местного колонистского начальства;
4) на землях сибирских инородцев - их управам и родовым управлениям;
5) в казачьих войсках - станичным, хуторским и поселковым атаманам и приказным, по принадлежности, в пределах ведомства означенных должностных лиц (ст. 319).
Наблюдение за тем, чтобы в числе лиц, проживающих в крепости, не было беспаспортных и подозрительных людей, возлагается на начальника крепостной жандармской команды (ст. 320).
Общий или главный надзор по гражданскому ведомству за тем, чтобы дезертиры, бродяги и вообще беспаспортные и с просроченными паспортами люди нигде и никем не были принимаемы, держимы и укрываемы, поручается полиции под строгим наблюдением губернских правлений, также генерал-губернаторов и губернаторов; по духовному же ведомству общий надзор за этим должны осуществлять благочинные, также духовные правления и консистории, под главным наблюдением епархиальных архиереев (ст. 321).
Примечание 1. О сыске беглых и беспаспортных печатается в публичных ведомостях; но если бы из производства дел или по другим обстоятельствам стало известно, где скрываются преступники и беглые люди, то в таком случае об их сыске через полицию надлежит обратиться в те губернские правления, которым места укрывательства беглых подведомственны.
Примечание 2. Чины полиции, не исполняющие определенных в этой (321) статье обязанностей, подвергаются взысканиям и наказаниям на основании правил, определенных в ст. 65-69 и примечаниях, 329-505 Уложения о наказаниях (изд. 1885 г.).
Пойманные и отысканные беглецы, беспаспортные и бродяги подвергаются наказаниям, определенным в Уложении о наказаниях и Уставе о наказаниях, налагаемым мировыми судьями.
Примечание 3. Наказания за побеги ссыльнопоселенцев и ссыльнокаторжных в Сибири определяются Уставом о ссыльных (ст. 322).
Далее: если где в уезде или городе появятся беглые люди, то уездный или окружной исправник или полицмейстер (каждый по своему ведомству) обязан уведомлять о том губернское правление и губернатора, а между тем, не теряя времени, должен прилагать всевозможное старание, таковых бродяг преследовать и ловить, в чем каждый обязан подать руку помощи (ст. 324).
Становой пристав старается иметь верное сведение: не скрываются ли во вверенном ему стане военные дезертиры или вообще беглые и бродяги; узнав о том, он немедленно делает распоряжение, чтобы посредством полицейских служителей и понятых эти беглецы были схвачены; по поимке их, а равно и в отношении пристанодержателей, он поступает в точном основании правил об уголовном судопроизводстве (ст. 325).
Преследование беглецов производится посредством полицейских и военных команд, а на пограничной черте государства - посредством таможенной стражи (ст. 326).
Чиновники полиции в преследовании беглых ни под каким видом не должны были останавливаться на границе другого уезда или губернии, и такие преследования прекращались только в том случае, когда полиция другого уезда или губернии сама приступала к немедленному преследованию скрывавшихся (ст. 328).
Когда чиновники, преследующие бежавших в другом уезде или губернии, там поймают их, то должны отдать их местной полиции и, получив от нее расписки, возвратиться к местам своим. Волостные правления и сельские начальства обязаны исполнять требования таковых преследующих чиновников до тех пор, пока они не сдадут свою обязанность на месте полицейскому начальству (ст. 329).
За каждого пойманного беглеца выдавалось вознаграждение всем нижним полицейским служителям, нижним чинам военного и морского ведомств, пограничной стражи по 3 рубля серебром, с обращением этих денег, когда откроются пристанодержатели, на счет этих последних, а если таких не окажется, то на счет казны (ст. 331).
За поимку арестантов, бежавших как из мест заключения, так и с пути следования, во время пересылки, под стражею, равно из исправительных арестантских отделений, а также за поимку во внутренних губерниях бежавших из Сибири ссыльных, выдаются денежные награды, по три рубля за каждого, всем поимщикам, без различия звания, с обращением этих денег на счет пристанодержателей, когда они будут открыты, а в противном случае - на счет казны (ст. 333).
Устав о предупреждении и пресечении преступлений обязывал губернаторов, местные полиции "и вообще все места и лица, имеющие начальство по части гражданской или военной", "всеми зависящими от них средствами предупреждать и пресекать всякие действия, клонящиеся к нарушению должного уважения к вере или же общественного спокойствия, порядка, благочиния, безопасности личной и безопасности имущества" (ст. 1.).
Устав содержал конкретные правила:
1) предупреждения и пресечения преступлений против веры
(ст. 3-102), 2) предупреждения и пресечения преступлений против общественного порядка и учреждений правительства (ст. 103-127), о предупреждении и пресечении беспорядков при публичных собраниях, увеселениях и забавах, а также о пресечении явного соблазна и разврата в поведении (ст. 128-217), о предупреждении и пресечении преступлений против личной безопасности (ст. 218-245), о предупреждении и пресечении преступлений против имущества (ст. 246-310).
Прежде всего отметим, что в ст. 289 этого законодательного акта полиции предписывалось "во искоренение" воров, разбойников и пристанодержателей принимать "все возможные способы", "дабы разбой и грабеж в самом их начале пресечены были".
В Приложении к ст. 220, п. 3 и 4, говорится: "Если дозор заметит, что кто-либо выходит из дому с узлами, то обязан задержать такого подозрительного человека, ввести в дом и спросить дворника, известен ли ему тот человек и не случилось ли в доме кражи. Если подозрение окажется неосновательным, то задержанного отпустить, а в противном случае представить участковому приставу.
Если дозор встретит в позднее время человека, имеющего потаенную при себе ношу или какой-либо узел, чемодан и тому подобное, то должен такового остановить и, в случае подозрения, отвести к участковому приставу".
Посмотрим еще ряд норм.
Полиция обязана по доходящим к ней сведениям и объявлениям о краже лошадей приступать немедленно по горячим следам к надлежащему о том разысканию и, по обнаружении виновных или подозреваемых в том преступлении лиц, поступать по правилам (ст. 277).
Кто узнает о разбое, воровстве, грабеже и пристанодержательстве или о скопище воров и разбойников, тот обязан доносить о том полиции (ст. 290).
Полиция, узнав о происшедшем в городе или уезде воровстве, грабеже и разбое, тайно выясняет, кем преступление учинено, принимает все меры к открытию виновного, надзирает, в особенности за подозрительными людьми, и принимает законом установленные меры против всех тех, кто будет на торгах и рынках продавать и менять украденные вещи, или пропивать их в питейных домах, трактирах и харчевнях, или отдавать на сохранение и закладывать (ст. 291).
Полиция, узнав о скопище воров или разбойников, доносит о том губернатору, а между тем, не теряя времени, принимает все меры к поимке их (ст. 292).
Чиновникам полиции всякий обязан дать помощь к поимке воров и разбойников (ст. 293).
Для поимки воров и разбойников при недостаточности полицейских средств призываются войска по правилам, изложенным в Общем губернском учреждении (ст. 294).
При поимке воров и разбойников, если случалось вступать в бой, надлежало "стараться сколько возможно забирать живых, и через них после дознаваться о сообщниках, становщиках и пристанодержателях" (ст. 297).
Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей определял места и общие положения содержания в гражданском ведомстве разысканных и пойманных преступников.
К местам содержания под стражей относились:
- помещения для подвергаемых аресту;
- исправительные приюты для несовершеннолетних;
- арестантские помещения при полиции;
- тюрьмы (губернские, областные и уездные тюремные замки, Санкт-Петербургская тюрьма, Московская исправительная тюрьма);
- исправительные арестантские отделения;
- тюрьмы для содержания присужденных к каторжным работам преступников;
- пересыльные тюрьмы (ст. 2).
В Санкт-Петербурге, кроме того, находились: Дом содержания неисправных должников и Дом предварительного заключения (ст. 3). Лица гражданского ведомства иногда содержались и в местах заключения военного ведомства, а именно: на гауптвахтах и в крепостях
(ст. 4). Иногда они заключались и в монастырь (ст. 5).
Свод учреждений и уставов о ссыльных предупреждал возможные побеги сосланных в каторжную тюрьму, на поселение или на житье
(ст. 1).
Ссыльные отправлялись в места назначения пешеэтапным порядком, по железным дорогам, водой на пароходах и буксируемых ими баржах, на переменных лошадях и на почтовых лошадях (ст. 30) с препровождающей стражей.
Общие обязанности препровождающей стражи состояли в том, чтобы ссыльные не допускались ни до каких беспорядков и по данным маршрутам следовали исправно с места на место.
Страже, ссыльных препровождающей, запрещалось принимать для препровождения людей, в партионном списке не означенных
(ст. 66).
Препровождающая стража хранила и сдавала по принадлежности все документы о ссыльных и за утрату их отвечала как за утрату казенных бумаг (ст. 77).
