Политический кризис в период боярского правления 30

Характеристика Русского государства до вступления на престол Ивана IV.

Под 1517 г. датируется впервые встреченный в источниках термин «дума. Численность бояр (от 5 до 12) и окольничих (не более 12) была стабильной.Безусловно, они составляли наиболее влиятельную прослойку Государева двора и должны были являться советом представителей феодальной аристократии при великом князе.

В практической политике складывавшаяся чиновная иерархия еще не пришла в соответствие с должностными функциями. Важнейшие государственные дела поручались и боярам, и окольничим, и дворецкому с его аппаратом, и казначеям. Впрочем, уже определился круг лиц, которые специализировались на функциях, требовавших особых знаний. К ним относились, в частности, финансы, дипломатические сношения, ямское дело. Это приводило к росту значения дьяков, которые образовывали аппарат судебных органов, в частности боярских комиссий, Казны и Дворца и постепенно брали в свои руки важнейшие отрасли государственного управления. При этом дьяки в основном были выходцами из слоев с низким социальным статусом (редко из дворян, часто из поповских детей и даже холопов). Вместе с тем дьяческий аппарат приобретал черты корпоративной замкнутости благодаря тому, что эта профессия часто становилась наследственной. И все же профессионализация в среде дьяков была еще далеко не сложившейся: один дьяк мог выполнять самые различные поручения. Отчасти это объяснялось недостаточным их числом.

Стремясь усилить военный потенциал русских городов, Василий III с 1511 г. предпринимает шаги по учреждению в них новых должностных лиц — городовых приказчиков, назначавшихся из числа городовых детей боярских, которым поручались сбор посошных людей, управление городовыми пищальниками, строительство городовых укреплений. Городовые приказчики вместе с тем становились опорой великокняжеской власти в борьбе с удельной децентрализацией, поскольку с их помощью ограничивались прерогативы всесильных наместников и волостелей, частично назначавшихся из местных и удельных князей.

Формировавшаяся самодержавная власть московского великого князя стремилась укрепиться и легитимизироваться, опираясь на теорию божественного своего происхождения, которая была изложена в 1510—1511 гг. в посланиях Иосифа Волоцкого Василию III и в его же 16-м слове «Просветителя».

Можно, таким образом, констатировать, что первый этап процесса формирования самодержавной власти московского великого князя, начатый созданием при Иване III унитарного государства, завершился в период правления Василия III.

Вместе с тем отсутствие сложившегося государственного аппарата и, как следствие этого, относительная обособленность удельных князей, наместников и волостелей, чья власть носила еще черты удельной пестроты, приводили к тому, что на практике возможности великого князя оставались ограниченными.

Политический кризис в период боярского правления 30—40-х годов.

Ситуация, сложившаяся после смерти Василия III, с неизбежностью вызвала политический кризис, носивший отчасти династический характер. Несмотря на то, что умирающий Василий III успел благословить Ивана на великое княжение, у него и его матери Елены Глинской сразу же обнаружились соперники — братья Василия III. Непосредственное ведение государственных дел перешло в этих условиях к группе бояр и окольничих. Но среди бояр существовали различные, враждовавшие друг с другом группировки, чем умело воспользовалась Елена Глинская, которая, опираясь на своего фаворита И. Ф. Телепнева-Оболенского, возведенного ею в чин боярина и конюшего, на несколько лет приобрела фактический статус правительницы при малолетнем великом князе. Сначала она избавилась от дмитровского князя Юрия Ивановича, заточенного в тюрьму сразу же после похорон Василия III и там через три с половиной года умершего. В 1537 г. наступила очередь не подчинившегося ее распоряжениям старицкого князя Андрея Ивановича, которого обманом сумели вызвать в Москву и сразу же заточить в темницу, где он скончался уже через полгода. Устранением соперников Ивана IV был завершен династический кризис, но со смертью в 1538 г. Елены Глинской политический кризис вступил в новую фазу. Боровшиеся боярские группировки Бельских и Шуйских сменяли друг друга путем дворцовых переворотов, затем в результате вмешательства 13-летнего Ивана IV к власти пришли Воронцовы и Кубанские, а вслед за ними — снова Глинские.

Княжеско-боярские междоусобицы расшатывали не только сложившуюся систему единовластия, но и элементарный порядок в стране: усилились разбои, произвол временщиков ничем не сдерживался.

Однако и в этих условиях был предпринят ряд мер, в конечном счете, ведших к централизации власти. В частности, в 1534— 1538 гг. проводилась монетная реформа, установившая единую для всего государства денежную систему, основанную на объединении двух монетных систем — московской и новгородской. В результате основной и наиболее крупной единицей стала серебряная «копейка» — новгородская денга {новгородка), хотя сохранялась и московская денга, которая была вдвое легче, чем «копейка». При этом реформа привела к обычному в таких случаях снижению денежной стопы, что дало правительству дополнительные средства.

Важнейшей реформой местного управления, начатой в конце 30-х—начале 40-х годов, стало введение должностей выборных губных старост, на которых возлагалась обязанность бороться с разбоями и «лихими людьми».

В период боярского правления Государев двор приобретает уже новую чиновную структуру: думные и дворцовые чины (бояре, окольничие, дворецкие, казначеи, возможно также оружничий, постельничие, печатник, сокольничие, ловчие), стольники, стряпчие, а также князья и дворовые дети боярские из городов (дворяне).

Время боярского правления характеризуется существенным расширением поместной системы. Особенно массовыми были поместные раздачи в сравнительно недавно присоединенной Тверской земле, и эта мера также вела к укреплению центральной власти, от которой зависели подобные земельные пожалования и которая, таким образом, увеличивала свое войско, необходимое для дальнейших военных акций, направленных на завоевание новых земель на Востоке и Западе.

Естественно, что в годы регентства Елены Глинской и правления сменяющих друг друга с калейдоскопической быстротой боярских кланов во время малолетства Ивана IV власть великого князя была номинальной. В 1547 г. выраженное им желание жениться и предшествовавшее ему венчание на царство должны были бы означать переход к нему всей полноты власти, укрепить авторитет государя как внутри страны, так и на международной арене.

Иван IV. Избранная Рада. Вскоре после венчания на царство, в феврале, царь женился на дочери окольничего Романа Юрьевича Захарьина (из старомосковского нетитулованного боярства) Анастасии.

Одной из вех периода царствования Ивана IV стали пожары летом 1547 г. в Москве, когда была уничтожена большая часть города. Распространялись слухи о причастности к пожарам Глинских, якобы спаливших город при помощи колдовства. Лишившиеся крова жители Москвы подняли восстание. Взрыв негодования против Глинских сопровождался грабежами, погромами и убийствами. Все это произвело тяжелое впечатление на Ивана IV, который считал, что изменники восстанавливали народ именно против него. Результатом стало падение Глинских и выдвижение на одно из первых мест Захарьиных.

Период с 1547 до 1549 г. характеризовался выходом на авансцену политической жизни ряда новых людей, что привело к изменению и пополнению состава бояр и окольничих.

Вокруг царя образовалась немногочисленная группа советников, среди которых первое место занимали Алексей Адашев, взявший к февралю 1549 г. в свои руки основную текущую правительственную работу, протопоп придворного Благовещенского собора Сильвестр, оказывавший огромное влияние на царя, митрополит Макарий, представители семей Захарьиных и Юрьевых, являвшихся свойственниками царя, Дмитрий Курлятев и ряд других лиц. Этот правительственный кружок князь Андрей Курбский назвал в «Истории о великом князе Московском», сочинении, написанном тогда, когда автор после бегства из Москвы жил в Великом княжестве Литовском, Избранной радой. В других источниках XVI в., однако, данный термин не встречается. Не исключено, что Андрей Курбский заменил этим термином синонимические термины «Ближняя дума», «Тайная дума».

Советники царя, используя свое влияние на него, получили возможность приступить к давно назревшим реформам, призванным привести государственную систему в соответствие с реалиями XVI в. — единовластием в форме самодержавия.

27 февраля 1549 г. был созван Земский собор с участием в нем, кроме высших церковных иерархов, также бояр, окольничих, дворецкого и казначеев, на котором царь прочитал демагогическую речь, полную обвинений в адрес бояр, чинивших в годы малолетства Ивана IV насилия и обиды детям боярским и всем христианам в судебных делах о землях и холопах, и предостерегающую от подобных действий впредь. В ней Иван IV также угрожал в случае непослушания опалами и казнями. Бояре вынуждены были дать обязательство служить царю, не нанося вреда ему и его людям, а в случае жалоб на них со стороны детей боярских и всех христиан давать им «суд». Царь, со своей стороны, бояр простил, заявив, что он на них опал ни на кого накладывать не будет.

В тот же день царь держал вторую речь, по-видимому в более многолюдном собрании, на котором были в основном дети боярские, хотя присутствовали также воеводы и княжата. Им было сообщено о результатах первого собрания, при этом речь, конечно, отличалась по содержанию от первой, поскольку данная аудитория состояла в большинстве из тех лиц, которые претерпели ранее от бояр. Иван IV каялся и в своих грехах, в частности в том, что приказывал во время боярского правления жестоко убивать многих людей, и предписал всем участникам обоих собраний впредь помириться.

Это второе собрание, фигурирующее в исторической литературе как «собор примирения», иногда интерпретируется как первый в истории России Земский собор.

В июне 1550 г. «Судебник». Одной из его целей стало укрепление государственного аппарата и ограничение произвола кормленщиков-наместников «посредством организации контроля над их деятельностью со стороны им подвластных черных крестьян и посадских». Этим новый Судебник в первую очередь отличался от старого, 1497 г., хотя последний стал его основным источником. Конечно, и переработка статей Судебника 1497 г., и введение в Судебник 1550 г. 33 новых статей проводились со свойственной средневековью опорой на «старину», кончавшейся в данном случае смертью Василия III, после которой в годы боярского правления законы, по представлению Ивана IV, оказались порушенными.

Но и в новом Судебнике законодательный процесс не был строго регламентирован. Его ст. 98, интерпретация которой стала предметом многолетних дискуссий, не внесла принципиальных изменений, а только кодифицировала сложившуюся практику: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в Судебник приписывати».

Преобразование центрального государственного аппарата шло на всем протяжении 50-х годов, хотя оно проводилось с большой долей хаотичности. Еще до Судебника 1550 г. из казны стали выделяться новые учреждения — «избы», размежевание между которыми по функциональному признаку нарастало. Первоначально же они назывались не по выполняемым ими функциям, а по именам дьяков, получавших временные персональные поручения. В течение 40—50-х годов возникли Конюшенная, Посольская, Челобитная, Ямская, Разбойная, Поместная, Разрядная, Стрелецкая избы, Большой приход. Так создавалась основа для складывания в 60-е годы приказной системы управления, в основе которой был «приказ» как учреждение.

Существенным элементом Судебника 1550 г. стала ст. 85, представлявшая собой развернутый земельный кодекс, касающийся права выкупа вотчин, вышедших из собственности рода. Ее направленность заключалась в том, чтобы создать прочные юридические основания выкупного права с целью защиты возможных наследников и предотвращения вторжения чужака во владения, принадлежащие родственникам.С этой целью, в частности, ограничивалось право продажи вотчины «в чужой род» тем родичам, которые ее уже выкупили.⁴Эта мера, как и весь Судебник 1550 г., призвана была содействовать созданию определенного правопорядка, сдерживающего произвол в сфере правоотношений и облегчающего контроль центральных властей над судопроизводством.

В 1551/52 г. была составлена так называемая Дворовая тетрадь.В отличие от утвердившейся точки зрения, согласно которой Дворовая тетрадь включала весь наличный состав Государева двора с 1551/52 г. до начала 60-х годов, а Тысячная книга — «лучшую» его часть, Дворовая тетрадь содержала список гораздо большего круга лиц, не обязательно входивших в Государев двор (хотя в нее были вписаны также и его члены).

Результатом «тысячной» реформы стало изменение структуры Государева двора. Оформилась, в частности, новая чиновная группа — выборные дворяне, проходившие службу отдельно от дворовых и городовых детей боярских своего «города» и тем самым поставленные над ними, при том, что дворовые дети боярские постепенно на протяжении 50-х годов выпадали из состава Государева двора и начинали рассматриваться как чины «служилого города» (уездной дворянской корпорации). Войско, таким образом, довольно четко раскололось на рядовых его членов (уездных детей боярских) и командный состав, формируемый из членов Государева двора, а сам Государев двор состоял из думных и дворцовых чинов, стольников, стряпчих, жильцов, выборных дворян и, возможно, приказных дьяков.

Все эти меры, следствием которых стало наделение верхнего слоя служилых людей особыми правами и привилегиями, в том числе обеспечение новыми земельными наделами, а также денежными жалованиями, были направлены на создание чиновной правящей группировки, всецело зависящей от монарха. Однако полностью консолидированную корпорацию, абсолютно обособленную от уездного дворянства, властям пока еще создать не удалось, в частности потому, что старый территориальный принцип деления Государева двора еще сохранялся. И все же это был важный этап ее складывания.

И другие реформы, проводимые в середине XVI в., вели к усилению зависимости феодалов от монарха.

В частности, в 1555/56 г. было принято уложение о службе с вотчин и поместий.Оно регламентировало «государеву службу».

Заботой о боеспособности войска был вызван и указ 1550 г. об отмене местнических счетов во время походов. Строго регламентировался местнический порядок назначения на высшие (воеводские) должности, а, во-вторых, отменялся на время военных действий местнический счет для детей боярских.

В 50-е годы была продолжена губная реформа. По Судебнику 1550 г. суд наместников подвергся новым ограничениям: предписывалось участие в нем выборных представителей местного населения.

Указом 1555/56 г. предписывалась полная отмена кормлений (так называемая земская реформа).

Отношения между церковью и великокняжеской власт ью на всем протяжении XVI в. (так же, как и ранее) были чрезвычайно сложными и противоречивыми. Православие, приобретя с самого начала статус государственной религии, стало составной частью жизни не только отдельного человека, но всего государственного организма. Власть князя или царя опиралась на авторитет церкви, в недрах которой разрабатывалось идеологическое обоснование самодержавия. С другой стороны, уже во второй половине XV в. «московские митрополиты утратили свое независимое положение относительно княжеской власти и церковь стала получать характер национально-государственного учреждения».

Отношения между высшими церковными властями и великокняжеской властью приобрели особенно напряженный характер в конце XV—XVI в. Так, между 1461 и 1589 гг. сменилось 14 митрополитов, из которых 9 либо были низложены светской властью, либо сами покидали пост под ее давлением.

В центре противоречий между светской и духовной властями стояли две связанные друг с другом проблемы. Во-первых, нежелание церкви расстаться с огромными земельными владениями, приобретенными ею в результате пожалований самих великих князей, вкладов частных лиц, покупки и захватов, а также податных и судебных привилегий, распространяемых на них. Во-вторых, вмешательство светской власти во внутренние дела церкви и, напротив, претензии церкви не только на участие в государственных делах, но и на подчинение ей светской власти.

Церковный (Стоглавый) собор 1551 г. кодифицировал православный культ в России как культ исключительно русский, опирающийся на русскую традицию.

Попытка Ивана IV на этом же соборе стимулировать церковь к ее внутреннему реформированию, к отказу от владения огромными вотчинами, доходы от которых не поступали в государственную казну, к подчинению священников общему, а не церковному суду, закончилась неудачей.

Внешняя политика. Реформы 50-х годов проводились одновременно с активизацией внешнеполитической деятельности.

Основные устремления России в этот период были направлены на восток и юго-восток. Несколько неудачных походов на Казань завершились долгой осадой и взятием ее в 1552 г. Государство казанских татар с их древней культурой было ликвидировано, а его территория аннексирована Россией. Вскоре после этого пало и Астраханское ханство. Россия получила огромные земли (увеличив свою государственную территорию в полтора раза), которые стали резервом для наделения служилых людей поместьями и образования новых монастырей.

В 1558 г. Иван IV санкционировал нападение русского войска на Ливонию. Началась Ливонская война, продолжавшаяся до 1583 г. и сыгравшая наряду с другими факторами роковую роль не только для царствования самого Ивана IV, но и для всей династии Рюриковичей. Ее причину обычно связывают с интересами внешней торговли, нуждавшейся в выходе на Балтику. Ввязываясь в эту войну вопреки настоятельным предостережениям Алексея Адашева, считавшего, что основные внешнеполитические интересы России после взятия Казани и Астрахани переместились на юг, откуда (из Крымского ханства) нарастала угроза Москве, Иван IV совершенно не был осведомлен о соотношении международных интересов и сил. К тому же Москва фактически осуществляла две внешние политики — самого Ивана IV и Алексея Адашева. По инициативе последнего в 1558—1559 гг. был затеян поход на Крым, закончившийся успешно, но прервавший начавшееся наступление на Ливонию. Воспользовавшись этим, Ливония вступила в союз с королем польским и великим князем Литовским Сигизмундом II Августом, а это привело в конечном счете к коренному изменению хода войны и предопределило поражение в ней России. Именно расхождение Ивана IV с Алексеем Адашевым по вопросам внешней политики стало поводом к падению последнего и его кружка в 1560 г. Причины же, вероятно, были в другом: Иван IV стал тяготиться сложившимся положением, при котором от его имени, хотя и с его участием, страной правила группировка, не со всеми решениями которой он соглашался, да и вообще самодержавные амбиции первого русского царя при данном раскладе политических сил оказывались не во всем удовлетворенными.

Опричнина. Период с ухода Алексея Адашева с политической арены до середины 60-х годов может быть охарактеризован как время, когда происходила кристаллизация новых методов проведения внутренней политики Ивана IV — переход к жесточайшим внесудебным репрессиям, направленным на подавление всех сил, препятствовавших установлению самодержавного деспотического единовластия в стране.

Не вызывает, однако, сомнений то обстоятельство, что Иван IV не имел четкого представления о тех задачах, которые было необходимо решить в ходе опричной политики, кроме одной — установления режима тоталитарной неограниченной власти. Любые рационалистические объяснения поэтому — не более чем конструкции, при помощи которых делаются попытки упорядочить и тем самым объяснить хаотические, судорожные, непоследовательные действия Ивана IV, при изменяющихся условиях преследующего лишь одну цель.

Разделив государственную территорию на опричнину и земщину и взяв в опричнину тысячу служилых людей (число которых к 1572 г. достигло 6 тысяч), царь тем самым создал свой личный своеобразный «удел» и свой особый Государев двор, который от старого Государева двора по социальному составу мало отличался. Верхний его слой составляли бояре, как и в земщине, и, таким образом, в стране стали функционировать два боярских суда, хотя приказы остались в основном в земщине. Действовали и специальные опричные полки, возглавляемые опричными воеводами. Разница же заключалась в том, что опричники превратились в личных слуг царя, пользовавшихся абсолютной безнаказанностью. Перетасовки в сфере землевладения, первоначально намеченные как элемент опричной политики, не были проведены в полном объеме и не изменили его структуру. Но в результате развязанного Иваном IV дикого террора произошел «перебор людишек» — изменился персональный состав феодалов-землевладельцев, хотя эти изменения не носили четкой социальной направленности.

Важным результатом опричнины стал подрыв самостоятельности церкви. К этому привели низложение Иваном IV и заточение по его распоряжению в монастырь митрополита Филиппа Колычева, выступившего с обличением царя, и полный «перебор» церковных иерархов.⁴⁷

Одной из важнейших политических акций опричной политики Ивана IV стал его поход в 1569 г. во главе опричного войска на Великий Новгород, заподозренный в симпатиях к Владимиру Старицкому (которого Иван вынудил в том же году принять яд) и сохранявший ряд пережитков времен самостоятельности. Карательные рейды, совершавшиеся по окрестностям, сопровождались захватом помещичьего, монастырского и крестьянского имущества, убийствами, уничтожением скота и сжиганием хлеба.

Ликвидация Старицкого удела, ослабление церкви и новгородский погром, казалось бы, должны были привести к окончательному установлению унитаризма в государстве. Однако уже само расчленение страны на опричнину и земщину привело к воссозданию — на другой основе — элементов разобщенности. Да и кажущиеся успехи в борьбе с остатками удельного сепаратизма достигались методами, почерпнутыми из удельного времени.

Можно ли на основании всего этого утверждать, что мероприятия опричнины стали своеобразными контрреформами? Пожалуй, такой вывод был бы неправомерным. Опричная политика привела не только к некоторым рецидивам удельных порядков, но и к ряду последствий, не позволяющих рассматривать ее в таком аспекте.

Последствия опричнины. В частности, в этот период произошли важные изменения как в персональном составе Государева двора, так и в его структуре. Их истоки восходят к доопричному периоду. Продолжался процесс консолидации верхушки Государева двора в единую замкнутую чиновную группу, противостоящую его низшему слою, хотя и сохранялись элементы территориальной организации Двора. Завершение складывания новой иерархической структуры Государева двора относится к несколько более позднему времени, но также связано с опричной политикой. Из массы выборного дворянства выделилась его верхушка — дворяне московские, обособившиеся от уездных корпораций и несшие службу только по «московскому списку», что явилось следствием опричных земельных переселений, разрушивших четкую территориальную структуру Государева двора, и чему способствовало прекращение в годы опричнины функционирования княжеских служилых корпораций. Более худородное же выборное дворянство, напротив, начинает оседать в «городах» и отдаляется от Двора. Однако окончательной консолидации верхушки Государева двора как опоры царя препятствовало его разделение на земскую и опричную половины.

В социальной сфере одним из результатов опричной и после-опричной политики Ивана IV, отразившейся на хозяйственной жизни страны, стало изменение положения городского населения. Из провинциальных городов, и в первую очередь из Новгорода, производились насильственные переселения ремесленников в Москву. Сюда же после набега крымских татар 1571 г., когда погибла значительная часть населения города, «сводили» со всей страны купцов из провинциальных посадов. Эта мера коснулась прежде всего привилегированной прослойки купечества — «гостей» и «суконников», вследствие чего «верхний... слой горожан в провинциальных посадах после свода 70-х годов фактически перестал существовать», вслед за тем исчезает и институт купеческих старост.Тем самым прикрепленной к посадам оказалась даже самая зажиточная часть посадского населения.

Более того, торговые люди гостиной и суконной сотен с 80-х годов принуждались к регулярной обязательной службе в финансовых органах государственного управления, что приводило, с одной стороны, к их отрыву на длительные сроки от торговой деятельности, а с другой — к приданию им фактического статуса служилых людей. У

Установлению деспотической формы самодержавного правления, к которой стремился Иван IV и элементы которой создавались и его предшественниками, и его соратниками в 50-е годы XVI в.

Неограниченная монархия, сложившаяся в России к середине XVI в., по мнению ряда исследователей, имеет ряд сущностных признаков, которые сближали ее с азиатскими формами деспотического правления. Деспотия вообще прежде всего выражается в государственной системе, порождающей возможность произвола высшего носителя власти, ничем не ограниченного, не стесненного никакими законами и опирающегося непосредственно на силу. Основанием деспотизма как социально-политического феномена служит бесконтрольность администрации, управляющей всем социумом, в том числе и подконтрольной власти экономикой. Условиями функционирования такой власти «является господство государственной и общественной собственности прежде всего на землю и зависимое положение индивида, при котором отношение человека к человеку определяется не им самим, а стоящей над ним властью».

Опричный террор направлялся не только против отдельных лиц или слоев правящей элиты, но и приобрел массовый характер, связанный с «перебором» земли, поджогами стоячего хлеба, погромами в 1569—1570 гг. в Клину, Торжке, Твери, Вышнем Волочке, наконец, жестокой расправой с новгородцами в 1570 г.

Ведение Ливонской войны не только обескровливало хозяйство страны, и без того подорванное экологическими бедствиями, но и оголяло южные ее рубежи. Последовавший в 1571 г. опустошительный набег крымских татар на Москву оказался неожиданным, а столица беззащитной: в пожаре погибло множество москвичей и людей из близлежащих станов, пытавшихся спастись от нашествия. Колоссальный ущерб был нанесен также ряду других городов — Туле, Серпухову, Кашире, Рязани, частично Рузскому уезду.

Возвращаясь к Земскому собору 1566 г., следует отметить ряд его особенностей. Во-первых, он не назван собором ни в одном из упоминаний в источниках. Во-вторых, степень представительства была ничтожна: подавляющая часть детей боярских, участвовавших в соборе, принадлежала к Государеву двору.⁴ В нем не имели представителей опричники.⁵ Кроме того, на собор созвали в основном тех, кто в этот момент находился в Москве «для государевой службы», включая купцов.⁶ В-третьих, члены собора определялись не выборами, а назначениями правительством. В-четвертых, соборная грамота имела вид не столько протокола или приговора, сколько присяги царю.⁷ Все эти особенности позволяют согласиться с уничтожающей, по выражению Л. В. Черепнина, характеристикой,⁸ которую дал собору 1566 г. В. О. Ключевский: «Часть в составе собора 1566 г., имевшая по крайней мере некоторое подобие представительства, состояла из военных губернаторов и военных предводителей уездного дворянства, которыми были столичные дворяне, и из финансовых приказчиков правительства, которыми были люди высшего столичного купечества».⁹

Неудачи опричного войска в защите Москвы от набегов крымцев и казни ряда опричников привели в 1572 г. к формальной отмене опричнины, последующему объединению опричных и земских территорий, а также опричных и земских служилых людей, хотя террор и не прекратился.