Население и внутренняя колонизация
Основная польская территория в это время охватывала около 250 тыс. кв. км. На ней проживало к рубежу X – XI вв. от 750 тыс. до 1 млн. человек. Плотность заселения была, естественно, неравномерной. Плотнее других были заселены центральная Силезия, центр Великой Польши, запад Малой Польши, Куявия и Поморье. Леса снимали в то время громадные пространства, а незаселенные области были особенно обширны на границах между регионами.
Гроды, становясь военно-административными центрами Польского государства, постепенно обрастали ремесленными слободами и давали приют рынкам, деревни оставались небольшими, но все-таки крупнее прежних, объединяя до 10-15 дворов. Их местоположение по-прежнему не было стабильным, поскольку население осваивало все новые и новые земли. Базовой производственной и социальной ячейкой вместо большой семьи становилась малая, обрабатывавшая в двух полях 8-9 га земли.
Эта внутренняя колонизация, как установили в последнее время историки, началась сравнительно рано – уже в XI-XII вв., то есть еще до того, как развернулась так называемая "немецкая колонизация". С одной стороны, первопроходцами, выжигавшими и корчевавшими лес выступали люди или целые семьи, по тем или иным причинам оказавшиеся вне общины. В ходе такой стихийной крестьянской колонизации могла переместиться на новое место и целая деревня. С другой стороны, монастыри использовали зависимое население для организованного освоения новых земель. Когда рабочих рук не хватало для расчистки новой пахоты, светские феодалы и церковь приглашали переселенцев, предоставляя им – в отличие от остальной части зависимых крестьян статус "свободных гостей", госпитов. Они несли определенные повинности в пользу владельца земель, но могли в любой момент его покинуть, не имея, однако, никаких прав на обработанный надел. Разработка юридических норм для "свободных гостей" привела к фиксации правового статуса и других крестьян. Подчеркнем, впрочем, что в XI – XII вв. все эти процессы только разворачивались, приобретя действительный размах лишь в XIII – XIV вв.
Сельское хозяйство
Земледелие и скотоводство развивались с X века не только в крестьянских хозяйствах, но и в феодальных вотчинах. Именно последняя составляет новшество, не знакомое предшествующим эпохам. Ее предназначение было в том, чтобы обеспечивать всем необходимым дружину великого князя и обеспечить сбор государственной ренты-налога с крестьянства. Грод и княжеская вотчина были тесно связаны друг с другом. Вотчины X – XI вв. были исключительно княжескими, в XII веке они стали переходить в руки отдельных семей формирующегося феодального сословия.
Главное место при этом в княжеском, а позднее частнофеодальном вотчинном хозяйстве занимало не земледелие, а животноводство, которым занималась часть из живших в вотчине крестьян. Наряду с этим специальные люди отвечали за организацию охоты, которая была не только спортом и развлечением, но и важным подспорьем в снабжении дружины мясом, особенно солониной накануне больших походов. Еще одну группу работников вотчины составляли ремесленники, чаще всего имевшие и свой надел земли. Возникавшие вслед за княжескими частновладельческие вотчины были организованы схожим образом, хотя и в меньшем масштабе.
В традиционном крестьянском хозяйстве подсечно-огневая система постепенно в X – XII вв. уступила место стабильному пашенному земледелию, хотя на периферии колонизация сопровождалась и выжигом леса. Господствующей системой землепользования было двухполье, только в XII веке ей на смену начинает приходить трехполье (выделение наряду с яровой пашней и паром озимого поля). Единственной системой удобрения было сжигание стерни, которая после сбора урожая оставалась очень высокой, так как во время жатвы обрезали серпом лишь колоски. Навоз использовался только в огородах.
Основным орудием труда оставалась соха с железным наконечником, серпы были железными, цепы – деревянными, жернова вплоть до XII в., когда стали появляться первые мельницы – ручными. В качестве тягловой силы использовали волов, а с XII века – и лошадей.
Основной зерновой культурой оставалось просо, но рядом с ним стало расти значение и ржи. Пшеницу сеяли реже, в основном на хороших землях южной Польши. Из других культур был распространен ячмень, который предназначался для приготовления каши и пива, уже в XI в. вытеснявшего мед в качестве основного хмельного напитка. Сеяли также горох, бобы, чечевицу, из огородных культур – репу, морковь, огурцы, из технических – лен и коноплю. Аккультурация фруктовых деревьев только начиналась, поэтому фруктами пока почти не баловались. Отдельные княжеские и церковные вотчины имели виноградники, но производимое вино было плохого качества и служило, главным образом, для литургических нужд. По подсчетам Г. Ловмяньского 60% потребностей крестьянской семьи в пище покрывались за счет хлеба, каш и других зерновых продуктов, около 25% – за счет мяса, 10% – за счет молочных продуктов, остальное – медом, пивом и овощами.
Животноводство в крестьянском хозяйстве было представлено волами, свиньями (которых пасли в лесу), овцами, коровами. Разводили также птицу. В вотчинах, в первую очередь княжеских, большую роль играло специализированное животноводство, в котором особое место занимало разведение лошадей. Крупный рогатый скот разводили для обеспечения мясом стола сеньора и его дружины. Долгое время могущество и богатство феодала измеряли не столько количеством земли или зависимых крестьян, сколько многочисленностью табунов и стад.
Наряду с земледелием и скотоводством велик был по-прежнему удельный вес собирательства в деревенском хозяйстве. Большое значение приобрели пасеки и медоварение, поскольку мед заменял и алкогольные напитки, и сахар, а после принятия христианства насущной потребностью стало производство восковых свечей, За использование бортей и пасек вносили землевладельцу специальную дань, пасечники составили привилегированную профессиональную группу. Не меньшим уважением пользовались бобровники, потому что разведение и лов бобров требовали также специальных навыков. Мед, воск и меха были существенной статьей экспортной торговли. Сохраняло, разумеется, свое значение и рыболовство. По мере развития феодальных отношений землевладельцы стремились ограничить права крестьян на использование леса, рек и водоемов.
Ремесло и торговля
В течение X – XII вв. в польских землях наряду с традиционным домашним ремеслом развивается ремесло профессиональное, специализированное, постепенно концентрируясь в складывающихся вокруг гродов городах и крупных феодальных вотчинах. В XII веке в польских источниках мы уже встречаем упоминания об угольщиках, плотниках, корабельщиках, бондарях, портных и пр. В вотчинах складывались деревни, специализирующиеся в том или другом ремесленном производстве – села, где жили кузнецы или варщики соли, плотники или кожемяки, бочары или ткачи. Следы таких поселений остались в дошедших до нас топонимах: Сольники, Бовары, Колоджейе, Щитники, Санники и т.п. С XII века стала развиваться и горнодобыча: для добычи свинца, серебра, золота создавались примитивные шахты, где трудились, видимо, княжеские невольники; железную руду добывали в неглубоких ямах. На севере Польши возникли простейшие солеварницы, в малопольских селениях Бохня и Величка стали добывать каменную соль из-под земли.
Постепенно центрами ремесла и торговли становились города, но вплоть до XII века они еще очень мало напоминали города зрелого средневековья: юридически они полностью зависели от князя, в пользу которого собирались торговые пошлины и ремесленные налоги. Горожане были обязаны нести и отработочную (подводную) повинность. Хотя в XII веке собственная монета вытеснила из обращения иностранную, роль города во внутрипольской и локальной торговле была еще очень невелика, а внешняя торговля была монополизирована дружинно-феодальными слоями. Быстрее других развивались западнопоморские города (Волин, Щецин, Колобжег), росло значение Вроцлава и Кракова как посредников между Центральной Европой и древнерусскими землями; Познани и Гнезно – как звена между Поморьем и южной Польшей.
В целом, до XIII века польская экономика сохраняла глубоко натуральный характер, с абсолютным преобладанием аграрного сектора.
Социальная структура и социальные отношения
В X – XII вв. в Польше шел процесс феодализации, то есть возникновения системы вотчинного землевладения и складывания двух основных социальных групп средневекового общества: зависимого крестьянства и феодалов. Вопреки господствовавшем долгое время в отечественной научной литературе мнению, до XII века польский феодализм зиждился не на частной крупной феодальной вотчине, которая до этого времени попросту не существовала как сколько-нибудь значительное явление, а на централизованной системе государственной эксплуатации зависимого населения. Соответственно, дружинник был феодалом лишь постольку, поскольку оставался членом этой военно-политической корпорации. Феодалом в собственном смысле слова выступало само государство в лице великого князя. Крестьяне, в свою очередь, сохраняли личную свободу и неоспариваемое право пользования землей как подданные государя. С государством их связывала централизованно собираемая рента, которая оказывалась одновременно налогом.
Эта раннесредневековая система социальных отношений, типичная для большинства "варварских'' обществ, врастающих в феодализм, в XI – XII вв. уступала место классическому, "нормальному" феодализму. Суть этого процесса была в том, что государство передавало право использовать часть централизованной ренты отдельным представителям военно-дружинной верхушки, раздавая в условное держание государственные земли с сидящими на них крестьянами. Со временем эти земли – через наделение их налоговым, судебным и административным иммунитетом – превращались из, так сказать, служебных резиденций в частные феодальные вотчины. Процесс феодализации шел, таким образом, не снизу (путем социальной дифференциации общины и возникновения частной собственности на землю, на основе которой позднее вырастало государство), а сверху – через раздачу государственных земель в сначала условную, а затем безусловную собственность членов военно-феодальной дружинной корпорации.
Первыми негосударственными феодальными вотчинами стали вотчины церкви. Самой крупной из них стала вотчина главы польской католической церкви Познанского (Гнезненского) архиепископа, которая, как видно из папской буллы 1136 года, насчитывала около 150 поселений, 1000 крестьянских хозяйств, более 6 тыс. крестьян. Разумеется такой комплекс не мог сложиться в два счета, поэтому можно предполагать, что первые церковные вотчины стали появляться уже вскоре после принятия христианства Мешка I. Это не значит, что церковь сразу же приобрела независимую материальную базу. Напротив, духовенство оставалось вплоть до XII века в такой же зависимости от князя, как и его собственные дружинники. Тем не менее, именно духовенство раньше других приобретает статус сословия, то есть наделяется рядом прав и привилегий, которые делают его в большой степени неподвластным княжескому произволу и независимым от светской феодальной знати. XI – XII вв. стали временем складывания духовенства в качестве первой сословной группы в социальной структуре польского средневекового общества.
Светская феодальная вотчина складывается в Польше позже церковной. Процесс этот лишь разворачивается во второй половине XI – XII вв. и расширяется только вместе с утверждением режима феодальной раздробленности. Поэтому главным критерием, отделяющим феодалов от остальной массы населения и одну группу феодалов от другой выступает не земельное богатство, Можновладство, высший слой среди военно-дружинной аристократии, выделяется благодаря политико-психологическим, а не экономическим и социальным факторам: оно опирается на приобретенный данным родом военно-политический авторитет, престиж в дружинной среде, близость в самому князю, характер исполняемых при дворе и в дружине функций, отчасти движимое имущество, например, количество принадлежащего тому или иному можновладцу скота и лошадей. Эти люди фигурируют в источниках как "лучшие люди", optimates. Корни этой группы восходят к бывшей племенной верхушке. В Польше первых Пястов можновладцами становятся военачальники, командиры гарнизонов (каштеляны), ближайшие советники князя.
Рыцарство, nobiles составляют основна массу военно-служилой среды. Оно уже совершенно не схоже с дружиной племенных времен, поскольку не консолидировано ни родством, ни единой территорией. Рыцарь полностью зависит от князя, который обеспечивает ему пропитание, одежду, жилище, экипировку и даже занимается его брачными делами. Вокруг самого князя концентрируется дружинная элита, а рыцари, сидевшие под началом княжеских наместников в локальных гарнизонах, мало чем отличались по образу жизни от крестьян или ремесленников. Рядом с рыцарями в источниках XII века мы встречаем и третью категорию военно-служилых людей – влодык, то есть крестьян, призываемых время от времени на военную службу. Это маргинальная группа, которая указывает на незрелость сословно-классовых структур и которая позднее рассосется между дворянством и крестьянством. Начиная с XI века развернулся процесс оседания дружинников на земле в результате княжеских земельных пожалований, что и создало предпосылки для феодальной раздробленности.
В целом, ни можновладство, ни рыцарство даже в XII веке еще не приобрели черт и статуса средневекового служилого дворянства и феодальной аристократии, не составили пока сословия. В то же время они уже далеко не похожи на племенную аристократию и воинов племенных времен. С этой точки зрения, X – XII вв. составляют переходный период между феодальным и дофеодальным строем.
Польское крестьянство в X – XII вв. оставалось лично свободным, объединенным в традиционные общины, гмины. По мере развертывания процессов феодализации из однородной среды крестьянства выделялись группы, попадавшие в зависимость от отдельных землевладельцев. Этот процесс отразился в диверсификации терминологии источников, касающихся крестьянства. Однако преобладание форм государственного феодализма и потребности внутренней колонизации способствовали сохранению польским крестьянством традиционного статуса лично свободных подданных князя. В княжеских и церковных вотчинах наряду с крестьянами можно было встретить и безземельных холопов-невольников, роль которых в хозяйстве и удельный вес в социальной структуре не были велики.
Что касается польского бюргерства, то в XI – XII вв. оно начинает только-только складываться как обособленная социальная группа, поскольку даже специализированное ремесло оставалось занятием сельских жителей, а торговля – монополией дружины. Однако, в XII веке – особенно в Силезии и Поморье – начинают складываться зрелые формы городской организации и бюргерское сословие начинает выступать как особый слой в социальной структуре общества.
Таким образом, Польша X – XII вв. была обществом, в котором только наметилось деление на социальные группы, характерные для зрелого феодализма, и сами процессы феодализации были еще далеко не завершены.
