Дарья Березнева
Жил да был один крестьЯнин,
Православный христиАнин.
Умерла его жена,
Горя тот хлебнул сполна.
Он жену свою любил,
Долго всё по ней тужил.
Дочки от неё достались,
Сиротинками остались.
Марьюшка – меньшая дочь –
Помогать отцу не прочь.
Ну а сёстрам Бог судья:
Им никто не голова.
Сёстры Марьи нерадивы,
Завидущи и ленивы.
До парней жаднющие –
Руки загребущие.
На базар отец сбираясь,
В путь дорожку направляясь,
Им велел ответ держать:
Что троим всем покупать.
Сёстры просят им в подарки
Расписные полушалки,
А меньшая дочь молчит
Просьбу робкую таит.
Опечалился старик
Головой совсем поник
И спросил её он прямо:
Что молчит она упрямо?
Зарумянилася вмиг.
Говорит отец-старик:
«Попроси ты, дочь, что хочешь
Зря мне голову морочишь!»
И просила дочь у батюшки
У родимой у кровинушки
Перо сизое, приветное,
Перо сокола заветное.
Марье странница приснилась,
Дева перед ней склонилась.
Та поведала секрет,
Но рассказывать – запрет.
Будто есть один царевич,
Распрекрасный королевич.
И у ведьмы в терему
Он живёт точно в плену.
«Ты спасёшь его, девица.
Злая ведьма, чаровница,
Парня в птицу обратила,
В своём доме поселила.
Чары снимет лишь любовь.
Ты перо о землю брось,
Вмиг перед тобою птица.
Не тужи о том, девица.
Ко крылу ты прикоснись:
«Добрый молодец, явись!»
Будет сокол прилетать,
Никому не смей сказать,
В тайне ото всех держи,
А на третий день скажи:
«Ты теперь, любезный друг,
Будешь мне одной супруг!»
Тут сойдёт с него заклятье,
Рухнет ведьмино проклятье!»
Марья этот сон видала
Только знай себе, молчала:
О таком не говорят,
Свято в сердце лишь хранят.
Вот уж вечер на подходе,
На крыльцо отец восходит,
Дочери бегут встречать,
С путь - дорожки угощать.
Входит в горницу отец,
Полон доверху ларец:
Он подарков накупил,
А пера не раздобыл.
В город вновь отец собрался,
С просьбой прежней обращался.
Сёстры просят в дар сапожки,
Будто ходят босоножки.
А младшАя – про перо.
Улыбнулся ей светло
И вздохнул: «Дай Бог достать!»
Пожелал не унывать.
Дело было ввечеру
Он вернулся ко двору.
Вновь пера ей не привёз:
Где найти, вот в чём вопрос.
В третий раз отец поехал.
Долго ль, коротко ли ехал,
Платья сёстрам он купил
Чудом и перо добыл.
Говорил, что старца встретил,
На пути его приметил.
Тот старик и дал перо,
Мол, для Марьюшки оно.
Так рассказывал умело,
Дочерям же нету дела –
Насмехаются девицы,
Будто Марья не сестрица.
Только все вокруг уснули
Марья – в горницу пустую,
На пол пёрышко бросает
И при этом повторяет:
«Финист – ясный сокол, друг,
Ты мой будущий супруг.
Так явись ко мне сейчас
В этот полуночный час».
Засияло вдруг перо:
Стало в горнице светло.
И явился ей в тот миг
Финист ясный, он – жених.
Марьюшка крыла коснулась,
Птица мигом встрепенулась,
Кувырком перевернулась,
Человеком обернулась.
Речь вели с ним до утра.
Но затеплилась заря –
Парень в птицу обратился
И из глаз девицы скрылся.
Так две ночи приходил,
Душу песней бередил.
Марья молодца встречала,
Хлебом-мёдом привечала.
Сёстры песню услыхали,
Чёрной злобой воспылали.
Стали думать, как тут быть,
Как бы парня загубить.
Наконец, одна девица,
К слову, старшая сестрица
Средней план свой рассказала,
Та ей с радостью внимала.
Повтыкали сёстры злые
В раму ножики стальные
Ну а сами – ни гу-гу-
Притаилися в углу.
Ждут-пождут часок-другой,
Солнце село за рекой,
Запад неба осветило,
Закатилося светило.
Прилетел тут Финист ясный,
Сокол, молодец прекрасный,
Разбивает витражи,
Бьётся смело о ножи:
«Марьюшка, открой окошко,
Облегчи мне боль немножко!
Поскорее ты проснись,
Последний раз крыла коснись!»
Ночку бился к ней жених,
А к утру от боли стих:
Всю-то грудь себе поранил,
Крылья все ножом изранил.
Понапрасну крики птицы:
Не добудишься девицы.
Сёстры Марью усыпили,
Сонным зельем опоили.
Утром лишь она проснулась,
Злодеянью ужаснулась.
Прикоснулась до крыла,
Поздно – чары не сняла.
И воскликнул Финист ясный,
Сокол, молодец прекрасный:
«Ты тогда меня найдёшь,
Когда по миру пройдёшь
В трёх железных башмаках,
В трёх железных колпаках
Да три посоха износишь.
Лишь тогда меня воротишь!»
Прокричал так и исчез:
Через горы, через лес
Сокол сизый полетел.
Только след его блестел.
Весь день плакала девица,
Слёз полна была светлица,
Но сестёр она простила,
Злобы в сердце не хранила.
На другой же день чуть свет
Держит Марьюшка обет:
С новым посохом в руках,
В тяжеленных башмаках
И в железном колпаке
Да с сумою на руке
В путь-дороженьку спешит –
Сердце к милому летит.
«Я найду тебя, прекрасный,
Сокол сизый, сокол ясный!
Буду рядом я с тобой
Как за каменной стеной».
Долго Марьюшка ходила:
Башмаки до дыр сносила,
Посох крепкий изломала
И колпак весь изорвала.
Смотрит – впереди опушка,
На опушке той – избушка,
В ней Яга одна живёт,
Нелюдимой здесь слывёт.
«Ну-ка, милая избушка,
Будь мне добрая подружка:
К лесу задом становись,
А ко мне поворотись».
И послушалась избушка.
Входит – на печи старушка.
Марьюшка ей поклонилась,
За советом обратилась.
Девушке Яга в ответ:
«Дам тебе такой совет:
Парня ведьма опоила
Да к себе приворожила.
К чаровнице ты явись,
К ней в работницы наймись.
Вот тебе яйцо златое,
К нему блюдце колдовское.
Попросись увидеть мужа
За гостинец: тот ей нужен.
Но смотри не продавай,
За свиданье отдавай.
Знай, наказ мой береги,
А теперь к сестре беги».
Вышла Марья на крыльцо,
Ветер дует ей в лицо,
Может, путь ей указует,
Может, миленький целует.
Вот колпак вновь изорвала,
Второй посох изломала,
Башмаки до дыр сносила
И к опушке своротила.
Долго ль, коротко ли шла
Ко второй Яге пришла.
Снова молвила избушке,
Как своей родной подружке:
«К лесу задом становись,
А ко мне поворотись».
Внутрь Марьюшка вошла,
Избу взглядом обвела,
Яге в пояс поклонилась,
За советом обратилась.
Молвит средняя Яга:
«Пяльцы вот, а вот игла.
Можно выдержать на спор:
Вышьет вмиг любой узор.
И не вздумай продавать,
Проси друга повидать.
Знай, наказ мой береги,
А теперь к старшой беги».
Долго ль, коротко ли шла,
Много Марья вёрст прошла,
Колпак третий изорвала,
Посох третий изломала.
Снова перед ней опушка,
На опушке той – избушка.
Тёрном заросла тропа
И на кольях черепа.
Заклинание сказала,
Курьим ножкам приказала.
Вмиг избушка развернулась,
К лесу задом повернулась.
Вышла старшая Яга,
Предложила пирога
И за чаем расспросила,
Ей зачем колдуньи сила?
Марьюшка молчать не стала –
Всё, как есть, старшой сказала.
Отдала Яга ей в дар
Свой диковинный товар.
«Вот серебряное донце,
Золотое веретёнце.
Погляди: само прядёт,
Нитку золотом ведёт.
Никому не продавай,
За свиданье отдавай».
Так ей сёстры наказали,
Путь-дорожку указали.
Дальше Марьюшка пошла,
В чащу тёмную вошла.
С каждым часом лес темнеет,
Сердце Марьи леденеет,
Жутко в чаще ей одной.
Звери воют за спиной.
«Здравствуй, девица-душа! –
Волк подкрался не спеша. –
Я тебя готов доставить,
Мигом к месту переправить».
По степям да по лугам,
По кисельным берегам
Скачет Серый Волк вперёд,
Марью на себе несёт.
Впереди уж берег дальний,
Перед ними дом хрустальный,
Чаровница в нём сидит
День-деньской в окно глядит.
С Волка Марьюшка слезает,
На крыльцо она ступает,
Прямо в горницу спешит
И с колдуньей говорит:
«Здравствуй, матушка-царица!
Я несчастная девица.
Ты возьми меня в свой дом,
Отплачу тебе добром».
Та, подумав, ей сказала:
«Я работницу искала,
Чтоб могла и шить и ткать.
Я согласна тебя взять».
Марьюшке живётся вольно:
Днем работает спокойно,
Ночью с блюдечком сидит,
Всё на милого глядит.
В щель царица подсмотрела,
Тут же блюдце захотела.
А ей Марьюшка одно:
«Непродажное оно.
У тебя ли Финист ясный,
Сокол, молодец прекрасный?».
Ей хозяйка отвечает:
«Финист ясный почивает».
«Мне бы друга повидать!
Даром я смогу отдать
Тебе блюдо колдовское
И яичко золотое».
Согласилась чаровница.
Время за полночь. Девица
Входит к милому в покой:
Крепко спит её герой.
Очи синие смежил,
Губы томно приоткрыл,
Улыбается во сне,
А чело горит в огне.
Спит, не слышит милой он –
Богатырский крепок сон,
Сильно зелье приворота.
Будет Марьюшке забота!
Между тем царица злая
Ловко с блюдечком играя,
Смотрит на себя в упор:
«Полно, блюдце! Что за вздор!»
Отраженье перед ней –
Образина всех страшней!
Об пол блюдечко разбила,
Зло на деву затаила.
На заре в другой же день
Лишь исчезла ночи тень,
Пяльцы Марья вынимает
И узоры вышивает.
«Отвечай ты мне, девица, -
Жадно молвит ей царица. –
Что за пяльцы ты возьмёшь
И почём их продаёшь?».
На вопрос её такой
Качает Марья головой:
«Пяльцы я не продаю,
За свиданье отдаю».
Согласилась чаровница.
Полночь бьёт. Опять девица
В спальню к милому спешит
И всю ночь при нём сидит.
Спит он крепко, непробудно.
Трудно Марьюшке, ох, трудно!
Не добудится никак:
Чары ведьмы не пустяк.
А царица сколь не бьётся
Ей иголка не даётся.
Исколола ведьма пальцы,
А узора нет на пяльцах.
Утро ясное восходит,
Птица трель свою заводит,
Одна Марьюшка грустна,
Думу думает она.
Едва вечер настаёт
Марья в горницу идёт,
Веретёнце достаёт,
Пряжу новую прядёт.
Снова пристаёт царица:
«Ты за сколько, мастерица,
Веретёнце продаёшь?
Сколько золотом возьмёшь?».
А ей Марьюшка в ответ:
«Мне не нужно денег, нет!
Ты позволь увидеть друга,
Драгоценного супруга».
«Мне не жалко, погляди,
Да смотри не разбуди».
Пряжу села прясть царица:
Нить сучится, ведьма злится.
Наконец-то всё бросает
И работу проклинает.
За окошком ночь настала,
Марья к Финисту вбежала,
Стала горьки слёзы лить
Да с любимым говорить:
«Трое пар башмаков окаянных изношены,
Три колпака ненавистных поношены,
Трое посохов крепких давно уж изломаны,
Ужель судьбы наши навеки поломаны?».
И услышал Финист ясный,
Сокол, молодец прекрасный.
Пробудился ото сна,
Видит: рядом с ним она,
Сердцу милая подруга.
Обняли они друг друга,
Горячо поцеловались,
До зари не расставались.
Пало ведьмино заклятье,
Рухнуло её проклятье!
И сама как дым пропала,
Будто вовсе не бывала.
Порешили молодые
Путь держать в края родные.
Вышли – с первыми лучами
Дворец растаял за плечами.
И девица молодая,
Слёзы счастья проливая,
Пошла с другом под венец.
Тут и сказочке конец.
