Диагностика и управление политическими конфликтами.

В современной политической науке первостепенное внимание уделяется поиску форм и способов контроля за протеканием конфликтов, выработке эффективных технологий управления ими. К контролю за кон­фликтом стремятся даже те силы, которые заинтересованы не в урегулировании, а в перманентном его обострении, консервации, что, по их расчетам, могло бы породить ситуацию, которую можно использовать более эффективно, чем противники. В этом случае оппозиционные силы могут постоянно оспаривать предлагаемые властями правила игры, ставя их перед необходимостью ужесточать свои требования, что дает повод обвинить их в недемократиз­ме. В свою очередь и правящие элиты нередко выдвигают непри­емлемые условия для сотрудничества с оппозицией, надеясь на истощение ее сил или на компрометацию в глазах общественного мнения (как не стремящейся к общественному согласию).

Однако в большинстве случаев политические силы стремятся к контролю за конфликтами именно с целью их урегулирования. При этом в качестве субъекта управления конфликтом могут выступать как одна из его сторон, так и, условно говоря, третья сила, не участвующая в нем, но заинтересованная в его урегулировании (на­пример ООН в разрешении арабо-израильского конфликта). Осо­бым значением для политической жизни обладают те случаи, когда стремление управлять развитием конфликта исходит со стороны правящих структур, центральных властей государства.

Но кто бы ни выступал субъектом управления конфликтом, поиск технологий регулирования конкурентных взаимоотноше­ний неизбежно опирается на решение ряда универсальных задач:

— воспрепятствовать возникновению конфликта либо его раз­растанию и переходу в такую фазу и такое состояние, которые зна­чительно увеличивают социальную цену за его урегулирование;

— вывести все теневые, латентные, неявные конфликты в открытую форму с тем, чтобы уменьшить неконтролируемые про­цессы и следствия данного взаимодействия, избежать внезапных, обвальных потрясений, на которые невозможно будет правильно и оперативно отреагировать;

— минимизировать степень социального возбуждения, вызывае­мого течением политического конфликта в смежных областях поли­тической (общественной) жизни, чтобы не сдетонировать более широкие, дополнительные потрясения, на регулирование которых будет необходимо тратить дополнительные ресурсы и энергию.

Эти универсальные цели, лежащие в основании стратегии уп­равления конфликтами, неизбежно конкретизируются в соот­ветствии с основной установкой — либо на урегулирование, либо на разрешение спорных ситуаций. Урегулирование, в частности, предполагает снятие остроты противоборства сторон, а также стремление субъекта управления избежать наиболее негативных последствий конфликта (для себя, государства, общества в целом). Оно может быть полным или частичным. Однако в любом случае достигаемый между сторонами компромисс не может устранить причин конфликта, сохраняя тем самым определенную вероят­ность нового обострения уже урегулированных отношений. Раз­решение же конфликта предполагает исчерпание самого предме­та спора или такое изменение ситуации и обстоятельств, кото­рое породило бы бесконфликтные отношения сторон, отноше­ния партнерства, исключило опасность рецидива разногласий.

Для управления конфликтами политический субъект должен учитывать наиболее принципиальные внешние и внутренние фак­торы их формирования и протекания. К характеристикам, влияющим на формы и методы деятельности субъекта управления, мож­но отнести: степень открытости политической системы (отражаю­щей, к примеру, наличие или отсутствие в ней «предохранительных клапанов», способных защитить правящие структуры от наиболее агрессивных форм политического протеста); уровень сплоченнос­ти конфликтующих групп и интенсивность внутренних взаимоот­ношений их членов; характер вовлеченности широких социаль­ных слоев в спорные взаимоотношения; эмоциональную насыщен­ность политического поведения групп и граждан и их способ­ность к самоограничению своих властных притязаний и т.д.

Для выработки технологий контроля за конфликтом особен­но важен учет субъектом управления не общих (условно говоря — макрополитических) факторов его протекания, а специфики це­лей, выбираемых в соответствии с особенностями этапа его фор­мирования и развития. Как правило, в науке выделяются этапы возникновения, развития и окончания политических конфлик­тов. В то же время особенности поведения субъекта управления конфликтом могут как определяться постановкой комплексных задач, учитывающих специфику каждого этапа в целом, так и за­висеть от более узких, специализированных целей, которые он ставит перед собой на каждом этапе в отдельности. Поэтому в науке могут разрабатываться технологические модели поведения лидеров, правительств, государств и прочих субъектов управле­ния конфликтами не только применительно ко всем (или отдель­ным) этапам их протекания (например «трехпериодная модель» М. Брегера деятельности правительств в условиях международ­ного кризиса), но также и касающиеся отдельных сторон или аспектов их деятельности внутри каждого из этапов (в частности тактика переговорного процесса).

Конфликтные отношения зарождают­ся, когда складывается атмосфера на­пряженности между оппозиционными сторонами, выражающая наличие определенного предмета спора и конкуренции, несовпа­дения позиций политических субъектов. На этом этапе пружина конфликтного взаимодействия еще сжата и контуры будущего раз­вития противоречия могут только угадываться.

Таким образом, главной задачей субъекта, стремящегося контро­лировать течение этого конфликта, является раскрытие его подлин­ных причин, а следовательно, и истинных целей, преследуемых его участниками. Сложность такого анализа в значительной степени усу­губляется частым стремлением сторон скрыть, замаскировать насто­ящие причины противоречия со своим оппонентом (нередко это вызывается желанием использовать не вполне законные методы для реализации своих интересов или же опасением, что обнародование причин спора вызовет негативную реакцию общественности).

Отыскивая подлинные причины конфликтных отношений, субъект управления должен уметь отличать их от повода, толчка к началу событий (например недовольство социально-экономи­ческим курсом властей со стороны оппозиции и начало проведе­ния ею акций протеста в ответ на конкретные действия прави­тельства, воспринятые как угроза своему существованию). Пра­вильный анализ позволит не только выявить источник полити­ческого напряжения, но и предотвратить возможный «отрыв» конфликта от своих первоначальных причин и переключение активности сторон на новые политические цели, консервирую­щие прежние поводы для конкуренции и, тем самым, переводя­щие противостояние в закрытую форму существования, чрева­тую внезапными социальными потрясениями. Так, например, длительное нежелание властей видеть в ряде районов СССР на­циональную подоплеку некоторых экономических, культурных и прочих противоречий в значительной степени спровоцировало там серьезнейший кризис межнациональных отношений и ли­шило государственные органы многих средств и возможностей эффективно влиять на развитие событий.

Таким образом, чем строже определен предмет спора, тем у субъекта управления больше шансов локализовать его развитие, направить конкуренцию сторон в выгодное для себя русло. Если же в качестве субъекта управления конфликтом выступают правящие структуры, то поиск ими причин напряженности и выработка тех­нологии ее урегулирования должны неизбежно дополняться опре­делением своей ответственности за возможное развитие событий. В этом смысле, как подчеркивал французский конфликтолог Ж. Фаве, власти могут выбрать одну из трех моделей поведения: игнориро­вать возникновение конфликта, давая ему возможность тлеть, само­возбуждаться и перемещаться в другие сферы властных отношений; избегать четкой публичной оценки его природы, стараясь таким образом «понравиться» разнообразным слоям населения, высказы­вающим различные точки зрения относительно данной проблемы (попытки взять под контроль развитие ситуации будут в таком слу­чае весьма робкими и непоследовательными); активно участво­вать в урегулировании или разрешении конфликта.

В последнем случае стремление управлять развитием конфликта должно опираться на точный анализ сложившейся в целом «соци­ально-политической конфигурации» в обществе, предусматриваю­щий оценку установившегося соотношения сил, накала противостояния сторон, прогнозирование их возможных действий. Влас­тям необходимо проработать различные сценарии развития кон­фликта и своих собственных действий, определить возможные от­ветные ходы на акции противников, очертить проблематику по­тенциальных переговоров и круг явно неприемлемых действий в любых ситуациях.

От первоначальных оценок ситуации будет непосредственно за­висеть, станут ли власти стремиться сохранить паритет конфликту­ющих сторон или поддержат одну из них, будут способствовать умень­шению или повышению напряженности отношений и т.д. Однако при любом варианте власти обязаны установить определенные нор­мы и правила взаимодействия конфликтующих сторон, что должно способствовать институциализации конфликта с самого начала, вве­дению его в рамки, позволяющие контролировать его ход и разви­тие. Институциализация конфликта не только увеличивает защи­щенность общества и безопасность государства в этой ситуации, но нередко переводит состязательность сторон в такие формы, которые создают предпосылки самозатухания конфликта.

Неотъемлемой стороной деятельности властей, стремящихся поставить конфликт под свой контроль, является и т.н. конструиро­вание социального окружения данного спора. Эти меры подразуме­вают соответствующую ориентацию и мобилизацию общественного мнения, что позволяет создать в государстве климат осуждения или поощрения одной (или всех) из конфликтующих.сторон, сужают поле для маневров противников правящего режима, способствуя повышению стабильности государственной власти.

Определяя стратегические и тактические цели регулирования конфликта, власти должны подготовиться «технически»: убедить­ся в компетентности привлекаемых экспертов и аналитиков, спе­циалистов в соответствующей сфере государственного управле­ния (т.е. в специфической области политики, где возник конфликт, — социальной или налоговой политики, управления наукой и проч.); проверить надежность коммуникаций, центров обработки информации о текущих событиях, их материальной обеспеченности; улучшить взаимосвязь между различными уровнями и звеньями власти, вовлеченными в регулирование конфликта; приспособить структуру институтов власти для осуществления эффективного контроля событий; проверить готовность механизмов власти для решительного применения силы. Вся совокупность этих мер должна адекватно соответствовать ресурсам, имеющимся в распоряжении верхов, а также способствовать поддержанию имиджа властей — формировать у населения убежденность, что власти не боятся раз­вития конфликта и способны держать его под контролем. С развитием конфликта круг деятель­ности субъекта, пытающегося контро­лировать его протекание, расширяется. На данной стадии более отчетливо проявляются силы, поддерживающие каждую из кон­фликтующих сторон или противостоящие им; становится очевид­ным, расширяется или сужается область распространения спора, какова степень его интенсивности и т.д. Таким образом увеличи­вается число факторов, которые необходимо отслеживать для со­хранения контроля над развитием конкурентных отношений.

Принимая решение, субъект управления конфликтом должен опираться на более широкий круг информации, повышая ее опе­ративность, строго отбирать достоверную информацию из масси­ва поступающих сведений. Причем информацию следует соби­рать не только о «видимом слое» поведения сторон, но и об их скрытых, а порой и тщательно скрываемых замыслах и намерени­ях. Особое значение в таких ситуациях приобретает борьба с дез­информацией, так как стремление той или иной стороны исказить сведения о своих целях, по мнению французских ученых Фюстье и Амираля, нередко провоцирует субъект управления конфликтом на весьма безрассудные действия.

Расширяя информационное поле контроля, власти, как прави­ло, уточняют образы конфликтующих сторон (позиции, склонность к компромиссам, допустимые возможности изменения целей и т.д.) и собственные оценки, выработанные ранее. Специалисты в об­ласти международных отношений американцы Г. Снайдер и П. Дизинг в связи с этим различают изменения, происходящие в т.н. фоновых образах (отражающих оценку конфликтующих сторон через призму долговременной перспективы их эволюции), а также «текущих» образах (выражающих изменения во взглядах на их ак­туальные, сиюминутные позиции).

Уточняя такого рода оценки, власти должны непрерывно со­поставлять изменяющиеся позиции сторон, стараться проник­нуть в тактику поведения конфликтующих, нащупать точки со­прикосновения оппонентов. В конечном счете оценка различ­ного рода макро- и микрофакторов, обусловливающих проте­кание конфликта, должна дать четкое представление о его ин­тенсивности: обладает ли он тенденцией к спаду или к нараста­нию. В соответствии с выводами должна скорректироваться и так­тика действия властей.

Так, при спаде интенсивности внимание правящих структур, как правило, ослабевает, а количество ресурсов, направляемых на регулирование конфликта, уменьшается. Власти даже могут попы­таться повернуть конфликт в такое русло, где бы он не решался, но и не оказывал неблагоприятного воздействия на политические отношения. Нарастание же напряженности конфликта предпола­гает иную тактику действий.

Вообще, как подметили конфликтологи, противоречия нарас­тают с увеличением численности конфликтующих групп, повыше­нием эмоциональной вовлеченности людей в эти взаимоотноше­ния. Особенно высоко напряжение в конфликтах, ведущихся на уровне ценностей, и прежде всего тех, что касаются нравствен­ной самооценки сторон, представлений о чести и достоинстве. (В этом случае стороны воспринимают предположительное окончание конфликта как персонально значимый выигрыш или проигрыш и потому зачастую отказываются даже рассматривать варианты согла­шения, чтобы не поступиться принципами.) Так или иначе, но уси­ление напряженности (увеличение «политического стресса») долж­но побудить власти прежде всего позаботиться о недопущении край­них, разрушительных форм конкурентного взаимодействия, и осо­бенно тех, которые могут повлечь дестабилизацию и нарушение функций основных органов государственного управления. В то же время установление этих предельных рамок для разрастания кон­фликта должно ориентироваться на законные методы регулирова­ния политических отношений, поддерживать конвенциональный стиль политического диалога. Однако сказанное отнюдь не отвер­гает право властей использовать предусмотренные законом акции устрашения или применения насильственных мер против наибо­лее агрессивных и опасных для общества сил.

Для направления интенсивного конфликта в нужное русло влас­ти должны постоянно «конструировать социальное окружение» — информировать общественность о выработанных оценках поведе­ния сторон, об изменении их позиций, обнародовать точки зрения на развитие ситуации, способные обеспечить благоприятный эмо­циональный настрой граждан и навязать сторонам собственные критерии оценки соотношения сил, способы выхода из кризиса и т.д. Опираясь на общественное мнение, власти могут эффективнее влиять на тактику поведения сторон, поддерживать или препятст­вовать доминирующим установкам их поведения.

В самом общем плане принято выделять три основных типа вза­имоотношений между сторонами конфликта: конкурентный, пред­полагающий постоянное воспроизведение соперниками оппозици­онных отношений друг к другу; индивидуалистический, характери­зующий стремление какой-то стороны получить односторонние пре­имущества, игнорируя права и интересы соперника; кооперативный, выражающий готовность участвующих в споре сторон уважать чу­жие интересы и совместно искать выход из противоречий.

Таким образом, для поддержания оптимальных, с точки зре­ния властей, форм взаимоотношений между конфликтующими сторонами необходимо целенаправленно искать выигрышную тактику, изменяя структуру и способы собственных действий; совершенствовать коммуникационные процессы для оптимиза­ции режима принятия решений; поддерживать нормы и правила политического противоборства, способствующие повышению сплоченности и интегрированности общества. В целом эффек­тивность действий властей на этапе развития конфликта опреде­ляется их способностью законными методами обеспечить сниже­ние напряженности в отношениях сторон и поворот их к прими­рению позиций.

Этап окончания конфликта. Это наиболее сложная фаза, ибо от результата окончания спорных отно­шений зависит заново складывающийся баланс политических сил.

Обычно в конфликтологии рассматривают два основных вари­анта окончания конфликта — достижение примирения сторон либо их непримиримость (т.е. создание тупиковой ситуации, не­разрешимости конфликта). Между этими полюсами пролегает целый ряд вариантов эволюции конфликта, отражающих его рутинизацию (сохранение прежней интенсивности), снижение или, напротив, нарастание взаимооппозиционности сторон. Конфликт может оказаться и неразрешимым, тогда создается положение, которое ведет не к его окончанию, а как бы к «круговому движе­нию». Это требует от субъекта управления конфликтом пересмот­ра и повторения своих действий и операций, соответствующих двум первым этапам конфликтного взаимодействия. Иными словами, такая ситуация предполагает совершенствование или поиск новой стратегии и тактики контролирования, управления конфликтом.

Примирение же участвующих в конфликте сторон, как уже го­ворилось, может носить характер полного или частичного урегу­лирования (т.е. изменения поведения одной или нескольких сто­рон конфликта без исчерпания предмета спорных отношений) либо разрешения конфликта (уничтожающего сам повод для такого вза­имодействия сторон). При этом нельзя сбрасывать со счетов и то, что конфликт может разрешиться сам по себе, без попыток его сознательного регулирования (например из-за утраты актуальнос­ти предмета спора, усталости политических субъектов, истощения ресурсов и проч.).

Для достижения примирения субъекту управления конфлик­том необходимо найти средства, способные обеспечить такое раз­витие событий. Уже упоминавшийся Ж. Фаве считает, что добиваться примирения необходимо через соглашение, компромисс, под­чинение, уступку и разрыв (с прошлым). Среди принципов урегули­рования, о которых говорит Е. Нордлинжер, можно отметить созда­ние стабильной коалиции сил, соблюдение пропорциональности усилий, обеспечение взаимного права вето. Р. Даль (исключая тупи­ковый путь развития событий) предпочитает говорить о принуди­тельных и мирных средствах примирения сторон.

Учитывая наиболее типичные средства, можно выделить два наиболее общих пути примирения сторон:

1. Мирное урегулирование конфликта в результате: достиже­ния компромисса на основе сохранения исходных позиций; со­глашения, основанного на взаимных уступках; истощения ресур­сов одной или нескольких сторон, что делает невозможным про­должение соперничества; обретенного в ходе спора взаимоуваже­ния сторон, понимания прав и интересов соперника.

Чаще всего этот путь примирения связан не с односторонним навязыванием воли, а с обоюдной активностью конфликтующих сторон. Так, в Совете Безопасности ООН принцип единогласия предполагает учет позиций каждого из его членов;

2. Примирение на основе принуждения или, другими слова­ми, использования «командного стиля» (П. Шаран) взаимоотно­шений, позволяющего одной из сторон игнорировать аргументы соперника. В основе этого навязываемого одной из сторон (или третьей силой всем сторонам) характера взаимодействия может лежать:

— явное превосходство (сохраненных, приобретенных) сил и ресурсов с одной стороны и их дефицит с другой;

— изоляция одной стороны конфликта, понижение ее статуса, а также другие состояния, свидетельствующие об ослаблении ее позиций, о поражении, нанесенном ей в соответствии с правила­ми игры;

— уничтожение, «тотальное истребление противника» (X. Шпей-ер), в результате чего мир устанавливается в отсутствие врага.

Ориентация субъекта управления на те или иные средства при­мирения сторон должна корректироваться и спецификой полити­ческих процессов, в которых протекают конфликты. Например, ограниченность во времени и периодичность возобновления изби­рательных кампаний заставляет многие партии, стремящиеся ис­пользовать выборы для реального проникновения в сферу приня­тия государственных решений, образовывать различные коалиции, идти на компромиссы даже со своими политическими оппонента­ми. В этом смысле компромисс выступает более предпочтитель­ной целью стратегии, нежели конфронтация.

В условиях же радикального преобразования общества, выбора качественно новых путей будущего развития ориентация исклю­чительно на согласительные методы взаимодействия со своими соперниками вряд ли приведет к устранению напряженности и примирению идейных позиций. В этих случаях целесообразно применять более изощренную тактику поведения, включающую методы как мирного, так и принудительного примирения сторон.

Таким образом, выбираемые субъектом управления средства урегулирования конфликтов должны непременно соответствовать культурно-историческим, цивилизационным особенностям поли­тического развития страны (региона, субъекта), учитывать времен­ные обстоятельства ведения спора, коррелироваться с психичес­кими чертами действующих лиц.

Наиболее распространенным средством достижения примире­ния сторон в технологиях управления конфликтом являются пере­говоры. В процессе переговоров (нередко длительном) стороны об­мениваются мнениями, что неизбежно снижает остроту конфликта, помогает понять аргументы оппонента и, следовательно, более аде­кватно оценить истинное соотношение сил, условия примирения. Переговоры дают возможность уравнять уступки, спокойно рассмот­реть альтернативные ситуации, продемонстрировать открытость по­зиций, ослабить эффективность «нечестных трюков» соперника. Именно в этих условиях легче найти т.н. срединную точку конфлик­та, обозначающую суть взаимных претензий.

Переговорный процесс основан на специальной технологии «торга», т.е. использовании специфических приемов, позволяю­щих сохранить исходные позиции или достичь преимуществ, до­биться взаимопонимания оппонентов или завести их в тупиковое русло, обеспечить односторонние преимущества или взаимное удов­летворение сторон.

Американские специалисты М. Дейч и С. Шикман считают, что эффективность переговоров, а равно и взаимное удовлетворение сто­рон, повышаются, если последовательно отделять существующие проблемы от субъективной заинтересованности участвующих в спо­ре людей; фокусировать внимание не на принципах, а на реальных противоречиях; вырабатывать несколько возможных вариантов ре­шений; учитывать по преимуществу объективные критерии соотно­шения сил, а не партийные или идеологические позиции[15]. Обеща­ние уступок, внимательность к партнеру значительно увеличива­ют шансы прийти к соглашению. Угрозы же, давление на оппонента с позиций силы такую возможность снижают, нередко пере­водя переговорный процесс в «замороженное» состояние.

По окончании конфликта важно так представить результаты переговоров (компромиссов, соглашений, силового давления), что­бы массы восприняли их адекватно, не посчитав, к примеру, это унизительным миром, проигрышем и проч. Таким образом будут исключены реакции, которые могли бы поставить под вопрос при­нятые решения.

В этом смысле особую роль играет умение субъекта управле­ния конфликтом использовать типичные для общественного со­знания политические символы, стереотипы, стандарты мышления, олицетворяющие победу, поражение или другие оценки, стимули­рующие массовую активность людей. (Например, в военных дей­ствиях неудачу чаще всего символизирует падение столицы или пленение лидера.)

Только найдя нужный образ, символ примирения и соответст­вующую тональность диалога с согражданами, можно обеспечить сохранение результатов переговоров и воспрепятствовать обостре­нию постконфликтных отношений.