Важнейшей проблемой внешней политики Советского Союза на данном этапе военных действия в Европе, Африке и Средиземном море были отношения с фашистским блоком.
СССР со своей стороны безупречно выполнял все условия договорённостей с Германией в области торговли согласно соглашениям от 19 августа 1939 г., 11 февраля 1940 г.[188] и 10 января 1941 г.[189]
По мнению С. Случа, именно экономические уступки заложили основы советской политики умиротворения Германии уже начиная с поздней осени 1940 г. Этот курс был избран И. Сталиным, натолкнувшимся на жёсткую позицию А. Гитлера с В. Молотовым на переговорах в Берлине осенью 1940 г., но продолжавшим любой ценой цепляться за отношения с Берлином в условиях собственной военной слабости и проведения контрпродуктивной линии на международной арене[190].
В Советском Союзе с беспокойством следили за действиями Германии, которая к этому времени уже оккупировала 11 европейских государств.
Весной 1940 г., когда немецко-фашистские войска вторглись в Данию и Норвегию, над Швецией нависла прямая угроза германской агрессии. Советское правительство выступило в защиту национальной независимости Швеции. В соответствии с этим 13 апреля 1940 г. германский посол в Москве Ф. Шуленбург был приглашен в Наркоминдел, где ему было решительно заявлено, что советское правительство «определенно заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции» и «выражает пожелание, чтобы шведский нейтралитет не был нарушен». Москва серьезно предупредила Берлин. Из Берлина Шуленбургу сообщили: Германия будет соблюдать нейтралитет Швеции и не распространит на нее военные операции[191]. Германия вынуждена была прислушаться к мнению СССР.
Следующим шагом преткновения в отношениях между двумя государствами стало подписание Тройственного пакта 27 сентября 1940 г. При подготовке текста пакта Берлин проявлял заинтересованность в том, чтобы в то время он не мог рассматриваться как направленный против СССР. В договоре было сказано: «Германия, Италия и Япония заявляют, что данное соглашение не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между каждой из трех договаривающихся сторон и Советской Россией» (ст. 5)[192].
Чтобы в какой-то степени ослабить опасения советского правительства, И. фон Риббентроп заранее дал германскому поверенному в делах в Москве В. Типпельскирху (посол Ф. Шуленбург находился в Берлине) указание вечером 26 сентября 1940 г. кратко информировать Молотова о предстоявшем подписании тройственного пакта[193]. Была передана советской стороне соответствующая информация, согласно которой пакт имеет своей целью предотвратить вступление в войну США и он не затрагивает отношений трех держав с СССР, советско-германские договоры 1939 г. остаются в силе[194].
Далее в сентябре 1940 г. Германия направляет свои войска в Финляндию[195].
В этой ситуации 13 октября 1940 г. И. фон Риббентроп направил пространное письмо И. Сталину, в котором содержался анализ двусторонних отношений, а также предложение СССР примкнуть к Тройственному пакту и принять участие в разделе мира на сферы влияния, а также приглашение главе советского правительства приехать в Берлин для обсуждения всего комплекса вопросов[196].
Визит В. Молотова в Берлин состоялся 12 – 13 ноября 1940 г. В ходе переговоров между министром иностранных дел СССР, А. Гитлером и И. фон Риббентропом стало ясно, что Германия стремилась добиться от Советского Союза одобрения всех действий германского руководства и уйти от обсуждения претензий, выдвигаемых советским правительством[197].
Перед отъездом в Москву В. Молотову были вручены проекты соглашений о разделе сфер влияния между Германией, Италией, Японией и СССР. Уже 25 ноября 1940 г. советское правительство вручило немецкому послу в Москве Ф. Шуленбургу меморандум с условиями, на которых Советский Союз согласен принять в основном проект пакта 4-х держав: «… если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР; если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в проливах путём заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды; если центром тяжести аспирации (с лат. «вдыхание» – Авт.) СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу; если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на северном Сахалине на условиях справедливой компенсации…»[198]. Но требования СССР остались без ответа. В. Молотов несколько раз запрашивал об этом Берлин, но германское правительство больше к своим предложениям не возвращалось.
Серьёзным успехом внешней политик Советского Союза накануне Великой Отечественной войны было урегулирование отношений с Японией. Изменение политической ситуации в Европе в результате военных успехов Германии усилило позиции тех кругов Японии, которые считали, что японская экспансия должна быть направлена не на север, против СССР, а на юг – против колониальных владений Франции, Англии, США и Нидерландов. Японские рыбопромышленники были заинтересованы в подписании новой рыболовной конвенции с Советским Союзом, т.к. срок прежней истёк в 1939 г. Принятая японским правительством 27 июля 1940 г. «Программа мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении» предусматривала экстренное урегулирование японо-советских отношений с тем, чтобы избежать войны на два фронта[199].
Кроме того, в итоге длительных переговоров между Японией и СССР 13 апреля 1941 г. был подписан Председателем Совнаркома СССР и народным комиссаром иностранных дел тов. В. Молотовым и министром иностранных дел Японии Иосуке Мацуока пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией, а также декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го[200].
Что касается взаимоотношений СССР и Англии, то в начальный период второй мировой войны они были довольно сдержанными. С июня 1940 г. новой британское правительство У. Черчилля неоднократно выступало с инициативой их улучшения, однако у советского правительства подобные шаги вызывали настороженность. СССР опасался, чтобы его позиция не была воспринята как отказ от политик нейтралитета. В свою очередь, в Лондоне испытывали опасения относительно возможности установления сотрудничества между Германией и СССР против Британской империи. Так, визит В. Молотова в Берлин стал серьезной проблемой в советско-английских отношениях. Узнав о предстоявшем визите, англичане стали проявлять немалую озабоченность. Но вскоре после возвращения В. Молотова в Москву они успокоились[201].
Непростыми были отношения советского и американского руководств, в частности расходились их мнения по поводу прибалтийских государств. С 1 апреля 1940 г. в течение девяти месяцев в Вашингтоне велись переговоры между СССР и США. Правительство Соединённых штатов заявляло, что оно готово сотрудничать с СССР и поддерживать нормальные торговые отношения, которые только возможны при нынешнем международном положении. 22 января 1941 г. госдепартамент объявил об отмене «морального эмбарго» против Советского Союза, введённого в декабре 1939 г. в марте 1941 г. в конгрессе США была отклонена поправка, предлагающая исключить СССР из программы помощи, предусмотренной законодательством о ленд-лизе[202].
Таким образом, несмотря на некоторое сближение с Великобританией и США, советское правительство продолжало политику придерживания договорённостей с германским руководством, в частности по экономически вопросам.
