Политическая стратификация

Глава 5

ИНДИВИД КАК СУБЪЕКТ ПОЛИТИКИ

 

Человек и власть

 

Понятие и структура основных субъектов политики

В своем реальном, повседневном выражении политика всегда представляет собой совокупность различного рода действий (акций) и взаимодействий (интеракций) конкретных субъектов (акторов) в сфере их конкурентной борьбы за государственную власть. Чаще всего в качестве критериев выделения политических субъектов называются либо их конкретные действия в данной сфере, либо степень их реального влияния на принятие политических решений и их реализацию и государственную политику в целом, либо степень их организационной оформленности Если же руководствоваться наиболее широким и прагматичным подходом, то под субъектами (акторами) политики можно понимать всех тех, кто принимает реальное участие во властном взаимодействии с государством, независимо от степени влияния на принимаемые им решения и характер реализации государственной политики. Каждый из действующих субъектов способен применять специфические способы и методы воздействия на центры принятия политических решений, а следовательно, обладает и собственными возможностями влияния на власть и относительно самостоятельной ролью в формировании и развитии самых разных политических процессов. Как известно, в политике действует множество всевозможных субъектов. Однако к основным можно отнести лишь субъекты трех типов: индивидуального (микроактора), группового (макроактора) и институционального (организационного актора).

Субъекты всех трех типов внутренне структурированы, их содержание отличается большим разнообразием. Так, к группам относятся различные общности и коллективы (от неформальных до официальных, от временных до устойчивых, от локальных до транснациональных объединений). Институты также включают в себя целый круг организаций, выполняющих представительские и исполнительские функции в политической системе (партии, движения, лобби, международные организации и т.п.). К числу индивидуальных субъектов некоторые ученые, например, Д. Розенау, причисляют три вида акторов: рядового гражданина, чье участие в политике обусловлено групповыми интересами; профессионального деятеля, выполняющего в государстве функции управления и контроля, а также частного индивида, действующего независимо от групповых целей и не выполняющего при этом каких-либо профессиональных обязанностей.

Все основные субъекты политики находятся друг с другом в определенных иерархических отношениях. Например, сторонники формально-правовых подходов в качестве основополагающего субъекта рассматривают институт и, соответственно, поддерживаемую им систему нормативного регулирования. В то же время приверженцы бихевиоральной методологии и теории рационального выбора считают, что основополагающим значением обладает все же индивидуальный субъект, из совокупности действий которого строится вся политическая реальность и для формирования которой принадлежность индивида к группе не имеет решающего влияния.

Поскольку уже говорилось об основаниях подхода, авторы которого интерпретируют политику как сферу межгрупповой конкуренции за власть (и что, естественно, заставляет рассматривать в качестве основополагающего политического субъекта группу), то в данном случае мы не будем повторять критику в адрес противоположных воззрений. Отметим лишь, что пафос выдвижения индивида на первый план при объяснении политики имеет безусловные основания, которые свидетельствуют о его особом статусе в этой сфере общественной жизни.

 

Особенности индивида как субъекта политики

Роль индивида в политике крайне специфична. Конечно, он не может затмить значение групповых объединений для формирования политического пространства в целом. Однако он может повлиять на характер развития абсолютно любой политической системы. Потому-то и недостаточно рассматривать индивида лишь в качестве одного из специфических субъектов политической сферы.

Будучи исходными социальными атомами, из совокупности действий и отношений которых складывается самое общество, индивиды способны выступать особой целью деятельности любой системы правления и власти. По сути дела, олицетворяя статус человека как относительно самостоятельного и свободного существа, чьи интересы и возможности так или иначе противостоят обществу и государству, индивид (личность) символизирует смысл и ценность любой коллективной деятельности. В этом плане отношения государства и индивида выражают отношения власти и человека – этих двух противоположных начал социальной жизни и двух самостоятельных источников общественной власти.

Организуя совместную жизнь людей, государство тем не менее всегда выступает как начало подавления и принуждения людей к поддержанию определенных политических порядков и форм поведения. Государство – это символ повиновения и принуждения человека к обязательному для него поведению и в этом смысле является агентом неизбежного ограничения его свободы и прав. Со своей стороны, индивид выступает как начало свободного и естественного волеизъявления. Имея определенные притязания к государству, связывая с ним возможности реализации своих интересов и перспективы, человек все же остается тем существом, которое обладает собственной программой жизнеутверждения и самовыражения. И если государство способно избрать любой путь своей эволюции, то человек всегда будет стремиться к защите собственного достоинства и свободы, счастья и жизни.

Наличие этих неистребимых человеческих стремлений, неизменность жизнеутверждающих потребностей личности к свободе и счастью составляют стержень гуманизма. Приобретая характер высших моральных принципов, данные требования становятся источником гуманности законов, поднимаясь по своему значению выше социальных отношений в конкретной стране, выше потребностей различных групп. Они не меняются в зависимости от этапов и типов развития общества, становясь мерой человечности всех социальных образований, критерием, используемым при оценке всех социальных явлений, в том числе универсальной мерой оценки человечности любой политической системы. Так что, оценивая человека как «меру всех вещей» (Протагор), эти гуманистические принципы способны задать совершенно определенные цели и принципы государственной политике, выступив гуманистическим ориентиром саморазвития власти.

Иными словами, государство и индивид взаимодействуют между собой как два взаимосвязанных и одновременно в известной степени взаимооппозиционных начала социальной жизни. Каждый из них не только обладает различными правами и возможностями, но и олицетворяет два различных источника и принципа организации власти в обществе. Конечно, человек и власть меняются, меняются и их интересы, а главное – возможности в преобразовании социума. И все же сложившаяся практика говорит о том, что принципиальные отношения между ними сохраняются. Государство остается внешней Для индивидуальной жизни силой, обладающей по отношению к личности важнейшими принудительными прерогативами, правами и полномочиями. Однако и человек в ряде демократических стран становится высшей социальной ценностью политических отношений, направляя государственную политику. Как же в целом соотносятся возможности государства и личности?

Исторические модели взаимоотношений власти и человека

 

В истории политической мысли в основном представлены три основные модели взаимоотношений государства и личности. Первая из них в основном представлена патерналистскими (Конфуций) и этатистскими (Платон, Аристотель, Заратустра) теориями, обосновывающими системы власти, в которых государство обладает неоспоримым приоритетом и преимуществом перед человеком.

Так, еще легисты (IV-II вв. до н.э.) говорили о необходимости сильного деспотического государства, которое контролировало бы все стороны человеческой жизни и опиралось на жестокие законы, призванные регулировать неизбежную и постоянную войну между правителями и подданными. Конфуций, также отстаивавший доминирование государства, предпочитал трактовать его как большую патриархальную семью, в которой аристократия, чиновничество и тем более простой люд обязаны безропотно повиноваться властителю. Индивид же рассматривался как подданный, не имеющий особых прав. По сути такие же принципы отстаивал и Платон, идеализировавший общесоциальные функции государства и оправдывавший его верховенство над индивидом. Аристотель тоже едва ли не обожествлял государство, считая его высшей (после общения в семье) формой социального общения.

Характерно, что комплиментарность в отношении государства у Платона и Аристотеля подкреплялась идеями его очищения от неугодных, т.е. тех, кто мог подорвать мощь и нарушить спокойствие государства, от тех «варваров», которые не достойны «государственной жизни». Понятно, что утверждение главной идеи – полного доминирования государства – исключало возможность постановки вопроса о политических правах и свободах человека, признании индивида в качестве гражданина и полноправного партнера государства. Государство, как утверждалось, должно полностью определять статус и права человека, каналы его политической активности.

В дальнейшем такого рода идеи воплотились в понимании государства как реального воплощения общественного разума, источника и гаранта прав человека. Законы государства объявлялись высшим проявлением мудрости и силы, выражением народных интересов. Со средних веков утвердились представления о государстве как единственном источнике человеческих прав и обязанностей. Свою лепту в обоснование государственного доминирования внес и марксизм, рассматривавший человека в качестве элемента системы господства класса, чей внутренний мир и права обусловливаются, определяются интересами целого. Обоснование всевластия господствующего класса дополнил образ одномерного (экономического) человека, чья личность растворена в группе, а его права целиком и полностью зависят от коллективных пожеланий.

В политической истории такие теоретические конструкции наиболее ярко подтвердились в практике деспотических и тоталитарных государств, где были полностью подавлены права и свободы личности. Причем до сих пор многие, например, азиатские страны подвергают критике любые попытки признания внегосударственного происхождения прав человека и утверждения их универсалистской природы.

Другая модель отношений государства и человека основывается на признании того, что в основе государства и его политики должны лежать права и природа человека. Либеральные мыслители (Дж. Локк, Т. Джеферсон, Дж. Мэдисон и др.) настаивали на том, что высшей социальной ценностью является личность, на основе потребностей которой и должна строиться вся государственная система власти. Государственному господству противопоставлялись свободные граждане. Признавалось, что совместная и индивидуальная жизнь человека не должна строиться на политическом принуждении со стороны центров власти. Эти ученые и их единомышленники развивали возникшие еще в афинском полисе и римском праве идеи суверенитета личности. И хотя они говорили о взаимной ответственности индивида и государства, все же главный упор делали на ограничении и обуздании политической власти, на утверждении ее зависимости от личности. Провозгласив политическое равенство, либералы считали необходимым, чтобы люди получали гражданские права независимо от происхождения, владения и других статусных и социальных характеристик.

Таким образом, государство объявлялось результатом соглашения свободных индивидуумов, граждан, которые ограничивают его возможности вмешательства в их частную жизнь. В силу этого, выполняя лишь те функции, которыми наделяют его граждане, государство становилось подконтрольным народу, гражданскому обществу. Главной же сферой реализации человека считалось гражданское общество, т.е. область независимых от государства горизонтальных связей индивидуумов, межличностного общения, деятельности общественных объединений. Иначе говоря, либералы признавали личность скорее источником, чем участником власти.

В различных модификциях такая модель взаимоотношений государства и личности установилась в ряде современных стран Запада. И хотя до идеальной модели демократии там еще далеко, тем не менее эти государства показали, что личность может реально стать источником и целью государственной политики.

Третья, срединная модель отношений человека и власти также имеет древнее происхождение. Еще семь греческих мудрецов (VII– VI вв. до н.э.) отстаивали идею компромисса и меры в отношении прав того и другого субъекта власти. Свой вклад в развитие идеи срединности внесли и некоторые другие древнегреческие мыслители – сторонники правила «золотой середины» во взаимоотношениях этих полюсов, т.е. все те, кто призывал к установлению гармоничных отношений между государством и личностью. По-своему решали данный вопрос и русские философы, один из которых, Н.Ф. Федоров, говорил, что человеку «нужно жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех»[37].

Наиболее ярко эта позиция проявилась в христианско-демократической идеологии, которая критикует не только патернализм, но и либерализм за его излишний индивидуализм и преувеличение прав личности по сравнению с правами государства. Эта теория исходит из того, что жизнь человека как творение Божие духовна и уникальна, но ее духовность и уникальность не могут изменить такой политический институт, как государство. Индивид – главный источник его деятельности, объект защиты гражданского достоинства и опекунства. Но и государство – не столько источник принуждения, сколько орган, действующий в интересах всеобщего блага, сглаживания социальных контрастов, поддержания слабых. Государство есть средство совершенствования совместной жизни, согласования интересов и упрочения справедливости.

В силу этого государство и индивид должны действовать в соответствии с принципами солидарности и субсидарности. Первый принцип предполагает, что благо (и горе) каждого неразрывно связано с процветанием (или ослаблением) целого, с заботой каждого друг о друге и о государстве как воплощении гражданских уз. Второй принцип означает, что государство обязано оказывать помощь тем, кто не в состоянии самостоятельно организовать достойную жизнь, у кого нет для этого необходимых средств и духовных сил. Но такая помощь должна иметь избирательный и адресный характер, не вырождаясь в поддержку иждивенчества.

Иными словами, не отвергая приоритета индивида и его прав, сторонники такого подхода настаивают на сохранении серьезных социальных функций государства. Причем его социальный облик ставится ими в большую зависимость от уровня политической культуры граждан.

Права человека

 

Конкретным выражением значимости для политических систем гуманистических принципов и ценностей применения власти являются права человека. Права человека представляют собой совокупность норм и принципов, которые закрепляют систему политических отношений, гарантирующих предоставление индивиду определенных свобод и социальных благ.

Права человека имеют нормативное и институциональное (реальное) содержание. В первом своем качестве они выступают в виде универсальных требований к организации любой политической системы, которые могут применяться как критерии оценки международных и внутриполитических отношений. С этой точки зрения права человека существуют как система универсальных политических норм и стандартов, которые действуют независимо от характера режима правления и конституционной системы конкретной страны. Это некая планка требований, к которым должна приспосабливаться каждая система власти. Особенно показательно действие этой нормативной системы в международных отношениях. Например, в документах ОБСЕ соблюдение прав человека рассматривается выше принципа невмешательства во внутренние дела отдельных государств. Это заставляет все страны, стремящиеся быть членами Евросоюза, соответствующим образом изменять свои конституционные и политические порядки, стиль деятельности на международной арене. В целях зашиты данных принципов Европейское сообщество осуществляет коллективные (в том числе вооруженные) акции против стран, где имеют место массовые нарушения прав человека. В частности, на этой политико-правовой норме была разработана стратегия «гуманитарной агрессии» стран НАТО при вторжении в югославскую провинцию Косово для прекращения «этнических чисток» режимом Милошевича.

Несмотря на стремление западных демократических государств утвердить универсальный характер прав человека, в ряде таких стран, как Китай, Сингапур, Иран, Бангладеш, Сирия и Малайзия, отрицают существование абсолютных прав и свобод личности, за исключением тех, которые предписаны и действуют в рамках законодательства отдельных государств. Нередко для обоснования этого положения политики ссылаются на неприменимость «индивидуализированных» прав человека к странам, где господствуют коллективистские ценности или наличествуют острые политические конфликты, распространены социальные болезни.

Однако к таким заявлениям следует относиться как к сугубо политическим позициям. Ведь личность всегда есть порождение конкретного общества, и потому стремление ограничить ее права и свободы по преимуществу говорит о недостаточной демократичности этих стран. В настоящее время появляется все больше оснований утверждать, что формирование отношения людей к себе как к полноценным гражданам, требующим уважения их прав и достоинства, является поистине общемировым процессом. Об этом же свидетельствует и нарастание демократических настроений и движений в названных странах, что указывает на расширение и усиление потребности людей в свободе, уважении человеческого достоинства и личном самовыражении. Все это говорит о том, что национальные особенности не являются препятствием для реализации прав человека.

Вместе с тем права человека фиксируют реальную защищенность и гарантированность прав и свобод в конкретном государстве. Таким образом, выступая как реальный политический институт, права человека свидетельствуют о наличии в конкретном государстве конституционных и законодательных норм, специальных учреждений по охране прав и свобод, ресурсов, идущих на обеспечение данных целей, и т.д. Иными словами, в качестве политического института права человека фиксируют ту или иную степень реализации универсальных требований в конкретной стране. В целом институциональное содержание прав человека зависит от уровня демократичности существующих политических порядков, сложившихся традиций и обычаев населения, от наличия материальных ресурсов страны, степени ее вовлеченности в систему мировых хозяйственных и политических отношений. Например, даже в некоторых демократических странах Запада равные права женщин были признаны лишь после Второй мировой войны (в Японии и Франции – в 1940 г., в Швеции – в 1974-м, а в графстве Лихтенштейн – в 1981 г.).

В настоящее время в отдельных странах этот институт власти все еще не укоренен, в некоторых странах он способен обеспечить выполнение лишь определенной части прав человека. Например, в Российской Федерации права человека закреплены в виде конституционной нормы, существует должность постоянного представителя Президента по правам человека, полномочия которого дают ему возможность применять санкции к любым политическим структурам и лицам в случае нарушения ими соответствующих норм и законов. Но, несмотря на наличие таких политических инструментов, в России имеются многочисленные факты преследования и дискриминации людей по этническим мотивам, в тюрьмах и отделениях милиции применяются пытки и т.д.

Трудности исторического развития прав человека как реального политического института в значительной степени определялись тем, что идеи и практика утверждения равноправия граждан складывались на фоне фактического неравенства людей в области владения материальными и духовными ресурсами. В силу этого борьба за гражданские и политические, социальные и культурные права, за равноправие рас и народов, мужчин и женщин, людей разных национальностей была неразрывно связана с противоречивым воплощением принципа социальной справедливости. Революции XX в. показали, что государственной политике нельзя чрезмерно разводить требования равноправия с сохранением фактического равенства, что абстрактные требования равенства перед законом не должны усложнять и обострять реальные отношения людей.

Впервые свое юридическое выражение права человека получили в 1776 г. в Вирджинской Декларации, которая впоследствии была положена в основу Билля о правах (конституции) США и французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. В настоящее время права человека закреплены во Всеобщей Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Генеральной Ассамблеей ООН (1948), в Европейской конвенции о защите прав и свобод человека (1950), Международном Пакте о гражданских и политических правах (1966), Декларации прав ребенка (1959), Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации (1981), Конвенции против пыток и других бесчеловечных видов обращения и наказания (1984) и ряде других международных документов. В статье 2 Конституции Российской Федерации провозглашается, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью в нашей стране, а их соблюдение и защита – первостепенная обязанность государства.

Все названные международные и внутриполитические документы исходят из того, что происхождение прав и свобод человека не связано с волей конкретного государства. Их базой являются неотъемлемые свойства людей, лежащие в основании свободы, справедливости и всеобщего мира. Таким образом, человек признается равноправным с государством субъектом власти, при этом его права неразрывно связываются с определенными видами гражданских обязанностей.

Проблема прав человека как самостоятельная политическая проблема актуализировалась по мере развития общества и усложнения взаимоотношений между обществом, государством и индивидом. Впервые представления о правах человека сформировались в VI–V вв. до н.э. в рамках теорий естественного права, которые развивали китайские мыслители Мао-Цзы, софисты, Аристотель и др. Их основные идеи состояли в признании равенства людей от рождения и справедливости наделения их одинаковыми, обусловленными человеческой природой правами. Такое естественное право утверждалось в качестве основания условного (позитивного, писаного) права, предполагающего его законодательное закрепление. В то же время сторонники этих идей осознавали изменчивость юридических установлений, способных и не утвердить равенства всех людей в конкретном государстве. Поэтому впоследствии свои важнейшие надежды они связывали с договорным характером государственности. В средние века сложились основы юридически-позитивистского подхода, приверженцы которого отрицали всякое негосударственное происхождение человеческих прав. Они исходили из рациональной природы государства, его неизменности и независимости от социально-экономических предпосылок, не различали право (человека) и закон (государства), а права личности не имели в их глазах никакого приоритета над правами государства. По их глубокому убеждению, права граждан должны были изменяться в зависимости от целесообразности и государственных потребностей.

Творцы либеральных теорий настаивали на том, что естественные, священные для человека права существуют независимо от государства. Более того, сам этот институт власти несет, по их мнению, угрозу социально обретенным качествам и правам личности. В качестве основных они рассматривали политические и гражданские права индивида, не придавая особого значения его социально-экономическим возможностям. Но, видя свою главную задачу в ограждении человека от внешней агрессии со стороны государства, либералы чрезмерно изолировали личность от общества и государства, не замечая, что формальное равенство лишает наименее защищенные слои населения возможности реально пользоваться его плодами.

В рамках современных концепций прав и свобод человека также утверждается их неотъемлемый и универсальный характер. Однако, несмотря на признание противоречивости отношений индивида и государства, в них допускается частичное изменение его прав и свобод содержания. И все же, даже временно подавляя некоторые из прав, государство не в силах отнять их у человека. Поэтому современные политологи приводят аргументы против чрезмерной концентрации прав «наверху», а тем более против группового диктата правящей элиты в вопросах определения объема и характера предоставляемых человеку прав и свобод. Но и при этом особый упор делается все-таки на взаимную ответственность человека и государства за гарантированность и использование прав.

Вообще считается, что в настоящее время в процессе налаживания отношений индивида с уже зрелым, правовым и социальным государством политические права утрачивают свой былой приоритет. Они становятся вторичными и служат в известной степени предпосылкой осознания гражданами всего спектра прав и форм их реализации. Но наибольшее внимание уделяется нарастающей индивидуализации в понимании и реализации прав человека. Постепенно утверждается идея, что человек волен сам определять формы реализации своих прав и свобод. Государство – лишь средство поддержания индивидуальных инициатив, орудие создания наиболее благоприятных условий для развития личности.

Эволюция теоретических воззрений не всегда коррелирует с наличием конкретных стандартов в предоставлении человеку прав, принятых в конкретных политических системах. Теоретические воззрения могут оставаться сугубо интеллектуальной величиной, а могут постепенно влиять на практику реализации прав человека. В значительной степени такое проникновение зависит от характера правящего режима и присутствия у него определенных материальных ресурсов. Так, в СССР наряду с ресурсным обеспечением ряда социально-экономических прав гражданам длительное время не только не предоставлялись реальные политические права, но и под флагом борьбы с «мещанством» и «обывательской психологией» постоянно снижался авторитет индивидуальных жизненных ценностей, прав на личную, неподконтрольную государству жизнь. В то же время в современных постиндустриальных, постмодернистских обществах индивидуализация прав и свобод становится центральной политической идеей, на которую работают по сути дела все политические институты. В ряде случаев права и свободы личности даже начинают властвовать над особыми правами государства, порождая дезинтегративные тенденции в обществе и создавая новые, неведомые миру проблемы в отношениях свободного индивида и государства.

Длительная борьба человечества за соблюдение прав и свобод личности, динамика представлений о ее месте и роли в политически организованном сообществе, а также многообразие исторических условий породили богатую палитру прав человека. В самом широком понимании права человека распадаются на негативные и позитивные.

К первым из них относятся такие права и свободы, которые основаны на препятствовании необоснованному вмешательству государства и других лиц в суверенные дела индивида, это права, лежащие в основании индивидуальной свободы личности. Они не требуют от государства накопления и распределения материальных и иных ресурсов и вообще каких-либо специальных созидающих действий, кроме исключения несправедливого вмешательства в дела и интересы личности, посягательства на ее свободный выбор. Негативные права ограждают личность от ограничений и принуждения со стороны государства, мешающих ей действовать самостоятельно. К таким правам можно отнести практически все либеральные права человека. Они абсолютны и не зависят от уровня развития конкретной страны, предполагая лишь признание суверенности человеческой личности и уважительное отношение к ее самостоятельному выбору со стороны государства.

В свою очередь, позитивные права основываются на ответственности государства за предоставление личности определенных социальных благ, например, прав на образование, охрану здоровья, доступ к культурным ценностям и т.д. В данном случае гарантированность этих прав непосредственно зависит от уровня социально-экономического развития государства, от заинтересованности правящих кругов в реальном проведении соответствующей государственной политики и, что немаловажно, от профессионализма государственных служащих, способных обеспечить такой характер управления обществом. Ведь понятно, что для обеспечения права человека на охрану здоровья необходимо иметь развитую инфраструктуру лечебных учреждений, страховые компании и соответствующие материальные средства. Вместе с тем, даже имея в наличии подобные ресурсы, провозглашение права на этот вид социальной помощи может остаться формальной декларацией, если в государстве нет заинтересованности правящих слоев или госслужащие не обладают должной компетенцией для проведения такой государственной политики.

В силу ограниченности большинства государств в материальных ресурсах, а также неодинаковой потребности различных слоев населения в тех или иных общественных благах, обеспечение позитивных прав неразрывно связывается с перераспределительной политикой государства. В частности, ее осуществление предполагает первостепенное обеспечение теми или иными благами наиболее нуждающихся слоев населения, предоставление определенных льгот и преимуществ отдельным категориям граждан (например, пенсионерам, матерям-одиночкам и др.), сохранение социальной адресности в предоставлении тех или иных благ, призванной исключить иждивенчество и паразитизм.

С более содержательной точки зрения права и свободы человека разделяются на гражданские, политические, социально-экономические, культурные и экологические.

Гражданские, или личные, права – это тот круг присущих человеку от рождения прав, которые конституируют его автономность и индивидуальность, достоинство и самобытность, предохраняют его от посягательств и произвола власти. К ним, как правило, относят право на жизнь и достоинство личности, свободу и личную неприкосновенность. Обеспечение данных прав государство гарантирует на основе законодательного закрепления презумпции невиновности, публичного и независимого суда, неприкосновенности жилища, тайны переписки, свободы передвижения, выбора места жительства, а также свободы любых действий, не противоречащих закону.

Политические права обеспечивают возможности участия граждан в управлении делами государства и общества. К такого рода правам относятся свобода слова, печати, совести, право на получение информации, право на объединение с единомышленниками (создание политических ассоциаций), свобода избирать и быть избранным в представительные органы государства, свобода союзов, демонстраций и т.д.

Гражданские, а равно и политические права первоначально были основным предметом борьбы человека и власти, государства и общества. Именно благодаря утверждению этих прав «первого поколения» личность постепенно обретала новые возможности в обществе, усиливала свое влияние на государство и проводимую им политику. Вехами на этом историческом пути стали: утверждение всеобщего избирательного права, конституционные гарантии прав в демократических государствах, включение их в международные документы. Огромный гуманистический заряд несет с собой и отмену в большинстве современных европейских стран смертной казни.

Социально-экономические права – это права и возможности граждан в сфере производства, обмена и потребления материальных ресурсов, в области распоряжения продуктами своего труда и факторами материальной деятельности Их называют правами «второго поколения», которые стали результатом борьбы за социальные гарантии и защиту личности в сфере производства, активно начатую еще со второй половины XIX в. Во второй половине XX в. под влиянием социалистических партий на Западе, а также стран бывшего социалистического блока, первыми закрепившими в своих конституциях широкий спектр социальных и экономических гарантий населения, эти права получили и международное юридическое признание, войдя в 1948 г. во Всеобщую Декларацию прав и свобод человека и гражданина.

К таким правам относятся право на собственность, свободу экономической деятельности, индивидуальные трудовые права (право на труд, справедливую оплату труда, защиту от безработицы, выбор профессии) и право на коллективные действия по защите трудовых прав, а также право на жилище, охрану здоровья, образование, участие в культурной жизни. В настоящее время наиболее полно эта группа прав обеспечивается в правовых социальных государствах – Швеции, Германии, Канаде, США и некоторых других, где достигнут самый высокий уровень социально-экономического обеспечения населения.

Проблемы общественного развития последней трети XX в., связанные, к примеру, с усилением взаимозависимости государств в современном мире и, как следствие, формированием новой системы международных отношений или экологическим кризисом, вызвали к жизни права «третьего поколения», делающие акцент на отношения между государством и личностью в сфере культуры и экологии. К этим правам можно отнести право человека на мир и социальное развитие, здоровую экологическую внешнюю среду, приобщение к понимаемым как общее достояние человечества культурным ценностям, свободное передвижение по миру и т.д.

Обеспечение этой группы прав затруднено из-за целого ряда обстоятельств, а именно из-за политики режимов, склонных к деспотизму и не заинтересованных в контактах своего населения с народами других стран, из-за многообразия политических, в том числе вооруженных, конфликтов; вследствие разницы в материальных ресурсах и необходимости колоссальных затрат национальных государств и мирового сообщества в целом на сохранение здоровой окружающей среды и т.д. В значительной мере реализация именно этой группы прав приближает человечество к той цели, которую предрекали его многие величайшие умы, и в частности русский ученый В.И. Вернадский, – к объединению человечества в единый – в экономическом, информационном и других отношениях – организм. Однако на этом пути сегодня еще слишком много противоречий.

 

Основные нарушения прав человека

В современном мире существует множество различных политических режимов с собственными моделями взаимоотношений государства и личности, своими стандартами соблюдения прав и свобод человека. Демократические режимы соседствуют с авторитарными, либеральные с коммунистическими. Изъятия отдельных прав сочетаются с массовыми нарушениями прав человека. А как писал русский ученый М. Бакунин, всеобщая свобода присутствует лишь там, где «она распространяется на каждого», где свободное общество представлено совокупностью «массовых примеров».

В принципе в определенных условиях государство, в зависимости от своих реальных возможностей, может менять содержание экономических или социальных прав. В чрезвычайных условиях, для защиты конституционного строя оно может даже приостанавливать реализацию определенных гражданских прав, ограничивать свободы, поражать в правах тех или иных лиц (например, лишать лиц, обвиняемых в уголовных преступлениях, права быть избранными в органы власти) или группы (запрещая экстремистские партии и движения). Однако и здесь существуют четкие границы возможностей для государства, ориентированного на соблюдение прав и свобод личности. Например, даже при чрезвычайных обстоятельствах законодательно устанавливаются пределы и сроки действия таких ограничений. И при этом ряд основополагающих прав, к примеру, право на жизнь, свобода совести, свобода вероисповеданий, право на жилище или право на судебную защиту, вообще не подлежат отмене.

Но есть и такие способы действий режимов, которые направлены на ограничение прав как фундаментальных начал в отношениях государства и человека. К таким способам относятся, например, введение неоправданных (возрастных, материальных, территориальных) цензов, ограничивающих возможности граждан на формирование органов власти и на участие в их работе; или закрепление разрешительного вместо регистрационного порядка регулирования политической активности населения, при котором власть берет на себя правоустанавливающие функции, что в конечном счете отрицает фундаментальный характер политических прав.

В целом, с учетом мирового опыта, можно выделить следующие четыре группы нарушений прав человека со стороны государства и отдельных политических сил (в порядке значимости):

– геноцид и этнические «чистки», гражданские войны, политический терроризм;

—апартеид, расовая дискриминация, сегрегация;

—ограничение политических прав гражданина;

—уничтожение окружающей природы, введение ограничений на получение информации, сокращение доступа к культурным ценностям.

Предотвратить нарушения прав человека можно только при должной политической воле правящего режима, а в более широком плане – при установлении в конкретных странах гарантий взаимной ответственности государства и гражданина. Современные демократические государства далеко ушли от принципов регулирования отношений с обществом по принципу Талиона («око за око», «зуб за зуб»), придя к необходимости создания системы, уравновешивающей права и ответственность государства и гражданина. И подобно тому, как конкретный человек несет, к примеру, воинскую повинность, так и должностные лица государства должны отвечать за причиненный личности ущерб. Поэтому историческая траектория современного развития требует сильного демократического государства, которое стояло бы на страже прав и свобод личности.

Политическое участие

Понятие политического участия

 

Участие в политической жизни является непосредственным показателем самоопределения личности, востребованности и осуществимости ею своих прав, выражением понимания человеком своего социального статуса и возможностей. Именно участие индивида в политике в конечном счете показывает, насколько эта сфера жизни способна служить не только интересам крупных социальных групп, но также запросам и чаяниям рядового гражданина, обычного человека.

Как уже говорилось, отдельный индивид способен выполнять функции профессионального политика; лица, действующего в рамках групповых интересов и вместе с тем осуществляющего автономную линию поведения независимо от потребностей той или иной общности. Об особенностях осуществления индивидом элитарных и лидерских функций речь пойдет далее, а сейчас остановимся на характеристике политического участия рядового гражданина.

Известный американский политолог Дж. Нагель определяет политическое участие как действия, посредством которых рядовые члены любой политической системы влияют или пытаются влиять на результаты ее деятельности [38]. В этом смысле участие в политике понимается в качестве одного из средств, используемых человеком для достижения своих собственных, индивидуально осознанных целей. Причем данная форма реализации личных потребностей формируется в процессе взаимодействия индивида с правительством, органами власти, другими политическими институтами и силами.

Благодаря такому инструментальному отношению к политике, индивидуальное «участие» характеризует только конкретные формы практических действий человека, независимо от их мотивации или условий осуществления. Иными словами, к «участию» относятся только реально совершаемые в политике действия индивида. Осуществляя такие действия, индивид переступает через порог того умозрительного отношения к политическим событиям, которое выражается в эмоциях, оценках, суждениях и иных сугубо идеальных реакциях. В этом смысле политическое участие предстает как качественно иной, практический уровень включенности индивида в политическую жизнь, заставляющий его совершать там конкретные поступки.

В то же время некоторые формы пассивного отношения индивида к политическим процессам, в частности абсентеизм (неучастие в выборах), неоднозначно расцениваются политологами. Одни из них, как, например, Р. Хиггинс, называя «политическую инерцию» и пассивность граждан (наряду с перенаселением, голодом, нехваткой ресурсов и некоторыми другими явлениями) «основным врагом» человечества, исключают ее из политического участия. Другие (С. Верба, Л. Пай), в силу массовости такого рода фактов, напротив, расценивают их как одну из форм деятельного отношения индивидов к политике.

Среди практических действий людей политическим участием могут быть признаны только их целенаправленные поступки, т.е. те действия, которые специально и сознательно проектируются и осуществляются ими в политическом пространстве. Иначе говоря, к политическому участию относятся лишь собственно политические действия, а не поступки, которые могут вызывать политические последствия. Например, сознательно спланированный приход на митинг может быть квалифицирован как политическое участие индивида, а его случайное появление там – не может. Или если гражданин специально сообщает управленческую информацию должностному лицу, то это может рассматриваться как форма его политического участия; если же эти сведения он передаст в центр принятия решений косвенным образом, например, в ходе случайного разговора с ответственными лицами, то в таком случае их беседа не может быть отнесена к формам политического участия данного гражданина.

Практические и целенаправленные формы политического участия характеризуются масштабностью и интенсивностью. Например, индивид может участвовать в решении местных или общефедеральных вопросов, заниматься постоянной активной деятельностью по организации избирательных кампаний, а может изредка принимать участие в выборах – и все это будут разные по значимости и интенсивности формы его политического участия.

Непосредственно характеризуя поступки индивида, политическое участие дает косвенную аттестацию и самой политической системе, т.е. той внешней среде, которая сопутствует или препятствует политическим действиям граждан. Так, в одних политических системах индивид имеет возможность практически реагировать на затрагивающие его поступки властей, предпринимать те или иные действия в качестве реакции на сложившуюся в стране (регионе) ситуацию, а в других то же стремление действовать натыкается на жесткость и неприспособленность политических структур к такого рода желаниям индивидов. Например, во многих демократических странах широко распространены судебные процессы, в которых рядовые граждане оспаривают действия правящих структур. В то же время в тоталитарных и деспотических государствах невозможны не только индивидуальные, но и групповые формы политического участия человека (в виде деятельности партий, общественно-политических движений и т.д.). Так что разнообразие форм политического участия неизменно определяется наличием условий и разветвленностью структур, способных воспринимать индивидуальные запросы граждан к власти.

Основные подходы к трактовке политического участия

 

Факты практического участия индивидов в политической жизни неоднозначно оцениваются представителями различных школ и направлений

в политической мысли. Например, сторонники элитистских учений полагают, что участие рядовых граждан – это аномальное явление в политике, ибо основные функции по принятию решений, формированию государственной политики могут выполняться только на профессиональной основе. В этом смысле вовлечение широких социальных слоев, массы индивидов в политику рассматриваются ими как дисфункциональное и нежелательное.

Сторонники же воззрений французского просветителя XVIII в. Ж. Ж. Руссо, приверженцы марксистского учения, партиципаторной демократии и некоторых других течений исходят из того, что единственно оправданной нормой политической жизни является постоянное выполнение всеми гражданами функций по управлению делами государства и общества. В частности, В.И. Ленин писал о необходимости «прямого, обеспеченного законами (конституцией) участия всех граждан в управлении государством»[39]. Правда, повсеместность выполнения таких политических функций населением связывалась марксистами лишь с определенной исторической фазой – переходом от социализма к коммунизму, т.е. с периодом отмирания государства. Однако суть подхода от этого не меняется.

Коротко говоря, в силу того, что каждый не только грамотный и активный гражданин объявлялся участником управления государством, политика трактовалась в качестве неотъемлемой стороны индивидуального существования, обязательного компонента стиля жизни личности. В этом смысле профессиональным управляющим отказывалось в каких-либо преимуществах перед рядовыми гражданами (в том числе в дополнительной ответственности перед населением). Они объявлялись тем политическим субъектом, чьи функции будут постепенно передаваться всем членам общества. Не случайно марксизм негативно оценивал деятельность государственной бюрократии, т.е. чиновников-управленцев.

Другая группа ученых (И. Шумпетер) полагает, что функции управляющих и управляемых в политике неравнозначны: если элитарные круги обязаны обладать должной компетенцией для профессиональной организации управления государством, то рядовые граждане обязаны довольствоваться «символическими» формами участия, и прежде всего голосованием. Как писал С. Пэтман, «единственным способом участия, доступным для граждан... является голосование за лидеров и дискуссии»[40]. Поскольку, по мнению многих сторонников таких взглядов, сложность реальных политических проблем и конфликтов столь высока, что включение в их обсуждение массы неквалифицированных лиц только усугубит и осложнит обстановку, то более оптимально добиваться «поверхностного вовлечения» граждан в политику. В противном случае, с их точки зрения, излишняя активность населения и вовлеченность в процесс принятия решений будет угрожать стабильности системы власти. И самым страшным последствием такой массовой вовлеченности населения в политику может стать установление охлократических режимов, воцарение хаоса и беспорядка.

Практический опыт, являющийся, как известно, лучшим судьей в решении теоретических споров, показал, что для тех, кто не желает делать карьеру политика, вовлечение в эту область жизни требует дополнительных сил, знаний, психологической готовности к соперничеству и других внутренних усилий, которые не являются условиями, сопутствующими приятному времяпрепровождению. Напротив, политика нередко становится сферой выброса негативных эмоций человека, его социального перевозбуждения и духовного кризиса.

В реальной жизни большинство граждан не имеют ни времени, ни средств, ни возможностей для постоянного участия в политике. Политика для них – это область жизни, куда они добровольно вступают лишь в тех случаях, когда не могут иными путями реализовать свои интересы. И это не сфера саморазвития индивида, а область жесткой конкурентной деятельности, где правила поведения нередко противоречат законам и моральным нормам. Постоянные скандальные разоблачения, назойливая реклама лидеров и непредсказуемость их поведения, политический терроризм – все это создает ту напряженность, которая превращает политику в отнюдь не благоприятствующую для жизни форму существования индивида. По сути дела участие в политике есть форма критического социального поведения граждан.

В то же время неразрывная связь политики с жизненно важными для индивида интересами показывает, что и излишняя вовлеченность в данную область жизни, и длительное отчуждение от нее крайне опасны. В частности, это чревато либо искусственной политизацией общественной жизни и ростом напряженности человеческого существования, либо – из-за отсутствия у людей навыков поиска компромиссов, ведения дискуссий о проблемах общества и т.д. – воцарением конфронтационного стиля политической конкуренции, нарастанием экстремизма и радикализма в общественной жизни.

Факторы политического участия

 

Степень и характер включения личности в политическую жизнь непосредственно определяется значимыми для нее причинами, факторами участия. Последние крайне разнообразны и напрямую связаны с ролями, которые индивиды играют в политической жизни. «Роль», по Г. Алмонду – это разновидность («часть») политической деятельности, свидетельствующая о том, что индивид может быть избирателем, активистом партии, членом парламента и т.д. И при этом каждая политическая роль имеет свою функциональную нагрузку, предполагающую соответствующие возможности и обязательства (ответственность) личности перед государством (партией, обществом).

Понимание факторов политического участия играет принципиально важную роль в толковании его природы и роли индивида в политике. В самом общем плане факторы политического участия традиционно рассматриваются через два его глобальных механизма: принуждение, которое делает упор на действии внешних по отношению к индивиду сил, в том числе на разумность власти и ограниченность необходимых для самостоятельного участия в политике свойств индивида (Т. Гоббс), а также интерес, который, напротив, ориентируется на внутренние структуры действия индивида и сложную структуру личности (А. Смит, Г. Спенсер).

Так, в XIX в. основное внимание уделялось надличностным, объективным факторам, например, наличию институтов, тем или иным социально-экономическим условиям жизни людей, духовной атмосфере общества и другим аналогичным показателям, которые должны были дать исчерпывающий ответ на вопрос о том, что заставляет человека включаться в отношения с публичной властью. В своих крайних формах эта социальная детерминация растворяла личность в общественных отношениях, делала ее безликим исполнителем воли класса, нации, государства.

В нынешнем же столетии, наряду с признанием определенного значения общественных норм и институтов, основной акцент делается главным образом на субъективные факторы, на характеристику индивидуальных воззрений, психологические состояния конкретных лиц, наконец, на культурные традиции и обычаи населения. Сложилась даже парадигма «автономного человека» (А. Горц, О. Дебарль), основывавшаяся на признании несовпадения публичных норм и институтов с мотивациями конкретной личности, что якобы обусловливает принципиальную неспособность науки адекватно раскрывать подлинные причины политического участия личности. Такая гиперболизация индивидуального начала превращает политику в совокупность спорадических, случайных поступков личности.

В современной политической мысли принято различать предпосылки (условия) и факторы (непосредственные причины, обусловливающие действия индивида) политического участия. К первым относятся материальные, политико-правовые, социокультурные и информационные отношения и структуры, которые создают наиболее широкую среду для различных проявлений индивидуальной активности. В границах этой среды складываются те главные причины, к которым можно отнести макро- (способность государства к принуждению, благосостояние, пол, возраст, род занятий) и микрофакторы (культурно-образовательный уровень человека, его религиозная принадлежность, психологический тип и т.д.) политического участия. Каждый фактор способен оказывать решающее влияние на те или иные формы политического участия людей, в зависимости от временных и пространственных условий их жизни. Но наибольшее значение в науке придается психологическим состояниям личности, например, ощущению угрозы своему общественному положению (Г. Лассуэлл); рациональному осознанию своих интересов и завоеванию нового статуса (А. Лэйн); желанию жизненного успеха и общественного признания (А. Доунс); пониманию общественного долга и реализации собственных прав, страху за самосохранение в общественной системе и т.д.

В сочетании различных факторов и предпосылок выявлены определенные зависимости. Например, данные разнообразных и долголетних социологических наблюдений показывают, что чем богаче общество, тем больше оно открыто к демократии и способствует более широкому и активному политическому участию граждан. Более образованные граждане чаще других предрасположены к участию в политической жизни, у них сильнее развито чувство восприятия эффективности своего участия, и чем больше у таких людей доступ к информации, тем больше вероятности, что они будут политически активными (В. Кей).

Вместе с тем анализ политических процессов в демократических странах выявил и то, что неучастие является показателем не только пассивности или убежденности граждан в том, что их голос ничего не изменит, но и уважения и доверия людей к своим представителям. Так, во многих демократических странах Запада широкие возможности контроля общественности за правящими кругами, традиции публичной критики действий властей в СМИ, отбор профессионально подготовленных лиц для руководства и управления снижает степень повседневной вовлеченности граждан в политический процесс. Иными словами, в условиях высокой гарантированности своих политических и гражданских прав люди весьма рационально относятся к формам участия в политике, доверяя правящим кругам осуществлять повседневные функции по управлению государством и обществом и оставляя за собой право контроля и оценки их деятельности на выборах и референдумах.

Одновременно политическая практика XX в. дала и множество примеров «кризиса личности в политике», выражающегося в распространении насилия и террора или таких явлений, как коррупция, неповиновение граждан закону и т.д. Широкое распространение и воспроизводство таких форм политического участия многие ученые связывают с кризисом базовых демократических ценностей, нарастанием интенсивности жизни в крупных городах, негибкостью политических форм для самовыражения все более усложняющейся личности, нарастанием отчужденности индивида, кризисом прежних форм его договора с государством и т.д.

Формы и типы политического участия

 

В самом общем виде многообразие форм и разновидностей политического участия зависит от определенных свойств действующего индивида, характера режима правления, а также от конкретной ситуации. Соответственно американские политологи С. Верба и Л. Пай выделяют следующие разновидности политического участия: пассивные формы политического поведения граждан; участие людей только в выборах представительных органов власти или только в решении местных проблем; политические действия активных участников предвыборных кампаний; деятельность политических активистов, распространяющих свою активность на всю сферу политики; профессиональные действия политиков.

Другой американский ученый Милбэрт разделяет формы политического участия на «активные» (руководство государственными и партийными учреждениями, деятельность кандидатов в представительные органы власти, организация предвыборных кампаний и т.п.), промежуточные (участие в политических собраниях, поддержка партий денежными пожертвованиями, контакты с официальными лицами и политическими лидерами и т.д.), наблюдательные (ношение на демонстрациях транспарантов, попытки других граждан вовлечь кого-либо в дискуссии и т.д.) и, наконец, выделяет «апатичное» отношение граждан к политике.

В самом общем виде различают мобилизованное и автономное политическое участие. Первое характеризует те формы вовлечения индивида в политику, которые исходят от власти, государства, органов принуждения, создающих условия для втягивания личности в политические отношения помимо ее воли. Следовательно, политическое участие не является тем инструментом, посредством которого люди хотят повлиять «на правительство таким образом, чтобы оно предпринимало желаемые для них действия»[41]. Итак, индивид включается в политическую жизнь, становясь заложником воли лидеров, властей, их искусства манипулировать людьми.

Разновидности автономного политического участия, напротив, демонстрируют действия, которые индивид предпринимает, во-первых, самостоятельно обращаясь к политическим формам защиты своих интересов, а во-вторых, столь же автономно выбирая формы и каналы проявления своей активности. В этом смысле политическое участие наиболее полно отвечает своей природе и сущности как инструменту разрешения индивидуальных проблем.

 

Особое значение для государства имеют протестные формы политического участия населения. Политический протест представляет собой разновидность негативного воздействия индивида (группы) на сложившуюся в обществе политическую ситуацию или конкретные действия властей, затрагивающие его.

К наиболее распространенным источникам политического протеста, как правило, относятся: слабая приверженность граждан господствующим в обществе ценностям, психологическая неудовлетворенность сложившимся положением вещей, а также отсутствие должной чуткости властей к текущим запросам населения.

Однако политический протест возникает не только там, где имеют место неэффективные действия государства, как такового, но и там, где наличествует тот человеческий «материал», который способен к спонтанным или осознанным оппонирующим власти действиям. Не секрет, что, к примеру, российское население отличается долготерпением, повышенным привыканием даже к невыносимым политическим и социально-экономическим условиям (длительным невыплатам заработной платы, подавлениям демократических свобод и т.д.). В то же время в других странах граждане более активно и целенаправленно пытаются корректировать неудовлетворяющие их аспекты государственной политики.

В государствах любого типа политический протест протекает в конвенциональных (в виде разрешенных властями демонстрациях, пикетах и прочих акциях) и неконвенциональных формах (деятельность подпольных политических партий, запрещенные шествия и т.д.). В этом смысле основная опасность протеста состоит в том, что он способен к нарастанию интенсивности и переходу к неконвенциональным, неконституционным (особенно революционным) формам, связанным с прямым применением силы населением (или его отдельными группами). Для того чтобы придать протесту цивилизованную форму, в демократических государствах обеспечивается свобода слова, формируется институт оппозиции, который представлен деятельностью неправительственных партий и движений. В ряде стран оппозиция даже создает «теневые» правительства, которые постоянно оппонируют правящим структурам по всем важнейшим политическим вопросам, публикуя собственные оценки и прогнозы, планы и программы решения тех или иных проблем.

Крайней формой неконвенционального политического протеста является политический терроризм, цель которого – физическое уничтожение политических деятелей, проведение силовых символических акций возмездия режиму, постоянное провоцирование взрывной ситуации в стране. В современной политической истории известны многочисленные факты убийств президентов, депутатов парламента и кандидатов в представительные органы, представителей различных органов власти, повлекшие массовые жертвы захваты заложников и взрывы в общественных местах.

Помимо террористических организаций (типа палестинской организации У. бен Ладена, итальянских «Красных бригад», организации басков в Испании, ряда формирований чеченских боевиков и др.) такого рода действия систематически практиковали, особенно в годы «холодной войны», и спецслужбы отдельных стран, организуя покушения на глав государств или отдельных недружественных политиков. В настоящее время на международной арене существуют даже отдельные политические режимы (Ливия, Ирак, Иран и др.), которые в определенные периоды своей истории открыто поддерживали (поддерживают) террористические приемы в политических отношениях с другими странами. Борьба с международным и внутренним терроризмом требует громадных ресурсов, отлаженной законодательной базы, решимости властей и скоординированности действий силовых структур.

 

Глава 6