Политическая элита. Типология и механизмы отбора элит.

 

Политическая элита — это составляющая меньшинство общества внутренне диффе-ренцированная, неоднородная, но относительно интегрированная группа лиц (или совокупность групп), в большей или меньшей степени обладающих качествами лидерства и подготовленных к выполнению управленческих функций, занимающих руководящие позиции в общественных институтах и (или) непосредственно влияющих на принятие властных решений в обществе. Это относительно привилегированная, политически господствующая группа, претендующая на представительство народа и в демократическом обществе в той или иной мере подконтрольная массам и относительно открытая для вхождения в ее состав любых граждан, обладающих необходимой квалификацией и поли-тической активностью.

Ее существование обусловлено действием следующих основных факторов: 1) психологическим и социальным неравенством людей, их неодинаковыми способностями, возможностями и желанием участвовать в политике; 2) законом разделения труда, который требует профессионального занятия управленческим трудом как условия его эффективности; 3) высокой общественной значимостью управленческого труда и его соответствующим стимулированием; 4) широкими возможностями использования управленческой деятельности для получения социальных привилегий (поскольку политико-управленческий труд прямо связан с распределением ценностей); 5) практической невозможностью осуществления всеобъемлющего контроля за политическими руководителями; 6) политической пассивностью широких масс населения, главные интересы которых обычно лежат вне политики.

Типология элит

Эти и некоторые другие факторы обусловливают элитарность общества. Сама политическая элита неоднородна, внутренне дифференцирована и существенно различается на разных исторических этапах и в разных странах. Это, а также специфика исследовательских подходов усложняют ее классификацию.

В зависимости от источников влияния элиты подразделяются на наследственные, например аристократия, ценностные — лица, занимающие высокопрестижные и влиятельные общественные и государственные позиции, властные — непосредственные обладатели власти и функциональные — профессионалы-управленцы, имеющие необходимую для занятия руководящих должностей квалификацию. Среди элит различают правящую, непосредственно обладающую государственной властью, и оппозиционную (контрэлита); открытую, рекрутирующуюся из общества, и закрытую, воспроизводящуюся из собственной среды, например, дворянство.

Сама элита делится на высшую и среднюю. Высшая элита непосредственно влияет на принятие решений, значимых для всего государства. Принадлежность к ней может быть обусловлена репутацией, например, неофициальные советники президента, его «кухонный кабинет», или положением в структурах власти. В западных демократиях на каждый миллион жителей приходится примерно 50 представителей высшей элиты. Среди самой высшей элиты часто выделяют ядро, характеризующееся особой интенсивностью коммуникаций, взаимодействия и насчитывающее обычно 200—400 человек.

К средней элите относят примерно 5 процентов населения, выделяющихся одновременно по трем признакам — доходу, профессиональному статусу и образованию. Лица, обладающие высшими показателями лишь по одному или двум из этих критериев, относятся к маргинальной элите. Как отмечает Карл Дойч, «в целом люди, чей образовательный уровень гораздо выше, чем их доход, обычно более критичны к существующим отношениям, в своих политических убеждениях тяготеют к центризму или левому радикализму. Лица, чей доход заметно превышает уровень образования, также зачастую не удовлетворены своим положением, престижем и, как правило, занимают правые политические позиции. Таким образом, взгляды 5 процентов взрослого населения страны, составляющего элиту общества, определяемые соотношением доходов, профессионального статуса и образовательного уровня, могут многое поведать о том, что политически приемлемо и что не приемлемо для данной страны»1.

Многие политологи отмечают тенденцию возрастания роли средней элиты, особенно ее новых слоев, называемых «субэлитой», — высших служащих, менеджеров, ученых, инженеров и интеллектуалов — в подготовке, принятии и реализации политических решений. Эти слои обычно превосходят высшую элиту в информированности, организованности и способности к единым действиям.

К политической элите, непосредственно участвующей в процессе принятия политических решений, примыкает элита административная, предназначенная для исполнительской деятельности, однако на деле обладающая большим влиянием на политику.

Одной из достаточно содержательных классификаций политической элиты в демократическом обществе является выделение в зависимости от степени развитости и соотношения вертикальных (социальная представительность) и горизонтальных (внутри-групповая сплоченность) связей элиты ее четырех основных типов: стабильной демократической («этаблированной») элиты — высокая представительность и высокая групповая интеграция; плюралистической — высокая представительность и низкая груп-повая интеграция; властной — низкая представительность и высокая групповая интеграция и дезинтегрированной — низкие оба показателя.

Системы рекрутирования элит

Большое влияние на социальную представительность, качественный состав, профессиональную компетентность и результативность элиты в целом оказывают системы ее рекрутирования (отбора). Такие системы определяют: кто, как и из кого осуществляет отбор, каковы его порядок и критерии, круг селектората (лиц, осуществляющих отбор) и побудительные мотивы его действий.

Существуют две основные системы рекрутирования элит: гильдий и антрепренерская (предпринимательская). В чистом виде они встречаются довольно редко. Антрепренерская система преобладает в демократических государствах, система гильдий — в странах административного социализма, хотя ее элементы широко распространены и на Западе, особенно в экономике и государственно-административной сфере.

Каждая из этих систем имеет свои специфические черты. Так, для системы гильдий характерны:

1) закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев самой элиты, медленный, постепенный путь наверх. Примером здесь служит сложная чиновническая лестница, предполагающая постепенное продвижение по многочисленным ступенькам служебной иерархии; 2) высокая степень институциализации процесса отбора, наличие многочисленных институциональных фильтров — формальных требований для занятия должностей. Это могут быть партийность, возраст, стаж работы, образование, характеристика руководства и т.д.;

3) небольшой, относительно закрытый круг селектората. Как правило, в него входят лишь члены вышестоящего руководящего органа или один первый руководитель — глава правительства, фирмы и т.п.;

4) подбор и назначение кадров узким кругом руководителей, отсутствие открытой конкуренции;

5) тенденция к воспроизводству существующего типа элиты. По существу, эта черта вытекает из предыдущих — наличия многочисленных формальных требований, назначения на должность высшим руководством, а также длительного пребывания претендента в рядах данной организации.

Антрепренерская система рекрутирования элит во многом противоположна системе гильдий. Ее отличают: 1) открытость, широкие возможности для представителей любых общественных групп претендовать на занятие лидирующих позиций; 2) небольшое число формальных требований, институциональных фильтров; 3) широкий круг селектората, который может включать всех избирателей страны; 4) высокая конкурентность отбора, острота соперничества за занятие руководящих постов; 5) изменчивость состава элиты, первостепенная значимость для этого личностных качеств, индивидуальной активности, умения найти поддержку широкой аудитории, увлечь ее привлекательными идеями и про-граммами.

Эта система больше ценит выдающихся людей. Она открыта для молодых лидеров и нововведений. В то же время определенными недостатками ее использования являются относительно большая вероятность риска и непрофессионализма в политике, сравнительно слабая предсказуемость политики, склонность лидеров к чрезмерному увлечению внешним эффектом. В целом же, как показывает практика, антрепренерская система рекрутирования элит хорошо приспособлена к динамизму современной жизни.

Система гильдий также имеет свои плюсы и минусы. К числу ее сильных сторон относятся уравновешенность решений, меньшая степень риска при их принятии и меньшая вероятность внутренних конфликтов, большая предсказуемость политики. Главные ценности этой системы — консенсус, гармония и преемственность. В то же время система гильдий склонна к бюрократизации, организационной рутине, консерватизму, произволу селектората и подмене формальных критериев отбора неформальными. Она порождает массовый конформизм и затрудняет исправление ошибок и устранение недостатков по инициативе снизу. Без дополнения конкурентными механизмами эта система ведет к постепенной дегенерации элиты, ее отрыву от общества и превращению в привилегированную касту.

 

9. Политическая мысль в XX веке: парадигмы, школы, перспективы развития.

Политология как самостоятельная область социального знания сложилась в XX в. Наиболее интенсивный процесс ее развития приходится на период после второй мировой войны.

Формирование политической науки определялось рядом факторов. Важнейшим объективным из них было вычленение политики в самостоятельную сферу общественной жизни и обретения ею социальных функций как сознательной деятельностью общественных сил, направленной на достижение, удержание и использование государственной власти в интересах больших социальных групп, как общественных отношений, связанных с управлением государством. Это обусловило настоятельную потребность в углублении познания политики, что стало необходимой предпосылкой рациональной организации и эффективности политической жизни. В свою очередь такая потребность диктовалась постоянным возрастанием роли политики в обществе, расширением масштаба деятельности государства, его влияния на судьбы людей.

Другой посылкой развития политологии стало то, что в начале XX века политические системы столкнулись с новыми трудностями. В условиях быстрых изменений парламентские формы правления оказались не в состоянии эффективно реагировать на новые реальности: появление новых групп интересов, возникавшие конфликты. Возрос интерес к осмыслению проблемы достижения социального равновесия, обеспечения баланса интересов различных групп. В качестве средства, способного восстановить динамическое равновесие у политологов запада не было единогласия, каждый пытался найти собственные методы решения этой проблемы. О том какие теории появились в указанный период и какое влияние они оказали на последующие развитие политологической науки и рассказывает моя работа.

1. Генезис современной политологии

Политология как самостоятельная область социального знания сложилась в XX в. Наиболее интенсивный процесс ее развития приходится на период после второй мировой войны.

Формирование политической науки определялось рядом факторов. Важнейшим объективным из них было вычленение политики в самостоятельную сферу общественной жизни и обретения ею социальных функций как сознательной деятельностью общественных сил, направленной на достижение, удержание и использование государственной власти в интересах больших социальных групп, как общественных отношений, связанных с управлением государством. Это обусловило настоятельную потребность в углублении познания политики, что стало необходимой предпосылкой рациональной организации и эффективности политической жизни. В свою очередь такая потребность диктовалась постоянным возрастанием роли политики в обществе, расширением масштаба деятельности государства, его влияния на судьбы людей.

Другим фактором формирования политической науки стало развитие самого политического знания, процесс дифференциации наук. К концу XIX и в первой четверти XX в. в различных странах, прежде всего в англо-американских и в России, был накоплен такой научный багаж знаний, который уже позволял исследовать как общие массовые политические явления и процессы, происходящие в этих странах, так и конкретные типы политических процессов, совершающихся в той или иной стране. Сформировались теоретический и эмпирический уровни политического знания.

Становление политической науки было самым тесным образом связано с развитием социологии. Например, в США, где наиболее интенсивно формировалась новая область политического знания, этот процесс происходил в русле социологического позитивизма. Основополагающий принцип последнего — требование разграничения фактов и ценностей, научной истины и идеологических определений — послужило несомненным стимулом познания сложной, многогранной политической реальности. Выдающиеся социологи европейских стран начала XX в. одновременно выступали в качестве основоположников современной политологии. Одним из них был М. Вебер. Создатель «понимающей социоло-гии», он внес вклад в разработку коренных проблем политической науки, прежде всего проблем власти и ее легитимации, а также политического лидерства.

Не менее известен в социологической и политической науке итальянский ученый В.Паретто, создатель теории циркуляции элит, основные идеи которой не потеряли до сих пор своего значения. В политологической науке прочно занимают свое место такие социологи, как Михельс — исследователь политических партий, который разработал концепцию «господствующего класса» и стремился, в противоположность марксизму, подчеркивающему определяющее значение экономики, делать акцент на важности политики в общественной жизни; Ч. Мерриам — старейшина американской политической науки, основоположник бихевиорализма как одного из ее направлений. И многие другие ученые.

Международная институционализация политологии как науки относится к 1949 г., когда была основана Международная Ассоциация политических наук (МАПН), созданная по инициативе ЮНЕСКО. 0днако формирование политологии продолжается и по сей день.

В нашей стране политическая мысль длительное время не развивалась, одна из решающих причин длительного застоя политологической мысли в нашей стране — ее невостребованность политической практикой. Чем же объяснялась такая ситуация? Ведь руководящие круги общества и партии постоянно декларировали научную обоснованность своей деятельности, не забывая при каждом случае ссылаться на ленинский тезис о политике как науке и искусстве. В действительности же политика чаще всего делалась по методу проб и ошибок, прикрывалась общетеоретическими рассуждениями, не входящими в ее ткань.

Невостребованность науки о политике объяснялась как социально-политическими, так и теоретико-гносеологическими факторами. Прежде всего — распространением упрощенных, стереотипизированных рассуждений в объяснении политических явлений.

Политику рассматривали не как самостоятельную сферу общественной жизни, а лишь как форму проявления экономических, социальных и других общественных отношений. Государство полностью отождествлялось с обществом, правящая партия — с народом, политическое сознание — с общественным сознанием общества. Догматическое истолкова-ние ленинского тезиса о политике как концентрированном выражении экономики лежало в основе осознанного или неосознанного нигилистического отношения к изучению закономерностей политического процесса.

Безусловным препятствием для познания был идеологизированный подход к политической практике как исключительно детерминированной классовыми интересами и классовой идеологией, которые якобы гарантируют во всех случаях безошибочность политической деятельности. В реальной жизни политический курс партий и государства, формы и методы политической деятельности формируются (по крайней мере, должны формироваться) под влиянием прежде всего реальных потребностей и интересов общества, народа.

Потребность в учении о политике возникает тогда, когда политические субъекты приходят к убеждению, что волевые политические решения более не могут обеспечить управление сложными противоречивыми политическими процессами. Она ощущалась в стране и ранее, но особенно обострилась в кризисной ситуации 80-х гг.

2. Основные идеи и направления американской политической социологии

Становление политической науки было самым тесным образом связано с развитием социологии. Например, в США, где наиболее интенсивно формировалась новая область политического знания, этот процесс происходил в русле социологического позитивизма. Основополагающий принцип последнего — требование разграничения фактов и ценностей, научной истины и идеологических определений — послужило несомненным стимулом познания сложной. многогранной политической реальности.

В условиях перестройки политической, социальной и экономической структуры американского общества, связанной с великой депрессией и Новым курсом, движимые стремлением связать научность политологии с ее способностью служить демократическим ценностям, американские политологи обратили внимание на эмпирический подход к анализу деятельности государственных, правительственных и иных политических институтов. В русле этой тенденции зарождается бихевиоральное направление политических исследований. Суть его — изучение поведения заинтересованных групп в политическом процессе. Наиболее видными представителями были Г. Мерриам и Г. Лассуэл.

Бихевиорализм возник на волне резкой критики отвлеченных политических доктрин и стремления расширить и обогатить поле научных исследований исторической реальности. Бихевиористская методология противостояла марксистской, отдающей предпочтение глобальному и классовому подходам.

В поле зрения исследователей-бихевиоралистов в первую очередь оказались неформальные, скрытые структуры власти: группы давления на правительство, пропагандистские центры, мафиозные группировки.

Методологическим стал принцип эмпирического редукционизма, заимствованного из философии неопозитивизма, которая строится на признании предметной областью научного анализа эмпирических достоверных фактов политического поведения индивидов. Согласно данному принципу научный смысл имеют только те положения, которые эмпирически верифицируются (подтверждаются). Все остальное: абстрактные теории, понятия о сущности политики, власти и т. д. — не имеют научной ценности и выходят за пределы научного исследования. Главными инструментами исследования признаются интервью и статистические методы.

Бихевиорализм вызвал интерес тем, что отвергая отвлеченные рассуждения о политике и власти, ориентировался на получение конкретного знания о политическом поведении людей. Причем знания, по словам его последователей, нейтрального, поскольку политическая сторона поведения человека рассматривалась как естественное свойство людей, независимое от социально-классовых интересов. Например, политическая власть трактовалась в духе Ницше: в виде присущего человеческой природе признака, даже его инстинкта.

Бихевиористская методология ложилась на благодатную почву критики авторитарных и тоталитарных режимов, основывающихся на концепциях надличностного государственного или партийного интереса, на догме полного подчинения личности государству, системе.

Золотой век бихевиорализма приходился на 50-е гг., но постепенно его распространение и влияние снижалось. Тем не менее, по словам К.Бейме, в США и сейчас около половины политологов — сторонники бихевиорализма. И все же голый эмпиризм перестал удовлетворять многих политологов. Претендуя на создание нейтральной науки, совершенствуя софистические инструменты анализа, бихевиорализм замкнулся на описании фактов. В действительности он скрывал суровую политическую реальность и маскировал «идеологию социального консерватизма».

Критика бихевиорализма и позитивизма привела к формированию новых течений: постбихевиорализма и постпозитивизма. В их содержании — разработка политических теорий и моделей, поиск срочных решений неотложных проблем современности.

В рамках постбихевиоралистского периода формируются и получают развитие такие типы политического исследования, как функционализм и системный анализ. Т. Парсонс, как основоположник структурного функционализма, выступил инициатором разработки концептуального и теоретического аппарата социологии и политологии. Свое главное внимание американский социолог уделяет анализу функционирования политических систем, стремясь соединить функциональный подход с системным.

При этом Т. Парсонс рассматривает политику как параллельно существующую с экономикой подсистему общества, считает ее инструментальным аспектом социальной организации.

Функциональный анализ — одна из современных методологий в политической науке. Он включает изучение функциональных зависимостей элементов политической системы: единства институтов власти, соответствия их действия (функционирования) потребностям политических субъектов; выявление того, как реализуется потребность в приспособлении системы к изменяющейся среде и т.д. Исследователи отмечают и ограниченность методологии функционализма, которая слишком абстрактна и мало помогает в объяснении конкретных явлений. Функциональная модель политической системы консервативна, поскольку отдает предпочтения равновесию стабильности системы.

Эта методология не является основой выявления и объяснения противоречий, напряженностей, конфликтов в деятельности системы, без чего нет и развития.

Функциональный анализ в политической науке развивали американские ученые Алмонд и Пауэлл, разработав три уровня анализа: система и среда, внутреннее функционирование системы, ее сохранение и адаптация.

Теоретическая политология представлена также системным анализом, общую концепцию которого применительно к политической науке разработал Д. Истон. С точки зрения системного анализа, политическая сфера жизни общества представляет совокупность определенным образом упорядоченных политических взаимодействий в данном обществе, посредством которых происходит волевое распределение ценностей. Данная совокупность образует политическую систему, действующую в социальной среде, включающей другие сферы жизни общества (экономическую, биологическую, психологическую) и внешние системы.

Несомненно, что интерпретация политической сферы как динамичной системы открывает возможность объяснить политические явления через связывающие их взаимозависимости, позволяет рассматривать эту сферу как целостность, где действуют не отдельные лица, а организации и группы.

Системный анализ в сочетании с функциональным порывает с эмпиризмом и вносит в политологию концептуальную основу объяснения политических явлений и процессов, в тесном взаимодействии со всеми другими сферами общества. Тем самым создается теоретическая предпосылка для демистификации политики, реалистического видения феноменов власти и государства.

Вместе с тем методология системного анализа, как и функционализма, оставляет в стороне вопрос об объективной социально-экономической основе политической системы, о действии объективных закономерностей в обществе. Она также является чрезмерно абстрактной теоретической моделью. Кроме того, ей присуща ориентация главным образом на стойкость системы, на ее равновесие, что определяет консервативную установку в исследовании, ведет к недооценке свойственных ей динамизма, конфликтности, а также кризисов или упадка.

3. Французская политическая наука

Политическая мысль Франции начала века фокусировалась на двух основных направлениях, связанных с истолкованием традиционных консервативных и либеральных учений и на истолкованиях привлекавшего все большее внимание социализма— социализма безгосударственного, социализма этатистского (марксизм и советский опыт) и социализма реформистского, ревизионистского и социализма «по ту сторону марксизма».

Творчество Леона Дюги (1859—1928), теоретика права, конституционалиста, декана юридического факультета в Бордо, приходится на тот период, когда в европейских странах происходило возрождение идей естественного права (юснатурализма). Его самый главный труд назывался «Трактат о конституционном праве» (1911).

Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто факт». Государство в его прежних формах коллективности— римская, королевская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республики во Франции— исчезает, и место этих форм начинает занимать новый государственный строй— «более гибкий, более гуманный, более защищающий индивида». Этот строй покоится на двух элементах. Первый элемент— это концепция социальной нормы (входит в корпус объективного права), которая основывается «на факте взаимной зависимости», соединяющей все человечество вообще и членов любой социальной группы (в частности, социальная норма для слабых и сильных, для больших и малых, для правящих и управляемых). Вторым элементом является децентрализация (другое название этой новоявленной социальной и общеустроительной тенденции— синдикальный федерализм). Комментируя это положение, Дюги решительно отмежевывается от революционного синдикализма и высказывает уверенность в том, что современное общество движется «к известному роду федерализма классов, сорганизованных в синдикаты» и что этот федерализм со временем будет «скомбинирован с центральной властью, которая не упразднится, сохранит свою живость, но примет совершенно другой характер- и сведется к функциям контроля и надзора».

 

Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публичного и частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный класс», «индивидуальное право», «разделение властей» и др.

О солидарности Дюги высказался в таких словах: «В солидарности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социальной группы.

Классы современного общества предстают в изображении Дюги собранием индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зависимость» (т. е. особо тесная солидарность), так как они совершают одинаковую работу в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной группе, является, как это было показано Э. Дюркгеймом в его «Общественном разделении труда», следствием взаимосвязей тех различных частей работы, которые выпадают на долю каждого при удовлетворении общих потребностей.

Помимо социальной солидарности людей объединяют и интегрируют в новые общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или коллективов (их Дюги полагает иллюзорными и просто несуществующими), а социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объединение по той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет «социальную реакцию» и т. д. «Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине».

Если прочитать весь труд Дюги от начала до конца и проследить, в какой мере на его отдельных идеях отразилась идея солидаризма, то трудно не согласиться с тем, писал П.И.Новгородцев в предисловии к переводу «Конституционного права», что «отражение этой идеи в доктрине Дюги является недостаточным и поверхностным».

Однако на этой почве «возможна дальнейшая плодотворная работа, возможна переоценка старых понятий и еще более решительное преобразование традиционных воззрений», чем то, которое мы находим у Дюги.

Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом обществе коллективы (социальные общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения умственных и иных запросов, следует воспринимать учреждениями интегративными, т. е. обеспечивающими сплочение общества в нацию-государство. При этом интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.

Даже коллективная общность, именуемая бюрократией, занятая обычно заботами о постоянном своем преобладании над массами управляемых лиц и групп, может восприниматься в качестве учреждения с посредническими функциями, нацеленными на реализацию общих функций государства. Государство, в свою очередь, не только не препятствует появлению и развитию бюрократической общности, но даже содействует ее институционализации.

Теорию институционализма наиболее успешно разрабатывал Морис Ориу (1859—1929), который извечную проблему противоположения интересов индивида и государства истолковал в духе христианского коллективизма первых его веков, однако сделал это с некоторыми новациями, обусловленными современной социально-исторической ситуацией. Теория институции, понимаемой как учреждение, установление или же некая кол-лективность, отказалась от использования договорной теории и от командно-административной законности социалистов и выдвинула ряд принципиально новых положений, которые получили затем весьма широкое популистское употребление.

Представители теории институционализма уже не признают предустановленного порядка в структуре общества. «Мы верим только, что существует здесь определенное направление, являющееся для обществ линией их прогресса,— писал в этой связи М. Ориу в работе «Принципы публичного права» (1910). — Существует социальный идеал и существует порядок вещей, но он не предустановлен, он рождается».

Предметом публичного права, согласно М. Ориу, является государственный режим правления, который олицетворяет собой государство, т. е. режим одновременно политический, экономический и юридический, но также режим, который «овладевает нацией, видоизменяет ее, налагает на нее определенную форму и становится средой, в которой существуют индивиды».

Гражданская жизнь составляет объект воздействия государственного режима и характеризуется, согласно концепции Ориу, разделением между политической властью и частной собственностью, которые в первичных, догосударственных формах организации нации «всегда бывают слиты вместе». Это разделение является на стадии функционирования государственного режима основой одновременно и политической власти, и свободы. Такое разделение происходит путем двух параллельных процессов — централизации права и централизации политической власти.

Централизация национального (общегосударственного) права сводится к тому, что установление правовых норм и санкций становится делом центральной политической власти и осуществляется отделенной от частной собственности правительственной властью, т. е. судебной и административной.

Правовой порядок может осуществлять справедливость в политических учреждениях не иначе, как вводя в них правовые состояния. При этом необходимо, чтобы правовые состояния устанавливались сами собой. Так, например, публичному праву присущи известный публично-правовой порядок вещей и известное положение институтов, которые в совокупном взаимодействии «упорядочивают область публичных отношений в целях свободы и справедливости».

О своей теории Ориу Говорил, что «она дает благие результаты, которые состоят во внесении гуманности в социальные институты, существующие ради человека».

4. Немецкая политическая мысль

В начале 20-х гг. XX столетия в Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне, обремененной множеством экономических и социальных трудностей, политических и идеологических конфликтов, возникло национал-социалистическое движение. Оно явилось своеобразным выражением того глубокого общественного кризиса, который охватил в ту пору одну из крупнейших стран Европы. Национал-социалистическое дви-жение выступило с собственной программой преодоления трудного кризиса и развернуло борьбу за переустройство Германии на. принципах национал-социализма.

Неодинаковыми виделись экономическая стабильность, авторитетное и твердое политическое руководство, гарантии от общественных потрясений в разных группах германского общества. Однако у многих стремление к спокойствию, устойчивости и порядку трансформировалось в требование создать «сильное государство», избавленное от таких «пороков», как «демократизм», «парламентаризм», «плюрализм» и т. п.

Его они сумели обрести, в частности, путем настойчивого внедрения в общественное сознание духовных ценностей, которые страшно понижали политико-правовую культуру, нравственный и интеллектуальный уровень немецкого народа. У этих ценностей были свои соответствующие истоки. Остановимся на трех из них. Первый— немецкий национализм. Он включал в себя как признание этнического (охотнее и чаще даже расового, т. е. прежде всего биологического) начала решающим фактором общественно-исторического процесса, так и идею (а равно чувство) превосходства немецкой нации над остальными нациями, народами. Этот национализм был насквозь пропитан антисемитизмом. Концепцию исконного неравенства рас, их деления на «полноценные» и «неполноценные», идею борьбы «благородных» рас против «неполноценных» как содержания всемирной истории первым соединил с «германством» Хьюстон С. Чемберлен (1855—1927).

Второй идеологический источник немецкого национал-социализма— вся доморощенная доктрина национального социализма. В 1919 г. вышла в свет книга Освальда Шпенглера (1880—1936) «Пруссачество и социализм». Шпенглер утверждал: «Старопрусский дух и социалистический образ мыслей, ненавидящие сегодня друг друга братской ненавистью, есть фактически одно и то же».

Отличительная черта немецкого, «прусского социализма»— торжество принципа чиновничества, согласно которому буквально каждый член немецкой народной общности независимо от рода его занятий обретает и реализует статус чиновника, находящегося на службе у государства; частнособственнический уклад жизни остается неколебимым, но производство и обращение организуются посредством государства. В нем царит порядок, базирующийся на казарменной дисциплине и строгой иерархической субординации.

Цель немецкого социализма— ликвидация классовой борьбы, воцарение согласия между Капиталом и Трудом. Чтобы его достичь, надо всего лишь устранить отдельные дефекты в наличной экономической системе и искоренить в умах рабочих классовое мировоззрение, марксизм.

Третий идеологический источник национал-социалистических воззрений— традиция антилиберализма, издавна бытовавшая в Германии. Либеральное направление в политике и идейной жизни подвергалось там беспрерывным нападкам на протяжении всего XIX в. Сначала они шли со стороны феодальных критиков капитализма, затем их продолжили представители правоконсервативных кругов германской буржуазии. Им было неугодно превращение верноподданного обывателя в самостоятельную личность, которая обладает всеми необходимыми правами и свободами и потому уже более не является послушной марионеткой в руках всевластного государства. Для них свободная личность, к тому же имеющая надежные законные гарантии своей свободы, являлась подлинным бедствием Германии.

Идейное ядро этих национал-социалистических представлений— проект тоталитарной политической власти. Основное его содержание составляют следующие утверждения. Тоталитарная политическая власть есть то единственное организационное устройство, которое одно интегрирует всю нацию в сплоченную целостность, наводит в ней порядок и полно представляет все ее интересы. Данная власть есть институциональная система, которая берет под свой абсолютной и непререкаемый идеологический, политический (а по возможности и экономический) контроль как все общество в целом, так и важнейшие сферы его жизнедеятельности.

В структуре германской политической общности безоговорочно приоритетной ее частью идеологами фашизма признавалась их партия — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура— НСДАП). Они считали ее объединением, собравшим под свои знамена элиту, лучших людей нации, которые в силу свойственных им качеств одни имеют исключительное право руководить страной. Подобными качествами не обязательно являются родовитость или знатность, богатство или образованность. К избранным принадлежат те, кто обладает энергией, способностью лучше других понять и воплотить требования «национального духа», кто готов идти на все ради достижения такой цели.

Какие политико-идеологические установки определяли конкретные особенности положения национал-социалистической немецкой партии внутри германской политической общности? Во-первых, ориентация на устранение с социальной арены всех политических партий и общественных группировок, кроме самой фашистской партии и подчиненных ей организаций, т. е. установка на утверждение в Германии фашистской однопартийной политической системы. Во-вторых, курс на превращение фашистской партии в монопольного обладателя публично-властных прерогатив и в институт, осуществляющий монопольное идеологическое господство. В-третьих, линия на установление безраздельного контроля фашистской партии над государством и лишение последнего роли самостоятельного политического фактора.

Диктат нацистской партии над государством предлагалось обеспечить с помощью ряда средств. В особенности упор делался на «унификацию» партии и государства. Точнее говоря, на срастание нацистской партии с государством и на осуществление этой партией полновластного руководства им. Конкретно под «унификацией» понималось проведение комплекса определенных практических мер. Укажем некоторые из них. Назначение на все мало-мальски заметные государственные посты исключительно членов нацистской партии. Принадлежность к ней— первая и важнейшая привилегия при занятии государственной должности. Сосредоточение на самом верху политической пирамиды государственной и центральной партийной власти в одних и тех же руках. Узаконение самим государством повсеместного партийного контроля над всеми государственными органами, их кадрами и деятельностью. Передача государственных функций органам нацистской партии. Слияние родственных, «однопрофильных» государственных и партийных формирований. Установление государственной платы (подобно жалованью чиновникам) партийным функционерам, которые занимаются собственно партийно-организованной и агитационно-разъяснительной работой.

Фашистско-партийному государству, по мысли его конструкторов, подлежало стать (и оно стало!) полной противоположностью демократически-правового государства, которое они отвергали как противное природе германской нации установление.

Руководство таким государством должно было осуществляться (либо уже осуществлялось) исключительно вождем (фюрером)— Гитлером. Постулат о необходимости именно такого политического руководства государством, движением, народом, или «фюрер-принцип», также входит в ядро фашистской идеологии.

Ее приверженцы видят в вождизме (Гитлер — олицетворение верховного вождя) естественное следствие и завершение иерархического построения всякой расовой социально-политической общности. Фюрер персонифицирует волю народа, точно выражает его расовый дух. Поэтому авторитет его непререкаем, власть безгранична.

Субстратом государственности выступает «народ»,«народная общность». Нацисты уверяли, будто «народ» для них—основополагающая ценность. В государстве он, будучи первичным, изначальным образованием, обретает официальную организационную форму своего бытия. Категория «народ» (и различными производными от этой категории словосочетаниями) перенасыщены тексты нацистских идеологов. В повышенном внимании к такому феномену, как народ, нет ничего предосудительного, порочного. Но сугубо ущербна, демагогически лжива его национал-социалистическая трактовка.

Согласно нацистскому канону истинный немец, «народный товарищ», повязан непреходящей ответственностью перед германской нацией. Ответственность эта выражается в самых разных формах, и от нее он никак не может уклониться, ибо по природе своей— вечный должник «народной общности», государства. Зато государство ничего не должно ему; перед ним и ему подобными оно никакой ответственности не несет.

Провозглашенная нацистами максима: право есть продукт расы, и потому им могут обладать, быть его носителями только субъекты, по крови принадлежащие к этой расе, нации, «наро-дной общности» — логически обосновывала тезис, весьма близкий ей по сути. Этот тезис гласил: полноценными субъектами расово-народного права (а иного «третий рейх» не признавал) выступают лишь члены «народной общности», «народные товарищи». Отбрасывалось и предавалось забвению универсальное, всеобщее правовое равенство. Взамен него насаждалось особенное, «расовое» («народное») равенство, из-за которого за пределами правового общения оказывались значительные группы граждан государства.

Фашистские идеологи выдвигали тезис, согласно которому преступное поведение, даже не подпадающее под признаки указанных в законе преступлений, должно наказываться, коль скоро будет сочтено оно «наказуемым в соответствии со здравым смыслом народа». Судьям предписывалось при принятии решений «в меньшей степени исходить из закона и в большей из принципиальной идеи, что правонарушитель должен быть удален из общества». Сокрушение нацистами правосудия явилось закономерным итогом порочности их идеологии и политики.

Национал-социализм в Германии (немецкий фашизм) был и, пожалуй, остается наиболее агрессивной формой национал-социалистической идеологии. Но она, как показывает исторический опыт, может существовать и утверждаться также в других ипостасях, может мимикрировать, завлекать людей иными лозунгами и обещаниями. Однако во всех случаях ее распространение и упрочение смертельно опасно для цивилизации.

 

Заключение

Изучив теории ХХ века я поняла, что XX век — век коренных перемен в мире. На первый взгляд, по словам Р. Ж. Шварценберга, политическая наука ХХ века похожа на Пенелопу из греческого мифа: сегодня каждый разрушает все, что было создано вчера, каждый политолог все изобретает заново, начинает как бы с нуля. В действительности же в этом есть своя логика постепенного, противоречивого процесса накопления объективных знаний, фор-мирования, развития и преобразования подходов, понятий, моделей. Доказательством сему служит анализ ведущих направлений и господствующих парадигм в современной политологии.

Отсутствие общей методологии — одна из главных особенностей политической мысли ХХ века. Добавить к сказанному: и отрицание единой системы понятий и концепций. Разнообразие направлений и проблематики, теорий, парадигм и подходов к изучению политики — такова общая картина политологического знания ХХ века.

Осевой линией и движущей силой развития политической науки многие десятилетия было идеологическое соперничество между марксизмом и западной политологической мыслью. Эти внутренние противоречия в политическом знании, а главное — условия и потребности политического процесса, определяли возникновение и динамику различных направлений и концепций в науке.

ХХ век - век революций в науке и политике, процессы политических преобразований вызвали к жизни новые теории о политике и демократии, которые сформировались на научной базе, созданной предшественниками и основателями современной политической науки в прошлом веке и в первые десятилетия нынешнего столетия, но были и иные концепции которые чуть не привели человечество к гибели.

 

 

10. Субъекты политики: понятие, классификация.

Политика, представленная как совокупность политических от­ношений, имеет своих субъектов, объект, содержание и форму.

Политическое отношение предполагает как минимум двух субъ­ектов. Под субъектом всегда имеется в виду человек, наделенный сознанием, познающий окружающий мир и действующий в нем. В сфере политики человек выступает как носитель политических отношений, как «человек политический», наконец, как гражданин, наделенный определенными правами и обязанностями.

Как субъект политических отношений человек выступает в раз­ных качествах, обращен к политике различными своими гранями. Поэтому возникает необходимость классификации субъектов поли­тики. Это можно сделать по разным основаниям (признакам).

По количественному признаку политические субъекты можно разделить на единичные (отдельные граждане, иностранцы, лица без гражданства и т.п.) и групповые. Под последними имеются в виду большие, средние и малые социальные группы: классы, этносы, сословия, элиты, фракции и т.п.

По правовому признаку субъектов политики делят на физичес­ких (граждане, политические лидеры) и юридических лиц (общественно-политические организации);

По направлениям политики ее носителей можно классифициро­вать на субъектов внутренней (граждане, руководители, партии) и внешней политики (народы, государства, его специализиро­ванные органы, межгосударственные объединения).

Субъектов политики классифицируют также по признаку пер­вичности или вторичности их политического участия. В этом случае к первой группе отнесем граждан (с различным политико-юридичес­ким статусом) и такие социальные общности, как классы, нации, политические элиты, иные социальные группы. Ко второй группе отойдут такие политические институты, как государства, общест­венно-политические организации и движения и межгосударственные объединения.

Возможна классификация субъектов политики и по другим при­знакам.

Субъект обычно неразрывно связан с понятием объекта, под которым имеется в виду какой-то предмет познания или деятельнос­ти человека, окружающий его мир. Объектом политики также выступает человек, социальные группы, юридические лица, испытыва­ющие властное воздействие субъекта. Таким образом, это соот­носительные и иерархические понятия. Между субъектами и объектами политики возникают разнообразные отношения, об­щим и главным содержанием которых выступает власть. Эти политические отношения обычно связаны с различными стадиями фор­мирования и функционирования власти, ее структурой, институтами и т.п. «Вертикальные» политические отношения означают господ­ство и подчинение, они нередко проявляются как конфронтация субъекта и объекта, конфликт, оппозиция, гегемонизм и т.п. «Гори­зонтальные» же отношения проявляются в форме координации, согласования действий равнозначных субъектов, их сотрудничества (часто это договорные отношения).

 

13. Политическая власть: природа, признаки и ресурсы. Легитимность власти.

Этимологически понятие власть происходит от древнегреческого слова «cratos». Оно означало в древнегреческих городах-полисах управление гражданами и обществом. В настоящее время в политико-социологической литературе имеется несколько основных концепций власти. Среди них выделяются марксистская, веберовская, бихевиористская, реляционистская и другие теории власти.

В отечественной политологии отмечают смысловую связь категории «власть» со словами владеть, владычествовать, быть владыкой, но не отождествляют их. Наибольшее распространение имеют марксистское (классовое) и веберовское понимание природы власти. По мнению Макса Вебера, власть означает возможность и способность индивида или социальной общности осуществлять свою волю в определенной системе социальных отношений, несмотря на сопротивление и независимо от того, откуда такая способность исходит. Определенным синтезом существующих подходов является следующая дефиниция власти: «Власть – это один из важнейших видов социального взаимодействия, специфическое отношение по крайней мере между двумя субъектами, один из которых подчиняется распоряжениям другого, в результате этого подчинения властвующий субъект реализует свою волю и интересы» (Политология / Под ред. М. А. Василика.– СПб, 1997. – С. 76). Достоинством такого понимания является истолкование власти как вида социальных связей, связанных с осуществлением воли со стороны социального субъекта, подчиняющего себе других прежде всего для удовлетворения собственных коренных интересов. Вместе с тем подобное понимание дает возможность осветить источники, отличительные признаки и структуру власти.

К источникам власти относятся социальные факторы, обеспечивающие реализацию и доминирование господствующей воли. Это такие факторы, как сила, авторитет, закон, богатство, престиж, тайна, харизма и другие. Решающую роль среди них играют сила и авторитет, без которых невозможно осуществление воли и интересов властвующего социального субъекта.

Отличительные признаки власти проистекают из ее природы и выражаются в легальности использования силы, публичности (всеобщности и безличности), многообразии экономических, социальных и других ресурсов, моноцентричности и стремлению к абсолютизации. В силу вышеизложенного основными структурными компонентами власти являются ее субъекты, объекты и сферы властного влияния. К субъектам власти относятся индивиды, элитные социальные группы, социальные группы и общественные классы, нации, политические партии и общественно-политические организации, наконец, государство. Объектами власти выступают индивиды и социальные общности, организации и предприятия, ведомства и отрасли, административно-территориальные образования (село, район, город, область, край, республика, регион и др.), страна или сообщество стран (например, Содружество Независимых государств либо Европейский Союз). Сферами действия власти являются экономика, социальная, политическая, духовная сферы, сферы законодательства, судопроизводства, обороны, безопасности и др.

К существенным характеристикам власти относятся ее функции, которые иногда называют формами проявления власти. Речь идет о таких функциях, как господство, руководство, управление, организация, контроль и другие. Среди них приоритетное значение имеют господство и руководство, разное соотношение которых в той или иной стране выражается в формировании различных политических режимов.

Власть во всяком обществе с необходимостью использует определенные ресурсы, без которых не может быть реализована воля и осуществлен интерес властвующего социального субъекта. Речь идет о насилии, принуждении, праве, поощрении, убеждении, традициях, обычаях, мифах, страхе и др. Иногда к названным ресурсам относят организационные, демографические, социально-психологические, административные, силовые и дипломатические. Власть тем эффективнее, чем шире и полнее ее ресурсы, чем оптимальнее соотношение разнообразных ресурсов в решении конкретных социальных задач.

В современном обществе власть существует в конкретных видах, которые, в свою очередь, подразделяются на определенные формы и разновидности. Основными видами являются политическая власть, экономическая власть, социальная власть, духовная власть. Главным видом является политическая власть, которая подразделяется на две основные формы: государственную и общественно-политическую. Государственная власть, появившаяся вместе с институтом государства, имеет императивный характер. Ее предписания обязательны к исполнению всеми без исключения гражданами (подданными). Она обладает монопольным правом на применение принудительных и репрессивных методов и санкций, а также на использование всего комплекса властных ресурсов. В свою очередь, государственная власть подразделяется на такие разновидности, как законодательная, исполнительная, судебная, военная, которые отличаются функциональным содержанием и конкретными властными полномочиями.

В отличие от государственной общественно-политическая власть не имеет императивного характера и, как следствие, не может располагать ресурсным потенциалом государства. Ее предписания имеют рекомендательный характер и распространяются не на всех граждан, а только на членов той или иной общественно-политической организации. Так, партийная власть руководит членами политических партий, профсоюзная власть распространяет свое влияние на членов профессиональных союзов и так далее. Общими признаками политической власти являются верховенство над другими видами власти, легальность, публичный характер.

Субъектно-объектные отношения в рамках политической власти могут осуществляться в разных типах властного господства и легитимности. Макс Вебер выделил три основных типа властного господства. Первый – традиционный, опирается на традиции, обычаи, нравы той или иной страны. Второй – харизматический, основывается на личной популярности и влиянии политического лидера. Третий тип властного господства – легальный, базируется на власти законов и приоритетной роли бюрократии.

Каждый из названных типов властного господства обладает определенной степенью легитимности. Понятие легитимность происходит от латинского слова «Legitimus», которое означает согласие с законом, правомерность и правильность. В современной политологии легитимность истолковывается в смысле принятия и признания правомерности существующей политической власти гражданами, обществом и мировым сообществом. От легитимности отличается понятие легитимация, которое представляет собой политический процесс признания, оправдания, объяснения и принятия политической власти гражданами, обществом и другими государствами. Легитимация обеспечивает повиновение населения действующей власти, добровольное вовлечение граждан в различные формы политического участия на основе доверия и признания законосообразности существующего порядка. Принято выделять следующие основные виды легитимности власти: традиционный, патриархальный, сословный, идеологический, правовой, этнический, харизматический, религиозный. Показателем легитимности власти является уровень политического принуждения, демократизм избирательной системы, характер официальной оппозиции и др. Легитимация власти сочетается с противоположным ей по содержанию процессом делегитимации, который означает утрату политического доверия и признания власти гражданами. Среди многообразных причин делегитимации обычно называют нарастание коррумпированности и бюрократизации власти, рост национального сепаратизма, тенденция к авторитаризму и др.

 

Под ресурсами власти принято понимать все те средства, использование которых обеспечивает влияние на объект власти в соответствии с целями субъекта. Ресурсы представляют собой либо важные для объекта ценности (деньги, предметы потребления), либо средства, способные повлиять на внутренний мир, мотивацию человека (средства массовой информации), либо орудия, с помощью которых можно лишить человека тех или иных ценностей, высшей из которых обычно считается жизнь (оружие, карательные органы в целом) (Основы политической науки. Учебное пособие. Часть 1. – 1993. – С. 110).

Субъекты политической власти обладают уникальной системой ресурсов. В их руках находится государство с его аппаратом, армией, органами внутренних дел, тюрьмами, правоохранительными органами, денежной и налоговой системами и т.д. Государственная власть имеет монопольное право издавать законы, обязательные для всего населения. Она может легально использовать силу, опираясь на специальный аппарат принуждения. Государство, имея единый центр принятия решений, использует не только принуждение, но и экономические, социальные, культурно-информационные ресурсы.

Ресурсами власти являются интересы, убеждения людей, их чувства, эмоции (страх, ненависть, зависть, восторг, энтузиазм, недовольство и др.). Эффективными средствами власти могут стать национальные и религиозные чувства. Ресурс типа интереса определяется экономическим потенциалом, налоговой, социальной политикой. Ресурс принуждения использует страх за жизнь, здоровье, имущество, благосостояние. Результат насилия заключается в том, что человек вынужден вести себя не так, как он хотел бы. Принуждение может быть физическим, психологическим, моральным.

Ресурсом власти является язык как элемент политической культуры. Язык власти специфичен, он опирается на мифы, стереотипы, а значение слов зависит от воли властелина, от умения читать между строк. Значение штампов, клише бюрократического языка является своеобразным пропуском в коридоры власти. Языковая политика играет далеко не последнюю роль в реальных политических процессах, избирательных кампаниях.

К ресурсам относится экономический, военный, культурный потенциал страны, государственная территория, стабильность и порядок, единство общества, природные богатства, численность населения, его качество (культура, образованность, трудовые навыки и т.д.). Важное значение имеют традиции, идеология, вера, доверие, общественное настроение, участие населения в политике, время, которым располагает власть для решения своих задач. К ресурсам власти относятся знания, профессионализм, пропаганда во всех ее формах, средства массовой информации.

Различные ресурсы используются субъектами власти обычно в комплексе, хотя каждый тип ресурсов имеет свои условия реализации и предел эффективности, наиболее удобные объекты и время действия. Так, для убеждения наиболее предрасположена молодежь. Оппозиционные силы больше опираются на недовольных. Во времена революций, войн чаще используется насилие. Принуждение больше распространено в странах со слабыми демократическими традициями. В обществах с традициями индивидуализма упор делается на использование материального интереса, денег, хотя используется и принуждение, страх за жизнь, здоровье, благосостояние.