Глава 2. Преодолевая ограничения.

Употребление терминов "сознательное" и "бессознательное" для определения отличительных факторов является неверным с точки зрения практики индивидуальной психологии. Сознательное и бессознательное движутся вместе в одном и том же направлении и не противоречат друг другу, — вопреки распространенному мнению. Более того, между ними не существует точной демаркационной линии. Вопрос, скорее, заключается в раскрытии цели их совместного движения. Невозможно решить, что сознательно, а что нет, до тех пор пока мы не знаем всего контекста. Этот контекст обнаруживается в прототипе — той модели жизненного поведения, которую мы анализировали в предыдущей главе.

Индивидуальное единство.

Случай из практики послужит иллюстрацией тесной связи между сознательной и бессознательной жизнью. Женатый мужчина сорока лет страдал фобией - желанием выброситься из окна. Он постоянно боролся с этим желанием.

Все же прочее в его жизни было вполне благополучно: у него были друзья, хорошее положение, счастливая семейная жизнь. Его случай нельзя объяснить иначе, кроме как в терминах сотрудничества сознания и бессознательного. Он сознавал свои чувства, связанные с желанием выброситься из окна, однако продолжал жить и фактически даже никогда не пытался это сделать. Причина заключалась в том, что в его жизни была другая сторона, где борьба против его желания совершить самоубийство играла важную роль. В результате сотрудничества бессознательной стороны его существа с его сознанием, он был победителем. Фактически, по своему "стилю жизни", если использовать термин, о котором мы будем говорить подробнее в следующей главе, он был победителем, он достиг своей цели — превосходства. Читатель может усомниться: как это в человеке могут уживаться осознанная склонность к самоубийству и чувство превосходства? Ответ заключается в том, что нечто в самом его существе развязало эту битву с суицидальной наклонностью. Успех же в этой битве и делает его победителем и высшим существом. Объективно, его борьба за превосходство была обусловлена его собственной слабостью, как это часто бывает в случаях, когда люди так или иначе чувствуют свою неполноценность.

Однако важно то, что в личной битве его стремление к превосходству, стремление жить и завоевывать побеждает чувство неполноценности и желание умереть несмотря на то, что последнее живет в его сознании, а первое — в бессознательном Давайте посмотрим, подтверждает ли наши предположения развитие прототипа этого человека. Из анализа ранних воспоминаний мы узнали, что в детстве у него была проблема в школе. Ему не нравились другие мальчики, и он старался их избегать. Тем не менее он сумел собраться с силами и отстоять себя. Другими словами, уже здесь мы можем видеть усилие с его стороны преодолеть свою слабость. Он не отступил перед своей проблемой и победил Если мы проанализируем характер нашего пациента, то увидим, что единственной целью его жизни было преодоление страха и тревожности. Эта цель объединила его сознательные идеи с бессознательными в единое целое. С точки же зрения того, кто не рассматривает человеческое существо как единое целое, у данного пациента не было никаких успехов и не могло быть чувства превосходства. В его представлении пациент не более чем амбициозная личность, он стремится к борьбе, но остается трусом в глубине души. Однако такая точка зрения была бы ошибочной, так как в ней не принимаются во внимание все факты и не дается их интерпретация в контексте единства человеческой жизни.

Вся наша психология и все наше понимание или стремление понять человека будет бесплодным и бесполезным, если мы не будем убеждены, что человеческое существо представляет из себя единое целое. Если мы предположим наличие у него двух не относящихся друг к другу сторон, мы не сможем увидеть жизнь, как целостный организм.

Социальный контекст.

Кроме рассмотрения жизни индивида как единого целого, мы должны также учитывать ее социальный контекст Поначалу дети рождаются слабыми, и их беспомощность делает необходимым, чтобы за ними ухаживали другие люди. Таким образом, стиль жизни или модель жизненного поведения ребенка нельзя понять без учета людей, которые ухаживали за ним и восполняли его неполноценность.

Тесные взаимоотношения ребенка с матерью и семьей невозможно понять, если мы ограничим наш анализ анализом периферии физического пребывания ребенка в пространстве. Индивидуальность ребенка не сводится к физической индивидуальности, она включает в себя весь контекст социальных отношений.

То, что применимо к ребенку, до определенной степени можно также применить к людям вообще. Слабость, по причине которой ребенок живет в семейной группе, аналогична слабости, которая заставляет взрослого человека жить в обществе. Все люди чувствуют свою неадекватность в тех или иных ситуациях. Они чувствуют себя придавленными трудностями жизни и не в состоянии встретиться с ними один на один. Поэтому одной из самых сильных наклонностей человека всегда было стремление объединяться в группы с тем, чтобы он имел возможность жить как член общества, а не как изолированный индивид. Без сомнения, общественная жизнь в значительной степени помогает человеку преодолеть свои чувства неадекватности и неполноценности.

На примере животных мы знаем, что более слабые особи всегда живут в группах, чтобы их совместные силы могли помочь удовлетворить их индивидуальные потребности. Так, стадо буйволов способно защититься от волков, что было бы невозможным для одного буйвола. Сбиваясь в стадо, они прислоняют свои головы друг к другу и сражаются копытами, что позволяет им спастись. С другой стороны, гориллы, львы и тигры могут жить изолированно друг от друга, так как природа наделила их средствами самозащиты.

Человеческое существо не обладает их огромной силой, заключенной в когтях или зубах, и поэтому не может жить отдельно. Таким образом, мы видим, что первопричина социальной жизни заключается в слабости человека.

По той же самой причине мы не можем ожидать, что найдем одинаковыми способности и дарования всех человеческих существ в обществе. Но хорошо сбалансированное общество не останется в долгу перед своими членами, которые нуждаются в его поддержке. Это очень важно усвоить, так как в противном случае можно прийти к предположению о необходимости всецело судить о человеке по его врожденным способностям. В сущности, человек, лишенный каких-либо способностей, может испытывать трудности, живя в условиях изоляции, но успешно компенсировать свои недостатки в хорошо организованном обществе.

Попробуем предположить, что наши индивидуальные недостатки являются врожденными. Тогда целью психологии становится обучение людей хорошо жить с другими, и тем самым помочь уменьшить эффект их естественных недостатков.

История социального прогресса — это история того, как человек сотрудничал, чтобы преодолевать лишения и недостатки. Все знают, что язык является социальным изобретением, но лишь немногие понимают, что индивидуальные недостатки были матерью этого изобретения. Но подтверждение этой истины легко найти в раннем поведении детей. Когда их желания не выполняются, они хотят привлечь внимание и стараются делать это с помощью определенного рода языка. Но если бы ребенку не нужно было привлекать внимание, он бы не пытался говорить вообще. Это происходит в первые месяцы жизни, когда мать выполняет все, что хочет ребенок, до момента, когда он заговорит. Есть данные о случаях, когда дети не говорили до шести лет, так как у них не было в этом необходимости. Эту истину можно также проиллюстрировать особыми случаями детей с немыми или глухими родителями. Когда такому ребенку больно, он плачет, но плачет беззвучно. Он знает, что звук был бы бесполезен, так как родители не могут его слышать. Следовательно, он делает вид, что кричит, с целью привлечь внимание своих родителей, но все это беззвучно.

Таким образом, мы видим, что всегда необходимо учитывать весь социальный контекст изучаемых фактов с тем чтобы понять конкретную "цель превосходства", которую избирает индивид. Изучение его социальной ситуации необходимо также для того, чтобы увидеть, в чем именно заключаются его трудности. Так, многие считают невозможным найти нормальный контакт с другими посредством языка. Заика — как раз такой случай. Если мы займемся случаем заики, то обнаружим, что с самого начала своей жизни он никогда не был достаточно социально адаптирован. Он отказывался примкнуть к какой-либо деятельности, не хотел иметь друзей или товарищей. Для развития речи ему необходимы были связи с другими людьми, но их-то он и избегал, лишая себя возможности избавиться от заикания. У заик имеются две тенденции: первая побуждает их к общению с другими людьми, другая же заставляет их искать для себя уединения.

В дальнейшей жизни, у взрослых людей, сторонящихся активных социальных связей, мы обнаруживаем неспособность выступать перед публикой, страх перед ней. Это связано с тем; что они считают свою аудиторию враждебной. У них появляется чувство неполноценности. Дело в том, что человек может говорить хорошо, только если он верит в себя и свою аудиторию, и только в этом случае у него будет отсутствовать страх перед публикой.

Таким образом, чувство неполноценности и проблема социального обучения очень тесно связаны. Именно потому, что чувство неполноценности возникает из-за плохой социальной адаптации, социальное обучение является основным методом, с помощью которого мы все можем преодолеть свое чувство неполноценности.

Существует прямая связь между социальным воспитанием и здравым смыслом.

Когда мы говорим, что люди преодолевают свои трудности с помощью здравого смысла, то имеем в виду совокупный разум социальной группы. С другой стороны, как мы указывали в предыдущей главе, люди, поступки которых определяются частным пониманием и которые ограничены частным языком, тем самым обнаруживают свою ненормальность. Больные, невротики и преступники — вот люди такого типа. Им не интересны люди, институции, социальные нормы и т. п. предметы. Но через них-то и пролегает путь к их спасению.

Нашей задачей в работе с такими людьми является донести до них факты социальной жизни. Демонстрация добрых намерений позволяет нервозным людям чувствовать себя оправданными. Но этого мало. Мы должны помочь им понять, что для общества важно, что же они делают в действительности и что оно действительно от них получает.

Отношение к недостаткам.

Чувство неполноценности и стремление к превосходству универсальны, но было бы ошибкой заключить из этого, что все люди одинаковы. Неполноценность и превосходство — общие условия, которые управляют поведением человека, но помимо них, есть различия в физической силе, здоровье и окружении. По этой причине в одинаковых условиях разными людьми совершаются различные ошибки.

Например, мы не найдем у детей ни одного вполне устойчивого и верного способа реагировать на окружающий мир. Их реакции индивидуальны. Каждый из них стремится к более совершенному стилю жизни, но делает это по-своему, совершая свои собственные ошибки и идя своим путем к успеху.

Проанализируем некоторые разновидности индивидов и их характерные черты. Возьмем к примеру детей-левшей Некоторые из них даже не подозревали того, что они левши, так как их чрезвычайно старательно приучили писать правой рукой. Поначалу это получалось у них весьма неловко и неуклюже; на них сыпались упреки, критические замечания и насмешки. Но это грубая ошибка, — необходимо упражнять обе руки ребенка. Левшу можно узнать еще в колыбели, потому что левая рука у него двигается быстрее правой. В будущем его может тяготить изъян его правой руки. С другой стороны, у таких людей часто развивается большой интерес к своей правой руке и кисти, который может выразиться, например, в рисовании, письме и т. д. Нет ничего удивительного в том, что ребенок-левша может быть обучен лучше, чем нормальный ребенок. По причине своей заинтересованности он, так сказать, раньше включился, и, таким образом, его недостаток способствовал более старательным занятиям и упражнениям. Зачастую подобная ситуация бывает большим преимуществом в развитии артистических способностей и художественных талантов. Обычно ребенок, находящийся в подобном положении, амбициозен, он стремится преодолеть свои ограничения. Иногда, однако, если борьба эта слишком безжалостна, в нем могут развиться зависть или ревность. а отсюда — сильное чувство неполноценности, преодолеть которое труднее, чем обычно. Постоянная борьба может сделать ребенка чересчур воинственным, и, став взрослым, он будет страдать от навязчивого стремления преодолеть свою неуклюжесть и неловкость.

Пытаясь достичь каких-то своих целей, совершая ошибки, дети каждый по-своему развиваются в соответствии с теми прототипами, которые сложились у них в возрасте четырех — пяти лет. Их цели — различны. Один ребенок может хотеть быть художником, а другой стремится как-то отгородиться от мира, где он оказался неудачником. Возможно, мы смогли бы разобраться в том, как ему преодолеть свои недостатки, но сам он этого не знает, и, увы, слишком часто ему преподносят неверное объяснение фактов.

Многие дети страдают дефектами зрения, слуха, легких или желудка. Мы обнаружили, что эти недостатки стимулируют их интерес. Любопытный пример — случай с человеком, который страдал от приступов астмы только по вечерам по возвращении домой из офиса. Это был женатый сорокапятилетний мужчина с хорошим положением. На вопрос, почему приступы всегда происходят после его прихода с работы домой, он дал следующее объяснение: "Видите ли, моя жена слишком материалистически настроена, я же — идеалист, так что часто мы не согласны друг с другом. Когда я прихожу домой, я хочу покоя, хочу наслаждаться домом, тогда как моя жена желала бы отправиться в гости, и поэтому она жалуется, что ей приходится сидеть дома. Это удручает меня, и я начинаю задыхаться".

Почему же этот человек задыхается: почему его, скажем, не тошнит? А дело в том, что он всего лишь верен своему прототипу. В детстве, вследствие какой-то болезни ему долгое время пришлось оставаться в бинтах, и тугая повязка мешала его дыханию, причиняя также массу других неудобств. В их доме была прислуга, которая была сильно к нему привязана и была готова целыми днями сидеть рядом с ним и утешать его. Отдавая ему все внимание, она забывала о себе. Тогда-то у него и сложилось впечатление, что его будут развлекать и утешать всегда. Когда мальчику исполнилось четыре года, сиделка вышла замуж и уехала. Провожая ее на станцию, он горько рыдал. После этого он сказал своей матери: "Теперь, когда моя няня уехала, в мире для меня больше нет ничего интересного" Мы видим, что с тех пор он не изменился, и уже будучи взрослым, он ищет идеального человека, который бы всегда развлекал и утешал его и интересовался бы только им одним. Проблема была не в недостатке воздуха, а в том, что его не развлекали и не утешали непрерывно, — естественно, не так просто найти человека, который бы на это согласился. Он хотел всегда управлять ситуацией, и до определенной степени болезнь помогала ему в этом преуспеть. Так. когда он начинал задыхаться, его жена уже не хотела идти в театр или на вечеринку. Таким образом он достигал "цели превосходства".

Сознательно этот человек всегда был правдив и порядочен, но на уме у него было желание побеждать. Он хотел склонить свою жену к тому, что он называл "идеалистическим" взглядом на вещи. Но мы должны подозревать, что под этой поверхностью скрываются иные мотивы.

Мы часто видим, как у детей с плохим зрением возникает повышенный интерес к рассматриванию, что способствует развитию этой способности.

Примером может служить великий поэт Густав Фрейтаг, страдавший астигматизмом, что не помешало ему добиться значительных успехов. Проблемы с глазами у поэтов и художников — не редкость; часто, однако, это подхлестывает их интерес. Фрейтаг сказал о себе: "По-видимому, из-за того, что мои глаза отличались от глаз других, я вынужден был использовать и тренировать свою фантазию. Я не знаю, помогло ли это мне стать большим писателем, но - так или иначе — именно моя близорукость помогла мне видеть в своем воображении лучше, чем другие в реальности".

Если мы вспомним гениальных людей, мы увидим, что плохое зрение или какой-то другой физический недостаток — довольно частое явление у гениев.

Даже у богов были физические дефекты, такие как слепота на один или два глаза, факт существования гениев, которые даже будучи полуслепыми, все же способны различать линии, тени и цвета лучше, чем другие, показывает, что можно сделать с больными детьми, если их проблемы правильно поняты.

Есть люди, проявляющие повышенный интерес к еде. Они постоянно обсуждают, что они могут, а что не могут есть. Как правило, в детстве с едой у них были связаны какие-то проблемы, это-то и пробудило у них чрезмерный интерес к еде. Может быть, заботливая мать беспрерывно повторяла им, что хорошо есть, а что — плохо. Этим людям приходится много внимания уделять лечению болезней своего желудка, и они становятся жизненно заинтересованы своим меню на завтрак, обед и ужин. Неотступно думая о еде, они иногда достигают успехов в искусстве кулинарии, либо становятся специалистами в вопросах диет.

Бывает, правда, и так, что болезни желудка или кишечника становятся причиной поисков замены увлечения едой. Иногда ее заменяют деньги, тогда такой человек превращается в скопидома или становится крупным и ловким банкиром. Часто тяга к накопительству заставляет их работать без отдыха, так что бизнес целиком их поглощает — факт, который может дать им большое преимущество перед другими людьми той же профессии. Интересно заметить, что нам часто приходится слышать о богатых людях, что у них проблемы с желудком.

Давайте также вспомним о связи тела и духа. Какой-то определенный дефект не всегда ведет к одинаковым следствиям. Существование причинно-следственной связи между физическим недостатком и ущербным стилем жизни совсем не обязательно. Часто правильное лечение, например, правильное питание, способно частично устранить проблему тела. Но физический недостаток вовсе не является основной причиной неприятных последствий, — прежде всего за них ответственно отношение человека к своим недостаткам. Вот почему для психолога важны не наличие физического изъяна или исключительно телесная симптоматика, но ошибочная установка пациента по отношению к ним. Еще и поэтому он ищет пути преодоления чувства неполноценности во время развития прототипа.