Сновидение требует задействования всей доступной энергии, – ответил он. – И поэтому, если в нашей жизни мы чем-то глубоко поглощены, сновидение невозможно.

– Но ведь я и раньше бывал чем-то глубоко поглощенным, – сказал я. – Тем не менее, мои занятия никогда не прерывались.

– Дело в том, должно быть, что всякий раз, когда ты думал, что поглощен, ты на самом деле был только эгоистически встревожен, – сказал он, смеясь. – Для мага быть поглощенным означает, что задействованы все источники энергии. Сейчас же впервые случилось так, что ты начал полностью использовать все свои энергетические ресурсы. Раньше, даже занимаясь пересмотром, ты не был поглощен этим до конца.

На этот раз дон Хуан предложил мне новую методику для пересмотра. Мне предстояло сложить мозаику, пересматривая, без какого-либо видимого порядка, различные события моей жизни.

– Но это будет путаница, – запротестовал я.

– Нет, не будет, – заверил он меня. – Путаница возникнет только тогда, если ты предоставишь своей мелочности подбирать события для пересмотра. Предоставь решать это духу. Погрузись в безмолвие и затем начинай работать с тем, на что тебе указывает дух.

Результаты такого метода пересмотра поразили меня во многих отношениях. На меня очень большое впечатление произвело то, что когда я делал безмолвным свой ум, кажущаяся независимой сила немедленно погружала меня в чрезвычайно детальные воспоминания какого-то события из моей жизни. Но еще удивительнее, что в итоге я получил довольно-таки упорядоченную конфигурацию событий. То, что, по моему мнению, должно было быть хаотичным, оказалось чрезвычайно эффективным.

Я спросил дона Хуана, почему он ни разу не предложил мне этот метод прежде. Он ответил, что существует два основных уровня пересмотра: первый из них характеризуется формальностью и жесткостью, второй – текучестью.

У меня не было даже отдаленного представления о том, насколько теперешний пересмотр будет для меня отличаться от предыдущих опытов. Способность концентрироваться, выработанная благодаря практике сновидения, позволила мне проникнуть в свою жизнь так глубоко, что никогда ранее я и представить не мог ничего подобного. Мне потребовалось больше года, чтобы просмотреть и пережить еще раз все, связанное с моей предыдущей жизнью. В итоге я вынужден был согласиться с доном Хуаном: во мне находились огромные залежи эмоций, и спрятаны они были настолько глубоко, что казались действительно недостижимыми.

В результате второго периода пересмотра я обрел новое для меня, более спокойное отношение к жизни. И стоило только вернуться к практике сновидения, как в тот же день мне приснилось, что я вижу себя спящим. Я повернулся и смело вышел из комнаты, с трудом спустившись по пролету лестницы на улицу.

Я был воодушевлен тем, что сделал, и поспешил сообщить об этом дону Хуану. К моему величайшему разочарованию, он сказал, что этот сон не относится к моей практике сновидения. Он утверждал, что я не вышел на улицу в своем энергетическом теле, потому что если бы это было так, то у меня было бы ощущение, отличающееся от того, как я спускался по лестнице.

– О каком ощущении ты говоришь, дон Хуан? – спросил я с неподдельным любопытством.

– Ты должен найти для себя какой-нибудь надежный признак, по которому ты мог бы узнавать, действительно ли ты видишь свое тело спящим на кровати, – сказал он вместо ответа на мой вопрос. – Помни, ты должен находиться в своей настоящей комнате и видеть свое настоящее тело. Если это не так, то ты просто видишь обычный сон. В этом случае, контролируй его, рассматривая детали или изменяя его.

Я настаивал на том, чтобы он рассказал мне больше о том надежном признаке, который он упомянул, но он перебил меня.

– Найди возможность подтвердить факт, состоящий в том, что ты смотришь на себя, – сказал он.

– Можешь ли ты подсказать мне, что могло бы быть таким надежным признаком? – настаивал я.

– Используй свои собственные идеи. Мы подходим к концу нашего общения. Очень скоро ты останешься один.

Затем он сменил тему разговора, и я остался с ясным ощущением собственной глупости. Я не мог понять, что он хочет или что он имеет в виду под надежным признаком.

В следующий раз, когда я во сне увидел себя спящим, вместо того, чтобы покинуть комнату и спускаться по лестнице или проснуться с криком, я долгое время оставался неотрывно привязанным к тому месту, откуда я смотрел. Без волнения и отчаяния я наблюдал детали своего сна. Тут я заметил, что сплю в постели, одетый в белую футболку, которая была разорвана на плече. Я попытался подойти ближе и рассмотреть дыру, но движение было для меня невозможным. Фактически я представлял собой воплощенный вес. Не зная, что делать дальше, я сразу же пришел в сильное замешательство. Я попытался изменить сон, но какая-то незнакомая сила продолжала удерживать меня пристально смотрящим на свое спящее тело.

Пребывая в сильном смятении, я услышал, как эмиссар сновидения сказал, что неспособность контролировать свои движения пугает меня до такой степени, что может снова понадобиться пересмотр. Голос эмиссара и то, что он сказал, совсем не удивили меня. Я никогда еще так живо и с таким страхом не переживал свою неспособность двигаться. Однако я не сдался этому страху. Я исследовал его и понял, что это был не психологический страх, а физическое ощущение беспомощности, отчаяния и раздражения. Меня бесконечно беспокоило то, что я был неспособен двигать конечностями. Мое раздражение возрастало по мере того, как я убеждался, что нечто снаружи грубо держало меня. Усилия, которые я прилагал, чтобы пошевелить руками или ногами, были такими громадными и решительными, что я вдруг действительно увидел, что одна из моих ног на кровати дернулась, как при ударе.

После этого мое сознание оказалось втянутым в мое вялое спящее тело, и я проснулся так внезапно, что прошло более получаса, прежде чем я успокоился. Мое сердце билось совершенно беспорядочно. Меня трясло, и отдельные мышцы ног неконтролируемо сокращались. Я ощущал такое сильное переохлаждение тела, что мне потребовались одеяла и грелки, чтобы согреться.

Естественно, я незамедлительно отправился в Мексику, чтобы спросить у дона Хуана совета по поводу чувства парализованности и в связи с тем, что я в действительности был одет тогда в разорванную белую футболку, то есть я на самом деле видел себя спящим. Кроме этого, я очень боялся переохлаждения.

Он не был настроен обсуждать мое состояние. Все, что мне удалось выдавить из него, было одно едкое замечание.

– Ты любишь драматизировать, – сказал он твердо. – Хотя, конечно же, ты видел себя спящим. Твое затруднение в том, что ты разнервничался, ведь до этого твое энергетическое тело никогда не было сознательным, будучи цельным. Если когда-нибудь ты снова будешь нервничать и мерзнуть, держись за свой член. Это восстановит температуру твоего тела в один миг и без всякой суеты.

Я чувствовал себя слегка обиженным его грубостью. Однако совет оказался эффективным. В следующий раз, когда я испугался, я расслабился и вернулся в нормальное состояние через несколько минут, делая то, что он сказал. Поступая таким образом, я обнаружил, что если не волнуюсь и контролирую свое раздражение, паника меня не охватывает. Контроль над собой не помог мне двигаться, но он определенно дал мне глубокое чувство спокойствия и безмятежности.

После нескольких месяцев тщетных попыток начать передвигаться, я обратился к дону Хуану снова и даже не столько за советом, сколько потому, что я собирался признать свое поражение. Я столкнулся с непреодолимым препятствием и знал с неоспоримой ясностью, что потерпел неудачу.

– Сновидящий должен обладать хорошим воображением, – сказал дон Хуан с ехидной усмешкой. – А твое воображение никуда не годится. Я не советовал тебе использовать свое воображение для того, чтобы перемещать свое энергетическое тело, потому что хотел выяснить, сможешь ли ты справиться с этой загадкой самостоятельно. Ты не смог, и твои друзья тоже не помогли тебе.

В прошлом я всегда чувствовал побуждение яростно защищаться, когда он обвинял меня в недостатке воображения. Я считал, что обладаю хорошей фантазией, но общение с доном Хуаном как учителем заставило меня, к своему разочарованию, признать обратное. Поскольку я не собирался больше тратить энергию на бесполезную самозащиту, я спросил его:

– О какой загадке ты говоришь, дон Хуан?

– О загадке того, как с одной стороны невозможно, а с другой – как это легко, – двигать энергетическое тело. Ты пытаешься делать это так, будто находишься в обыденном мире. Мы тратим так много времени и усилий, чтобы научиться ходить, что верим в то, что наши энергетические тела тоже должны ходить. Но нет никаких причин, по которым им следовало бы делать это, кроме той, что такое передвижение – самое понятное для нашего ума.

Я удивился простоте решения и мгновенно понял, что дон Хуан был прав. Я опять оказался приклеенным к своему уровню интерпретирования. Он сказал мне, что как только я достигну третьих врат сновидения, я должен буду двигаться, и это движение я понимал как ходьбу. Я сказал ему, что понял его точку зрения.

– Это не моя точка зрения, – сказал он отрывисто. – Это точка зрения магов. Маги утверждают, что у третьих врат все энергетическое тело может двигаться так, как движется энергия: быстро и прямо. Твое энергетическое тело знает, как ему двигаться. Оно может двигаться так, как оно перемещается в мире неорганических существ.

– Отсюда мы переходим к следующему вопросу, – прибавил дон Хуан задумчиво. – Почему твои друзья среди неорганических существ не помогли тебе?

– Почему ты называешь их моими друзьями, дон Хуан?

– Они подобны тому распространенному типу друзей, которые по-настоящему не заботятся о нас и не добры к нам, но в то же время не предпринимают и ничего плохого. Эти друзья просто ждут, когда мы повернемся к ним спиной, чтобы они могли ударить нас оттуда.

Я понял его до конца и согласился на все сто процентов.

– Что заставляет меня идти к ним? Это что – суицидальная тенденция? – спросил я его скорее риторически.

– У тебя нет никакой суицидальной тенденции, – сказал он. – Все, что у тебя есть, – это неспособность понять, что ты находился на самом пороге смерти. Поскольку ты не ощущал физической боли, ты не можешь убедить себя, что ты был в смертельной опасности. Его слова были здравыми, за исключением того, что я в действительности все же верил в то, что мой глубокий непонятный страх преследует меня в жизни с тех пор, как я столкнулся с неорганическими существами. Дон Хуан слушал молча, пока я рассказывал ему о своем состоянии. Я не мог ни отбросить, ни объяснить себе свое стремление посещать мир неорганических существ, невзирая на все то, что я о нем знал.

– Мне свойственна склонность к безумию, – сказал я. – Ведь то, что я делаю, – бессмысленно.

– В действительности это имеет смысл. Неорганические существа по-прежнему водят тебя за собой, как рыбу, попавшую на крючок, – сказал он. – Они время от времени подбрасывают тебе дешевую приманку, чтобы ты следовал за ними. Организация того, чтобы твои сны имели место каждые четыре дня – это их дешевая приманка. Но они не обучают тебя тому, как двигаться в энергетическом теле.

– Почему они не делают этого, как ты думаешь?

– Потому что если твое энергетическое тело научится двигаться самостоятельно, ты будешь далеко за пределами их досягаемости. Преждевременным было с моей стороны считать, что ты свободен от них. Ты относительно свободен, но все же еще не полностью. Они все еще претендуют на твое осознание.

Я почувствовал холодок у себя на спине. Он задел мое больное место.

– Скажи мне, что делать, дон Хуан, и я сделаю это, – сказал я.

– Будь безупречным. Я говорил тебе это уже двадцать раз. Быть безупречным – означает поставить свою жизнь на карту для того, чтобы поддержать свои решения, а затем сделать намного больше, чем лучшее из того, на что ты способен, чтобы эти решения воплотить. Когда ты не решаешь ничего, ты просто-напросто как попало играешь с жизнью в рулетку.

Дон Хуан завершил наш разговор, призвав меня хорошенько обдумать то, что он сказал.

При первой же возможности я проверил указания дона Хуана относительно того, как двигаться в энергетическом теле. Когда я снова оказался в состоянии увидеть себя спящим, вместо того, чтобы подойти к телу, я просто повелел себе переместился ближе к кровати. Мгновенно я оказался так близко, что едва не касался своего тела. Я видел свое лицо. Я даже видел все поры на своей коже. Я не могу сказать, что мне понравилось то, что я видел. Мое видение собственного тела было слишком подробным, чтобы быть эстетически привлекательным. Затем что-то, напоминающее ветер, ворвалось в комнату и полностью перемешало предметы, устранив все из поля зрения.

В своих последующих снах я полностью утвердился во мнении, что энергетическое тело движется только скользя или паря. Я обсудил это с доном Хуаном. Он, казалось, был необычайно удовлетворен тем, чего я достиг, что очень удивило меня. Я привык к его прохладной реакции на все, чего я добивался в своей практике сновидения.

– Твое энергетическое тело привыкло двигаться, только если что-нибудь тянет его, – сказал он. – Неорганические существа таскали твое тело туда-сюда, и до этого времени ты никогда не двигался сам, по своей воле. И хотя тебе кажется, что ты немногого достиг, двигаясь подобным образом, но уверяю тебя, что я серьезно рассматривал возможность прекращения твоей практики. Какое-то время я полагал, что ты не сможешь научиться самостоятельному перемещению.

– Ты рассматривал возможность прекращения моей практики сновидения, потому что я работаю слишком медленно?

– Ты не работаешь медленно. Магам требуется вечность, чтобы научиться перемещать свое энергетическое тело. Я собирался прекратить твою практику потому, что у меня мало времени. Есть другие задачи, более важные, чем сновидение, на выполнение которых ты должен использовать свою энергию.

– Теперь, когда я научился двигаться по своей воле в энергетическом теле, что еще я должен делать, дон Хуан?

– Продолжай двигаться. Перемещение своего энергетического тела открыло для тебя новую область, новое поле для необычайных исследований.

Он настаивал на том, чтобы я изобрел еще один способ убедиться в истинности своих снов; это требование не казалось теперь таким странным, как тогда, когда он говорил об этом в первый раз.

– Как ты знаешь, следовать за лазутчиком – это на самом деле задача вторых врат сновидения, – объяснял он. – Это очень серьезное дело, но не настолько серьезное, как выковывание энергетического тела и его перемещение. Поэтому ты своим собственным способом должен научиться определять, действительно ли ты видишь себя спящим или тебе просто сниться сон, что ты видишь это. Твои новые необычайные исследования всецело зависят от реального видения себя спящим.

После длительных размышлений и сомнений я поверил в то, что придумал хороший способ. Идея этого надежного способа узнать, сплю я или нет, пришла ко мне, когда я вспомнил свою разорванную футболку. Я начал с предположения, что если я действительно вижу себя спящим, то я должен заметить, что на мне та же одежда, в которой я уснул, одежда, которую я решил полностью менять каждые четыре дня. Я был уверен, что у меня не возникнет трудностей с тем, чтобы вспомнить во сне, во что я был одет, когда ложился в постель. Навыки, которые я приобрел в процессе своей практики, убеждали меня, что я способен сохранять в уме такие вещи и вспоминать их во сне.

Я приложил все усилия, чтобы следовать этому способу проверки, но результаты оказались не столь удачными, как я предполагал. Мне не хватало контроля над своим вниманием сновидения, и я не мог достаточно ясно помнить детали моей ночной одежды. И все же что-то другое, несомненно, работало: каким-то образом я всегда знал, был ли мой сон обычным сном или нет. Явной особенностью тех снов, которые не были просто обычными снами, было то, что мое сознание наблюдало мое тело, которое спало на кровати.

Примечательной чертой этих снов была моя комната. Она никогда не была похожа на мою комнату в обычном мире, но напоминала огромный пустой зал с кроватью в одном углу. Я, как правило, парил на значительном расстоянии сбоку от кровати, где лежало мое тело. В тот момент, когда я приближался к нему, сила, напоминавшая ветер, постоянно заставляла меня зависать над ним, как колибри. Иногда комната исчезала; пропадая по частям до тех пор, пока не оставалось только мое тело и кровать. Иногда я переживал полную потерю способности прилагать волевые усилия. Тогда казалось, что мое внимание сновидения работает независимо от меня. Оно либо оказывалось полностью поглощенным первой попавшейся вещью в комнате, либо было не в состоянии решить, что делать. В последнем случае я ощущал, что беспомощно плаваю, переходя вниманием от вещи к вещи.

Голос эмиссара сновидения объяснил мне однажды, что все элементы снов, которые не являются обычными снами, на самом деле были энергетическими образованиями, отличными от известных нам в привычном мире. Голос эмиссара указал, например, что стены были жидкими. Затем он предложил мне погрузиться в одну из них.

Не раздумывая дважды, я нырнул в стену, как будто ныряю в большое озеро. Мне не показалось, что стена напоминает воду, и то, что я чувствовал, не соответствовало тому физическому ощущению, которое испытывает тело, погружаясь в воду. Это, скорее, напоминало знание о том, что я ныряю, и видимость прохождения сквозь жидкую среду. Я входил головой вперед во что-то, что расступалось передо мной, как вода по мере того, как я продолжал двигаться вглубь.

Ощущение, что я ныряю головой вперед, было настолько реальным, что я начал гадать, как глубоко или как далеко я нырнул. С моей точки зрения, я пробыл там целую вечность. Я видел облака и скалоподобные образования материи, разбросанные в толще водянистой субстанции. Там попадались сияющие геометрические объекты, напоминающие кристаллы, и шарики ярчайших оттенков всех цветов, которые я когда-либо видел. Были также зоны ослепительного света и области кромешной тьмы. Все проходило мимо меня, медленно или на большой скорости. Мне казалось, что я вижу космос. В тот момент, когда я подумал об этом, моя скорость возросла так сильно, что все слилось, я внезапно обнаружил, что проснулся и лежу, упираясь носом в стену своей комнаты.

Какой-то скрытый страх вынудил меня проконсультироваться с доном Хуаном. Он слушал меня, цепляясь к каждому слову.

– Теперь ты должен сделать решительный маневр, – сказал он. – Эмиссар сновидения, не должен вмешиваться в твою практику. Или, лучше сказать, что ты не должен ни при каких условиях позволять ему делать это.

– Как мне остановить его?

– Сделай простой, но одновременно сложный маневр. Войдя в сновидение, громко заяви, что ты не желаешь больше иметь эмиссара сновидения.

– Значит ли это, дон Хуан, что я никогда больше не услышу его снова?

– Конечно. Ты избавишься от него навсегда.

– Но целесообразно ли избавляться от него навсегда?

– Со всей определенностью говорю, что сейчас это целесообразно.

Этими словами дон Хуан вверг меня в очень беспокоящую дилемму. Я не хотел прекращать свои отношения с эмиссаром, но в то же время мне хотелось следовать совету дона Хуана. Он заметил мои колебания.

– Я знаю, что это очень сложная задача, – согласился он, – Но если ты не сделаешь этого, неорганические существа будут всегда держать тебя на поводке. Если хочешь избежать этого, – сделай то, что я сказал, и сделай это, не откладывая.

Когда в течение своего следующего занятия сновидением я приготовился выразить свое намерение, голос эмиссара прервал меня. Он сказал:

– Если ты воздержишься от своего требования, я обещаю тебе никогда не вмешиваться в твою практику сновидения и разговаривать с тобой только тогда, когда ты будешь обращаться ко мне с вопросами.

Я сразу же принял это предложение и искренне чувствовал, что это хороший договор. Я даже почувствовал облегчение оттого, что все обернулось таким образом. Однако я боялся, что дону Хуану это не понравится.

– Это был хороший маневр, – заметил он и засмеялся. – Ты был искренним; ты действительно собирался выразить свое требование. Быть искренним – вот все, что от тебя требовалось. По существу, у тебя не было никакой необходимости устранять эмиссара. От тебя требовалось лишь загнать его в угол, чтобы он предложил удобный для тебя выход из сложившейся ситуации. Я уверен, что эмиссар не будет больше вмешиваться.

Он был прав. Я продолжал свою практику сновидения без вмешательства со стороны эмиссара. Прямым следствием этого было то, что я начал видеть сны, в которых комната, в которой я спал, была такой, как в обычном мире, с одним лишь отличием: во сне комната была всегда так перекошена, так искажена, что выглядела как огромное полотно кубиста; там, где пересекались стены, потолок и пол, тупые и острые углы заменяли обычные прямые. В моей кривобокой комнате каждое искажение, созданное тупыми или острыми углами, ярко выражало какую-нибудь абсурдную, незначительную, но реальную деталь; например, изощренный узор линий на паркете, выцветшие пятна на покрашенной стене или отпечатки грязных пальцев на краю двери.

В этих сновидениях я неизбежно терялся в водянистых вселенных, состоящих из предметов, искаженных кривизной. Вся моя практика сновидения состояла из постоянного погружения в детали предметов, потому что их изобилие в моей комнате было неописуемым, а их притяжение таким сильным, что я не мог устоять.

При первой же возможности я посетил дона Хуана, расспрашивая его о своем состоянии.

– Я не могу преодолеть своей комнаты, – сказал я ему после длительного описания своей практики сновидения.

– Откуда ты взял, что ты должен преодолевать ее? – спросил он, ухмыльнувшись.

– Я чувствую, что должен выйти за пределы комнаты, дон Хуан.

– Но ты уже движешься за пределами комнаты. Возможно, тебе следует спросить себя, не запутался ли ты снова в интерпретациях. Что, по твоему мнению, означает движение в этом случае?

Я сказал ему, что сон о том, как я вышел из своей комнаты на улицу, не дает мне покоя ни на миг, и я ощущаю сильную необходимость сделать это снова.

– Но ведь ты делаешь более значительные вещи, чем эта, – запротестовал он. – Ты посещаешь невероятные области. Чего еще ты хочешь?

Я пытался объяснить ему, что ощущаю физическое побуждение вырваться из ловушки многочисленных деталей. Меня больше всего расстраивала моя неспособность освободиться от того, что овладевало моим вниманием. Обретение минимальной способности действовать по своей воле было для меня первостепенным.

Последовала продолжительная тишина. Я хотел побольше услышать о ловушке погружения в детали. В конце концов он все же предупредил меня об опасности, связанной с этой ловушкой.

– У тебя неплохо получается, – сказал он в заключение. Ведь у сновидящих много времени уходит на то, чтобы усовершенствовать свое энергетическое тело. А именно это здесь и стоит на кону – совершенствование твоего энергетического тела.

Дон Хуан объяснил причину, по которой мое энергетическое тело было вынуждено детально изучать подробности и оказывалось безнадежно запутанным в них. Это происходило из-за неопытности, несовершенства энергетического тела. Он сказал, что маг зачастую проводит целую жизнь, укрепляя свое энергетическое тело, позволив ему впитывать все, что только можно.

– До тех пор, пока энергетическое тело не достигнет полного развития и зрелости, оно поглощено собой, – продолжал дон Хуан. – Оно не может освободиться от навязчивого стремления проникнуть во все. И если ты примешь это во внимание, то вместо того, чтобы воевать с ним, как ты делаешь это сейчас, ты сможешь протянуть ему руку помощи.

– Как мне сделать это, дон Хуан?

– Направляя его поведение или, иными словами, выслеживая его[21] (с помощью сталкинга его).

Он объяснил, что поскольку все, связанное с энергетическим телом, зависит от надлежащего положения точки сборки, и поскольку сновидение является ничем иным, как способом смещать ее, то сталкинг (выслеживание), таким образом, является способом заставить точку сборки оставаться неподвижной в идеальном положении, которое в этом случае является положением, в котором энергетическое тело может быть сгруппировано (укреплено)[22] и откуда, в конце концов, оно может выйти[23].

Дон Хуан сказал, что, как полагают маги, в тот момент, когда энергетическое тело обретает способность двигаться самостоятельно, оптимальное положение точки сборки достигнуто. Следующим шагом является выследить ее[24], то есть зафиксировать в этой позиции для того, чтобы завершить энергетическое тело. Он отметил, что эта процедура есть сама простота. Человек намеревается выследить ее[25].

Он замолчал, и мы выжидающе посмотрели друг на друга. Я ожидал, что он скажет больше, а он ожидал, что я подтвержу, что понял его слова. Но я не понимал.

– Позволь своему энергетическому телу намереваться оптимальной позиции сновидения, – объяснил он. – Затем позволь своему энергетическому телу намереваться оставаться в этой позиции, и ты будешь выслеживать [26].

Он сделал паузу, глазами побуждая меня внимательно рассмотреть свое утверждение.

– Секрет в намеревании, но ты уже знаешь это, – сказал он. – С помощью намеревания маги смещают свои точки сборки и фиксируют их также с помощью намеревания. А для намеревания не существует техники. Человек намеревается путем использования[27].

В этом месте мои дикие предположения о своей ценности как мага были неизбежны. Я был безгранично уверен в том, что нечто направит меня на намеревание фиксации моей точки сборки в идеальном месте. В прошлом я уже совершал всевозможные удачные маневры, не имея понятия, как мне это удавалось. Сам дон Хуан удивлялся моей способности или моему везению, и я был уверен, что так случится и на этот раз. Но я грубо ошибался. Что бы я ни делал и как долго я ни ждал, мне никак не удавалось зафиксировать точку сборки хоть где-нибудь, не говоря уже об идеальном месте.

После месяцев упорных, но неудачных попыток я сдался.

– Знаешь, я на самом деле верил, что смогу сделать это, – сказал я дону Хуану сразу же, как только вошел в его дом. – Боюсь, что сейчас, я страдаю от своей эгомании больше, чем когда-либо.

– На самом деле это не так, – сказал он с улыбкой. – Случилось так, что ты снова запутался в своем обычном неправильном понимании терминов. Ты стремишься найти нужное место так, будто ищешь потерянные ключи от машины. Затем ты хочешь привязать к нему свою точку сборки так, как завязывают шнурки. Идеальное место для точки сборки, а также ее фиксация – это метафоры. Они не имеют никакого отношения к словам, используемым для их описания.

Затем он попросил меня рассказать ему о самых последних событиях в моей практике сновидения. Я сразу же упомянул, что моя склонность быть поглощаемым деталями предметов существенно уменьшилась. Я сказал, что это, возможно, произошло потому, что я был вынужден постоянно перемещаться во сне. Таким образом, движение, возможно, было тем, что всегда останавливало меня до того, как я погружался в детали. Останавливаясь подобным образом, я получил возможность исследовать процесс своего поглощения деталями. Я пришел к выводу, что неживая материя в действительности обладает парализующей силой, которую я видел как луч тусклого света, приковывающий меня к месту. Например, много раз было так, что небольшая отметина на стене или узор древесных волокон на паркетном полу в моей комнате излучал поток света, который обездвиживал меня. С того момента, как мое внимание сновидения сосредоточивалось на этом свете, все сновидение начинало вращаться вокруг одной этой незначительной детали. Я видел, как ее размер увеличивался едва ли не до космических масштабов. Такое рассматривание обычно продолжалось, пока я не просыпался, оказавшись, как правило, прижатым носом к стене или к деревянному полу. Мои наблюдения показывали, что, во-первых, я наблюдал детали из реального мира, а, во-вторых, казалось, что я созерцал их, когда спал.

Дон Хуан улыбнулся и сказал:

– Все это происходит с тобой потому, что выковывание твоего энергетического тела закончилось тогда, когда ты начал двигаться сам. Я не говорил тебе об этом прямо, но намекал на это. Я хотел увидеть, сможешь ли ты обнаружить это сам, что ты, конечно же, и сделал.

Я не имел представления, что он имеет в виду. Дон Хуан испытующе смотрел на меня, как это он обычно делал. Его пронизывающий взгляд прошелся по всему моему телу.

– Что именно я обнаружил сам, дон Хуан? – вынужден был спросить я.

– Ты обнаружил, что формирование твоего энергетического тела закончилось, – ответил он.

– Я не обнаруживал ничего подобного, уверяю тебя.

– Нет, ты сделал это. Это началось раньше, когда ты не мог подыскать способа установить реальность своих снов, но затем что-то в тебе начало работать, давая знать, обычный это сон или нет. Это что-то и было твоим энергетическим телом. Сейчас ты отчаиваешься, что не можешь найти идеального места для фиксации своей точки сборки. Но я говорю тебе, что ты уже нашел его. Доказательством может служить тот факт, что, двигаясь везде, твое энергетическое тело прекращает попадать под влияние деталей.

Я был ошеломлен. Я не мог даже задать ни одного из своих жалких вопросов.

– За этим следует то, что называют жемчужиной магов, – продолжал дон Хуан. – Ты будешь практиковать видение энергии в сновидении. Ты справился с заданием третьих врат сновидения: научиться самостоятельно перемещать энергетическое тело. Теперь ты будешь работать над настоящей задачей: видением энергиис помощью своего энергетического тела.

– Ты уже видел энергию раньше, – говорил он, – на самом деле, много раз. Но каждый раз до сих пор твое видение было случайным. Теперь ты будешь заниматься этим целенаправленно.

– У сновидящих есть правило большого пальца, – продолжал он, – если энергетическое тело сформировано, человек видит энергию каждый раз, когда пристально смотрит на любой предмет реального мира. Если же он видит энергию предмета во сне, – он тем самым может узнать, что имеет дело с реальным миром, каким бы искаженным ни казался мир для его внимания сновидения. Если же он не может видеть энергию предметов, то он в обычном сне, а не в реальном мире.

– Что такое реальный мир, дон Хуан?

– Это мир, порождающий энергию; он представляет собой противоположность призрачного мира проекций, где ничего не порождает энергию, подобно большинству наших снов, где ничего не имеет энергетического эффекта.

Затем дон Хуан дал мне еще одно определение: сновидение – это процесс, посредством которого сновидящие могут выделить такие обстоятельства[28] сна, в которых они могут обнаружить предметы, порождающие энергию. Должно быть, он заметил мое замешательство. Он засмеялся и дал мне еще одно, еще более витиеватое определение: сновидение – это процесс, с помощью которого мы намереваемся найти адекватные положения точки сборки; положения, дающие нам возможность воспринимать порождающие энергию предметы в сноподобных состояниях.

Он объяснил, что энергетическое тело способно также воспринимать энергию, которая существенно отличается от энергии нашего обычного мира. Так происходит в случае предметов, наблюдаемых в мире неорганических существ, которых энергетическое тело воспринимает как шипящую энергию. Он добавил, что в нашем мире ничто не шипит; здесь все колеблется[29].

– Начиная с этого времени, – сказал он, – задачей твоей практики сновидения будет определение того, принадлежат ли предметы, на которых сконцентрировано твое внимание сновидения, к порождающим энергию, к обычным иллюзорным видениям или порождающим чужеродную энергию.

Дон Хуан сказал, что надеялся, что я сам предложу идею видения энергии как способа определить, наблюдаю ли я свое реальное спящее тело. Он посмеялся над моими изощренными попытками определить это, надевая каждые четыре дня другую ночную одежду. Он сказал, что у меня с самого начала была под рукой вся информация, необходимая для того, чтобы понять, что являлось реальной задачей третьих врат сновидения и прийти к правильному решению, но моя система интерпретаций вынудила меня искать обходные решения, в которых отсутствовала проста и прямота магии.