Труба Бобу. А вот кукла и кукольная кроватка для Эмми. Простенькие, но она

Все равно их скоро поломает. А тут на платья и передники прислуге. Старухе

Анне-Марии следовало бы, конечно, подарить побольше...

Х е л ь м е р. А в этом пакете что?

Н о р а (вскакивая). Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до

вечера!

Х е л ь м е р. Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты

себе самой присмотрела?

Н о р а. Э, мне ровно ничего не надо.

Х е л ь м е р. Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое

Разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.

Н о р а. Право же, не надо. Или послушай, Торвальд...

Х е л ь м е р. Ну?

Н о р а (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него). Если уж ты

Хочешь подарить мне что-нибудь, так ты бы... ты бы...

Х е л ь м е р. Ну, ну, говори же.

Н о р а (быстро). Ты бы дал мне деньгами, Торвальд. Сколько можешь. Я

Бы потом, на днях и купила себе на них что-нибудь.

Х е л ь м е р. Нет, послушай, Нора...

Н о р а. Да, да, сделай так, милый Торвальд! Прошу тебя! Я бы завернула

деньги в золотую бумажку и повесила на елку. Разве это не было бы весело?

(*378) Х е л ь м е р. А как зовут тех пташек, которые вечно сорят

денежками?

Н о р а. Знаю, знаю, - мотовками. Но сделаем, как я говорю, Торвальд.

Тогда у меня будет время обдумать, что мне особенно нужно. Разве это не

благоразумно? А?

Х е л ь м е р (улыбаясь). Конечно, то есть если бы ты в самом деле

Могла придержать эти деньги и потом действительно купить на них что-нибудь

Себе самой. А то и они уйдут на хозяйство, на разные ненужные мелочи, и мне

Опять придется раскошеливаться.

Н о р а. Ах, Торвальд...

Х е л ь м е р. Тут спорить не приходится, милочка моя! (Обнимает ее.)

Птичка мила, но тратит ужасно много денег. Просто невероятно, как дорого

Обходится мужу такая птичка.

Н о р а. Фу! Как можно так говорить! Я же экономлю, сколько могу.

Х е л ь м е р (весело). Вот уж правда истинная! Сколько можешь. Но ты

Совсем не можешь.

Н о р а (напевает и улыбается). Гм! Знал бы ты, сколько у нас,

жаворонков и белочек, всяких расходов, Торвальд!

Х е л ь м е р. Ты маленькая чудачка! Две капли воды - твой отец. Только

И хлопочешь, как бы раздобыть денег. А как добудешь - глядь, они между

Пальцами и прошли, сама никогда не знаешь, куда их девала. Ну что ж,

Приходится брать тебя такой, какова ты есть. Это уж в крови у тебя. Да, да,

Это в тебе наследственное, Нора.

Н о р а. Ах, побольше бы мне унаследовать от папы его качеств!

Х е л ь м е р. А мне бы не хотелось, чтобы ты была другой, чем ты есть,

мой милый жавороночек! Но слушай, мне сдается, ты... у тебя... как бы это

сказать? У тебя какой-то подозрительный вид сегодня.

Н о р а. У меня?

Х е л ь м е р. Ну да. Погляди-ка мне прямо в глаза.

Н о р а (глядит на него). Ну?

Х е л ь м е р (грозя пальцем). Лакомка не кутнула сегодня немножко в

городе?

Н о р а. Нет, что ты!

(*379) Х е л ь м е р. Будто уж лакомка не забегала в кондитерскую?

Н о р а. Но уверяю тебя, Торвальд...

Х е л ь м е р. И не отведала варенья?

Н о р а. И не думала.

Х е л ь м е р. И не погрызла миндальных печений?

Н о р а. Ах, Торвальд, уверяю же тебя...

Х е л ь м е р. Ну-ну-ну! Естественно, я просто шучу...

Н о р а (идя к столу направо). Мне и в голову не пришло бы делать тебе

Наперекор.

Х е л ь м е р. Знаю, знаю. Ты ведь дала мне слово. (Подходя к ней.) Ну,

Оставь при себе свои маленькие рождественские секреты, моя дорогая Нора.

Они, верно, всплывут наружу сегодня же вечером, когда будет зажжена елка.

Н о р а. Ты не забыл пригласить доктора Ранка?

Х е л ь м е р. Не приглашал. Да это и не нужно. Само собой, он ужинает

у нас. Впрочем, я еще успею ему напомнить: он зайдет до обеда. Вино я

Заказал хорошее. Нора, ты не поверишь, как я радуюсь сегодняшнему вечеру.

Н о р а. И я! А дети-то как будут рады, Торвальд!

Х е л ь м е р. Ах, какое наслаждение сознавать, что ты добился верного,

Обеспеченного положения, что у тебя будет теперь солидный доход. Не правда

ли, приятное сознание?

Н о р а. О, чудесно!

Х е л ь м е р. А помнишь прошлое рождество? Ты целые три недели

Затворялась у себя по вечерам и до поздней ночи все мастерила цветы и

Какие-то другие прелести для елки, которыми хотела всех нас поразить. У-у,

Скучнее времени я не запомню.