Тема 5. Рисковые инвестиционные процессы 3 страница

За последние несколько десятилетий значительно повысилась скорость внедрения инноваций, которые облегчают управление риском. Причина тому — изменения, которые произошли, с од­ной стороны, в области спроса, а с другой — в области предложе­ния на рынках, связанных с распределением риска. Новые откры­тия в области телекоммуникаций, обработки информации и фи­нансовой теории значительно снизили издержки достижения более масштабной диверсификации и специализации при принятии рис­ка. В то же время возросшая изменчивость валютных курсов, про­центных ставок и товарных цен повысили спрос на адекватные способы управления риском. Таким образом, стремительное и повсеместное развитие фьючерсов, опционов и свопов, которое началось в 70—80-е годы, в значительной степени можно объяс­нить реакцией рынка. Наряду с удешевлением затрат на исполь­зование инструментов по управлению риском, произошло увели­чением спроса на них.

Но гипотетический идеал рынка, совершенного в отношении распределения риска среди его участников, никогда не будет дос­тигнут, потому что в реальном мире существует огромное коли­чество ограничивающих факторов, которые никогда не удастся преодолеть полностью. К двум ключевым факторам, ограничива- ющим эффективное распределение риска, относятся операцион­ные издержки и психологические проблемы.

Операционные издержки включают в себя расходы на учреж­дение и функционирование таких институтов, как страховые ком­пании и фондовые биржи, плюс расходы на заключение и испол­нение контрактов. Эти институты не появляются до тех пор, пока финансовые преимущества от их создания не превысят связанных с ними издержек.

Психологические проблемы, стоящие на пути создания инсти­тутов для эффективного разделения риска, это в первую очередь безответственность и неблагоприятный выбор. Проблема безот­ветственности возникает, когда приобретение страховки от како­го-либо вида риска заставляет застрахованного сильнее подвер­гать себя этому риску или меньше заботиться о принятии мер для предотвращении события, от которого он застраховался. Возмож­ная безответственность клиента может привести к нежеланию со стороны страховой компании страховать от какого-либо типа риска.

Вторая группа психологических проблем — это проблемы не­благоприятного выбора: те люди, которые приобретают страхов­ку от риска, подвержены этому риску больше, чем остальная часть населения.

Применение принципа диверсификации требует определенной осторожности. Так, нельзя отказаться от некоррелированности операций. Возможна и следующая ситуация. Предположим, что среди операций есть ведущая, с которой все остальные находятся в положительной корреляционной связи. Тогда риск операции «среднее арифметическое» не уменьшается при увеличении числа суммируемых операций.

Принцип диверсификации применяется не только для усред­нения операций, проводимых одновременно, но в разных местах (усреднение в пространстве), но и проводимых последовательно во времени, например, при повторении одной операции во време­ни (усреднение во времени).

Вполне разумной является стратегия покупки акций какой- нибудь стабильно работающей компании 20-го января каждого года. Неизбежные колебания курса акций этой компании благо­даря этой процедуре усредняются и в этом проявляется эффект диверсификации.

Теоретически эффект диверсификации только положителен — эффективность усредняется, а риск уменьшается.

2.Одной из специфических форм страхования имущественных интересов является хеджирование — система мер, позволяющих исключить или ограничить риск финансовых операций в резуль­тате неблагоприятных изменений курса валют, цен на товары, процентных ставок и т.п. в будущем. Такими мерами являются: валютные оговорки, форвардные операции, опционы и др.

Хеджирование — это процесс уменьшения риска возможных потерь. Компания может принять решение хеджировать все рис­ки, не хеджировать ничего или хеджировать что-либо выбороч­но. Она также может спекулировать, будь то осознанно или нет.

Отсутствие хеджирования может иметь две причины. Во-пер­вых, фирма может не знать о рисках или возможностях уменьше­ния этих рисков. Во-вторых, она может считать, что обменные курсы или процентные ставки будут оставаться неизменными или изменяться в ее пользу. В результате компания будет спекулиро­вать: если ее ожидания окажутся правильными, она выиграет, если нет — она понесет убытки.

Хеджирование всех рисков — единственный способ их полнос­тью избежать. Однако финансовые директора многих компаний отдают предпочтение выборочному хеджированию. Если они счи­тают, что курсы валют или процентные ставки изменятся небла­гоприятно для них, то они хеджируют риск, а если движение будет в их пользу — оставляют риск непокрытым. Это и есть, в сущнос­ти, спекуляция. Интересно заметить, что прогнозисты-профессио­налы обычно постоянно ошибаются в своих оценках, однако со­трудники финансовых отделов компаний, являющиеся «любителя­ми», продолжают верить в свой дар предвидения, который позволит им сделать точный прогноз.

Одним из недостатков общего хеджирования (т.е. уменьшения всех рисков) являются довольно существенные суммарные затра­ты на комиссионные брокерам и премии опционов. Выборочное хеджирование можно рассматривать как один из способов сниже­ния общих затрат. Другой способ — страховать риски только пос­ле того, как курсы или ставки изменились до определенного уров­ня. Можно считать, что в какой-то степени компания может вы- держать неблагоприятные изменения, но когда они достигнут до­пустимого предела, позицию следует полностью хеджировать для предотвращения дальнейших убытков. Такой подход позволяет избежать затрат на страхование рисков в ситуациях, когда обмен­ные курсы или процентные ставки остаются стабильными или изменяются в благоприятном направлении.

В случае управления портфелем попытка страхования части риска может быть подкреплена использованием инструментов управления риском для увеличения степени риска. Управляющий фондом, ожидающий повышения цен на долгосрочные государ­ственные облигации или акции, может открыть фьючерсные или опционные позиции, чтобы воспользоваться этим повышением. Если его прогноз окажется правильным, то доход от портфеля будет увеличен. Это является очевидной формой спекуляции, ко­торая может использоваться и в управлении валютными и про­центными рисками. Даже если из определения спекуляции исклю­чить случаи, когда принимается решение не хеджировать весь риск целиком, то нельзя не учитывать случаи, когда используются ин­струменты управления риском для увеличения степени риска.

Вопросы для самоконтроля

1.Методы диверсификации вложений.

2. Применение фирмой диверсифицированного портфельного подхода.

3. Методы хеджирования.

Рекомендуемая литература

1. Г.А. Абдрахманова Финансовые риски в экономической деятельности компании Алматы 2004г.

2. А.С. Шапкин Экономические и финансовые риски М 2006г.

3. В.А. Абчук Теория риска 2007г.

4. К. Рэдхэд, С. Хьюс. Управление финансовыми рисками. М., ИНФРА-М, 2006.*

5. Дж. К. Ван Хорн. Основы управления финансами. М., Финансы и статистика, 2007.*

Тема 13. Теория ожидаемой полезности

Цель: Изучить теоретический материал по данной теме, усвоить основные термины и понятия

Вопросы лекции

1. Графики функции полезности.

2. Теория ожидаемой полезности.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Содержание лекции

Теория полезности существует в двух видах: теория предпоч­тений индивида и отражающая ее функция полезности — это де­терминированный вариант, и теория ожидаемой полезности — стохастический вариант, основы которого были заложены Д. Бер- нулли в 1738 г., раньше, чем детерминированной.

Для принятия решения в условиях неопределенности одинаково важны измерения и рассудительность. Разумные люди стараются объективно оценивать информацию: если их прогнозы и оказыва­ются ошибочными, то это скорее случайные ошибки, нежели резуль­тат упрямой предрасположенности к оптимизму или пессимизму. Такие люди воспринимают новую информацию в соответствии с ясно выраженным набором приоритетов. Они знают, чего хотят и, исполь­зуют информацию для реализации своих предпочтений.

Предпочтения определяют, что нечто является более желатель­ным, чем что-то другое, -— борьба приоритетов заложена в самом этом понятии. Это полезная идея, но метод измерения предпочти­тельности должен сделать ее более ощутимой.

Речь идет о понятии полезности в качестве меры предпочтитель­ности — для вычисления того, насколько одну вещь мы предпочи­таем другой. Мир полон желанных вещей, но разные люди готовы платить за них разную цену. И чем больше мы чего-то имеем, тем меньше склонны платить за то, чтобы получить больше.

Используемое Бернулли понятие пользы наряду с его утверж­дением об обратной зависимости между степенью удовлетворен­ности определенным приращением богатства и объемом налич­ного богатства было настолько здравым, что оказало весомое вли­яние на работы крупных мыслителей последующих поколений. Понятие полезности легло в основу закона спроса и предложе­ния — впечатляющего достижения экономистов Викторианской эпохи, которое стало исходным пунктом для понимания того, как функционируют рынки и как покупатели и продавцы договари­ваются о цене. Понятие полезности оказалось столь продуктив­ным, что в последующие двести лет превратилось в основной ин­струмент объяснения процесса принятия решения и теории выбо­ра в областях, весьма далеких от финансовых операций. Теория игр — изобретенный в XX веке подход к принятию решений в войне, политике и бизнесе — сделала понятие полезности неотъем­лемой частью единого системного подхода.

Понятие полезности оказало решающее влияние на психоло­гию и философию, потому что Бернулли предложил стандарт для оценки разумности человеческого поведения. Например, люди, для которых полезность богатства растет вместе с его ростом, счита­ются большинством психологов и моралистов невротиками; алч­ность не привлекала Бернулли, не вписывается она и в современ­ные представления о рациональности.

Теория полезности требует от разумного человека способнос­ти оценивать полезность при любых обстоятельствах и, руковод­ствуясь этой оценкой, делать выбор и принимать соответствую­щие решения — высокая планка, если учесть, что нам всю жизнь приходится действовать в условиях неопределенности. Работа явно нелегкая, даже если, как предполагал Бернулли, факты для всех одни. Но во многих случаях факты все-таки не для всех одинако­вы. У каждого своя информация, и к тому же каждый склонен ок- рашивать ее по-своему. Даже самые разумные люди часто не мо­гут договориться о том, что значат те или иные факты.

Поведение индивида предполагается рациональным и описы­вается в простейших ситуациях максимизацией ожидаемого зна­чения функции полезности (ФП), например, дохода.

Будем исходить из упрощенного понятия полезности, в соот­ветствии с которым все побуждения представительного инвесто­ра (ЛПР) описываются одной числовой величиной — доходом, и чем больше доход, тем больше полезность от обладания им. Таким образом, полезность рассматривается как неубывающая функция и(е) с единственной переменной — доходом е, примем, что м(0) = 0.

Теоретически могут существовать три типа возрастания фун­кции и(е): с затухающими, неизменными и нарастающими приро­стами полезности Ди при движении аргумента по оси дохода с оди­наковым шагом Дг. Этим возможностям отвечают варианты гра­фиков, изображенных на рис.

ри сравнении кривых просматривается разница между б), в), и г) в смысле оценок повышения полезности от выигрыша некоторой суммы (ВА) по сравнению с потерей той же суммы (. ВО-ВА).

Так для б) •— при одинаковых выигрышах и потерях после­дние воспринимаются более ощутимо (GD < ВС), в случае в) — оценки приобретений и потерь равнозначны и в случае г) — более ощутимы выигрыши (GD > ВС).

Отсюда понятно, что экономическое поведение по типу б), при котором человек больше боится потерять, чем желает приобрес­ти, будет отличаться от типов в) и г) в пользу осторожных реше­ний и умеренных действий. Этого почти достаточно, чтобы клас­сифицировать кривую б) как полезность для несклонных к риску предпринимателей.

Проведем анализ кривых рис. 7.1 несколько по иному. Рас­смотрим плоскую фигуру, образованную ломанной OAD и пря­мой объективиста В(е) или кривой оптимиста А(е) или пессимис­та С(е). Обозначим через/долю, которую занимает эта фигура в прямоугольнике OADE. Для объективиста эта фигура есть треу­гольник OAD и/= 0,5; для пессимиста эта фигура образована ло­маной OAD и кривой С(е) и 0 </< 0,5 и для оптимиста эта фигура образована ломаной OAD и кривой А(е) и 0,5 < / < 1. Число / оценивает отношение ЛПР к риску. Если/ = 0,5, то это объекти­вист и его отношение к риску нейтрально; при 0 < / < 0,5 — это пессимист, он риск не любит, и чем меньше /, тем больше он не любит риск; наконец 0,5 </< 1, то это оптимист и чем ближе/к 1, тем благожелательнее его отношение к риску.

Эти рассуждения выглядят безупречно. На самом деле огром­ное большинство людей не любят рисковать и поэтому, по нашей терминологии, они пессимисты. Кроме того, имея достаточно много денег и терпения, оптимиста можно разорить, пред? 4erQ он, возможно, пересмотрит свое отношение к риску.

Реальный опыт, основанный, в частности, на многочисленных специальных экспериментах, убеждает, что большинство субъек­тов экономики (индивидуумы, фирмы, инвесторы и т.п.) в своих действиях и решениях склонны к стабильности.

В пользу такого вывода говорит, например, более высокий уровень ожидаемой эффективности рисковых вложений по срав­нению с безрисковыми. При игнорировании риска вложения по­текли бы к более эффективным, но менее надежным активам. В результате возросшего спроса на рисковые инвестиции их ожида­емые доходности поползли бы вниз до уровня эффективности без­рисковых вложений.

Следовательно, с полным основанием можно сказать, что наи­более адекватно поведение инвестора описывает графическая мо­дель б), изображенная на рис. 7.1. Эту выпуклую функцию назы­вают функцией уклонения от риска, а линейную и вогнутую фун­кции (рис. 7.1 в) и г))—соответственно нейтральной относительно риска и функцией стремления к риску.

Примерами функций полезности являются квадратическая и = а + be - се², логарифмическая и - In е, логарифмическая со сдвигом и = 1п(1 + ссе), экспоненциальная и = 1 - ё~^ае, степенная и - е^а, где 0 < а < 1.

Однако эти функции зависят только от дохода е и поэтому не учитывают влияния внешних факторов на предпочтения ЛПР и, следовательно, на вид кривых полезности.

Вопросы для самоконтроля

1. Графики функции полезности.

2. Теория ожидаемой полезности.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Рекомендуемая литература

1. Г.А. Абдрахманова Финансовые риски в экономической деятельности компании Алматы 2004г.

2. А.С. Шапкин Экономические и финансовые риски М 2006г.

3. В.А. Абчук Теория риска 2007г.

4. К. Рэдхэд, С. Хьюс. Управление финансовыми рисками. М., ИНФРА-М, 2006.*

5. Дж. К. Ван Хорн. Основы управления финансами. М., Финансы и статистика, 2007.*

 

Тема 14. Теория рационального поведения

Цель: Изучить теоретический материал по данной теме, усвоить основные термины и понятия

Вопросы лекции

1. Теория перспективы.

2. Асиметрия принятия решений.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Содержание лекции

Каждый из нас считает себя разумным существом, способным даже в критических ситуациях здраво и расчетливо применять за­коны вероятности для осуществления выбора, перед лицом кото­рого нас ставит жизнь. Каждый из нас склонен считать, что его способности, интеллект, дальновидность, опыт, утонченность и способность руководить другими выше среднего уровня. Кто при­знает себя плохим водителем, беспомощным спорщиком, глупым инвестором? Кто признается в отсутствии вкуса?

А насколько эти наши представления соответствуют действи­тельности? Ведь не могут все одновременно оказаться выше сред­него уровня? К тому же часто нам приходится принимать очень важные решения в сложных, запутанных, смущающих, а то и пу­гающих обстоятельствах, когда не хватает времени оперировать законами вероятности.

И все-таки в большинстве своем люди не совсем иррациональ­ные существа, которые бездумно идут на риск или прячут голову под крыло перед лицом опасности. Как станет ясно из дальней­шего, факты доказывают, что мы принимаем решения в соответ- ствии с некоторыми закономерностями, которые позволяют нам действовать предсказуемо и во многих случаях методично. Воп­рос, скорее, о степени отклонения реальности, в которой мы при­нимаем наши решения, от моделей принятия рациональных ре­шений, разработанных Бернулли, Джевонсом и фон Нейманом. Психологи создали целый надомный промысел на объяснении природы и причин этих отклонений.

Классическая модель рационального поведения [14] — модель, на которой основывается теория игр и большинство концепций Марковица, — определяет, как люди должны принимать реше­ния перед лицом риска и на что был бы похож мир, если бы люди на самом деле вели себя в соответствии с этим определением. Од­нако многочисленные исследования и эксперименты показали, что отклонения от модели встречаются гораздо чаще, чем большин­ство из нас может предположить. Вы узнаете самих себя во мно­гих приводимых ниже примерах.

Наиболее значительные исследования поведения людей в ус­ловиях риска и неопределенности были выполнены двумя изра­ильскими психологами Дэниелом Канеманом и Эймосом Тверс- ки, живущими сейчас в США. Плодотворное сотрудничество двух молодых ученых вылилось в серию интересных экспериментов, направленных на выяснение поведения людей, делающих выбор перед лицом неопределенности.

Теория перспективы открыла стереотипы поведения, которые никогда не замечали сторонники рационального принятия реше­ний. Канеман и Тверски приписали эти стереотипы двум челове­ческим слабостям. Во-первых, эмоции часто мешают самоконт­ролю, который необходим для рационального подхода к приня­тию решений. Во-вторых, люди часто не способны ясно понять, с чем имеют дело. Они испытывают то, что психологи называют трудностью осознания.

Корень наших трудностей в выборке. Как Лейбниц когда-то напомнил Бернулли, «природа столь разнообразна и столь слож­на, что нам трудно делать правильные выводы из того, что мы наблюдаем». Нам доступны только крохи действительности, и это ведет нас к ошибочным выводам, или мы интерпретируем малые выборки как полноценное отражение характеристик большой со­вокупности.

Вследствие этого мы склонны использовать субъективные ме­тоды измерения: Кейнсова «степень уверенности» фигурирует в наших решениях гораздо чаще, чем треугольник Паскаля, а инту­итивные оценки часто управляют нами даже тогда, когда мы ду­маем, что используем измерения.

В одних условиях перед лицом выбора мы демонстрируем не­приятие риска, в других превращаемся в искателей приключений. Мы часто проявляем склонность пренебрегать общими аспекта­ми проблемы и углубляться в частности — одна из причин того, что предписания Марковица по формированию портфеля так мед­ленно получали признание. Мы с трудом понимаем, сколько ин­формации нам нужно и когда она становится лишней. Мы уделя­ем повышенное внимание маловероятным событиям, связанным с драматическими последствиями, и обращаем мало внимания на более вероятные рутинные события. Мы по-разному восприни­маем расходы и невозмещенные потери, хотя их влияние на наше состояние одно и то же. Мы начинаем с чисто рационального под­хода к принятию решения о нашем поведении в условиях риска и затем экстраполируем, рассчитывая главным образом на благо­приятный исход. В результате мы забываем о схождении к сред­нему, застреваем на привычной позиции и нарываемся на непри­ятности.

«Когда-нибудь вы придете к тому, что будете замечать схож­дение к среднему везде», — сказал Канеман Тверски. Выполняют ли ваши дети то, что им сказано, хорошо ли играет баскетболист в сегодняшней игре, много ли ошибок совершит инвестор в этом квартале — будущие характеристики с большой вероятностью отразят схождение к среднему значению, независимо от того, по­хвалят их или накажут за предыдущее.

Асимметрия принятия решений

Асимметрия между нашими подходами к принятию решений, направленных на достижение выигрыша, и решений, направ­ленных на избежание проигрыша, является одной из самых поразительных находок теории перспективы. И одной из самых полезных.

Когда речь идет о значительных суммах, многие отказывают­ся от игры, предпочитая гарантированный доход, — многие пред­почитают просто получить 100 тыс. долларов, чем играть с шан­сами 50 на 50 выиграть 200 тыс. долларов или не получить ниче­го. Другими словами, мы не расположены к риску.

Но как обстоит дело с потерями? В первой статье Канемана и Тверски, появившейся в 1979 году, описан эксперимент, показыва­ющий, что наш выбор между отрицательными исходами является зеркальным отображением нашего выбора между положительны­ми исходами. В одном из экспериментов они сначала предлагали выбор между 80% шансов получения 4000 долларов и 20% шансов остаться при своих — с одной стороны, и 100% шансов получения 3000 долларов — с другой. Хотя рискованный выбор имел более высокое математическое ожидание (получение 3200 долларов), 80% опрошенных предпочли гарантированные 3000 долларов. Эти люди, в полном согласии с Бернулли, избегали риска.

Потом Канеман и Тверски предложили выбор между риском с 80% шансов потери 4000 долларов и 20% шансов остаться при сво­их— с одной стороны, и 100% шансов потери 3000 долларов. Те­перь 92% опрошенных выбрали игру, хотя математическое ожи­дание потери 3200 долларов снова было больше, чем стопроцент­ная потеря 3000 долларов. Когда выбор касается потерь, мы выбираем риск.

Канеман и Тверски, как и многие их коллеги, выяснили, что такая асимметричность встречается постоянно в самых разных экспериментах. По этому поводу Канеман и Тверски предложи­ли, например, следующую задачу. Представьте себе, что некий городок стал жертвой редкого заболевания, которое должно уне­сти жизни 600 человек. Имеются две программы поведения. Про­грамма А обеспечивает спасение 200 человек; программа В с веро­ятностью 33% может спасти всех, но с вероятностью 67% она ока­жется бессильной и все погибнут.

Какую программы вы бы выбрали? Если большинство из нас избегают риска, разумные люди предпочтут программу А, обеспе­чивающую спасение 200 человек, программе В, которая обеспечи­вает некоторое математическое ожидание благоприятного исхода для всех, но связана с 67-процентным риском всеобщей гибели. В эксперименте 72% опрашиваемых выбрали менее рискованный от­вет, представленный программой А.

Повернем проблему иначе. Если принять программу С, погиб­нут 400 человек из 600, а программа D дает 33% шансов за то, что все спасутся, и 67% за то, что все 600 человек погибнут. Заметьте, что теперь в первом из двух исходов не 200 спасутся, а 400 погиб­нут, в то время как вторая программа обещает 33% шансов, что все спасутся. Канеман и Тверски сообщают, что 78% опрошенных пожелали рискнуть и высказались за игру: они не могли смирить­ся с перспективой непременной потери 400 жизней.

Это поведение, хотя и понятно, противоречит предположению о рациональности выбора. Ответ на вопрос не должен бы был за­висеть от формы постановки проблемы. Канеман и Тверски ис­толковывают результаты этого эксперимента как демонстрацию того, что людям вовсе не свойственно -отвращение к риску: они рады выбрать игру, если считают ее приемлемой. Но если они не боятся риска, в чем же дело? «Главное, что движет людьми, — это отвращение к потерям, — пишет Тверски. — Люди не столько избегают неопределенности, сколько не приемлют потерь». Раз­меры потерь всегда кажутся больше размеров приобретений. В самом деле, невосполнимые потери, такие, как потеря ребенка или крупной суммы по страховому иску, в котором заведомо будет отказано, с большей вероятностью вызывают устойчивое, интен­сивное, иррациональное неприятие риска.

Канеман и Тверски обнаружили, что оценка рискованной воз­можности оказывается в гораздо большей зависимости от точки отсчета, с которой оценивается возможность выигрыша или про­игрыша, а не от оценки конечной величины богатства, каким оно станет в результате игры. Решение определяется не тем, насколь­ко вы богаты, а сделает ли вас принимаемое решение богаче или беднее. Поэтому Тверски предостерегает: «Наши предпочтения... могут быть изменены изменением точки отсчета».

Он ссылается на обследование, в ходе которого участников ставили перед выбором между политикой, обеспечивающей вы­сокую занятость в сочетании с сильной инфляцией, и политикой, влекущей за собой низкую занятость и слабую инфляцию. Когда речь шла о выборе между уровнями безработицы в 10 или 5%, большинство высказалось за то, чтобы, смирившись с инфляци­ей, снизить уровень безработицы. Когда же было предложено выбирать между уровнями занятости в 90 и 95%, уменьшение ин­фляции показалось делом более важным, чем повышение уровня занятости на пять пунктов.

Эдвард Миллер, профессор экономики, интересующийся воп­росами поведения, ссылается на различные психологические ис­следования, которые показывают, что реакция существенно зави­сит от величины выигрыша. Похоже, что крупный случайный выигрыш вызывает более длительный интерес инвесторов и иг­роков, чем постоянные малые выигрыши. Этот подход типичен для инвесторов, которые смотрят на инвестирование как на игру и не заботятся о диверсификации; диверсификация нагоняет ску­ку. Зато сознательные инвесторы, в отличие от них, осуществля­ют диверсификацию вложений, потому что не смотрят на инвес­тирование как на развлечение.

Вопросы для самоконтроля

1. Теория перспективы.

2. Асиметрия принятия решений.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Рекомендуемая литература

1. Г.А. Абдрахманова Финансовые риски в экономической деятельности компании Алматы 2004г.

2. А.С. Шапкин Экономические и финансовые риски М 2006г.

3. В.А. Абчук Теория риска 2007г.

4. К. Рэдхэд, С. Хьюс. Управление финансовыми рисками. М., ИНФРА-М, 2006.*

5. Дж. К. Ван Хорн. Основы управления финансами. М., Финансы и статистика, 2007.*

 

Тема 15. Модель управления рисками

Цель: Изучить теоретический материал по данной теме, усвоить основные термины и понятия

Вопросы лекции

1.Составление модели по управления рисками.

2. Использование таблицы решений по снижению рисков.

Содержание лекции

В заключении этой главы, опираясь на изложенный в работе материал, дадим рекомендации по построению модели управле­ния рисками.

Управление рисками базируется на объективных знаниях об их характере, прогнозировании и своевременной оценке негатив­ных факторов, влияющих на успех реализации принимаемого ре­шения.

Независимо от причин возникновения экономического риска естественным является желание каждого субъекта уменьшить воз­можные потери, связанные с реализацией экономического риска.

Целью разработки любой модели управления риском являет­ся обеспечение успешного функционирования рискового проек­та. Эта цель может быть достигнута за счет решения следующих основных задач:

выявление возможных экономических рисков;

снижения финансовых потерь, связанных с экономическими рисками.

Рассмотрим модель управления риском, которая представ­ляет собой последовательность действий, позволяющих соблю­дать разумные сочетания рисков и выгод рассматриваемых про­ектов.

Участники проектов включают самых разнообразных «игро­ков». производителей, транспортные организации, потребителей, банки, торговые, промышленные предприятия. При реализации проекта все они имеют свои экономические задачи, интересы и сфор­мированные стратегии, а соответственно модели управления теми видами риска, которые имеют к ним наибольшее отношение. Вы­бор вариантов управления может быть различным, точно так же как формируемые портфели инструментов для управления риском, которые развиваются со временем, приспосабливаясь к меняющим­ся рыночным условиям. Однако технология управления рисками — основа любой модели управления риском является неизменной и включает следующие последовательно выполняемые элементы: установление рисков (выявление источников и типов риска); оцен­ку (измерение) рисков, анализ факторов и условий, влияющих на вероятность риска, размеры потерь и ущербов, а также предельные (нормативные) уровни рисков; выбор способов и определение средств для сокращения и удержания рисков; ситуационный конт­роль за рисками, сравнение с допустимым (нормативным) уровнем рисков, проведение мероприятий по разрешению рисков, их кор­ректировку с учетом складывающейся ситуации; покрытие ущер­бов и ликвидацию других негативных последствий проявления рис­ков; накопление и обработку ретроспективной информации о рис­ковых ситуациях и последствиях проявления рисков, выработку рекомендаций для учета полученного опыта в будущем.