Философ стоик, полагавший, что при безнадежной запутанности в противоречиях человек должен добровольно уходить из жизни - Марк Аврелий.

6. Понятие, означающее невозмутимость духа – атараксия.

7. Фома Аквинский утверждал, что каждый человек обладает естественным правом на достойное к себе уважение.

8. Братства, равенства, неосуждения, непротивления, всеобщей любви и др. - характерные черты раннего христианского коммунизма.

9.

 

 

ЭВДЕМОНИЗМ В ФИЛОСОФИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ

И ПРОСВЕЩЕНИЯ

 

Новое время внесло в этику новые подходы, и прежде всего, социально-исторических принцип в морали английских и французских материалистов и просветителей. Хотя они не смогли детально разработать и глубоко внедрить в этику идею социально-исторической обусловленности морали, их воззрения оказали большое влияние на реальный ход исторических событий и на формирование морали буржуазного общества.

Основной вклад в теорию морали со стороны материалистов и просветителей состоял в их попытках раскрыть социальные корни и социальные функции морали. Исходя из убеждения, что нравственное сознание, как и все сознание в целом, детерминировано причинами, заложенными в природе внешней, поскольку человек является всего лишь элементом «системы природы» (Гольбах), или в психофизиологической природе самого человека (Дидро, Ламетри), они подвергли резкой критике системы религиозно-идеалистической этики.

Поскольку в практическом плане они возлагали надежды на нравственное самоусовершенствование разумной личности, на ее воспитание и просвещение, постольку их рекомендации оставались благими пожеланиями, которые сами по себе были неспособны что-либо изменить в мире. Однако многие этические идеи просветителей были подхвачены массами, стали революционными лозунгами (свобода, равенство и братство - несут печать морального содержания) и вошли в буржуазные декларации человека и гражданина, они тем самым опосредствовано, через революционные действия масс, оставили сильный след в истории буржуазной морали.

Среди учений Нового времени выделяется своей логической стройностью и законченностью этика Б.Спинозы (1632-1677 г.г.).

 

ЭТИКА Б.СПИНОЗЫ

 

В центре внимания Спинозы стоял вопрос о том, как можно совместить мораль с детерминизмом, то есть с тем обстоятельством, что каждый поступок человека обусловлен внешними причинами. Этот вопрос остается одним из самых трудных и для современной этики.

По Спинозе, предмет и цель этики – свобода индивида, достигаемая путем сознания необходимости. Но так как эти необходимости представлялась ему абсолютной, а ее познания – подчиненным столь же непререкаемым законам мышления, то он построил абстрактную моральную модель поведения людей далекую от всех видов существовавшей в то время действительной нравственности. Спиноза строил «должную» мораль, исходя из познания необходимости природы и законов человеческого мышления.

Согласно философской метафизике Спиноза отождествлял необходимость с причинной обусловленностью всех явлений, т.е. был абсолютным детерминистом: все в мире причинно обусловлено, и стало быть, необходимо. В человеческом создании «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей». Но абсолютный детерминизм несовместим со свободой воли, без которой немыслима моральность ибо «свободною называется такая вещь, которая действует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собою». (Этика М., 1933., с.41) Разрешению обнаруживаемого противоречия и посвящено его учение.

Строго говоря, мысли Спинозы о субстанции, ее атрибутах и модусах, об аффектах и т.д. понадобились ему не сами по себе, а для решения проблемы детерминизма свободного поведения человека согласно с моралью. Обнаруживаемое противоречие он снимает при помощи феномена знания, вследствие чего его учение о нравственности с полным правом может считаться образцом рационалистической этики.

По мнению Спинозы, человек является одним из бесчисленных, модусов единой субстанции. В таком качестве человек выступает и как «природа порождающая», и как «природа порожденная», то есть и в качестве причины, и в качестве следствия испытывает воздействия других и сам оказывает на них воздействие. При этом внешние воздействия стремятся разрушить его существование, а собственные действия человека направлены на самосохранение. Взаимодействие противоположных тенденций внутренне, субъективно выражается в переживаниях, эмоциях индивида. Как объект воздействия он испытывает пассивные аффекты, ставящие его в зависимость от внешних причин – жажду чувственных наслаждений, славы, богатства и т.п. В качестве субъекта действий человек испытывает активные аффекты, направленные на сохранение его субстанциональной сущности, свободной от внешней зависимости. Эти активные аффекты связаны с разумом, с познанием. Так свобода всегда связана с активностью, а последняя – с познанием. Таким образом, идя от своей антологии (учения о субстанции и модусах) к психологии, а от нее – к теории познания, Спиноза приходит к этике, которая утверждает, что сущностью свободы, а стало быть, и нравственного является знание порядка вещей, познание необходимости, на основании которого разум может управлять аффектами. Аффекты становятся разумными, а разум аффективно-активным. И напротив, пороки являются детьми заблуждений, невежества.

Подчеркивание активно-деятельной стороны в сущности человека, являющейся источником его свободы в мире необходимости (мысль, которая впоследствии получила классическое развитие в ранних произведениях Маркса): возвышением им роли знания в возрастании свободы, в частности – положение о том, что свобода предполагает, как обязательное условие, познание необходимости.

Сущность свободы и основание моральности - в познании необходимости. Это познание реальных законов природы и человеческого бытия, а не какая-то мистическая интуиция, направленная на трансцендентные сущности, столь характерная для этики Канта.

 

«ПРАКТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ» И.КАНТА

 

Подобно Спинозе, которого Кант (1724-1804 гг) считал своим учителем, он попытался построить абстрактную модель морали долга. Н если Спиноза положил в основание своей1 теории принцип материального детерминизма, то Кант решительно отказался от такого принципа, пытаясь найти основания нравственности в ней самой, то есть в автономном нравственном сознании, которое, как осознание должного, противостоит сущему эмпирическому бытию.

По мнению философа, мораль имеет отношение только к сфере субъективных намерений, мотивов, то есть того, что определяется свободной волей. Внешнее поведение людей. Их поступки регулируются не моралью, а законами, правом. Понятие долженствования – центральная категория кантианской этики, выступая под разными наименованиями (императивы, максимы, постулаты и т.п.). Сущность нравственности определяется через категорию должного: «добрая воля» есть не что иное, как желание исполнять должное, стремление воли к выполнению морально должного. Добродетель – неукоснительное следование долгу. Напротив, в полном соответствии с отрицанием «гетерономной» морали, Кант считал всякое действие, стимулированное не долгом, а иными мотивами (например, целесообразностью, полезностью, приятностью, интересами и т.п.) вне моральным актом, а всякое действие, противоречащее идее долга – аморальным. По Канту, моральный поступок всегда сопряжен с жертвой, с усилием воли, с самопринуждением. Личное счастье и исполнение долга, считал он, несовместимы, а потому несостоятельны все теории гедонизма и эвдемонизма. Нравственность – совокупность «обязанностей добродетели», ее главная цель – охранение человеческого сущностного достоинства. Истинно нравственный человек должен выполнять обязанности перед другими и перед самим собой, не допуская никаких послаблений своим или чужим порочным наклонностям.

Идея должного не имеет опытного происхождения. Морально-должное нельзя вывести их индивидуального опыта: эмпирический субъект всегда эгоист, он желает счастья, а счастье и исполнение долга несовместимы. Морально-должное не может быть получено и из опыта коллективной жизни, раздираемой противоположными интересами. Следовательно, морально-должное – априорное, то есть неопытное или доопытное свойство сознания как автономного, ничем не обусловленного начала.

По Канту же, существует некий автономный абсолютный, то есть всеобщий, неизменный нравственный закон, который и образует сущность морали. Это – априорный закон: человек сознает и чувствует его как абсолютно необходимый, ничем другим не обусловленный феномен своего сознания. Этот закон обладает самоочевидным свойством императивности (обязательности, повелительности) для всякого человеческого сознания. Кант различал два вида императивов. Во-первых, гипотетические императивы – требования, которые обусловлены чем-то другим: какой-либо целью, интересом, соображением полезности, приятности и т.п. Таким требования, считал Кант, к морали отношения не имеют, ибо в строгом смысле слова нравственное поведение – это незаинтересованное поведение, то есть не обусловленное ничем иным, кроме нравственного закона. Во-вторых, категорические императивы, которые предписывают должное поведение вне зависимости от каких бы то ни было иных, кроме самого должного, причин, условий, интересов, пристрастий и пр. Категорические императивы выражают абсолютное должное как таковое, всеобщий и неизменный нравственный закон. Этот дух утверждения (пусть на самом абстрактном, бесплотном уровне) автономной всеобщей морали, уравнивающей всех перед «нравственным законом», получил некоторую конкретизацию в той расшифровке морально-должного, которая была дана Кантом в «Основоположениях к метафизике нравов». Здесь даны три формулировки («максимы») категорического императива:

1. «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». В этой «максиме» сильнее всего выступает нормативная сторона категорического императива. Она кажется самоочевидной истиной, однако каким образом частную форму поведения сделать всеобщей нормой он не объясняет. Частное благо не всегда и не во всем совпадает с общим благом, так же как и частное зло невозможно обобщить до степени абсолютного вселенского зла. Поэтому в своем повседневном поведении люди поступают так или иначе, вовсе не думая о категорическом императиве, а исходя из какой-либо частной моральной нормы, подходящей к данной конкретной ситуации.

2. «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого, также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». В данном выражении отражается аксиологическая составляющая, гуманизм учения. Человек и человечество – высшие ценности бытия, а потому они могут быть только целью деятельности, но ни в коем случае не средством. Здесь заложен протест против отчуждений человеческой сущности в условиях несправедливого общества, против попрания родового человеческого достоинства.

3. Если человек – цель всей человеческой деятельности, то его поведение не может управляться каким-то внешним законом, этот закон должен осуществлять как свойство его собственного разума, как его добрая воля. Человек не только подвластен нравственному закону, но выступает законодателем. Отсюда вытекает третья формулировка категорического императива: «Идея воли каждого разумного существа как воли, устанавливающей всеобщие законы».

Выраженные в «максимах» абстрактные идеи, утверждающие автономность, то есть независимость от общественно-политических условий, были своеобразным отзвуком на лозунги Великой французской революции (свобода, равенство и братство). Вместе с тем это была субъективно-идеалистическая реакция, которая тяготела к религиозной позиции. Отмеченная тенденция выступает зримо в моральных постулатах.

Первый из них – постулат о свободной автономной воле – идентичен приведенным выше максимам категорического императива. Но уже второй постулат – о бессмертии души – есть прямой переход от гуманизма в этике к теософии. «Добрая воля» индивидуума слишком искажена желаниями, стремлениями, страстями и другими внеморальными факторами, стало быть, гармония воли и долга не может быть осуществлена в эмпирической земной жизни человека, она может иметь смысл только при допущении бессмертия индивидуальной души. Признание личного бессмертия, по мнению Канта, совершенно необходимо, если мы хотим допустить возможность осуществления нравственного закона. По причине всеобщей греховности людей в их эмпирической жизни не может быть достигнута гармония долга и счастья. Противоречие долга и счастья может быть снято в трансцендентном мира: в разуме и воле бога.

Следовательно, с моральной точки зрения требуется бытие бога. Это «моральное доказательство» бытия бога, выдвинутое Кантом в третьем постулате - о бытии бога – чрезвычайно ценится теологами.

Итак, этика Канта страдает непоследовательностью. Отрицая всякую внешнюю обусловленность морали, она начинает с того, что выводит моральное долженствование из собственной природы сознания человека, из воли автономной личности и присущего ей представления о долге. До этого пункта этическое учение даже несколько натуралистично, но заканчивается оно постулированием бытия бога и бессмертия души как трансцендентных факторов, полностью определяющих возможность существования должной морали и свободной воли. Это противоречие предопределено метафизическим разрывом между должной и сущей моралью с последующим принципиальным противопоставлением категорического императива формам реального поведения людей. Этот недостаток этики Канта был в определенной мере преодолен уже в диалектической концепции морали Гегелем(1770-1831 г.г).

 

ЭТИЧЕСКИЙ ИСТОРИЗМ ГЕГЕЛЯ

 

Гегель видел сущность морального фактора не в его автономии, а напротив – в его тесной связи со всеми остальными факторами общественно-материальной и духовной жизни людей. Мораль и нравственность, как и право – это ступени саморазвития абсолютного духа в его объективной форме, то есть в форме общественного сознания. Другими словами, Гегель рассматривал мораль как ступень единого процесса развивающейся социальной и духовной жизни людей. Он не столько озабочен выявлением специфика морали, сколько стремится раскрыть ее связь с правом, полемикой, государством, то есть установить место и роль нравственности в системе общественных отношений. Поэтому нравственность рассматривается исторически: каждый «исторический народ» создает свой тип нравственности, в том или ином отношении делая шаг вперед по пути социально-нравственного прогресса.

Представляет интерес решение Гегелем одной из главных этических проблем – о соотношении личного и общественного в морали. Нравственный опыт общества он безоговорочно ставил выше индивидуального опыта и вытекающего из него поведения, общественную нравственность – выше индивидуального морального сознания. Воля и совесть индивидуума, справедливо указывал Гегель, всегда ограничена, одностороння, неполна, а потому может ошибаться. Поэтому опорой нравственности может служить лишь совокупная воля и сознание общества, в котором более адекватно отражается вся противоречивая сложность социального опыта.

В системе философии Гегеля «объективный дух», к которому относится мораль и нравственность, - это область общественного, объективированного сознания, взятого в его, так сказать еще не рефлектирующем, чисто практическом, существовании и функционировании. Свобода воли, по Гегелю, это единство воли и знания, согласие воли с познанной действительностью. Он был против того, чтобы считать разумную волю прирожденной или априорной стороной сознания. Он считал, что эта способность воспитывается. Моральная необходимость выступает перед индивидуумом в виде интересов человеческого сообщества и в виде тех средств, которыми оно пользуется для их реализации. Свобода – познание закономерностей общественной жизни и соответствующая этому знанию деятельность. Отсюда – «оправдание зла» Гегелем, то есть морального права отрицания всего консервативного, тормозя его исторический прогресс, каким бы законным или добрым оно ни казалось всякого рода изживших себя обычаев, моральных норм, традиций. Здесь заключается двоякий смысл. С одной стороны, каждый новый шаг вперед необходимо является оскорблением какой-нибудь святыни. Бунтом против старого, отжившего, но освященного привычкой порядка. С другой стороны, с тех пор как возникла противоположность классов, рычагами исторического развития сделались дурные страсти людей: жадность и властолюбие. Гегель брал добро и зло как противоположности не абсолютные, а относительные, способные к историческому развитию, к взаимным переходам в зависимости от той роли, которую то или иное общественное явление играет в обществе с точки зрения критерия его прогрессивного развития.

Философ ввел в науку о морали идею социального детерминизма в ее историческом, то есть диалектическом содержании. Освобожденное от налета мистики, навеянного «абсолютным идеализмом» представление о социально-нравственной необходимости, детерминирующей индивидуальную волю, получило свое дальнейшее развитие в воззрениях революционных демократов и марксистской этике.

 

ЭТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ

 

Прогрессивная традиция натуралистического эвдемонизма была продолжена революционными демократами к которым можно отнеси Хосе Марти, Фейербаха, Герцена, Чернышевского и др. Они развивали идею «разумного эгоизма», согласно которой счастье индивидуума как конечная моральная цель может быть достигнута только при условии согласования интересов личности с интересами общества. Правда, и личность, и общество при этом брались абстрактно, а не конкретно-исторически. В основу должного поведения человека закладывался его интерес (в конечном счете «естественное» или «присущее природе человека» стремление к счастью), который должен быть разумный или «правильно понятый интерес», когда человек ясно сознает возможные хорошие и дурные последствия его удовлетворения. Разумный интерес – это такой интерес, удовлетворение которого не влечет отрицательных последствий: как «естественных» отрицательных последствий для индивидуума (для чего он должен избегать вредных страстей, вожделений, всякого рода излишеств), так и вредных последствий для общества (для чего следует научиться уважать те же самые интересы у других). Удовлетворение неразумных интересов рано или поздно, как бумеранг, обратится вредом для их носителя, первоисточника. Другими словами, личное благо не должно приходить в противоречие с общим благом, стало быть, необходимо добровольное и сознательное самоограничение и самоконтроль. Естественно, что определение правильно понятых интересов есть прерогатива разума. следовательно, путь всеобщего морального совершенствования людей есть путь просвещения.

Вместе с тем, будучи идеологами народной революции, Чернышевский и др. ясно видели социально-классовую природу нравственности. Поэтому они выдвигали принципом своей этики не только «правильно понятый интерес» личности, но интересы народа: как моральную цель и для личности, и для общества. В связи с этим характерно то, что если для идея «разумного эгоизма» дополняется идеей добровольного самопожертвования ради блага народа, народной революции. Последняя идея получила весьма заметное место в истории народно-освободительных движение в мире, и в частности в народничестве. Образы Рахметова и Гриши Добросклонова (Кому на Руси жить хорошо) превосходно иллюстрируют эти черты положительного ригоризма революционных демократов.

Вместе с тем революционные демократы, уповая на крестьянскую революцию и понимая под народом крестьянство, в значительно мере идеализировали нравы и обычаи сельской общины.

Итак, можно заключить, что поступательное развитие этической мысли объективно осуществлялся путем преемственности воззрений, которые выдвигались, как правило, мыслителями, представляющими исторически прогрессивные общественные слои своей эпохи. История науки о морали как бы выражала потребности исторического прогресса человечества.

 

ОСОБЕННОСТИ МАРКСИСТСКОЙ ЭТИКИ

 

Марксистское учение о человеке как деятельном существе, активном агенте в системе производительных сил общества, имело то последствие для этики, что она должна была отказаться от абстрактного морализирования в качестве средства, которое якобы может преобразовать мир. Наоборот, сама мораль может быть правильно понята исходя из трактовки человеческой истории как естественно-исторического процесса, в котором существенную роль играют производственно-трудовые отношения.

Субъектом, то есть творцом, носителем предъявителем требований морали являются люди, которые живут в конкретно-исторических условиях, отличающихся в разные исторические эпохи. Поэтому мораль всегда несет на себе печать тех общественных условий, которые поддерживаются, воспроизводятся или обновляются с помощью морали наряду с другими импульсами развития. Мораль всегда социально обусловлена, при этом прогрессивные общественные группы на каждом новом историческом этапе выдвигают новые моральные ценности.

Из этого обстоятельства вытекает ряд особенностей марксистской этики:

1. Возвышение моральной ценности труда.

2. Формулирование принципов коллективизма.

3. Подчеркивание особой значимости интернационализма.

4. Осуждение индивидуализма и утверждение социального гуманизма.

5. Воинствующая нетерпимость к социально-нравственному злу.

6. Отрицание несправедливости.

7. Признание возможности создания, в исторической перспективе, действительно гуманной и справедливой общечеловеческой нравственности.

Хотя классики марксизма специально не разрабатывали этических проблем, однако, они оставили в наследство новейшие методологические принципы философского исследования: способ восхождения от абстрактного к конкретному, принцип совпадения исторического и логического, которые открыли новые возможности для ученых-специалистов в области этики.