VII. Крещением Иоанна был приготовлен путь, которым Господь Иегова сошёл в мир и совершил искупление.

688. У Малахии читаем:

Вот, Я посылаю вестника Моего, который приготовит путь передо Мною, и внезапно придёт Господь, которого вы ищете, в храм Свой, и вестник завета, которого вы желаете. Кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Мал. 3:1,2.

И ещё:

Вот, Я пошлю к вам пророка Илию перед наступлением великого и страшного дня Иеговы, чтобы Я, придя, не поразил эту землю проклятием. Мал. 4:5,6.

Когда отец Иоанна Захария пророчествует о своём сыне:

И ты, дитя моё, будешь называться пророком Всевышнего, будешь идти перед лицом Господа, чтобы приготовить пути Ему. Лука 1:76.

Сам Господь сказал об Иоанне Крестителе:

Это тот, о ком написано: "Вот, Я посылаю вестника моего перед лицом Твоим, который приготовит путь Твой перед Тобою". Лука 7:27.

Из этих отрывков ясно, что Иоанн был пророком, посланным приготовить путь Богу Иегове, чтобы Он мог сойти в мир и совершить искупление. Ясно также, что он приготовил этот путь крещением и возвещением пришествия Господа; и что без этого приготовления все были бы поражены проклятием и истреблены.

689. Крещение Иоанна приготовило путь, потому что при помощи него, как показано выше, люди были приняты в грядущую церковь Господа, и были введены в то общество в небесах, в котором с нетерпением ждали и желали пришествия Мессии. Благодаря этому ангелы защищали их, чтобы дьяволы не могли вырваться из ада и погубить их. Поэтому-то и сказано у Малахии: "Кто выдержит день пришествия Его?" и "чтобы Иегова, придя, не поразил эту землю проклятием" (Мал. 3:2; 4:6). То же и у Исаии:

Вот, приходит день Иеговы лютый, день гнева и пылающей ярости. Небо поколеблется и земля сдвинется с места своего в день пылающего гнева Его. Исаия 13:6,9; 22:5,12.

У Иеремии этот день также назван днём опустошения, отмщения и разорения (Иерем. 4:9; 7:32; 46:10,21; 47:4; 49:8,26). У Иезекииля он назван днём гнева, днём облачным и мрачным (Иез. 13:5; 30:2,3,9; 34:11,12; 38:14,16,18,19). То же самое у Амоса (5:13,18,20; 8:3,9,13); у Иоиля, "великий и страшный день Иеговы, кто выдержит его?" (Иоиль 2:1,2,11; 3:2,4). У Софонии:

В день этот будет слышен крик. Близок великий день Иеговы, день пылающего гнева Его - тот день, день скорби и муки, день опустошения и разорения. В этот день гнева Иеговы пожрана будет вся земля, и совершит Он истребление над всеми жителями земли. Соф. 1:7-18.

Есть и другие подобные места.

Отсюда ясно, что если бы крещением Иоанна не был приготовлен путь для сошествия в мир Иеговы, благодаря которому небеса заградили ады и защитили Евреев от окончательной гибели, то все они были бы поражены проклятием и истреблены. И Моисею Иегова сказал:

Если Я пройду среди вас, в один миг истреблю людей. Исход 33:5.

Что это так, со всей ясностью видно из слов Иоанна к множеству народа, сходившегося к нему креститься:

Вы, отродье змеиное, кто надоумил вас бежать от будущего гнева? Матф. 3:7; Лука 3:7.

О том, что Иоанн, крестя, учил также о Христе и Его пришествии, явствует из: Лука 3:16; Иоанн 1:25,26,31-33; 3:26. Из приведённых отрывков понятно, каким образом Иоанн приготовил путь.

690. Крещение Иоанна символизировало очищение внешнего человека; но крещение у Христиан нашего времени символизирует очищение внутреннего человека, то есть возрождение. Вот почему написано, что Иоанн крестил водой, а Господь крестит Духом Святым и огнём. По той же причине крещение Иоанна называется крещением покаяния (Матф. 3:11; Марк 1:4 сл.; Лука 3:3,16; Иоанн 1:25,26,33; Деян. 1:22; 10:37; 18:25). Те Евреи, что крестились у него, были исключительно внешними людьми, а внешний человек не может стать внутренним без веры в Христа. Можно понять из Деяний Апостолов (19:3-6), что люди, крестившиеся у Иоанна, стали внутренними, когда приняли веру в Христа и затем крестились во имя Иисуса.

691. Моисей сказал Иегове:

Покажи мне славу Твою. Иегова сказал ему: нельзя тебе видеть лица моего, потому что никто не может видеть Меня и жить. И сказал Он: вот место, стань на этой скале, Я поставлю тебя в расселину этой скалы и покрою тебя рукою Моею, пока не пройду; а когда уберу руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Моё не будет видно тебе. Исход 33:18-23.

Человек потому не может видеть Бога и жить, что Бог есть сама любовь, а сама любовь, или Божественная любовь, в духовном мире предстаёт перед взором ангелов солнцем, которое от них так же далеко, как солнце нашего мира - от людей. Поэтому, если бы Бог, находящийся в середине того солнца, оказался рядом с ангелами, они были бы уничтожены точно так же, как и люди, если бы рядом с ними оказалось солнце этого мира, поскольку духовное солнце так же огненно.

По этой причине существуют постоянные ограничения, благодаря которым огненный жар этой любви умеряется и смягчается, чтобы ангелы не погибли от непосредственного воздействия её на небеса. Вследствие этого, когда Господь на небесах даёт почувствовать своё присутствие более непосредственно, безбожники под небесами начинают жаловаться, мучаются и падают в обморок, чем вынуждаются бежать в пещеры и расщелины гор, крича:

Падите на нас, и скройте нас от лица Сидящего на престоле. Откр. 6:16; Исаия 2:19,21.

Не Сам Господь сходит вниз, а ангел, окружённый сферой любви от Господа. Я много раз видел безбожников, так напуганных этим нисхождением, словно они увидели перед собой саму смерть. Некоторые из них бросались при этом всё глубже и глубже в ад, а другие приходили в бешенство.

По той же причине Сыны Израиля готовились в течении трёх дней перед тем, как Господь Иегова сошёл на Гору Синай, и гора эта была огорожена, чтобы никто не подошёл и не был убит (Исход, глава 19). То же относится и к святости Господа Иеговы в обнародованных тогда Десяти Заповедях, которые были начертаны перстом Божьим на двух скрижалях и уложены в Ковчег. Поверх него в Скинии была положена крышка, на которой располагались херувимы, чтобы никто не мог коснуться скрижалей непосредственно рукой или взглядом. Даже Аарону не дозволялось подходить к этому месту кроме одного раза в год, и то лишь после того, как он совершит над собой очищение жертвоприношением и воскурением.

Потому-то и жители Аккарона и Вефсамиса были убиты числом до нескольких тысяч только за то, что увидели Ковчег своими глазами (1 Цар. 5:11,12; 6:19); и то же самое случилось с Озой, который коснулся его (2 Цар. 6:6,7). Эти несколько примеров поясняют, какое проклятие и истребление обрушилось бы на Евреев, если бы крещение Иоанна не приготовило их к принятию Мессии, то есть Бога Иеговы в человеческой форме, и если бы Он не явил Себя, приняв человеческое. Они были приготовлены тем, что в небесах их приняли и причислили к тем людям, которые всем сердцем ждали Мессию и тосковали по Нему, и поэтому к ним были посланы ангелы, чтобы защищать их.

* * * * *

692. Здесь я приведу несколько воспоминаний, из которых это - первое.[139]

Возвращаясь домой из школы мудрости, я увидел по пути ангела, одетого в голубое. Он пошёл рядом со мной и сказал: "Я видел, как ты вышел из школы мудрости, и тебе доставило большое удовольствие то, что ты там слышал. Но я понял, что ты не целиком в нашем мире, поскольку ты одновременно находишься в мире природном, и поэтому не знаешь о наших Олимпийских состязаниях. На них собираются мудрецы античности, чтобы узнать от новоприбывших из вашего мира, каким изменениям и чередованиям состояния подвергалась и подвергается мудрость. Если хочешь, я отведу тебя туда, где живут многие мудрецы античности вместе со своими сыновьями, то есть учениками".

Он отвёл меня к границе между севером и востоком, и когда я взглянул с возвышенности, моему взору предстал город, и по одну сторону от него - два холма, из которых ближний к городу был меньше. "Этот город называется Афинами, - сказал мне ангел, - меньший из двух холмов называется Парнасом, больший - Геликоном. Они названы так потому, что в городе и в окрестностях его живут мудрецы древней Греции, и среди них - Пифагор, Сократ, Аристипп и Ксенофонт[140], вместе со своими учениками и последователями".

Я спросил о Платоне и Аристотеле, но он ответил, что они со своими последователями живут в другом месте, поскольку они учили доводам рассудка, которые относятся к разуму, а здешние жители учили нравственным вопросам, которые относятся к жизни.

Он рассказал, что учёных из города Афины часто посылали к образованным Христианам, чтобы они разузнали, каковы теперь их мысли о Боге, о сотворении вселенной, о бессмертии души, о положении человека по отношению к животным и о других предметах внутренней мудрости. Он сказал также, что глашатай известил о собрании, назначенном в этот день, а это значит, что послы встретились с некоторыми из вновь прибывших с земли и услышали от них нечто любопытное. И вот, мы увидели множество людей, сходившихся со всего города и с окрестностей, некоторые из которых были в лавровых венках, некоторые несли в руках пальмовые ветви, кто-то держал книги под мышкой, а у иных за волосы на левом виске были заткнуты писчие перья.

Мы присоединились к ним, и взошли вместе с ними на холм, где располагался восьмиугольный дворец, который они называли Палладиумом. Войдя внутрь, мы обнаружили восемь шестиугольных ниш, в каждой из которых были полки с книгами и стол, за которым размещались те, что носили лавровые венки. В самом Палладиуме были высеченные из камня сидения, на которых располагались остальные.

Затем слева отворилась дверь, и через неё ввели двух новоприбывших с земли. Их встретили приветствиями, после чего один из увенчанных лаврами спросил их: "Что нового на земле?"

"Есть новость, - ответили они. - В лесах нашли людей, которые напоминали животных, или животных, подобных людям. По их телам и лицам выяснили, что родились они людьми, но в возрасте двух-трёх лет потерялись или были брошены в лесах. Эти существа не могли выразить звуком никакой мысли и не умели произнести ни одного слова. Не знали они и какая пища им нужна, хотя даже животные знают это, и брали в рот всё, что растёт в лесах, как чистое, так и нечистое; и ещё много подобного рассказывают о них. Некоторые из наших учёных выдвинули множество предположений, а другие сделали многочисленные выводы относительно положения человека по отношению к животным".

Услышав это, некоторые из античных мудрецов спросили: "Каковы же были их предположения и выводы?" Новоприбывшие ответили, что их было огромное количество, однако все их можно свести к следующему:

1. Человек по своей природе, а равно и по рождению, глупее и поэтому ниже любого животного, и он становится животным, если его не учить.

2. Он способен учиться, потому что сначала он узнаёт, как произносить членораздельные звуки и, таким образом, говорить; посредством этого он начинает выражать свои мысли; это получается у него постепенно всё лучше и лучше, и наконец, он уже может составлять законы жизни в обществе, из которых многие, между тем, запечатлены в животных с рождения.

3. Животные также способны к рассуждению, как и люди.

4. Поэтому, если бы животные могли говорить, они рассуждали бы на любые темы так же искусно, как и люди. Доказательством служит то, что они думают рассудительно и благоразумно наравне с людьми.

5. Разум - это просто видоизменения солнечного света в совокупности с теплом посредством эфира, и таким образом, это всего лишь деятельность более внутренней природы. Эту деятельность можно возвысить настолько, что она будет выглядеть, как мудрость.

6. Поэтому бессмысленно думать, будто человек, в отличие от животного, живёт после смерти. Разве что, возможно, испарения жизни тела, выделяющиеся несколько дней после смерти, могут выглядеть облаком в виде призрака, пока не рассеются в природе. Так веточка, вынутая из пепла костра, сохраняет подобие своих прежних очертаний.

7. Следовательно, религия, которая учит, что жизнь продолжается после смерти, изобретена для того, чтобы с помощью её законов держать простых людей в послушании внутренне, точно также, как гражданские законы держат их в послушании внешне.

Они добавили, что так рассуждали способные, но не умные. "Что же думают умные?" - спросили их. Они ответили, что не слыхали, но предполагают, что то же самое.

Услышав это, все сидевшие за столами воскликнули: "Что за времена настали теперь на земле! Увы! Что стало с мудростью! Она превратилась в безрассудное хитроумие. Солнце зашло и опустилось под землю, став прямо напротив своего полуденного положения. Кому же не понятно на примере этих людей, потерянных и затем найденных в лесах, что таким человек становится, если его не учить? Не таков ли человек, каким его делают наставления? Он родится более невежественным, чем животные. Он должен учиться ходить и говорить. Если бы он не учился ходить, разве мог бы он стоять прямо на ногах? И если бы он не учился говорить, разве мог бы он высказать хоть какую-нибудь из своих мыслей? Поэтому каждый представляет собой то, чему он научен: безумца, если научен лжи, мудреца, если научен истинам. И если человек научен лжи, и поэтому безумен, разве не воображает он себя мудрее того, кто научен истинам, и поэтому мудр? И разве нет таких людей, умалишённых и безрассудных, которые являются людьми не более тех, что найдены в лесах? Не таковы ли те, которые пребывают в беспамятстве?

Из всех этих примеров мы делаем вывод, что человек без учения - не человек, но и не животное, а форма, способная принимать в себя то, что делает человека человеком; посему он не рождается человеком, а становится. Далее, что человек создан такой формой для того, чтобы он служил органом для принятия жизни от Бога, с той целью, чтобы Бог мог наполнить его добром всякого рода, и через соединение с Собой сделать его счастливым навеки. Из того, что вы сказали, мы заключаем, что мудрость в настоящее время вымерла, превратившись в безрассудство, до такой степени, что человек уже не знает ничего о том, что представляет собой его жизнь по сравнению с жизнью животного. Вследствие этого они не знают также ничего о том, как человек живёт после смерти. Тех, кто способен, но не хочет знать об этом, подобно многим из вас, Христиан, мы бы сравнили с теми людьми, найденными в лесах. Однако не потому они сделались настолько бестолковыми, что им не хватало наставлений, а потому, что они полагались на обманы чувств, которые затмевают собой истины".

Но тут один из стоявших посреди Палладиума с пальмовой ветвью в руке сказал: "Разрешите, прошу вас, следующую загадку. Как человек, раз он создан по образу Божьему, может стать образом дьявола? Я знаю, что ангелы небес - это образы Божьи, а духи ада - образы дьявола, и эти два образа противоположны, будучи образами мудрости и безумия. Объясните же мне, как мог человек, созданный по образу Божьему, уйти от света дня в такую ночь, что он отрицает существование Бога и вечную жизнь?"

Учителя отвечали по очереди: сначала Пифагорейцы, затем последователи Сократа, затем остальные. Среди них был один последователь Платона, которому выпало говорить последним. Его мнение одержало верх и состояло в следующем. "Люди, жившие в век Сатурна, или в золотой век, знали и признавали, что они являются формами для принятия жизни от Бога, и поэтому мудрость была написана на их душах и сердцах, так что они видели истину в свете истины, и через истины они постигали добро по удовольствию любви к нему. Но в последующие века человечество отошло от признания того, что все истины мудрости, а следовательно, и все виды добра любви, которые у них есть, непрерывно втекают в них от Бога; поэтому люди перестали быть жилищами Бога, и не говорили уже больше с Богом, и не входили в общества ангелов. Ибо внутреннее их умов, ранее обращённое Богом вверх, к Богу, всё больше и больше отклонялось от должного направления вовне, в мир, и через мир Богом обращалось к Богу. В конце концов их внутреннее было обращено в противоположное направление, то есть вниз, к себе. Поскольку тот, кто внутренне опрокинут, или отвернулся, не может смотреть на Бога, то люди отделились от Бога и стали образами ада, то есть дьявола.

Отсюда следует, что в древнейшие века люди сердцем и душой признавали, что всё добро любви и вся истина мудрости приходят к ним от Бога, и что это добро и эта истина есть Божье в них, и поэтому они являются только вместилищами жизни от Бога; потому-то они и назывались образами Божьими, сынами Божьими и Богом рождёнными. Но в последующие века люди признавали это уже не сердцем и душой, а лишь посредством какой-либо веры по убеждению, затем исторической веры, и наконец, только на словах. Признание же такого рода истин только на словах - это не признание, а отрицание их в сердце.

Из всего этого становится понятно, какова теперь мудрость среди Христиан на земле. Хоть им и дано от Бога письменное откровение, тем не менее, они даже не знают, в чём различие между человеком и животным. Оттого многие люди думают, что, раз человек живёт после смерти, то и животные тоже; или, раз животные не живут после смерти, то и человек тоже не может жить. Не кажется ли вам, что наш духовный свет, который озаряет наш умственный взор, у них превратился в густую тьму, а их природный свет, дающий свет лишь зрению тела, стал для них ослепительным?"

После этой речи все собравшиеся обернулись к двум новоприбывшим и поблагодарили их за то, что они пришли и принесли известия; их попросили также передать своим собратьям то, что они слышали здесь. Новоприбывшие ответили, что они убедят своих людей в этой истине, что насколько они приписывают всё добро милосердия и всю истину веры Господу, а не себе, настолько они являются людьми, и становятся ангелами небес.

693. Второе воспоминание.

Несколько недель спустя я услышал с небес голос, возвестивший: "На Парнасе состоится ещё одно собрание; пойдём, мы укажем тебе дорогу". Я двинулся в путь, и подойдя ближе, обнаружил, что на Геликоне стоит человек с трубой в руках, который объявляет и созывает собрание. Затем я увидел, как и раньше, людей, сходившихся из города Афин и его окрестностей, а среди них - трёх новоприбывших из мира. Эти трое все были Христиане, один - священник, другой - государственный деятель, третий - философ. Окружающие развлекали их беседами на разные темы, в особенности о мудрецах древности, коих они называли по именам. Прибывшие спрашивали, можно ли будет увидеть их. Им сказали, что можно будет не только увидеть их, но и представиться им, поскольку к ним можно запросто обратиться.

Они спросили о Демосфене[141], Диогене и Эпикуре[142], но в ответ им было сказано: "Демосфен живёт не здесь, а вместе с Платоном. Диоген со своей школой живёт у подножия Геликона, поскольку он не считается с мирскими делами и размышляет только о небесном. Эпикур живёт на западной окраине и не бывает у нас, по той причине, что мы делаем различие между добрыми и злыми склонностями; мы настоятельно утверждаем, что добрые склонности сопровождают мудрость, а злые склонности противоположны мудрости".

Когда они взошли на Парнасский холм, стража принесла им в хрустальных кубках воды из источника, который находился на нём, сказав: "Вот вода из того источника, о котором в мифах древних писателей говорится, что он был выбит копытом коня Пегаса и позже посвящён Девяти Девам[143]. Под крылатым конём Пегасом древние понимали разумение истин, от которого приходит мудрость. Копыта его означали жизненный опыт, порождающий природную разумность, а Девять Дев - всякого рода знания и учёность. Эти рассказы нынче называют мифами, однако это были соответствия, которыми изъяснялись древнейшие люди".

"Не удивляйтесь. - Сказали троим новоприбывшим их спутники. - Стражникам было велено рассказывать всё это. Мы понимаем питьё воды из этого источника, как наставление в истинах, а при помощи истин - в различных видах добра, и обретение, таким образом, мудрости".

Затем они вошли в Палладиум вместе с тремя новоприбывшими из мира: священником, государственным деятелем и философом. При этом те, что сидели за столами, увенчанные лаврами, спросили: "Что нового на земле?"

"Новости такие. - Ответили они. - Один человек заявляет, будто он говорит с ангелами, и будто его зрение открыто в духовный мир настолько же, насколько и в природный. Он рассказывает очень много нового из духовного мира, в том числе следующее. Человек живёт поле смерти человеком, так же, как он жил прежде в мире. Он видит, слышит и разговаривает, как прежде в мире. Он одевается и носит украшения, как прежде в мире. Он ощущает голод и жажду, ест и пьёт, точно так же, как и раньше, наслаждается прелестями супружества, ложится спать и просыпается. Там есть земли и озёра, горы и холмы, равнины и долины, источники и реки, сады и леса, а также дворцы и дома, города и деревни, совсем как в природном мире. Там есть писания и книги, есть общественные должности и предпринимательство, драгоценные камни, золото и серебро. Одним словом, всё, что есть на земле, бывает и на небесах, но в бесконечно большем совершенстве. Единственная разница в том, что у всего в духовном мире духовное происхождение, так что всё там духовно, поскольку происходит от тамошнего солнца, которое есть чистая любовь. В природном же мире у всего природное происхождение, и всё в нём природно и материально, поскольку происходит от солнца этого мира, которое есть чистый огонь. Иными словами, человек после смерти - это человек во всей полноте, причём более совершенный, чем прежде в мире. Ибо там у него материальное тело, а в духовном мире - духовное тело".

Когда они закончили говорить, античные мудрецы спросили, что об этом думают люди на земле. Те трое отвечали: "Мы знаем, что это верно, потому что мы здесь, и уже видели и испытали всё сами. Но мы сейчас расскажем вам, что говорили и какие суждения приводили люди на земле".

Затем священник сказал: "Такие как я, из духовенства, услышав об этом, сначала назвали всё это видениями, а потом выдумками; затем они говорили, что этот человек видел призраков. В конце концов они зашли в тупик и сказали: "Верьте ему, если хотите. Мы всегда учили, что человек после смерти не будет иметь тела до дня Последнего Суда"".

"Неужели среди них не было умных людей, - спросили мудрецы, - которые могли бы доказать им это и убедить их в той истине, что человек продолжает жить после смерти?"

Священник ответил, что были некоторые, которые это доказывали, но так и не смогли убедить их. "Доказывавшие утверждали, - сказал он, - что думать, будто человек не живёт до Последнего Суда как человек, а всё это время остаётся душой без тела, значит противоречить здравому смыслу. Что такое душа, и где она пребывает всё это время? Лишь дуновение, или, может быть, что-то вроде ветра, носящееся в воздухе, или нечто спрятанное в центре земли? Где находится её "где-то"[144]? Неужели души Адама и Евы, а также всех людей, живших после них на протяжении шести тысяч лет, или шести веков, до сих пор носятся во вселенной, или заключены в недрах земли, и ждут Последнего Суда? Что может быть мучительнее и плачевнее такого ожидания? Не следует ли сравнить их участь с долей узников в тюрьме, скованных по рукам и ногам? Если такова посмертная участь человека, не лучше ли родиться ослом, чем человеком? Кроме того, не бессмысленно ли думать, что душа может быть снова облечена в тело, если её тело было съедено червями, крысами или рыбами? Или что какое-то новое тело может покрыть костный скелет, сожжённый солнцем или рассыпавшийся в пыль? Как могут эти зловонные части трупа собраться вместе и снова соединиться с душами?" Но выслушав все эти доводы, они не давали никакого разумного ответа, а цеплялись за свою веру со словами: "Мы подчиняем наш разум вере". О том, что все будут изведены из могил в день Последнего Суда, они говорят: "Это дело всемогущества". Когда же они начинают говорить о всемогуществе и вере, рассудок вылетает в окно, и тогда, я уверяю вас, здравый смысл уже ничто, и некоторые считают его призраком. Они могут даже сказать здравому смыслу, что он сумасшедший".

Выслушав это, мудрецы Греции сказали: "Разве эти парадоксы не опровергают сами себя, как противоречия? Однако же в современном мире даже здравый смысл не может опровергнуть их. Можно ли поверить во что-либо более парадоксальное, чем в то, что говорится о Последнем Суде: будто тогда настанет конец вселенной, и звёзды небесные упадут на землю, хотя она меньше звёзд? Или что тела людей, как трупы, так и мумии, съеденные другими или превратившиеся в прах, воссоединятся со своими душами? Когда мы были в мире, мы верили в бессмертие человеческих душ, основываясь на выводах, которые давал нам рассудок. Мы считали, что блаженные живут в предназначенных для них местах, которые мы называли Елисейскими полями, и верили, что они того же вида и рода, что и люди, только более тонкого, поскольку они духовны".

Сказав так, они обратились ко второму новоприбывшему, который в мире был государственным деятелем. Он признался, что не верил в жизнь после смерти, и считал то, что о ней рассказывали, выдумками и сочинительством. "Когда я размышлял об этом, - сказал он, - я спрашивал себя: "Как души могут быть телами? Всё, что составляет человека, лежит в могиле. Чем он будет видеть, если у него нет глаз? Чем он будет слышать, если у него нет ушей? Откуда у него возьмётся рот, чтобы говорить? Если и живёт нечто от человека после его смерти, то не призрак ли это? А разве призрак может есть и пить? Разве может он наслаждаться прелестями супружества? Откуда у него может быть одежда, дом, еда и прочее? Призраки - это бестелесные образы, и только кажется, что они есть, на самом же деле их нет". Вот такие, или подобные, мысли о жизни людей после смерти приходили мне на ум, когда я жил в мире. Но теперь, увидев всё сам и потрогав руками, я убедился самими чувствами своими, что я человек, такой же, как в мире. И я даже не осознаю, что я живу как-то не так, как раньше, разве что мой рассудок стал более ясным. Мне не раз уже приходилось стыдиться своих прежних мыслей".

Философ рассказал о себе почти то же самое, с той лишь разницей, что он относил всё новое, что слышал о жизни после смерти, к мнениям и теориям, взятым у древних и современных мыслителей.

Мудрецы были изумлены, когда услышали всё это. Те, что принадлежали к школе Сократа, сказали, что из новостей, принесённых с земли, им становится понятно следующее: внутреннее умов людей мало помалу закрылось, и в мире теперь вера в ложь сияет, как истина, а безрассудное хитроумие - как мудрость; свет мудрости с их времён опустился из внутренних областей мозга под нос, в рот, где он и предстаёт перед глазами сиянием уст, и следовательно, что ни произносится из этого источника, всё кажется мудростью.

При этих словах один из новичков сказал: "Как отупели умы живущих на земле! Кабы сюда учеников Гераклита, который всё оплакивал, и Демокрита, который надо всем смеялся[145], вот был бы плач и хохот!"

Когда собрание закончилось, новоприбывшим с земли были вручены на память знаки отличия в виде медных пластин с начертанными на них иероглифами, которые те забрали с собой.

694. Третье воспоминание.

Через некоторое время я снова посмотрел в сторону города Афин, о котором я говорил в предыдущем рассказе. Я услышал оттуда какой-то необычный шум. В этом шуме слышалось нечто вроде смеха, перемешанного с негодованием, в котором была в то же время доля грусти. Однако шум от этого не становился нестройным, но был гармоничным, поскольку звуки его были не отдельными и одновременными, а заключались один в другом. В духовном мире можно различать в звуках смешение разнообразных склонностей.

Я спросил издалека: "Что происходит?" Мне ответили: "Оттуда, куда поступают новоприбывшие из Христианской части мира, пришёл вестник, и говорит, что слышал там от троих людей, что они, будучи в своём мире, как и остальные, верили в полный покой ото всех трудов, который даётся благословенным и блаженным после смерти. Поскольку к трудам относятся государственные должности, общественные занятия и работы, они думали, что и от них они будут освобождены. Этих троих наш посланник привёл с собой, и они ждут у ворот. Из-за этого поднялся сильный шум, и после совещания решено было вести их не в Палладиум на Парнасе, как в предыдущем случае, а в большой зал, где они смогут рассказать свои новости из Христианского мира. К ним послали, чтобы пригласить их должным порядком".

Я был в духе, а расстояния у духов зависят от состояния их склонностей, и поскольку у меня было желание видеть и слышать их, я оказался рядом с ними, видел, как их привели, и слышал, что они говорили.

Старейшие и мудрейшие люди располагались по бокам зала, а остальные - в середине. Перед ними было возвышение, на которое через середину зала торжественной процессией возвели троих новоприбывших вместе с посланником. Когда наступила тишина, один из старейших приветствовал их и спросил: "Какие новости с земли?"

"У нас много новостей, - ответили они. - Будьте добры, какие именно вас интересуют?".

"Что нового на земле, - спросил старейшина, - о нашем мире и о небесах?"

Они ответили, что прибыв недавно в этот мир, они услышали, что здесь и в небесах есть государственные должности, службы, общественные занятия, предпринимательство, всевозможные науки и замечательная работа. А между тем они думали, что после переселения или перенесения из природного мира в духовный для них настанет вечный отдых от трудов. Но разве все эти занятия - не труды?

На это старейшина сказал: "Так вы понимали под вечным отдыхом от трудов вечную праздность, в которой вы будете сидеть или возлежать, вдыхая полной грудью наслаждения и наполняя уста весельем?" Трое новоприбывших тихо усмехнулись и согласились, что они ждали чего-то подобного.

"Что веселье и наслаждение, а значит, и счастье, имеют общего с праздностью? - Последовал вопрос. - Праздность приводит ум в упадок, а не развивает его, то есть омертвляет человека, а не оживляет его. Представьте себе человека, сидящего в совершенном безделье, сложа руки, опустив глаза или с отсутствующим взором, и в то же время окружённого ореолом наслаждения. Разве не охватит вялость его голову и тело, не исчезнет с его лица живое выражение, не расслабится каждый его мускул так, что в конце концов, клонясь всё ниже и ниже, он упадёт землю? Что делает всё тело напряжённым и подтянутым, если не напряжение ума? А что держит в напряжении ум, если не общественные обязанности и дела, исполняемые с удовольствием? Итак, я сообщу вам нечто новое и о небесах: там есть государственные должности, службы, высшие и низшие суды, ремесла и иная работа".

Когда трое новоприбывших услышали, что в небесах есть высшие и низшие суды, они сказали: "Почему? Разве Бог в небесах не вдохновляет и не ведёт каждого, так что все знают, что справедливо и что правильно? Зачем же там нужны судьи?"

"В этом мире, - ответил старейшина, - мы учимся и узнаём, что хорошо и истинно, а также, что справедливо и честно, точно так же, как и в природном мире. Мы узнаём всё это не непосредственно от Бога, а посредством других. Каждый ангел, как и каждый человек, думает истинное и делает доброе как бы сам по себе, и это не чистые истина и добро, а смешанные в зависимости от состояния ангела. Среди ангелов тоже есть простые и мудрые, и мудрым предоставляется судить, если простые по простоте своей или незнанию сомневаются в том, что справедливо, или отклоняются от этого. Однако, поскольку вы недавно в этом мире, если угодно, можно пойти вместе в наш город, и мы вам всё покажем".

На этом они покинули зал, и некоторые из старейших последовали за ними. Первым делом они направились в крупную библиотеку, которая разделялась на небольшие хранилища книг по различным областям знания. Трое новоприбывших изумились, видя так много книг, и спросили: "Разве в этом мире тоже есть книги? Откуда тут пергамент и бумага, перья и чернила?"

"Как мы понимаем, - сказали в ответ старейшие, - в прежнем мире вы думали, что этот мир пуст, потому что он духовный. Вы думали так по той причине, что считали духовный мир чем-то абстрактным, а абстрактное - это ничто, как бы пустота; тем не менее, здесь обилие всевозможных вещей. Здесь всё субстанциально, а не материально; субстанциальные вещи служат началом материальных. Мы все здесь духовные люди, потому что мы субстанциальны, а не материальны. Вот почему всё, что есть в материальном мире, здесь присутствует в своём совершенстве; и поэтому у нас есть книги, рукописи и многое другое".

Услышав слово "субстанциальный", трое новоприбывших решили, что это правда, во-первых, потому что видели рукописные книги, а во-вторых, потому что слышали, что началом материи является субстанция. Чтобы предоставить им дополнительные доказательства, их отвели в дома переписчиков, которые занимались переписыванием сочинений мудрецов города. Они посмотрели рукописи и удивились их аккуратности и изяществу.

Вслед за этим их повели в музеи, гимназии, школы, а также в те места, где проводились литературные состязания. Одни из этих состязаний назывались играми дев Геликона, другие - играми дев Парнаса, играми дев Афин и дев Источника. Им объяснили, что называются эти игры так потому, что девами обозначают влечения к различным областям знания; каждый же разумен в зависимости от своего влечения к знаниям. Эти состязания представляли собой духовные упражнения и испытания мастерства. Затем их провели по всему городу с посещением правителей, руководителей и их служащих, которые показали им замечательные изделия ремесленников, выполненные духовно.

Когда они закончили осмотр, старейшина снова заговорил с ними о вечном отдыхе от трудов, который наступает для благословенных и блаженных после смерти. "Вечный покой - это не безделье, - сказал он, - потому что оно приводит ум, а с ним и всё тело в состояние слабости, вялости, оцепенения и сонливости. Это не жизнь, а смерть, и уж никак не вечная жизнь ангелов в небесах. Поэтому вечный покой - это такой покой, который изгоняет все эти немощи и делает людей живыми, то есть нечто такое, что возвышает ум человека. Таким образом, это какая-то задача или работа, которая пробуждает, оживляет и услаждает ум. А всё это зависит от цели, из-за которой и для которой работает ум. Поэтому-то и все небеса в глазах Господа выглядят как согласное соединение целей, и ангела делает ангелом та цель, которой он служит. Удовольствие служения увлекает его, подобно благоприятному течению, уносящему корабль, и дарует ему вечный мир и покой, от него происходящий. Вот что имеется в виду под вечным отдыхом от трудов. Ангел жив в той мере, в которой он посвящает свой ум служению, и это совершенно ясно из того, что глубина супружеской любви, её сила, половая способность и удовольствия, сопровождающие её, у каждого зависят от того, насколько он посвящает себя истинному служению".

Когда трое новоприбывших убедились в том, что вечный покой - это не праздность, а удовольствие полезной работы, вошли несколько девушек и подарили им своё рукоделие - шитьё и вышивку. Прежде чем новые духи удалились, девушки спели им ангельскую песню, выражавшую их влечение к полезной работе и её прелестям.

695. Четвёртое воспоминание.

Сегодня большинство людей, верящих в жизнь после смерти, верят также и в то, что после смерти все их мысли будут сплошь набожность, слова - молитвы, и всё это вместе с выражением лица и движениями тела будет не чем иным, как прославлением Бога. Дома их поэтому будут домами богослужения или священными часовнями, а они сами все будут священниками Божьими. Но я могу со всей ответственностью заявить, что в той жизни церковные обряды занимают не больше места в умах и домах людей, чем там в мире, где есть богослужение, только они более чистые и внутренние. Между тем всё, что относится к гражданским делам и научному знанию, там имеется, и притом во всём совершенстве.

Однажды я был вознесён в небеса и оказался в обществе, где жили мудрые люди, в древнее время превосходившие других учёностью, приобретённой глубоким изучением и обдумыванием полезных вопросов из области разума. Теперь они были в небесах, поскольку верили в Бога, а в настоящее время - в Господа, и любили ближнего, как самих себя. Вслед за тем меня привели в собрание, проходившее у них, и спросили, откуда я. Я объяснил им, что телом я нахожусь в природном мире, а духом - у них, в духовном.

Ангелы обрадовались этому и спросили далее: "Что известно в том мире, где ты находишься телом, о влиянии, и что под ним понимают?"

Я постарался вспомнить всё, что я слышал в беседах и читал в произведениях знаменитых людей на эту тему, и ответил, что о влиянии духовного мира на природный пока ничего не известно, а известно лишь о влиянии природы на природные предметы, например, о влиянии солнечного тепла и света на живые организмы, деревья и растения, которое пробуждает их к жизни; а с другой стороны, о влиянии холода на те же организмы, приводящем к их смерти. Кроме того, известно о влиянии света на глаза, от которого происходит зрение, о влиянии звука на уши, от которого происходит слух, о влиянии запаха на ноздри, от которого происходит обоняние, и так далее.

Наряду с этим современные учёные по-разному рассуждают о влиянии души на тело и тела на душу. По этому вопросу есть три различных мнения. Одни утверждают, что имеется влияние души на тело, и такое влияние они называют случайным по случайности проникновения его в телесные чувства. Другие говорят о влиянии тела на душу, которое они называют физическим, поскольку предметы воздействуют на чувства, а через них - на душу. Мнение третьих состоит в том, что душа и тело влияют друг на друга взаимно и одновременно, и это они называют предустановленной гармонией. При этом все они считают, что то влияние, в которое они верят, существует в пределах царства природы.

Некоторые люди считают душу частицей или каплей эфира, некоторые - маленьким шариком или крупицей тепла и света, а некоторые - чем-то существующим в недрах мозга. Но что бы они не подразумевали под душой, они называют это духовным, считая при этом духовное чем-то природным, но более чистым, поскольку ничего не знают о духовном мире и его влиянии на природный мир, и ограничиваются, таким образом, лишь природной областью. В ней они парят подобно орлам, взмывая вверх и бросаясь вниз. Люди, ограниченные природой, подобны жителям острова, окружённого морем, которые не знают ни о каких землях, кроме их собственной; или рыбам в реке, которым незнаком воздух над водой. Вследствие этого, когда кто-то упоминает о существовании мира, отличного от их собственного, где живут ангелы и духи, и говорит о нём, как об источнике всякого влияния на людей, а так же и внутреннего влияния на деревья, это ошеломляет их так, как будто им говорят о явлении призраков или о какой-то астрологической бессмыслице.

Если говорить не о философах, а об остальных людях в том мире, где я нахожусь телом, то они не думают и не говорят ни о каком влиянии или втекании, разве только о наполнении бокалов вином или желудка едой и питьём, или о влиянии вкуса на язык, или, может быть, о втекании воздуха в лёгкие, и тому подобном. Но если им рассказывают что-либо о влиянии духовного мира на природный, они говорят: "Пусть влияет, если влияет; что за удовольствие или польза от того, чтобы об этом знать?" С тем они и уходят, а когда впоследствии говорят о том, что слышали о влиянии, они играют с этим, как играют с камешками, пропуская их между пальцев.

Затем мы с ангелами беседовали о том, какое удивительное действие производит влияние духовного мира на природный. В частности, мы говорили о том, как гусеницы превращаются в бабочек, и о чудесной работе пчёл и трутней, шелковичных червей и пауков; и я заметил, что люди на земле приписывают всё это свету и теплу солнца, а значит, природе. Причём меня часто удивляло, что они на этом основании всё больше склоняются в пользу природы, и такими убеждениями приводят свой ум в сон и смерть, становясь атеистами.

После этого я рассказал, каким удивительным образом все растения развиваются в должной последовательности из семян, пока не дадут новые семена, будто земля знает, как ей выработать и подготовить свои вещества для плодородного начала семени, из которого затем выпустить росток, чтобы он стал стволом, на стволе вырастить ветви, одеть их листьями, украсить цветами, образовать внутри цветов зачатки плода и вырастить его, чтобы посредством него произвести семена потомства, в которых растение может родиться заново. Но всё это, поскольку постоянно на виду и повторяется из года в год, становится привычным, обыденным и всем знакомым, и не кажется чем-то удивительным, а считается просто природным явлением. Люди держатся такой точки зрения единственно потому, что не знают о существовании духовного мира, воздействующего изнутри на всё, что возникает и образуется в мире природы, на природной земле, и приводит всё это в движение, подобно тому, как человеческий ум приводит в действие чувственные и двигательные органы тела. Не знают они и о том, что все составляющие природы являются как бы покрытиями, оболочками или одеждами для предметов духовных, и служат на низшем уровне осуществлению целей, соответствующих замыслу Бога Творца.

696. Пятое воспоминание.[146]

Однажды я обратился к Господу с молитвой дозволить мне поговорить одновременно с учениками Аристотеля, Декарта и Лейбница, чтобы узнать их мнение о сообщении души и тела. В ответ на мою молитву ко мне явились девять человек, три Аристотельянца, три Картезианца и три Лейбницианца. Они встали вокруг меня, налево поклонники Аристотеля, направо последователи Декарта и сзади приверженцы Лейбница. Вдалеке, на большом расстоянии между собой, видны были трое, с виду увенчанные лаврами; по постижению, данному с небес, я узнал, что это были сами великие учителя или основатели школ. Позади Лейбница кто-то держал в руках полы его платья и мне было сказано, что это Вольф[147].

Эти девять человек, увидев друг друга, начали с вежливых приветствий, после чего вступили между собой в беседу. Но вскоре из подземного мира поднялся дух с факелом в правой руке и помахал им перед их лицами, после чего они стали между собой врагами, каждые трое против других троих, и смотрели друг на друга с угрожающим видом; ибо их охватила страсть противоречия и спора.

Аристотельянцы, которые были также схоластами[148], начали, говоря: "Всякому видно, что предметы влияют на душу таким же образом, как человек входит через дверь в комнату, и что мысли души зависят от этого влияния? Когда любящий мужчина видит красивую девушку или свою невесту, разве глаз его не сверкает и не вносит в душу любовь к ней? Когда скупой видит мешки, полные денег, не воспламеняются ли все его чувства вожделением их, вследствие чего он вносит это пламя в душу и возбуждает в ней желание владеть ими? Когда гордец слышит, как кто-то хвалит его, не раскрываются ли его уши, и не передают ли эти похвалы душе? Разве чувства тела не подобны прихожим, через которые только и возможен вход в душу? Кто же по этим и по бесчисленным другим примерам не заключит, что влияние исходит от природы, иначе говоря, что оно физическое?"

Последователи Декарта, державшие свои пальцы на лице, на уровне бровей, и теперь отнявшие их, отвечали на это следующими словами: "Увы! Вы говорите по видимости; разве вы не знаете, что не сам глаз любит девушку или невесту, а душа? Что также чувства тела не сами, а по душе, горячо желают мешков, наполненных деньгами? Что подобным же образом и уши не иначе чутки к восхвалениям льстецов? Не восприятие ли порождает чувствование? А восприятие - свойство души, а не органа. Скажите, если можете, разве не мысль, а что-то другое заставляет говорить язык и губы? И что-либо другое, а не воля, заставляет действовать руки? Мысль же и воля принадлежат душе. Следовательно, имеется ли что-либо, кроме души, что заставляет глаз видеть, уши - слышать, а все другие органы - чувствовать, обращать внимание, замечать? По этим и по бесчисленным другим примерам всякий, чья мудрость не ограничена чувствами тела, заключит, что нет влияния тела на душу, но есть влияние души на тело. Мы называем это влияние случайным, или духовным".

Выслушав сказанное, те трое, что стояли позади предыдущих и были приверженцами Лейбница, взяли слово, говоря: "Мы слышали доводы, представленные с той и другой стороны. Мы сравнили их и убедились, что по многим вопросам одна сторона одержала верх, а по многим иным - другая. Если вы позволите, мы решим исход спора".

На вопрос, как именно, они отвечали: "Нет ни влияния души на тело, ни влияния тела на душу, но есть согласное и одновременное действие их друг на друга, которому знаменитый автор дал прекрасное название предустановленной гармонии".

Вслед за тем вновь появился дух с факелом, но теперь он держал его в левой руке. Он помахал факелом у их затылков, отчего понятия у всех спутались и они воскликнули одновременно: "Ни душа наша, ни тело не знает, какую сторону принять. Поэтому решим вопрос жребием и будем держаться того мнения, которое будет вынуто первым". Они взяли три бумажки и написали на одной: "Влияние физическое", на другой: "Влияние духовное", а на третьей: "Гармония предустановленная". Положив бумажки в перевёрнутую шляпу, они избрали того, кто будет тянуть, и он, опустив руку, вынул бумажку, на которой было написано: "Влияние духовное". Когда увидели и прочли надпись, все сказали, одни голосом ясным и плавным, другие голосом мрачным и сдавленным: "Будем придерживаться этого мнения, так как оно вышло первым". Но тотчас же рядом с ними появился ангел и сказал: "Не думайте, что жребий в пользу духовного влияния вышел случайно; так было задумано. Ибо ваши понятия так спутаны, что вы не видите его истинности, но истина сама далась вам в руки, и это для того, чтобы вы приняли её".

697. Шестое воспоминание.[149]

Однажды я наблюдал невдалеке атмосферное явление: облако, состоящее из облаков поменьше, из которых одни были голубые, а другие - тёмные. Эти облака как бы толкались между собой, а между ними сверкающими полосами пробивались лучи света, по временам острые, как наточенные мечи, по временам тупые, как сломанные мечи. Полосы то будто набрасывались одна на другую, то втягивались в себя, совсем как бойцы в схватке. Словом, казалось, что эти маленькие облака разных цветов сражаются между собой. Но это была лишь игра. Поскольку всё это происходило поблизости, я присмотрелся, подняв глаза, и увидел мальчиков, молодых людей и стариков, входивших в здание из мрамора с порфировым основанием. Атмосферное явление наблюдалось над этим зданием. Тогда я спросил одного из входивших, что там происходит. "Это высшая школа, - ответил он, - где молодёжь посвящается в разнообразные вопросы, относящиеся к мудрости".

Услышав это, я вошёл с ними внутрь. Я был в духе, то есть в том же состоянии, что и люди в духовном мире, которых называют духами и ангелами. Внутри школы напротив входа находилась кафедра, по центру располагались скамьи, по бокам - сидения, а над входом - галерея. Кафедра предназначалась для юношей, которым предстояло отвечать по вопросу, предложенному к обсуждению в этот раз. Скамьи предназначались для слушателей, сиденья по бокам - для тех, кто уже дал мудрый ответ, а галерея - для старших - арбитров и судей. В середине галереи находилось возвышение, на котором сидел мудрец, глава школы. Он задавал вопросы, на которые отвечали с кафедры молодые люди.

Когда все собрались, человек на возвышении встал и сказал: "Теперь будьте добры отвечать и вынести решение по следующему вопросу: что такое душа и какова её природа?"

Все изумились услышанному, начался ропот, и со скамей кто-то воскликнул: "Да был ли кто-нибудь с эпохи Сатурна[150] до наших времён, кто мог бы усилием рассудочной мысли увидеть и постичь, что такое душа, а тем более, какова её природа? Ведь это превосходит всякую возможность чьего бы то ни было разума!"

Но с галереи ответили: "Этот вопрос не превосходит разума, но находится в пределах его возможностей. Нужно лишь найти ответ".

Избранные на этот день юноши встали, взошли на кафедру и стали отвечать на вопрос. Их было пятеро, все они были испытаны старшими и признаны наиболее сообразительными. Они расположились на мягких сидениях по бокам кафедры, на которую затем они по очереди всходили в том порядке, в котором сидели. Каждый, поднимаясь на кафедру, облачался в шёлковую блузу цвета опала, а поверх неё - в мягкую шерстяную мантию с цветами, вплетёнными в неё, и надевал головной убор с венком из роз наверху и с маленькими сапфирами вокруг него.

Затем я увидел первого молодого человека, облачившегося в эту одежду и поднявшегося на кафедру, который сказал: "Что такое душа и какова её природа, не было открыто никому со времени первого дня творения. Эту тайну один Бог хранит в своей сокровищнице. Но вполне открыто то, что душа в человеке - как царица. Однако, где находится её царский дворец, по этому вопросу среди учёных имеются лишь догадки. Некоторые из них считают, что она располагается в маленьком узелке между мозгом и мозжечком, который называется шишковидной железой. Они предполагают, что именно в ней находится душа, потому что всем человеком правят эти два мозга, а ими управляет этот узелок. Итак, то, что правит по своему усмотрению обоими мозгами, то правит и всем человеком от головы до пят. Такое предположение, - добавил он, - многими в мире считалось истинным или весьма вероятным, но в последнее время его отвергли, как чистый вымысел".

Окончив речь, он снял мантию, блузу и головной убор. Второй из выбранных надел их и поднялся на кафедру. Его решение по поводу души состояло в том, что никто во всех небесах и во всём мире не знает, что такое душа и какова её природа. "Однако нам хорошо известно, - сказал он, - что душа существует и находится в человеке; но где именно - это остаётся предметом догадок. Что где-то в голове, это определённо, поскольку именно там мыслит разум и образуются намерения воли, а в передней части головы, то есть на лице, располагаются органы всех пяти чувств человека. И жизнь всему этому даёт душа, находящаяся в голове; но я не осмелюсь высказать своего мнения о том, где именно она пребывает. Я согласен с теми, кто считает местом её пребывания три желудочка мозга; но с другой стороны согласен и с тем мнением, что она находится в полосатых телах мозга, или же в веществе обоих мозгов, или в корковом веществе, или, наконец, в твёрдой мозговой оболочке. Ибо нет недостатка в свидетельствах в пользу того или иного из этих мест.

В пользу того, что этим местом являются три желудочка мозга говорит то обстоятельство, что они служат вместилищем жизненных начал и всякого рода соков мозга. В пользу полосатых тел - то, что они составляют ту часть мозга, через которую выходят нервы, и благодаря которой каждая частица мозга имеет своё продолжение в позвоночнике, а из спинного мозга и нервов выходят волокна, образующие всё строение тела. В пользу вещества обоих мозгов - то, что оно представляют собой средоточие и скопление волокон, образующих начало всего организма человека. В пользу коркового вещества - то, что в нём заключены начальные и конечные цели, и потому начала всех волокон, а значит, всякого чувства и движения. В пользу твёрдой мозговой оболочки - то, что она служит общей оболочкой для обоих мозгов, простирающейся в определённой последовательности на сердце и все внутренности тела. Что касается меня, то я не могу отдать предпочтение ни одной из этих теорий перед другими. Прошу вас, решите сами и выберите из них лучшую".

Закончив говорить, он сошёл с кафедры и передал блузу, мантию и головной убор третьему выступавшему, и тот, взойдя на кафедру, сказал следующее: "Можно ли мне, в моём возрасте, касаться столь высоких предметов? Я взываю к учёным людям, сидящим здесь по бокам зала, я взываю к вам, мудрецы на галерее, наконец, к ангелам высших небес: кто может по свету своего разума составить себе хоть какое-нибудь понятие о душе? Что же касается того места, где находится в человеке душа, то тут я могу, как и все остальные, высказать своё предположение. Моё предположение - что она находится в сердце, а значит, в крови. Я объясняю это тем, что сердце посредством крови управляет как телом, так и головой. Из него выходит большой кровеносный сосуд, называемый аортой, проходящий по всему телу; а от него разветвляются кровеносные сосуды, называемые сонными артериями, проходящие по всей голове. Поэтому общепринято, что душа из сердца посредством крови поддерживает, питает и даёт жизнь всей органической системе тела и головы. Есть ещё и дополнительная причина доверять такому предположению, а именно, что в Священном Писании так часто говорится: "душа и сердце". Например, что нужно любить Бога "всей душой твоей и всем сердцем твоим"; что Бог создаёт человеку "новую душу и новое сердце" (Втор. 6:5; 10:12; 11:13; 26:16; Иерем. 32:41; Матф. 22:37; Марк 12:30,33; Лука 10:27; и др.). Кроме того, там прямо говорится, что кровь - душа плоти (Левит 17:11,14)". При этих словах послышались выкрики: "Вот это учёность!"; эти возгласы принадлежали духовенству.

Затем четвёртый облачился в тот же наряд, что и предыдущие ораторы, и начал свою речь, заняв кафедру: "Я также полагаю, что нет никого, чей ум был бы настолько изощрённым и тонким, чтобы он мог ясно различить, что такое душа и какова её природа. Поэтому я думаю, что изощрённость всякого, кто хочет углубиться в этот предмет, затупится от тщетных усилий. Но с самого детства моего я оставался верен мнению древних, что душа находится во всём человеке и в каждой его части, и поэтому настолько же в теле и в каждой его части, насколько в голове и в каждой её части. Это бесполезная выдумка современных учёных - помещать душу в один из органов предпочтительно перед другими. Кроме того, душа - субстанция духовная, к которой неприменимы ни размер, ни расположение, а лишь пребывание и наполнение. И далее, разве каждый, кто упоминает душу, не имеет при этом в виду жизнь? А разве жизнь не располагается во всём человеке и в каждой его части?" Многие из слушателей согласились с этими соображениями.

За ним последовал пятый. Приняв те же самые знаки отличия и взойдя на кафедру, он произнёс следующую речь: "Я не буду останавливаться на том, чтобы решить, где располагается душа, в какой-то части или во всём человеке. Однако я в меру своих возможностей изложу своё мнение относительно того, что такое душа и какова её природа. Никто не думает о душе иначе, как о чём-то чистом, подобном эфиру, воздуху или ветру, в котором есть жизненное начало, происходящее от разумности, принадлежащей человеку в большей степени, чем животным. Это мнение основано на том, что когда человек умирает, о нём говорят: "испустил дух", или "душа отлетела". По той же причине думают, будто душа, живущая после смерти, является подобного рода дыханием, которое содержит в себе жизнь мышления, то есть то, что и называется душой. А чем ещё может быть душа? Однако же, поскольку я слышал от сидящих на галерее, что вопрос о том, что такое душа и какова её природа, не превосходит разума, но находится в пределах его возможностей, я прошу и умоляю их самих открыть эту вечную тайну".

Старшие, те, что находились на галерее, обернулись к главе школы, предложившему вопрос для обсуждения. Он понял по их знакам, что ему нужно спуститься и дать ответ. Немедленно покинув своё место на возвышении, он проследовал через зал и взошёл на кафедру. Подняв руку, он сказал: "Послушайте меня, прошу вас. Кто не понимает, что душа является самой внутренней и тонкой сущностью человека? Но что такое сущность без формы, если не плод воображения? Поэтому душа - это форма, а какова эта форма, я сейчас объясню. Это форма всего, что относится к любви, и всего, что относится к мудрости. Всё, что относится к любви, называется влечениями, а всё, что относится к мудрости, называется восприятиями. Восприятия происходят от влечений, и вместе с ними образуют единую форму, в которой заключены все её бесчисленные составляющие, расположенные в таком порядке и согласованные между собой таким образом, что их можно назвать единым целым, поскольку никакая из составляющих единого целого не может быть изъята или добавлена без того, чтобы оно перестало быть единым целым. Что же тогда представляет собой душа человека, если не такую форму? Всё, что относится к любви, и всё, что относится к мудрости, - это существенные составляющие этой формы. И в человеке все эти составляющие находятся в его душе, а из души - в голове и теле.

Вы называетесь духами и ангелами. А ведь в мире вы думали, что духи и ангелы - это дуновения ветра или частицы эфира, то есть умы и души. Теперь же вы ясно видите, что вы подлинно, действительно и по-настоящему люди, которые раньше, в мире, жили и думали в материальном теле; и вы знали, что не материальное тело живёт и думает, а духовная субстанция в этом теле. Её-то вы и называли душой, о форме которой вы теперь ничего не знаете, хотя вы уже видели её и сейчас видите. Вы все - души, о бессмертии которых вы слышали, думали, говорили и писали так много; и поскольку вы - формы любви и мудрости, исходящей от Бога, вы не можете умереть никогда. Итак, душа - это человеческая форма, от которой ничего нельзя отнять, и к которой ничего нельзя добавить; это самая внутренняя форма всех форм всего тела. Поскольку внешние формы заимствуют от внутреннего и сущность, и форму, то вы - души, совершенно такие, какими предстаёте своему и нашему взору. Словом, душа - это сам человек, потому что это - самый внутренний человек; поэтому её форма - это человеческая форма в полном совершенстве. Однако это не жизнь, а ближайшее вместилище жизни от Бога, а значит, обитель Божья".

Многие встретили эту речь рукоплесканиями, но некоторые сказали: "Над этим ещё надо подумать". С этим я ушёл домой; и вдруг над той школой вместо прежнего атмосферного явления возникло сияющее облако без всяких полос и лучей, сражающихся друг с другом. Это облако проникло сквозь крышу и осветило стены изнутри. Мне было сказано, что на стенах они увидели надписи, среди которых была следующая:

Иегова Бог вдохнул в ноздри человека дыхание жизни, и стал человек душою живой. Бытие 2:7.