Группа «Центрифуга». Раннее творчество В.В. Маяковского.

Обзор поэтических течений Серебряного века был бы неполон без упоминания о московской футуристической группе «Центрифуга», образовавшейся в январе 1914 г. из левого крыла поэтов, ранее связанных с издательством «Лирика».

Основные участники будущей группы — С. Бобров, Б. Пастернак и Н. Асеев — были знакомы задолго до ее основания. Сергей Бобров — поэт, живописец и литературовед, в то время являлся среди них, пожалуй, самой значительной фигурой. Большой резонанс вызвал его реферат «Русский пуризм», в котором проповедовались идеи пуризма как ответ на усложненность общественной жизни.

«Сейчас основы русского пуризма, — говорил Бобров, — в русском архаизме: древних иконах, лубках, вышивках, каменных бабах, барельефах, вроде печатей, просфор и пряников, где все так просто и характерно, полно огромной живописной ценности». И хотя предложенный им термин, призванный обозначить новое литературное течение, не прижился, важнейшие положения его реферата были встречены одобрительно.

Бобров вынашивал идею создания литературного объединения. В результате весной 1913 года им был организован кружок молодежи и открыто небольшое, но реально функционировавшее в период 1913-1914 гг. издательство «Лирика», в котором вышли первые книги «Центрифуги». Однако ровно через год объединение перестало существовать. Вот что пишет о его дальнейшей судьбе М. Вагнер:

«1 марта 1914 года кружок раскололся. Одна часть из них организовалась под именем „Центрифуга“, другая намеревалась принять имя „Стрелец“. Была составлена Грамота, подписанная Пастернаком, Асеевым, Бобровым и И. Зданевичем, и определены соперники в лице кубофутуристов и „Мезонина поэзии“. Первым изданием „Центрифуги“ был сборник „Руконог“, посвященный памяти погибшего в январе 1914 года И. Игнатьева. Так авторы устанавливали свою преемственность от петербургского эгофутуризма. В „Центрифуге“ нашли приют петербургские эгофутуристы Олимпов, Широков, Крючков, а после распада „Мезонина поэзии“ — Большаков, Ивнев, Третьяков».

Основной особенностью в теории и художественной практике участников «Центрифуги» было то, что при построении лирического произведения центр внимания со слова как такового перемещался на интонационно-ритмические и синтаксические структуры. В их творчестве органично соединялось футуристическое экспериментаторство и опоры на традиции.

Это подметил Валерий Брюсов, который в обзоре 1914 г. «Год русской поэзии» писал: «Пока кружок [городского издательства „Лирика“] был еще единым, он издал альманах стихов „Лирика“, сборники стихов С. Боброва, Б. Пастернака, Н. Асеева и несколько других книжек. Хотя эти издания нигде не были названы „футуристическими“, однако на их участников, особенно на трех названных нами, влияние футуристических идей было несомненно; позднее, образовав ядро „Центрифуги“, они в своем новом альманахе [„Руконог“] уже открыто признали себя футуристами. Но все же футуризм поэтов „Центрифуги“ (не говорим о присоединившихся к ним писателях из „Петербургского глашатая“) имеет особый оттенок и сочетается со стремлением связать свою деятельность с художественным творчеством предшествовавших поколений».

«Центрифуга» была самым длительным по времени футуристическом объединением. Кроме вышеназванных поэтов, в него входили Божидар (Б. Гордеев), Г. Петников, И. Аксенов и другие. Как поэтическая группа они просуществовали до конца 1917-го, а книги под маркой «Центрифуги» продолжали выходить до 1922 года.

Жизнь Владимира Владимировича Маяковского началась знаменательное для России время подготовки первой русской революции. Все мысли и чувства Володи были сосредоточены на желании стать полезным революционному движению. Маяковского арестовывают за революционную деятельность.

“11 бутырских месяцев” сыграли важную роль в дальнейшей судьбе Маяковского-поэта. Это время он сам считал началом творчества. “Важнейшее для меня время. После трех лет теории и практики — бросился на беллетристику”. Серьезное обращение Маяковского к литературе было попыткой взвесить свои собственные силы в литературном творчестве. Знакомство с Давидом Бурлюком приводит поэта в футуристическую группу. Русские футуристы провозглашали себя творцами искусства будущего, а основным средством его создания считали словотворчество. По существу же Маяковский с самого начала творчества стоял на позициях, прямо противоположных футуризму. Он формировался как революционный поэт-новатор.

Маяковский уже в первые годы создает остросоциальные произведения, пронизанные бунтарскими настроениями, беспощадной критикой буржуазной действительности. Метафорическая сложность образов не скрывает истинного смысла таких стихотворений поэта, как “Послушайте!”, “Мама и убитый немцами вечер”, “Скрипка и немножко нервно”, “Вам!”. Лирический герой этих произведений предстает вместилищем всей человеческой боли и муки, рожденных несправедливым, антигуманным строем жизни царской России. Он чувствует себя ответственным за человеческое горе, готов защищать обездоленных людей.

Антибуржуазная, гуманистическая направленность дооктябрьской поэзии Маяковского особенно четко выражена в поэме “Облако в штанах”. Каждое слово поэмы — это дерзкий вызов буржуазной действительности, ниспровержение социальных, моральных и эстетических основ буржуазного строя и призыв к революции. Основной смысл поэмы автор определил так: “Долой вашу любовь!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой ваш строй!”, “Долой вашу религию!” — четыре крика четырех частей.

Острая постановка социальных вопросов времени, напряженно-трагическое ощущение себя лирическим героем, непримиримый протест против всей буржуазной действительности, призыв к революции, словесно-ритмическое звучание поэзии, гиперболизм образов, метафоричность языка — все это решительно выделило Маяковского среди других поэтов-футуристов. Со временем эти признаки станут отличительной чертой его поэзии.