Некоторые предпочитают одиночество

Стержнем новейших тенденций выступает поиск оптимальной модели жизненного цикла человека, отвечающей реалиям современного бытия, среди которых: высокие требования к образованию и уровню материального благосостояния, взаимное участие супругов в формировании семейных доходов и выполнении семейных обязанностей, растущая социальная и материальная самостоятельность детей и пожилых, повышение контроля над плодовитостью человека и пр. Современный человек настраивает календарь важнейших событий в своей жизни (выделение из родительской семьи, начало и завершение образования, выход на рынок труда, создание устойчивых брачно-партнерских отношений, рождение детей и т. п.), все более сообразуясь с индивидуальными склонностями и возможностями, согласует их с конкретными обстоятельствами своей личной жизни и экономической ситуацией в стране, все менее оглядываясь на традиционные представления и нормативные ограничения.

Одно из центральных мест в новейших тенденциях занимают изменения, связанные с социально-экономической и психологической переоценкой положения роли женщины и мужчины в обществе и семье. Молодая женщина, находящаяся в самом начале жизненного пути, получила невиданную ранее свободу выбора во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и свободу создавать семью в той форме, которую она считает для себя приемлемой, с тем числом детей, которое пожелает, и в те сроки, когда сочтет нужным (право «планировать семью»). Профессиональная занятость стала нормой женской биографии и изменила тип жизненной стратегии женщины и семьи в целом. Одновременно мужчины окончательно утратили неоспоримые права быть единственным кормильцем семьи и организатором жизни в домохозяйстве, но вместе с тем повысили свое участие в семейных делах в нетрадиционной для них роли.

Есть одна общая тенденция, которая объединяет Западную Европу, да и все другие развитые страны, — начало семейной жизни отодвигается к более позднему возрасту и одновременно увеличивается период времени между завершением образования, началом трудовой деятельности и рождением первого ребенка <…>

За несколько десятилетий средний возраст вступления в зарегистрированный брак и возраст рождения первенца увеличились в западных странах на 3–4 года, превысив 26 лет для женщины (а более чем в десятке стран — и 27 лет), причем нередко регистрация брака следует за рождением ребенка, а не наоборот <…> [Наблюдается] уменьшение эксцесса возрастного распределения рождений, постепенное перемещение модального возраста (возраста максимальной интенсивности деторождения) из возрастной группы 20–24 года в возрастную группу 25–29 лет (а в некоторых странах даже в возрастную группу 30–34 года), резкое уменьшение вклада в итоговые показатели рождаемости самой молодой возрастной группы 15–19-летних матерей и повышение вклада старших возрастных групп (старше 30 лет) до уровня, характерного для молодых матерей до 25 лет, а затем и превышающего его, в результате чего распределение рождений становится более равномерным по возрастной шкале.

С. Захаров, 2005.

Мотивы, по которым муж и жена не хотят иметь ребенка, могут быть разными (С. И. Голод, 1984). Мужчины ссылаются на материальные затруднения, женщины — на необходимость удовлетворения других личных интересов («хочется пожить для себя»). Причем у большинства этих женщин не сложились отношения с мужем, а отсюда реализация потребности в ребенке чревата для них долговременными негативными последствиями (воспитывать ребенка без отца). На Западе сейчас бытует точка зрения, что дети мешают самореализации супругов в различных сферах деятельности.

П. Попова (1988) полагает, что многие проблемы мужчин, бегущих от отцовства, связаны прежде всего с ролевым конфликтом. Она условно выделила два типа таких мужчин: для первых роль отца несовместима с профессиональным ростом, свободой и ролью свободного мужчины, для вторых сложности взаимоотношений с собственными родителями и связанная с этим безответственность являются препятствием для исполнения отцовской роли. Однако такие ролевые конфликты должны активизировать работу самосознания, побуждая личность различные аспекты своей жизнедеятельности подчинить определенной иерархии, что происходит не всегда, но чаще всего, когда человек достигает зрелости.

Решение о прерывании беременности в 55 % случаев принимается одной женщиной и только в 37 % случаев — вместе с мужем; 15,5 % сельских жительниц и 17,9 % городских считают аборт приемлемым методом регуляции рождаемости. Мужчины высказываются за аборт в два раза чаще (Л. В. Гавриловен, 1997).

Отношение к рождению сына или дочери во многом зависит не только от желаний родителей, но и от культурных традиций в том или ином обществе. В Индии, например, особенно радуются появлению сына — продолжателя рода, помощника отцу и опоры родителей в старости, тогда как дочь расценивается как финансовый пассив, поскольку за нее при ее замужестве придется давать приданое (Le Vine, 1989).

А. В. Ломакина (2007) показала различия мужчин и женщин в психологической готовности к родительству и в отношении к ребенку в период его ожидания. У женщин эта готовность выше: у них желание иметь ребенка выражено в два раза больше [19], они чаще читают литературу о воспитании детей. В то же время, по данным Ю. В. Борисенко (2007), на предложение закончить фразу: «Мужчина без ребенка — это…» 72 % дали негативную реакцию по отношению к такому мужчине. Приводились следующие сравнения: по мнению мужчин-отцов, мужчина без ребенка — «это очаг без огня», «дом без крыши», «птица без крыльев», «жизнь впустую», «не мужчина», «без сердца», «пустота», «дерево без листьев», «дерево без ветвей», «машина без мотора», «тупик», «эгоист», «мальчик».

В период ожидания ребенка в системе отношений женщин ребенок является наиболее значимым, в то время как для мужчин важны собственная личность и реализация собственных целей. При этом отношение жены к мужу в данный период лучше, чем отношение мужа к жене.

Ю. В. Борисенко (2007) выявила, что мужчины, не имеющие детей, выделяли следующие качества идеального отца: ответственность, доброжелательность, любовь, забота, признание ребенка как ценного существа, справедливость, дисциплинированность, честность, решительность, заинтересованность. При этом они оценивали себя по шкале идеального отца на 80 %. Критерии идеального отца у будущих отцов были такими же, как и у мужчин, не имеющих детей. Однако мужчины — будущие отцы — не смогли оценить себя по шкале идеального отца. Таким образом, выявилось рассогласование теоретических стереотипических представлений о том, каким должен быть отец, с их практическим применением. Затрудненность самооценки говорит о том, что процесс осознания себя отцом находится в развитии и не закончен. После рождения ребенка средняя оценка отцов самих себя по шкале идеальный отец составляет 50 %. Таким образом, реальное практическое взаимодействие с ребенком приводит к более реалистичному оцениванию собственного поведения.

Период после рождения ребенка является критическим с точки зрения возникновения бондинга — связи мужчины с родившимся ребенком. По данным Ю. В. Борисенко, среди отцов детей возраста 4–7 лет 90 % почувствовали себя отцами после рождения ребенка, а 10 — через 6–7 месяцев; 30 % представляли себе своего будущего ребенка во время беременности жены; 60 % испытали радость и гордость, когда впервые увидели ребенка; 20 % — боязнь, растерянность и 20 % испытали смешанные чувства.

…